Second half

      Их маленький город стоит на небольшой по размерам и глубине реке, которая на самом деле является всего лишь длинным и раскидистым ручьём, охватывающим почти все районы города. И однажды в детстве Джемину даже удалось найти место, которое сейчас стало настолько ценным и важным, что жизнь без него не кажется чем-то реальным. Именно сюда маленький мальчик приходил каждый день после начальной школы и даже занимался уроками, подкладывая под тетради толстые учебники. Ему нравилось выполнять домашнее задание под громкое и приятное пение птиц, нравилось греться под летним солнцем или прятаться в тени высоких старых деревьев, а зимой приходить сюда, чтобы фотографировать, потому что именно в холодное время года это место выглядело особенно волшебно и как-то чарующе.       Как-то весной Джемин обнаружил здесь домик на дереве, старом красном клёне, настолько ветвистым, что небольшое сооружение даже почти не было видно под могучей листвой насыщенного винного цвета. Размеры домика не превышали двух квадратных метров, да и сам он нисколько не выглядел привлекательно — у него было всего лишь одно небольшое круглое окно и тесный проём для входа с другой стороны, а ещё старая подтекающая во время дождя крыша.       Когда Джемину только исполнилось четырнадцать, он впервые взялся за инструменты, найденные когда-то давно под родительской кроватью. Некоторое время он увлекался инженерными чертежами и архитектурой, поэтому не составило особого труда подлотать домик — он починил крышу, перекрасил изнутри в чёрный цвет и повесил белые, светящиеся ночью, звёздочки, приделал небольшую террасу, чтобы можно было сидеть свесив ноги вниз и наслаждаться свободой — это было первой попыткой побороть страх высоты. И он почувствовал причастность к этому месту — то самое чувство, когда ты сделал что-то своими руками и гордишься своей работой.       Джемину нравилось проводить время за чтением любимых комиксов под крышей этого маленького, но не лишённого уюта, домика в дождливые дни, или просто сидеть и слушать стук капель о листву дерева, ставшего безмолвным другом, а в солнечные дни -лежать на полу и смотреть в окно на лучи солнца, покрывающие своим светом колышущиеся из-за ветра листья всё того же винного цвета. Только здесь он мог чувствовать себя как дома, именно сюда приходил с полными восторгом и радостью, и именно здесь однажды получил сильный психологический удар.       Джемин никогда не приводил сюда никого, за исключением единственного случая, и с тех пор пожалел о своём выборе сделать исключение. Это было слишком глупо, а ещё больно. Очень больно. Первая психологическая травма, оставившая след в памяти навсегда. Джемин когда-то привёл в это место девочку, которая ему нравилась ещё с детского сада, однако любовь оказалась отнюдь не взаимной: его послали куда подальше после неудачной попытки признаться в своих чувствах. И как бы Джемину не было больно в тот момент, он прекрасно понимал, что такого замкнутого, тихого и скрытного подростка, как он, никогда не полюбят.       В последующие несколько месяцев он не ходил туда. Берег и старый клён, казавшиеся всегда успокаивающими и разгрузочными от ненужных мыслей, в миг осточертели, а шумные волны неспокойной реки стали ассоциироваться с грустью и тяжёлой тоской. Даже шелест листьев не вызывал никаких эмоций, Джемин просто впал в депрессию и отдалился ещё больше. Потребовалось немало времени, чтобы не вернуть, но хотя бы попытаться восстановить внутреннее спокойствие и самоконтроль. Учёба в школе, в которой училась и Она, казалась слишком напряжённой и в принципе невозможной, и Джемин принял твёрдое решение перейти в старшие классы в другую школу, подальше от этой, грязной и полной ужасных воспоминаний, школы, связанной только с издевательствами и бесконечными унижениями сильных над слабыми.       Первый же день в новой школе не прошёл бесследно — Джемин в новой одежде и с чистыми мыслями ворвался в свой новый класс и почти сразу же завёл друга — Ли Минхёна, который был не по годам умный и расчётливый, а ещё очень добрый с ним. Именно Минхён, с милым иностранным именем Марк и всё ещё лёгким английским акцентом, однажды привёл Джемина в танцевальную студию, познакомил с Ли Джено, и Джемину очень даже нравилось такое времяпрепровождение — он наконец понял, кем хочет стать, и усердно принялся практиковаться в танцах, а, приходя в свой домик после учёбы, принимался за вокал и рэп-партии, и всё, казалось бы, начинало налаживаться, пока в один прекрасный день он не увидел среди толпы спешащих учеников одного парня со светлыми волосами и красивой улыбкой, шедшего в светлых джинсах и тонкой блузке в компании наушников.       С того момента Джемин не мог не думать о незнакомце, не мог не искать его взглядом на переменах в заполненных учениками коридорах школы, и не мог снова чувствовать умиротворение и покой, которые только-только начинали проглядывать среди грусти и, ставшей хронической, апатии. Этот парень всё подпортил, но Джемин не собирался его в этом винить — он просто хотел познакомиться и тесно общаться, однако не решался этого сделать в течение всего учебного года. Он мог только наблюдать за этим парнем, который всё своё время проводил в компании троих парней, считавшихся хулиганами. Тех самых, которые стремились показывать свою силу через тех, кого считают ничтожеством и достойными только унижений и колких издевательств.       Абсолютно счастливым и одним из лучших можно считать тот самый день, когда Джемин столкнулся с объектом своего повседневного внимания — Пак Джисоном — на лестнице неподалёку от кабинета английского. Джемин готов поклясться, что испытал тогда целый спектр чувств, начиная от удивления и заканчивая безмерным счастьем, приятно щекочащим сердце и лёгкие. В тот день он не мог даже сосредоточиться на оставшихся уроках и решил просто плыть по течению. На танцы больше не оставалось свободного времени, потому что всё заняли мысли об этом невероятном невинном парне, попавшем в школьную передрягу из-за своих дружков. Когда они стали частенько общаться, у Джемина открывались стороны, ранее неизвестные даже ему самому, и умиление и резкость — лишь малая часть этого. Чем можно описать ожидание очередной встречи или нежный трепет сердца, когда видишь этого человека? Джемин долгое время только догадывался, но объяснить не мог даже себе — просто сбрасывал всё на радость от наконец-то наступившего знакомства, такого долгожданного, но вместе с тем совершенно неожиданного.       Неужели подобное правда возможно? В смысле, Джисон такой нереальный, идеальный человек. Неужели такие люди правда существуют, или младший — исключение?       При каждой их новой встрече, Джемин долго искал ответы на свои вопросы. Джисон был с ним искренним и открытым, немного по-детски наивным, но таким светлым, что просто невероятно, каким образом он проводил время в компании сорванцов Чэнлэ. Они пытались изменить его, но у них ничего не получилось, и от этого Джисон не становился менее идеальным — он оставался собой всегда, и, может, именно поэтому казался таким неземным? Загадка. Тайна, которую всё никак не получалось разгадать, и нужно ли, когда Джемин забывал о ней всякий раз, когда сталкивался взглядом с чужими карими глазами и утопал в бездне их глубины?       Джисона можно сравнить с Домом. Таким, в котором хочется проводить всё время, читая очередной комикс или слушая грустную музыку во время дождя, как Джемин обычно это делает в своём домике на старом красном клёне. Его чувства всегда можно читать по глазам, и они настолько живые и бурлящие, что у Джемина каждый раз дух захватывает, и хочется не отпускать этот огонёк радости и жизни никогда, зарыться пальцами в мягкие волосы, и чтобы приятные мурашки пробежались по коже — а что ещё нужно для счастья влюблённого по уши выпускника старшей школы? Ответная любовь, приносящая много тепла, много ласковых и нежных чувств, трепетных моментов, врезающихся в память на всю жизнь.       Джисону хочется показать весь мир, все закоулки джеминовой души, открыть все секреты и провести в самый центр своего сердца, своей вселенной. И Джемин решает попробовать. Он полностью доверяет младшему и уверен в своём решении. Ему больше не принесут ту боль, как когда-то в ранней юности. Джемин уверен в этом.       В один из солнечных и тёплых дней сразу после учёбы Джемин отправляется наводить порядок в своём пристанище одиночества и свободы. Он протирает с деревянных стен пыль, моет пол, тщательно отмывая любые грязные следы, вбивает в стены гвозди и вешает на них картины леса, заката, гор и летнего океана, окрашенные в пастельные тона; приводит в порядок потолок со звёздами и укрепляет свою небольшую террасу, вбивая дополнительные гвозди в выбившиеся прутья древесины. Последний штрих — раскиданные на теперь уже чистом деревянном полу комиксы, и Джемин шумно выдыхает, потирая лоб тыльной стороной ладони. Что ж, он доволен проделанной работой.       Раскидав уставшие конечности во все стороны, Джемин прикрывает глаза, предвкушая предстоящее… свидание? Просто встречу с Джисоном? Прогулку? Неважно, как они обозначат это времяпрепровождение, ценность имеют только эмоции и чувства Джисона, и джеминовая реакция на них.       На следующий день Дже вместе с остальными выпускниками готовится к последнему звонку. Ребята репетируют свои сценки, в то время как учителя нервно бегают и ищут мелочные ошибки и просто то, за что цепляется взгляд в поисках недочётов. Кажется, они больше самих старшеклассников заинтересованы в идеальной работе на столь важном мероприятии. Джемин представляет танцевальный номер, в котором будет исполнять вокал на равных с рэп-партиями. Он сам, вместе с учителем хореографии, продумывал танцевальную практику, много бессонных ночей потратил на запоминание последовательности движений и оттачивание танца, а затем вместе с учителем музыки добивался идеальной скорости чтения и достаточно подходящего набора высоких нот и правильное их исполнение. Столько сил было потрачено за какие-то две с половиной недели, так что сейчас Джемин спокойно сидит на гостевом кресле и ожидает своего выхода на сцену.       Ему нравится это чувство, когда он выходит и все взгляды устремлены только на него, свет кидает свои лучи исключительно на него, и дальнейший ход выступления зависит лишь от него. Сцена дарит потрясающее чувство блаженства и свободы. Той самой свободы, которой так не хватает в повседневной жизни, той самой, которая окрыляет и которую хочется испытывать больше, к которой привыкаешь сразу, она словно наркотик. Однако гораздо счастливее он себя почувствует, когда встретит в зале пару знакомых любимых карих глаз.       У них в школе есть такая традиция: выпускники имеют право пригласить на свой последний звонок до трёх человек, и при этом должны отправить этим людям пригласительные письма с эмблемой школы. Приглашённые приходят на последний звонок и наравне с родителями и учителями смотрят выступление, участвуют в последнем школьном танце выпускников. В общем, гости и все дела. И так каждый год. Грех не воспользоваться таким предложением, чтобы пригласить Джисона. Это идеальный повод провести время вместе, рядом друг с другом весь день, потому что после звонка все ребята дружно двинутся гулять по городу в жёлтых выпускных пиджаках и с букетами цветов в придачу, окрылённые чувствами свободы и независимости, а кто-то — страхом и печалью.       Звучат заключительные аккорды сценки про биологию, и Джемин поднимается с кресла и направляется к выходу на сцену — сейчас начнётся его репетиция выступления, посвящённого литературе.       Парень плавно выходит из-за штор, улыбается, когда белый свет попадает в лицо, и начинает первые элементы танца, эффектно разогревая присутствующих своей пластичностью. Джемин готовился усердно, долго оттачивал каждое движение, доводил до идеала, так что сейчас с лёгкостью выполняет свою работу и даже преуспевает в пении, со всей невозмутимостью подходя к самому сложному — высоким нотам.       Голос единожды дрожит, и Джемин слетает, не успев довести его до предела, поскольку чувствует, что почти сорвал связки. Он выискивает взглядом учителя музыки, виновато улыбается, и несколько дёргано заканчивает танец, напрочь потеряв всю прежнюю лёгкость и непринуждённость. Спустившись со сцены, натыкается на учителя музыки, который высказывает недочёты, а Джемин, шёпотом извинившись, выбегает из актового зала в поисках знакомых светлых джинсов и карих глаз.       Сейчас идёт урок, поэтому Джемин спускается на первый этаж к расписанию и находит: «физкультура». Джисон сейчас, должно быть, на школьном стадионе, и Джемин срывается прямиком на улицу.       Ребята играют в волейбол, радостно закидывая голы соперникам. На улице тепло, поэтому все бегают по стадиону в футболках и шортах, с бутылками воды. Жара изматывает, и все школьники выглядят уставшими, но довольными, получая от учителя новые указания для правильного ведения игры.       Джисона Джемин находит сразу — тот энергично отбивает мячи соперника и даже забрасывает пару голов, гордо улыбаясь. Ему явно нравится всё происходящее, он с головой в азарте, и старший не решается хоть как-то привлечь чужое внимание, и лишь наблюдает за процессом, спрятавшись за воротами стадиона. Смотрит и восхищается.       Ещё один гол, и Джисон радостно вскидывает руки в небо, прыгает довольно и жмёт руки своей команде. Они победили. Сломили соперника с устрашающим результатом 6:4.       Урок заканчивается, и Джемин замечает, как все уходят со стадиона в его сторону, к выходу. Ему очень не хочется попасться за постыдным делом вроде слежки, поэтому Дже уходит прежде, чем его замечают. Он ведь даже не сможет объяснить, что делал всё это время у ворот стадиона из-за почти сорвавшегося голоса.       Вернувшись на репетицию выпускников, Джемин устало заваливается на гостевое кресло рядом со своим рюкзаком и откидывает голову назад, расслаблено прикрывая глаза, перед которыми тут же всплывает парень с мячом в руках, вспотевший, с игривыми искорками в помутневше — карих глазах.       Джемин совсем не хочет отрываться от такой картинки, но учителя принуждают, заставляя прогонять репетицию по второму кругу. Но у Дже временная пропажа голоса, поэтому его просят в который раз показать идеально отточенный танец, после чего отпускают на оставшиеся уроки, которые, в общем-то, уже мало кто посещает в конце учебного года, и Джемин не является исключением — вместо уроков парень выбирает их склад, где можно вполне с интересом провести время.       Он срывается на бег сразу после того, как покидает актовый зал. Нужно оставить кое-что для Джисона.       Комиксы — идеальный вариант. Дже садится за стол и зажигает старую настольную лампу, слабо осветившую заброшенное помещение. Он раскрывает страницы любимой книги и незаметно зачитывается, полностью погружаясь в красочный мир. Вокруг только тишина, редко прерывающаяся тихим спокойным дыханием и подрагиванием лампы. На моменте храброго спасения возлюбленной главного героя от одноклассников-злыдней приходится оторваться, поскольку Джемин вспоминает о самом важном деле, зачем пришёл на склад: Записка Джисону.       И хотя, последние уроки почти закончились, и вероятность прихода младшего с каждой минутой всё больше сводится к нулю, Джемин решает оставить её сегодня, на случай, если завтра не сможет… или не решится.       Начало следующего дня точно копирует предшествующие — ранний подъём, два урока, а затем репетиция, приевшаяся и надоедшая отсутствием разнообразности настолько, что Джемин невольно засыпает, подложив под голову собственные руки, и просыпается только когда учителя истошно просят не задерживать процесс, громко что-то причитая.       Джемин сонно плетётся на сцену и невольно взбадривается, как только слышит наизусть заученную мелодию. Исполняет своё выступление, даже почти не ошибившись, и просит выйти. Даже несмотря на мощный выброс адреналина на сцене, ему необходимо наполнить организм кофеином, а вчерашний возможный срыв связок всё ещё напоминает о себе неумолимой сухостью во рту.       В столовой почти никого из учеников не видно, за редким исключением старшеклассников, бессовестно прогуливающих свои уроки. Джемин покупает растворимый американо и окидывает взглядом обеденные столы, тут же натыкаясь на добрый тёплый взгляд, и идёт навстречу. — Привет! Ты какими судьбами? Неужели учишься? — спрашивает, опускаясь на соседний стул рядом с другом. — Ну, я просто не могу пропустить наш с тобой выпуск из школы, дружище, — Марк хлопает младшего по плечу, не удержавшись. Частые разлуки дают о себе знать — то Марк уезжает с труппой на всевозможные выступления, то Джемин оказывается очень занятым. Но оба по-прежнему рады встречам и времени, проведённом за душевными беседами. — Вот как. Почему один сидишь? — Да так, просто нужно было над кое-чем подумать. Я в последнее время не совсем уверен в своём будущем. Хотел ещё раз взвесить все «за» и «против». Но сейчас я уже в порядке. — Слушай, хён, если у тебя есть о чём со мной поговорить, ты ведь знаешь, что можешь положиться на меня? Хочу сказать, что ты не один, и не должен держать всё в себе. Мы всё ещё друзья, и я буду рад оказать тебе поддержку и получить её от тебя, когда мне будет необходима. С тобой точно всё в порядке? — Да, конечно, ты прав, и я очень благодарен тебе за такое отношение ко мне, но мне правда нечего скрывать. Я по-прежнему собираюсь стать трейни и одним из лучших рэперов этой планеты. Просто во время выступления в Пусане, я потянул левую стопу, и это заставило меня задуматься. Но сейчас я принял окончательное решение и не собираюсь жалеть об этом. — Почему не написал, хён? Я ждал твоих сообщений целыми днями, проверял почту чуть ли не каждые пять минут. Что-то случилось тогда? — Ничего серьёзного, я не хотел беспокоить тебя. Не обижайся.       Джемин шумно выдыхает и зарывается рукой в свои волосы, не решаясь больше расспрашивать. Он знает, видит по глазам, что друг что-то скрывает, но не собирается казаться навязчивым, потому что Марк расскажет сам, когда посчитает нужным. Поэтому младший лишь допивает свой кофе и откидывается на спинку стула, молча наблюдая за старшим. — А ты-то почему здесь? — Вышел проветриться и взбодриться. Плохо спал сегодня, если не видишь моих синяков под глазами. — Я вижу, что ты весь бледный как поганка, и тощий как скелет. Ничего не хочешь рассказать?       Джемин секунду соображает что сказать, стараясь избежать смущающей правды о том, что ему не дают спать вот уже несколько дней мысли об одном пареньке, что на два года младше. — Ну, хён, репетиции, сам ведь понимаешь. Учителя с меня три шкуры сдерут, если я плохо выступлю на последнем звонке. Мотивация прямо сильная, и все дела. Будет много людей, не хочу обложаться.       Марк понимающе кивает и встаёт из-за стола. У него следующая литература, которую пропускать — то же самое, что добровольно согласиться на поход к директору, с которым конфликтовать в последние дни учёбы — значит, не попасть на последний звонок и все следующие за ним выпускные мероприятия, а это совсем не круто, поэтому, наспех попрощавшись, старший быстро удаляется в сторону учебных кабинетов, а Джемин неспешно возвращается в актовый зал, готовясь к очередному скучно потраченному времени.       Невольно оцепенев, замечает возле входа знакомую макушку, и улыбка как по мановению волшебной палочки широко расползается на довольном лице.       Джемин тихо подкрадывается сзади и кладёт руку на чужое плечо, и не получив реакции, разворачивает младшего лицом к себе, довольно ухмыляясь. — Кого ищешь?       Джемин замечает, как смущённо Джисон прячет взгляд и алые щёки, и просто стоит, ожидая дальнейшего хода событий. Но стоит не долго, потому что младший уверенно подаётся вперёд и обнимает старшего за шею… — Я хотел увидеться.       … и вот на этом моменте у Джемина сносит крышу. Он не знает что ему следует сделать, поэтому просто водит руками по чужой спине и зарывается носом в волосы, приятно пахнущие одеколоном, и радуется, что Джисон не может видеть его лицо сейчас, настолько счастливое и отражающее целую свору положительных эмоций, и единственное, что портит всю картину — Джемину нужно идти. Оторваться нет ни малейшего желания, и Джемин пытается собрать последние силы своей никчёмной воли в сопливый кулак, чтобы сделать это, потому что и так уже затянул с перерывом, и, прикрыв глаза на секунду, всё же решается: — Прости, мне нужно идти. Ещё увидимся?       Видит, что Джисон обиженно кивает, и не может свести с лица виноватую улыбку.       Джемину так хочется остаться рядом, обнимать смущённое Солнышко, и сделать что-нибудь вместе, но он уходит. И прикрывает за собой дверь. Потому что так нужно, и потому что у него сейчас совсем нет времени на Джисона. Обидно — да. Грустно — разумеется. Однако они оба сейчас должны быть поглощены учёбой, чтобы закончить этот год с успехом. У них ведь ещё будет время — Джемин назначил встречу, и поэтому остаётся только ждать.       Но так ли это необходимо именно сейчас, когда они буквально стоят на пороге; ещё шаг — и произойдёт нечто важное, нужное для них обоих. Ещё шаг для того, чтобы отношения перешли на новый уровень.       Как бы ни хотелось отнекиваться, но, кажется, именно это и пугает Джемина сейчас больше всего — они сближаются всё больше, а путь назад затуманевается прямо пропорционально их сближению.       На свидании Джемин убеждается ещё больше, ведь факт того, насколько ему хотелось ускорить время, чтобы быстрее встретиться, того, как тщательно он готовился к их встрече, и наконец, того, как отреагировал его организм на каждое движение младшего — пугает только сильнее, но вместе с тем и притягивает. Неизвестность вкупе с интересом манит и затуманивает разум, доводя до того, что Джемин просто решает сдаться в тот момент, когда поздним вечером провожает Джисона до дома, после потрясающего заката, после стресса от канатной дороги — после стольких эмоций он просто не может ничего, кроме как повиноваться своему сердцу, когда разум уже покинул его, даже не попрощавшись при виде такого Джисона, прямо на их свидании.       И сам толком не осознаёт происходящее, когда резко подбирается к младшему, хватается за лицо и собственнически целует. Как-то дёрганно, неумело, но Джисону нравится, судя по тому, как он резко и сильно вжимается в старшего, полностью теряя контроль над ситуацией.       Спустя несколько мгновений Джемин вынужденно отстраняется, пытаясь отдышаться. Взгляд так некстати натыкается на наручные часы, и Джемин взволнованно вздыхает. Ему нужно идти — дома мама ждёт и волнуется. Он обещал посмотреть сегодня ночью фильм вместе с ней и попкорном, а ещё не успел сказать о том, что проведёт время на улице с другом. Ей нельзя волноваться из-за проблем со здоровьем. Он срочно должен идти. — Спасибо за этот день. Он был просто потрясающим. Мне пора, — выдыхает, невольно отводя взгляд.       Джисона не хочется отпускать, и Джемин мог бы предложить ему совместный просмотр какой-нибудь комедии, глубоко любимой его матерью, но ещё рано. И Джемин точно не готов к такому хотя бы потому, что даже не думал о возможности подобной ситуации, да и потом — не каждый день он признавался кому-то — а тем более матери — в том, что влюблён в парня. Точнее, ни разу не признавался — сам совсем недавно осознал и принял. Возможно, не совсем до конца принял, но очень старается.       Джемин отходит несколько шагов в сторону, но не может сдержаться, чтобы не повернуться — машет рукой, кричит, и улыбается после такой же отдачи с чужой стороны и окончательно уходит, сменяя спокойный шаг на более быстрый темп. Нужно поторопиться.       Добежав до нужного угла, Дже сворачивает на повороте и заходит в тёмный подъезд, где уже давно забыли про своевременную смену лампочек. Позвонив в нужную дверь, пытается спокойно выдохнуть и принять максимально непринуждённый вид.       Его мама никогда не позволяет себе чрезмерную опёку сына, и никогда не устраивает ненужные чрезмерно утомляющие допросы хотя бы потому, что доверяет своему сыну, а ещё старается свести переживание к минимуму: пагубное влияние на нервную систему не приводит ни к чему хорошему её обладателя — это именно то, что женщина успела усвоить ещё в молодости, когда впервые пришла в кабинет к людям в белых халатах. Никогда не переживай больше положенного — девиз остатка всей её жизни.       Джемин слышит тихие шаги за дверью и разжимает кулаки, лишь на мгновение прикрывая глаза. Он знает, что ничего плохого сейчас не случится, но от этого почему-то не легче. Может, потому, что мысли до сих пор не может отпустить мальчик в светлых джинсах? И закат на его фоне — такой красно-розовый редко бывает настолько чарующим и восхитительным. В следующий раз на их встречу Джемин обязательно возьмёт с собой фотоаппарат, чтобы не позволить таким идеальным кадрам пропасть. — Уже пришёл? — Да, мам. Прости, я немного увлёкся, и не уследил за временем. — Джемин скидывает обувь в прихожей и подходит ближе к матери, прикрывая холодные ладони своими. — Идём смотреть фильм?       Женщина мягко улыбается и заглядывает в тёмно-карие глаза, не имея способности читать чужой взгляд. Джемин слишком загадочен и скрытен, и так повелось ещё с детства. Возможно, не хочет загружать своими переживаниями других или же ему просто комфортно в одиночестве, однако он знает, что может рассказать ей всё, что тревожит душу, в любой момент. Знает это ещё с детства. Поэтому она и не беспокоится о своём сыне и даёт ему полную свободу действий — её маленький мальчик вырос, но по-прежнему заботится о ней. — Да, сынок. Я оставила попкорн в гостиной на кофейном столике. Чай будешь? — Не откажусь. Что ты подобрала на сегодня? — Узнаешь, когда сядем на диван.       Джемин улыбается, глядя вслед за уходящей на кухню женщиной — она в своём репертуаре — и заходит в освещённую искусственным светом комнату, где на экране телевизора уже стоит на паузе американская комедия.       Телефон в кармане неожиданно звенит, оповещая о пришедшем сообщении, и почему-то Джемин уверен в том, кто ему написал. Джисон.       Настроение моментально взлетает вверх, когда он понимает, что оказался прав: Джисон ему написал. Одно слово, но по телу моментально расплывается тепло, потому что Джисон думал о нём. Возможно, Джемин окончательно сходит с ума, поскольку считает факт того, что младший не забыл этот день и произошедшие события, слишком милым. Конечно, Джисон не мог забыть об их встрече хотя бы потому, что она состоялась сегодня.       Сердце начинает ускоренно набирать ритм, пока он печатает ответ, а щёки краснеют. Джемин несколько раз тихо выругивается, когда тычет пальцем не на ту клавишу из-за волнения. Он отправляет ответ и откидывается на спинку дивана, чувствуя прилив крови к лицу. В такие моменты, определённо, не составит труда свернуть горы. Или добежать до дома Джисона и обнимать до боли во всех мышцах. — Ну что, смотрим? — ласково произносит мама, протягивая сыну кружку с зелёным чаем.       Джемин вздрагивает от неожиданности, но принимает стакан, и ответно улыбается в знак согласия. Женщина хватается за пульт, и в следующий момент они погружаются в атмосферу «Предложения».