***
Дом встретил ее знакомым запахом подгнившего дерева и едва слышным тиканьем часов. Только теперь, окунувшись в эту блаженную тишину, Скалли поняла, что в ушах до сих пор звенело. Протяжный вой умирающего животного, рыдания Зои, хлюпанье вязкой влажной плоти под лезвием ножа – ей казалось, что эти звуки она не забудет никогда. Они отпечатаются в ее памяти намертво, как голоса матери и отца, как успокаивающий шепот Мелиссы, склонившейся над ее больничной койкой. Как хрипловатый голос Малдера, с ленцой поприветствовавшего ее появление в офисе «главного изгоя ФБР». Звуки, ставшие символами целых эпох ее жизни. Беззвучно скинув ботинки, она направилась к ведущей в жилую комнату двери. Та была приоткрыта, и в образовавшемся проеме Скалли увидела Алекса, свернувшегося калачиком на материнской кровати. Неподалеку, у окна, стояла Дафни. Скалли осторожно положила ладонь на ручку двери, пытаясь распахнуть ее как можно тише, не разбудив спящего подростка, но в этот момент заметила, что Дафни вовсе не праздно любуется пейзажем. В одной руке она держала хорошо знакомую Скалли старую серебристую фляжку с изображением Дяди Сэма, сплошь залепленную наклейками с голыми женщинами и похабными слоганами. Если верить хвастливым рассказам Юджина, во время вступления в общину он уговорил Пола разрешить ему оставить этот аксессуар при себе. С одним условием – что вместо горячительных напитков, которые надежно прописались там давным-давно, внутри будет только вода. Но теперь к ее содержимому фляги, каким бы оно ни было, добавился еще один ингредиент – серовато-белый порошок, который на глазах Скалли аккуратно подсыпала туда Дафни. Скалли громко кашлянула. Алекс даже не дернулся, однако привлечь внимание Дафни удалось. Но не испугать: она приложила палец к губам, а потом спокойно поставила фляжку на стол, тщательно закрутив ее, и, вытерев руки о балахон, направилась к выходу. Как только дверь в комнату тихо закрылась, Скалли огляделась по сторонам, убедившись, что их никто не подслушивает, и прошипела, наклонившись вплотную к своей «паре»: – Что ты творишь? – Ничего, – невозмутимо ответила Дафни и пожала плечами. – Я все видела. – Скалли вдруг почувствовала, как скопившееся за сегодняшний день напряжение неудержимо прорывается наружу – гневом, который она не могла сдерживать. Поддавшись порыву, она схватила Дафни за плечи и потрясла ее. – Что ты ему подсыпала? Лицо Дафни преобразилось и вдруг исказилось в таком пароксизме отвращения, что Скалли невольно отпрянула. – Я же ясно сказала: мы разберемся с Юджином сами! Ты же не настолько тупа, чтобы думать, что я решила его отравить? А вообще… – Ее глаза сузились. – Не лезь. Не в свое. Дело, – отчеканила Дафни и закончила, почти перейдя на крик: – Я. Сыта. Тобой. По горло! Последние слова она подчеркнула, выразительно проведя ребром ладони под подбородком. Этот жест скорее читался как «перерезать глотку», и Дафни, вероятнее всего, вкладывала в него именно этот смысл. Скалли, слегка опешив, отступила на шаг назад. А потом вдруг усмехнулась. – Может, ты наконец скажешь мне прямо, что я тебе сделала? – Ничего, – процедила Дафни. – Ты невзлюбила меня с первого же дня, – напирала Скалли. – Сначала я думала, что ты просто ненавидишь все живое, но нет, у тебя со мной личные счеты. Только ума не приложу, какие. – Не пори чушь, – отпиралась Дафни, но достаточно вяло, и Скалли тут же поняла, что попала в самую точку. – Я пыталась перебороть себя, но ничего не вышло. Ты просто меня раздражаешь. Вот и все. – Раздражаю? – с ухмылкой переспросила Скалли. – Больше, чем София? Никогда не слышала, чтобы ты спускала на нее собак так, как на меня. Дафни закатила глаза и, скрестив на груди руки, отвернулась. – Мне осточертел этот разговор… – Дело в Тео? – решительно спросила Скалли. Дафни резко повернулась к ней с каменным лицом. Но Скалли успела заметить, как в ее глазах промелькнула боль. – У тебя были к ней… теплые чувства, верно? Но они остались без ответа. Вместо того, чтобы обратить внимание на тебя, мисс Святоша втихаря трахалась с каким-то мужиком, имя которого наверняка известно только Хелен, поэтому ты его никогда не узнаешь. Зато тебе выпала честь подтирать за ней лужи крови и хоронить ее недоношенного ребенка. – Скалли вдруг почувствовала себя Малдером. Этот психологический профиль выстраивался сам по себе, одна мысль неуклонно вела к следующей, и вся конструкция выходила на удивление устойчивой и стройной. Она не пыталась намеренно язвить. Это тоже получалось само собой. – А потом Тео просто испарилась, не оставив тебе ничего, кроме разбитого сердца и смертельной обиды. И тут пришла я, заняла ее место… Внезапно на губах Дафни промелькнула улыбка, а в глазах появилась прежняя уверенность – настолько пугающая, что Скалли осеклась. – Господи… – Дафни покачала головой. – Кто вбил эту ерунду тебе в голову? Не своим же умом ты до этого дошла, ведь так? – Мяч снова оказался на ее половине поля. Скалли не знала, что сказать, только упрямо вглядывалась в глаза Дафни, но не видела в них ничего, кроме усмешки. – Хелен. Кто же еще? – Дафни запрокинула голову и устало застонала. – Какие же вы дуры… Она произнесла это беззлобно, даже грустно, и Скалли не нашлась с ответом. Ей не оставалось ничего иного, кроме как молча смотреть в спину Дафни, которая уже была у входной двери и засовывала ноги в разношенные ботинки. Но прежде чем выйти, Дафни о чем-то задумалась. Замерев у двери, она несколько секунд стояла на одном месте, сосредоточенно нахмурившись, а потом повернулась к Скалли. – А я такая же дура, как вы обе. Печально улыбнувшись, она накинула на плечи пальто и выскочила на улицу. Не меньше пары минут Скалли так и простояла в коридоре, задыхаясь от душащей ее ярости. А потом, вышагивая с такой решимостью и нажимом, что каблуки ее ботинок грозили оставить вмятины на старых жиденьких половицах, добралась до стола, схватила флягу и, распахнув окно, вылила ее содержимое наружу. – Что случилось? – послышался сзади чей-то заспанный голос. Только сейчас Скалли вспомнила, что в комнате все это время продолжал мирно спать Алекс. – Ничего, – выплюнула она и направилась обратно к двери, всем своим видом показывая, что не собирается продолжать разговор, но вдруг остановилась как вкопанная. А спустя мгновение резко обернулась. – Ты, – только и произнесла она. Алекс ничего не сказал в ответ, продолжая удивленно и немного испуганно смотреть ей в лицо. – Это же ты ему рассказал, так? – Рассказал кому что? – хрипло спросил тот, и Скалли поняла, что не испытывает никакого желания и дальше сдерживать так и не выплеснутую до конца злость после разговора с Дафни. – Не делай вид, будто не понимаешь, о чем я, – процедила она и, медленно подойдя к кровати Алекса, нависла над ним. – Ты рассказал Полу про записку Зои. – Не знаю, о чем ты, Кэтрин… – Не называй меня так! – резко перебила Скалли и наклонилась еще ниже. Алекс поежился и непроизвольно отполз поближе к стене. – Что ты наплел Полу, что он решил так ее наказать? – Ты сама сказала, что ей грозит опасность, – попытался возразить Алекс. – Разве не лучше, если Пол о ней позаботится? – Ну и как? – со злой ухмылкой спросила Скалли. – Доволен тем, как о ней позаботились? Она резко выпрямилась и, с укором покачав головой, направилась к выходу в коридор. – Знаешь, – напоследок сказала она, остановившись в дверях, – женщины не любят крыс и стукачей. И тех, кто считает, что лучше их самих знает, как им жить. Даже если ты спас ей жизнь своим поступком, не жди от нее большего, чем плевка в лицо. – Она не знает, что это был я, – тихо и ровно, без всяких эмоций, произнес Алекс. – Об этом не беспокойся, – заверила его Скалли. – Она непременно узнает.***
«Скалли, я всегда *подчеркнуто* на твой стороне. Даже если ты считаешь, что это не так. В другой раз я бы не стал этого говорить, но, кажется, нам уже нечего терять. Что ты пытаешься доказать? Что смерть твоей сестры не мешает тебе выполнять твои профессиональные обязанности так же, как и раньше? Черт возьми, Скалли, моя сестра пропала больше двадцати лет назад, и это до сих пор мешает мне. Я бы не осудил тебя, даже если бы на следующий день после похорон Мелиссы ты собрала вещи и сбежала из этой берлоги, которую я называю своим офисом, напоследок продырявив мне другое плечо. Бигелоу настроен дать тебе еще несколько дней. Полагаю, мы оба не хотим, чтобы операция кончилась плохо для всех – тебя, меня и агента Бейлиса. Поэтому мне нужно, чтобы ты взяла себя в руки и прислала нечто похожее на полноценный отчет. И в первую очередь – наконец сообщила четко и ясно, не нарвется ли Бюро на вторую «Ветвь Давыдову», если заявится туда с ордером на обыск. Это быстро поставит точку в этом деле, но Бигелоу хочет быть уверен на сто процентов, что мы не опростоволосимся еще раз. P.S. И как же зовут то доверчивое создание, не побоявшееся даже тебе представиться? Мне будет куда проще выгораживать нас с тобой перед начальством, если удастся дать им что-то, кроме подозрений и догадок. Хотя бы одно реальное имя».***
– Алтея! Скалли испуганно засунула скомканную записку обратно в карман. После того, как их тихое противостояние с Дафни перешло в активную фазу, та разговаривала с ней исключительно сквозь зубы и всеми силами давала понять, что ей противно даже смотреть в ее сторону. Только это и спасло Скалли от того, чтобы быть пойманной с поличным. – Что? – откликнулась она, тоже не скрывая неприязни, и Дафни наконец обернулась к ней. – Агата приболела. Подежуришь вместо нее на кухне. Не дождавшись ответа, Дафни повернулась спиной и ушла, хлопнув за собой дверью. Скалли страдальчески вздохнула. Дежурство на кухне было для нее одной из самых неприятных обязанностей – хуже любой физически изнуряющей работы. Для приготовления незамысловатого меню «Талиона» не требовалось больших усилий, но все же «отключить» голову полностью не удавалось. А хуже всего было то, что атмосфера очень располагала к пустой болтовне, на которую у Скалли элементарно не оставалось моральных сил. Это время следовало бы использовать для того, чтобы выведать что-нибудь для Малдера и тем самым наконец заставить его отстать от нее хотя бы на время, но решиться на лишние расспросы было не так просто. Она слишком плохо знала других членов общины, чтобы так рисковать. Любой из них мог потом отправиться к Полу и рассказать ему все, представив ее любопытство в невыгодном для нее свете. Нынешнее желание Скалли держаться от кухни как можно дальше объяснялось еще кое-чем: она знала, что там же дежурит София. Можно было бы заподозрить Дафни в том, что та подстроила все это нарочно, но это казалось для нее слишком мелочным. На кухне стояла непривычная тишина. В воздухе витал неприятный запах кипяченого белья и бульона. В большом чане на плите пыхтело, периодически слегка подбрасывая паром крышку, какое-то варево. Стол был завален нечищеными овощами. А из глубины комнаты доносился чей-то приглушенный плач. Скалли тихо прошмыгнула мимо стола, задев рукоятку лежащего на краю ножа. Она едва не уронила его, но в последний момент все-таки сумела поймать. Звуки раздавались из маленькой кладовки, в которую вела единственная боковая дверь и где хранились первоочередные запасы овощей и консервов. Дверца была приоткрыта, и Скалли, тихонько подобравшись поближе, осторожно заглянула внутрь. На полу, сгорбившись, сидела Зои. Она раскачивалась в такт собственным рыданиям, закрыв лицо ладонями. Рядом с ней сидела София, одной рукой обнимая ее за плечи, а другой периодически вытирая собственные слезы. Зои пыталась что-то говорить, но в этих всхлипах невозможно было разобрать ни слова. София, кажется, и не пыталась. Только поглаживала Зои по волосам, что-то приговаривая. До Скалли доносились лишь обрывки ее слов: – Ну не плачь, милая… Он тебя любит, любит… Нужно постараться… Все будет хорошо… – София обхватила Зои за плечи и притянула к себе, тем самым заглушив ее плач и позволив Скалли расслышать вопрос: – Что же ты такого натворила, Зои? Та только качала головой, уткнувшись лицом в обширную грудь Софии. – Я… я… я ведь… – выдавила Зои, сбиваясь на каждом слоге: – Я ведь не виновата, что влюбилась! Этот крик души растрогал Софию еще больше, и она крепче прижала Зои к себе, очевидно, решив не продолжать расспросы и только нашептывая ей в макушку: – Бедная, бедная ты девочка… Скалли осторожно отошла от двери, стараясь ничем не обнаружить свое присутствие, и, аккуратно проложив путь между стульями и мешками картошки, выбралась на улицу, чтобы дождаться, когда София закончит утешать Зои и вернется к своим обязанностям. То, чему она стала сейчас свидетелем, пролило больше света на характер Софии и Зои, чем все ранее услышанное и увиденное, вместе взятое. Ни одна из них не способна на убийство – отчего-то Скалли была теперь в этом совершенно уверена. Прямо на ее глазах крупные ледяные капли дождя превращались в снежинки. Год выдался холодным даже в Балтиморе, что уж говорить о Мэне. На День благодарения – почти за неделю до их отъезда – выпал первый снег. Они с матерью стояли у окна и смотрели, как снежинки таяли, не успевая добраться до земли. Скалли вспоминала тот День благодарения, когда Мелисса все-таки добралась до отчего дома и, только что обратившись в веганство, наотрез отказывалась есть индейку. Маргарет плакала – беззвучно, как будто сама не осознавала, что слезы текут по ее щекам. С момента ухода Мелиссы (Скалли до сих пор не могла даже про себя произнести в одном предложении имя своей сестры и слово «смерть») они с матерью не говорили об этом. И ни о чем другом тоже. Скалли приезжала к ней, и они молча сидели за столом, глядя каждая в свою тарелку, а потом расходились по спальням. Она знала, что так будет не всегда, и никогда не подозревала мать в том, что та винит ее в случившемся. Ей просто очень хотелось помочь, вот только она не знала, как. «Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму». Где-то далеко-далеко, в другой жизни, сейчас в разгаре праздничный сезон. Город уже прихорашивается к Рождеству. Пробки становятся все длиннее. Магазины зазывают людей яркими украшениями и распродажами, а по окончании рабочего дня их заполняют уставшие люди в офисной одежде. Суета сует. Скалли запрокинула голову и втянула носом свежий прохладный воздух. На душе почему-то стало легче.***
«Не знаю, что тебе это даст, но его зовут Майкл Жулевски. И я не собираюсь ничего тебе доказывать. Мне нужно больше времени, Малдер. Зачем вламываться сюда с ордерами и оружием и переворачивать все вверх дном? Люди в нашей общине безобидны, они пытаются вновь обрести себя. Никто из них не виноват в том, что Бейлис действовал не по протоколу. И, вероятнее всего, просто-напросто заблудился и замерз где-то в лесу. Вам с Бигелоу лучше заняться тем, чтобы еще раз прочесать окрестности, и оставить меня в покое. С.»