Диабольша. Серии

      Диабольша вышла из комнаты, где она обычно спит, и решила спуститься ниже, на первый этаж, где она решила зайти в одну комнату возле столовой, где было пианино. Так как у неё есть способности к тому, чтобы играть на клавишных, она решила сыграть что-нибудь в своё удовольствие. Ей даже кое-как повезло, что за ней проследил Изверг, который как увидел, что она идёт в комнату с пианино, тут же решил полететь следом, так как ему нравится музыка, которую Диабольша обычно играет.       Сев на специальное сидение, демоница сначала немного размяла свои руки, а потом подняла крышку и, прикоснувшись к клавишам, сначала начала думать, что она может сыграть, а потом решила, что лучше она сыграет то, что нравится другим. Особенно Извергу. А именно «Мерцающую звёздочку». Правда, она даже не знала, что Изверг находится возле входа в ту комнату и ожидает, когда она начнёт играть. Как начала играть, монстр тут же принялся слегка танцевать и наслаждаться той мелодией. Она ему так нравилась, что он не мог никак устоять, пока она не прекратит играть. Конечно, какое-нибудь важное дело может отвлечь его, но только не сейчас утром, когда некоторые ещё могли спать, или только собирались вставать, а потом идти завтракать. Но это была рань, поэтому сейчас встали только Диабольша и Изверг.       Она сыграла ту мелодию один раз, как и должна вообще звучать, пока вдруг не решила прислушаться к гудящему звуку, который Изверг обычно издаёт, пока парит. Она даже еле как смогла услышать его дыхание, пока он танцевал и наслаждался музыкой. Конечно, она не возражала, но решила всё-таки встать и посмотреть, действительно ли он там сейчас. Казалось, что он до сих пор слышит эту мелодию, так как он до сих пор танцевал, стоя почти как спиной к входу в ту комнату.       Увидев это, она улыбнулась и сделала вздох, будто ей было немного смешно с этого. Изверг услышал это, тем самым остановившись от танцев.       — Ты всё-таки знала это, — сказал он, улыбнувшись.       — Как же мне не ожидать тебя здесь, Изверг, — сказала она. — Тебе ведь нравится та музыка, которую я только что играла.       — Мерцающая звёздочка. На пианино она звучит так здорово…       — Считай, что я знала о твоей слежке за мной, поэтому я решила сыграть именно её.       — То есть, ты могла сыграть что-нибудь другое, если бы не знала, что я слежу?       — Могла бы. Но я привыкла играть именно её. Меня она саму ещё так затрагивает.       — А думаешь ли ты когда-нибудь выучить какую-нибудь другую песню?       — То есть, сыграть что-то другое, а не только звёздочку?       — Именно, — монстр кивнул головой.       — Хм… — взялась Диабольша за свой подбородок правой рукой. — Даже не знаю… Я привыкла играть звёздочку…       — Учись, Диабольша. Одно и то же вряд ли понравится кому-то ещё. Может, тебе и нравится это, но точно не другим. Особенно смертным из города. Нужно разнообразить и музыку, и всё, что только можно.       — Вот с этим у меня и проблема… Мне тяжело привыкнуть к чему-нибудь ещё… Даже если мне это и нравится…       — А как же тебе удалось отвыкнуть от одной музыки, когда я запел совершенно другую?       — Ну.…       — Подумай хорошенько. Помимо Мерцающей звёздочки есть множество других песен, которые ты могла бы сыграть. Я понимаю, что ты привыкла к ней, но иногда у тебя получалось играть что-то другое. Постарайся поработать с этим и привыкнуть к разной музыке, а не одной и той же.       — Постараюсь… — ответила она, смотря куда-то в сторону ещё с момента начала этой речи Изверга, так как она до сих пор думала по поводу игры на пианино.       Монстр улетел по своим делам. Ания в этот момент также встала и решила пойти на кухню, что на третьем этаже. Там она поставила чайник и достала из шкафа кулёк с печеньем круглой формы, которое было ещё очень светлым и ровным с обеих сторон. Кулёк она решила положить на стол, чтобы прямо из него брать печенье, так как она не всегда может знать, сколько вообще печенья она будет есть, и съест ли она всё или оставит какое-то количество, когда допьёт чай.       Пока она ждала нагрева чайника, она решила посмотреть на себя в зеркало с ручкой, которое лежало на другом столе возле подоконника, и поправить свою причёску. Как уж можно догадаться, волосы у неё были распущенными, и поэтому она решила проверить, всё ли у неё в порядке, и не торчат ли волосы в разные стороны. Для неё главное, чтобы они лежали так, как ей нравится, и чтобы они не лезли в глаза и не мешали в каких-нибудь случаях. Если уж она что-то готовит, и во время этого волосы могут мешать, она делает одно из двух — или запрокидывает их за плечи, или заплетает в хвостик, что является более выгодным вариантом как для неё, так и для остальных длинноволосых.       Когда чайник закипел, эльфийка тут же выключила его и, достав из шкафа собственную чашку, вылила туда горячую воду. Затем она открыла другой шкаф и достала из одной коробочки пакетик со своим любимым красным чаем и начала замачивать в той воде до тех пор, пока вода не стала ярко-красной, и Ания не решила, насколько для неё достаточно.       Так как она не сильно любит крепкий чай, она не стала этим долго заниматься, и когда она достигла необходимого результата, она положила пакетик на блюдце, что было рядом, и взялась за чашку, чтобы поставить её на стол. Далее, как обычно — насыпала несколько ложечек сахара и размешала его, после чего принялась пить его вместе с печеньем, которое она собственно достала ещё раньше. И это настолько вкусно было есть его и запивать красным чаем, что она не могла не убрать радость со своего лица. Она даже ела ещё какое-то время количество печенья до тех пор, пока не допила свой чай.       Нет, она не хотела объедаться, и даже не думала это делать. Всё ради того, чтобы не навредить своей фигуре, за которой она вовсю старается следить, и старается не объедаться даже тем, что для неё очень вкусно. И даже если это что-то такое, что неспособно прибавить вес. Она прекрасно понимает, что вкусная еда приносит удовольствие, и многие едят это дальше, тем самым поправляясь. А от такого наполнения желудка он, естественно, расширяется, и из-за этого прибавляется вес, который сбросить потом не так просто. Как всем известно — набрать вес куда проще, чем потерять его. Ради потери надо очень постараться и не лениться.       Изверг, чтобы как-то помочь Диабольше, решил слетать в библиотеку и поискать какие-нибудь книги с музыкой, которая могла бы заинтересовать демоницу. Так как она умеет играть на пианино, она и ноты могла спокойно читать и по ним сыграть ту музыку, которая там написана. А из-за того, что те книги были слишком тонкими, он быстро отлаживал их в сторону и брался за следующие, так как по основе в одной было написано по одной музыке, чтобы не пришлось искать в одной что-то нужное, когда это может привести к небольшой путанице.       Он посмотрел сначала книжку с жёлтой обложкой, потом красной, потом розовой, потом голубой, и только в бардовой нашёл кое-что. И раз его это заинтересовало, то можно делать вывод, что он также знает ноты и умеет их читать, но играть на музыкальных инструментах особо возможности нет, потому что для его тела это не слишком пригодно. Может, ему легко двигать всем, как надо, но у него нет нормального умения, чтобы владеть такими вещами. Для него это не то, чем он мог бы заниматься в свободное время. Даже обычные полёты по коридорам замка уже какое-то развлечение.       Диабольша сыграла её, как положено, но это не вызвало у неё реакции, которую Изверг ожидал увидеть. У неё был вид, будто она вялая и особо не имеет сил на то, чтобы ещё что-то сделать. Но на самом деле это было из-за того, что ей это не понравилось так сильно, а вдохновения вообще никакого не было, чтобы придумать что-то своё. Ей больше хотелось именно этого, а не играть то, что уже кем-то создано.       — Не совсем то, что хотелось… — говорит она, всё медленней и медленней играя ту музыку на пианино и еле как уже нажимая на клавиши. — Тем более это уже придуманная кем-то музыка… Я не хочу брать что-то чужое… Я хочу что-то своё…       — Знай, Диабольша. Хочешь придумать что-то своё — возьми небольшой пример у других авторов. Так многие делают.       — Берут уже созданное?       — Конечно. Есть на свете даже музыка, которая похожа на ещё какую-то. То ли пародии делают, то ли делают обычные копии, только с другим голосом и мелодией. Так что не надо лениться брать с кого-то пример, иначе ничему не сможешь научиться.       — Всё равно хочу что-то своё придумать…       — А тебе во сне снится музыка?       — Очень редко…       — Значит, подождём какое-то время, пока тебе не приснится музыка, которую ты спокойно сможешь сочинить.       — А вдруг я её забуду или это не скоро произойдёт?       — Знаешь? Когда ты тяжело о чём-то думаешь, то во сне может увидеться решение.       — То есть…?       — Ты можешь увидеть решение проблемы, которую не можешь решить.       — Разве?       — Конечно. Такое со многими бывало. И с тобой может произойти, если ты будешь пытаться сочинить какую-нибудь музыку.       — А если я днём посплю, то я смогу её увидеть?       — Если засыпаешь в любое время суток, ты и так и так видишь сны. Главное — не забыть их, а то по основе многие забывают то, что видели во сне, от чего им казалось, что им ничего не снилось.       — М-м-м… Ну, я могу попробовать.       — А ты что? Собралась сейчас спать?       — Голова болит из-за этого напряжения… Надо как-то отдохнуть…       — Лучше не спеши. Попробуй ещё какое-то время подумать, а потом уже, если ничего не получится, попробуешь поспать. Правда, я что-то сомневаюсь, что ты и заснуть сможешь…       — Когда у меня болит голова, то почти ничто не может помешать мне поспать, даже если я выспалась.       — Раз «почти», то что тогда может тебе помешать?       — А попробуй угадать. Даю подсказку: когда я в нормальном состоянии, то и спать неохота.       Изверг подумал какое-то время, что же это может быть, и спустя где-то 10 секунд ответил:       — Спокойствие?       — Можно и так сказать. Что-то вроде этого не даёт мне заснуть, если я выспавшаяся.       — Странно… Обычно, если напрягаться и тяжело о чём-то думать, то это вызывает бессонницу.       — По основе это напряжение вызывает у меня боль в голове, и из-за этого я не могу дальше думать о чём-то, пока эта боль не утихнет… И единственное нормальное средство — это сон.       — Наконец-то ты стала понимать, как сон важен.       — Да после той простуды я это уже поняла. Не надо меня переубеждать.       — Я и не собирался, — улыбнулся монстр, после чего решил спросить для уточнения. — Значит, пока что ты попробуешь ещё подумать, а если не получится, то поспишь?       — Именно.       — Ладно, не буду тебе мешать, — сказал он и улетел по своим делам.       Пока Диабольша пыталась придумать что-то, она уже оказалась в той комнате, в которой спала, а Ания решила выйти на улицу, чтобы прогуляться по городу. Так как погода была немного пасмурная, то и на вид хорошо была похожа на холодную. Поэтому она накинула чёрную кофту с застёжкой молнией и обула осенние сапоги, чтобы согреть свои ноги от холода, так как её обычные тонкие сапоги никак на это неспособны. Особенно в таких случаях, как сейчас.       Как оказалась на территории города, она решила сделать нейтральный вид, как Диабольша ей однажды посоветовала. Она не хотела много внимания, так как она не ради этого пришла туда. Просто решила прогуляться на свежем воздухе, а чтобы не было скучно, это лучше сделать в городской атмосфере, в которой любому захотелось бы пожить. И повезло, что Диабольша наткнулась на него, так как ночью здесь такая красота, от которой очень трудно оторваться (да, может, мы это уже говорили, но на закрепление всё-таки может повторить).       Многие жители, видя эльфийку, немного радовались, так как им приятно было видеть даже обычного друга Диабольши, которую они по полной уважают. Если бы сама демоница пошла туда, они были бы рады ещё сильнее. Но пока что она занята сочинением собственной песни, которую она могла бы сыграть для других, чтобы они не жаловались по поводу одного и того же.       Когда она дошла до какой-то части, где были дома с некоторые тупиками из обычных стен, в одном из них она в тени увидела что-то сияющее. Настолько, что его свет доносился даже с места, где его просто так не увидеть, если только голову не повернуть в сторону и не присмотреться. По какой-то причине это охватило только Анию. Никто другой не обращал на это внимание, будто их не интересовало, что могло так красиво сиять, как какая-то чистая драгоценность… О таком, кстати, эльфийка и подумала, когда увидела сияние из самой тени, что была у стен многоэтажного дома. И как раз в той части, где по основе лежит всякий хлам и старьё.       Заглянув туда, она кое-как разглядела там что-то действительно блестящее, к чему она медленно начала подходить. Как подошла достаточно близко, она увидела там какую-то статуэтку золотистого цвета, которая сияла, как чистейшее вещество, будто оно никогда не было в какой-то грязи или ещё чём-то. По виду она была похожа на какую-то кошку с хвостом ящерицы, которым она слегка обвила себя с правой стороны, а задние ноги были с какими-то копытами, как у козла. Ания действительно удивилась, когда увидела его в полной чистоте после того, как взяла в руки и начала разглядывать со всех сторон. Каким-то чудом на нём не оставалось даже следа того, на чём оно лежало всё это время. Как же это возможно? Наверняка оно долгое время там пролежало, и по любому вымазалось… Но нет! На нём даже пыли особо не было! И никаких царапин!       — Какое сокровище! Такое красивое по виду! И так сияет! — говорит она. — Странно, почему оно такое чистое, будто его бросили сюда совсем недавно? Мой эльфийский инстинкт подсказывает, что оно пролежало здесь довольно-таки долго, и никто не додумался подобрать его… Что же это за магия такая? — и она прижала эту статуэтку к себе, чтобы не уронить и не повредить её по пути обратно к замку Диабольши. — Надо будет показать Диабольше и Извергу. Может, кто-то из них сможет понять, что это такое, и почему эта статуэтка такая необычная… — и она двинулась обратно.       Изверг находился в той же библиотеке, в которой он тогда нашёл тонкую книгу с музыкой для Диабольши, и немного так трогал своими пальцами пустую полку одного книжного шкафа, которая была ещё самой высокой. Он это делал от того, что сам пытался что-то сочинить, и вместо с этим он издавал своё тихое «мёртвое» дыхание, заодно ещё слегка двигая головой, будто танцевал. Диабольша же ходила туда-сюда по той комнате, в которую тогда пошла, до сих пор пытаясь что-то придумать. Как и стоило ожидать — пока что в голову ничего не идёт, и никаких идей вообще не было. Всё, что только шло, было лишь тем, что уже придумано кем-то.       Ания вошла в замок и, повесив кофту на вешалку и обув свои стандартные тонкие сапоги, прошла мимо столовой, где были Зион и Агинор, тем самым двинувшись на второй этаж, где должна была быть Диабольша. Эльфийка как-то предполагала это, и поэтому она пошла в нужное, по её мнению, направление. Зион и Агинор заметили у неё в руке что-то блестящее, что тут же охватило их. Они не могли не обратить на это внимание, а из-за своей алчности они тут же захотели заполучить то, что нашла эльфийка.       Диабольшу удалось найти в той комнате, где она на этот раз спала. И она бродила по той комнате, будто пыталась придумать что-то толковое, и никак не останавливалась, так как надо было продолжать заниматься тем, чем она должна.       Ания не уделила этому особого внимания, и поэтому она решила попробовать заговорить с ней:       — Диабольша, смотри, что я нашла в городе.       В ответ послужило молчание в течение нескольких секунд, но всё-таки демоница решилась ответить, не кидая взгляд на эльфийку и продолжая медленно ходить туда-сюда:       — Прости, Ания, но пока нет возможности чем-то любоваться… Особенно гордиться каким-то хвастовством…       — Я не особо хотела хвастаться… Я просто хотела показать тебе кое-что.       — Голова сильно забита… Не могу…       — А что случилось?       — Даже сил нет, чтобы сказать… Давай я лучше закончу, а потом я всё объясню и ты покажешь, что хотела…       — У тебя вообще нет возможности посмотреть?       — Из-за тяжёлых мыслей смотрю, куда попало, но только не туда, куда меня заставляют…       — Ты пытаешься не смотреть туда, куда тебя просят посмотреть?       — Да… Такие мучительные мысли…       — Ладно, как скажешь. Надеюсь, это скоро закончится.       — Сомневаюсь…       Ания двинулась к себе в комнату, где она решила спрятать своё сокровище от глаз других. Особенно от тех, кто был слишком алчным, и захотел бы заполучить его любой ценой. Конечно, на видном месте его не слишком хотелось прятать, однако в одном шкафу, у которого было стекло на дверях, она наткнулась на другие статуэтки, которые хорошо отличались от кошки-мутации, и поэтому она решила поставить её рядом с ними. Та золотая статуэтка стала хорошо выделяться среди других, так как она единственная была сделана из чистого золота. Другие были сделаны из серебра и бронзы, и на некоторых местах у них были царапины и грязь, от которой просто так не избавиться.       Зион и Агинор проследили за ней, и поэтому решили в каком-нибудь укрытии дождаться, пока она не выйдет оттуда, чтобы заговорить с ней. Они не особо хотели вламываться в её комнату, так как знали, что она в любом случае сможет вызвать тех, кто защищает её. Сейчас для них самое главное, чтобы она вышла оттуда, а не стала засиживаться надолго, а то, если они будут долго ждать, им это уже надоест, и потом уйдут как раз в тот момент, когда ещё сама Ания решила выйти, чтобы прогуляться.       Перед тем, как уходить оттуда, эльфийка решила протереть пыль, чтобы не загрязнять свою новую прелесть, так как она хотела держать её в полной чистоте. Не слишком хорошо было бы, если бы она загрязнилась от большого количества пыли, которую с неё не убирали в течение долгого времени. Конечно, её можно было бы попробовать отмыть, но для Ании это рискованно — она не хотела царапать её даже чем-то очень гладким, что неспособно сделать это с настоящим золотом.       Закончив это дело, она насладилась тем, как всё сияло от чистоты, после чего решила выйти из своей комнаты и заняться чем-то где-нибудь в другом месте. Но стоило ей выйти, как перед ней оказались Зион и Агинор, которые вышли из укрытий с разных сторон: Зион вышел слева, а Агинор — справа.       — А ну, Ания! — сказал Зион.       — Остановись-ка! — продолжил Агинор.       — Что вам надо? — спросила эльфийка, предостерегая себя от нападения.       — Заметил я как-то, что у тебя в руках было что-то сияющее, на что даже твои волосы неспособны, — отвечает Зион. — Аж интересно стало, почему у тебя руки так решили засиять.       — Причём тут это? Причём тут мои волосы? У меня ничего не сияет вообще!       — Да ладно… А то, что у тебя там виднелось что-то ярко-жёлтого цвета, вроде золота, ничего не говорит…       — Не рассказывай мне тут сказки, Зион! У меня ничего не было!       — Может, тебе стихи ещё насочинять?       — Какие из тебя выйдут стихи? Ты же сочинять толком не умеешь.       — Может, он не может, но зато я кое-как могу, — сказал Агинор.       — Да мне всё равно, кто из вас может! Меня больше интересует, что вы от меня хотите!       — Ты что, глухая? — спросил Зион.       — Ты, наверное, плохо объясняешь!       — Я всё чётко объяснил, эльфийка!       — Для меня это не было так чётко, как положено.       — Мне надо повторить?       — Твоё дело. Мне лично всё равно.       — То есть, хочешь сказать, что ты снова сделаешь из себя глухую, если я повторю?       — Может быть… Кто знает? Я что угодно могу из себя сделать. А точнее — кого угодно.       — Что у тебя было такое сияющее в руках, когда ты шла по первому этажу мимо столовой? Не надо притворяться, что у тебя ничего не было! Я всё прекрасно видел даже в своём шлеме!       — Это могло быть одно из моих старых сокровищ, которое я просто решила понести с собой.       — Какая ты жадная!       — Чего сразу так?       — Держишь эти блестящие штучки только при себе, а нам ничего не даёшь!       — Такие сокровища можно доверить только хорошим рукам. И не надо говорить что-то не по теме. Я уже объясняла тебе, что это такое.       — Опять ты со своими поговорками!       — Зион, на поговорки никто не обижается. Их все должны знать и воспринимать так, как положено. То есть, надо понимать, что они означают, и в чём их смысл.       — В них я никакого смысла не вижу!       — Ну, твои проблемы тогда.       — Ты ещё заговори мне зубы! Давай!       — Может, ты оставишь меня уже в покое? Я уже всё сказала, и тебе, глупому хулигану, бесполезно что-то объяснять.       — М-м-м-м-м! — замычал от злости Зион, уже не зная, что сказать. То, что Ания сейчас сказала, действительно вывело его из себя, и он уже был готов кинуться на неё, но то, что ему не разрешается вламываться в чью-то комнату просто так, сдерживало его, и вместо нападения он кое-как ушёл, до сих пор наблюдая за эльфийкой. Агинор тоже решил уйти, так как с Анией он не может справиться самостоятельно без помощи хулигана, на которого он сам не знает, зачем работает, когда только много хлопот доставляет.       Диабольша в этот момент оказалась в совсем другом месте, которое никак не было похоже на зал. Сзади неё были какие-то тёмные стены, которые прятались в тени из-за покрывал, которые на чём-то висели. У самой демоницы был ещё взгляд, будто ей нехорошо, и спустя несколько секунд она с рыками упала вперёд на что-то мягкое.       Ание никак не понравилось, что хулиганы вот так пристали к ней, от чего она с осторожностью решила вернуться к тому шкафу со статуэтками и достать оттуда то, что она недавно принесла и добавила в свою коллекцию. Ей не хотелось расставаться с такой прелестью, которую просто так у неё хотят отобрать, никак даже не заслужив из-за плохого поведения.       — Вряд ли они оставят меня в покое… — шёпотом говорит она про себя. — Надо держать эту статуэтку при себе, а то вломятся ко мне в комнату и тайком заберут… Будет очень жаль, если я её потеряю. Такое сокровище мало кто может найти… Особенно в таком городе, в котором по основе живут богачи, и которые могут забрать что-то дорогое себе…       Взяв статуэтку, она закрыла шкаф и вышла из своей комнаты. Зион и Агинор так и стояли в том же месте, чтобы устроить Ание ещё одну засаду. Казалось, что она поверила их уходу, но с другой стороны она предполагала, что они притворились, и поэтому она прибавила шаг, когда вышла. Не только стала быстро идти, а и вообще кинулась бежать, так как она в один момент услышала один тяжёлый шаг, который под силу сделать только Зиону, даже если он старается бесшумно двигаться. Это дало ей точный знак, что они незаметно решили пойти следом за ней, ничего не крича ей в затылок.       Пробежал по целому этажу, тем самым ловко избегая нападений Зиона и заставляя его промахиваться, она решила побежать к ступеням и по ним спуститься на первый этаж, чтобы вдруг ещё появилась возможность выбежать на улицу через какой-нибудь проход, вроде обычного окна. Там она бегала недолго, но кое-какие предположения по поводу того, что лучше сделать, у неё были, и поэтому она побежала в одну комнату, что была где-то прямо от самого главного входа. Зион и Агинор же не совсем обращали внимание на то, куда она бежала — сейчас их больше интересовало украсть у Ании сокровище, которое она отказалась им давать.       Эльфийка как забежала в один тупик, похожий на стену, остановилась у него. Однако то было не совсем стена — там дальше ещё кое-что было, но этого не было видно из-за покрывала, которым это место по какой-то причине решили прикрыть. Ания даже не думала сдаваться. Наверное, она знала, на что идёт, и поэтому мыслей отбегать в сторону у неё не было.       — Что, всё? — спросил Зион. — Сдаёшься уже?       — С чего это вдруг? — спросила эльфийка.       — А чего остановиться решила? Раз ты это сделала — значит, ты решила сдаться!       — Только внешне так говоришь! А внутри я могу немного иначе решить повести себя!       — Вряд ли поведёшь, пока рядом нет тех, кто может помочь тебе, — сказал Агинор.       — Ты здесь одна, и твоё сокровище станет нашим! — говорит Зион. — Вряд ли даже сможешь доказать, что оно твоё!       — Другим вы тоже это не докажите, потому что они знают, что я это сокровище добыла первой, — сказала Ания.       — А мы вырежем на ней свои имена — и всё! Так оно точно станет нашим!       — Знайте, что на золоте вы вряд ли сможете что-то вырезать. Тебе, Зион, даже твои «крепкие» зубы не помогут, которые уже пострадали до этого. И очень сильно. Наверняка ты сам пострадал сильнее, когда тебе пришлось терпеть эти жужжания, которые звучат противно!       — Мне всё равно! Может, я и извлёк для себя то, что много сладостей есть нельзя, но мои зубы всё равно остаются крепкими, как и раньше!       — Крепкие зубы не пострадали бы так быстро от кариеса.       — И после их лечения не пострадают дальше!       — Знай, что Изверг тебе пломбы там поставил, и они также могут отвалиться, если ты не будешь беречь свои зубы.       — Он сказал, что они постоянные, и они не отвалятся!       — А когда ты ушёл, он решил сказать мне с Диабольшей, что если ты будешь грызть что-то твёрдое изо всех сил, то они могут отпасть!       — Я бы поверил, если бы он сказал мне это раньше!       — Нечего спешить было. Поспешишь — других насмешишь.       — Да как же ты надоела мне с этими поговорками и рифмами! Кстати, ещё тогда я хотел сделать с тобой то, что сейчас сделаю ради того, чтобы заполучить эту драгоценность! — говоря про то, что он хотел сделать, он надавливал на суставы своих пальцев правой рукой. — Ещё через то, что на мне есть доспехи, ты пострадаешь больше, так как с ними я нанесу тебе больше вреда, чем мог бы сделать голыми руками! Не зря я ношу такую хорошую вещь, которая защищает от всего!       Пока он говорил это, Ания незаметно достала из кармана перо и принялась протирать им то, что было позади неё и чуть справа. Оказалось, сзади неё была спящая Диабольша, которая как раз почти между теми покрывалами была, что выглядели, как обычная стена из-за того, что они были неподвижными. Именно там она тогда и упала без сил, где как раз и были те стены в тени из-за висячих покрывал.       Ания тем пером щекотала ей шею, чтобы она дохнула огнём от раздражения, вроде обычной щекотки. Она знала, что у неё есть такой рефлекс, и что он всегда работает.       — Даже кольчуга хорошо защищает, хоть она и выглядит так, как и доспехи Зиона, — сказал Агинор. Они не обращали внимания на то, что Ания делает, так как больше были одержимы её сокровищем.       — Хочешь сказать, что ты тоже займёшься мной, как и Зион? — спросила она. — Какие-то странные у вас действия. Зион же старается быть лучше всех из-за того, что он самовлюблённый, и что он хочет больше, когда ему достаётся мало.       — Получу больше, когда обменяю эту прелесть на что-нибудь более ценное! — сказал Зион.       — Ты так считаешь?       — Я всегда прав! И не надо меня переубеждать! — начал он медленно подходить к ней, от чего эльфийка ускорила процесс щекотки. — Здесь нет никого, кто мог бы заступиться за тебя! Мне даже всё равно, что бы Изверг сказал! Раз он не тут — значит, я спокойно могу сделать то, что давно хотел сделать с тобой!       Когда Диабольша не выдержала щекотки, она начала слегка дёргать головой, а затем делать глубокий вдох, собираясь дохнуть огнём. Иногда она так делает, чтобы проучить тех, кто прервал её сон и решил по какой-то глупой причине пощекотать, не думая о том, к каким последствиям это может привести. Зион и Агинор тут же запаниковали, смотря, как Диабольша собирается дохнуть на них, когда ещё вообще заметили, что она была почти как позади эльфийки. Из-за паники они как раз не сообразили о том, чтобы отойти в сторону и избежать огненной атаки, и поэтому через несколько секунд они стали жертвами этого, тем самым кое-как пострадав. Зиону ещё повезло, что он был в доспехах, а вот Агинор действительно получил ожоги по всему телу.       Диабольша как очнулась и увидела их, начала злиться, думая, что это они прервали её. От этого она начала рычать на них, а они с болью убежали прочь. Даже когда они исчезли с её поля зрения, она ещё какое-то время смотрела на них, а затем неожиданно услышала лёгкие шаги, которые также встревожили её. Но, повернув голову туда, откуда она их слышала, она никого не увидела — Ания успела убежать оттуда, чтобы Диабольша не злилась на неё. Она прекрасно знала, насколько демоница не любит, когда её специально будят.       Но Диабольше вообще даже не до злости было. Пока она спала, она смогла сочинить одну песню, которую она как раз хотела сыграть на пианино. И повезло, что она как раз была в той комнате, где это пианино стояло. Однако поначалу она не думала садиться — пока что она решила стоя сыграть. А пока пыталась сыграть ту песню, её начали мучить вопросы о том, почему кому-то понадобилось будить её, когда она спокойно спала себе, и все хорошо знают, что она действительно может выйти из себя, если её оторвут от сна.       А так как те шаги были не такими громкими, она смогла понять, что это была Ания. Гадать даже не надо, ведь она единственная эльфийка, которая не носит такую обувь, способную громко стучать по чему-нибудь твёрдому. Одновременно она пыталась забыть об этом и просто пытаться сыграть то, что сочинила, но нет… Вопросы, почему Ания это сделала, действовали на неё всё сильнее, сколько она ни старалась сопротивляться.       Не выдержав, она приостановилась от игры и, простояв какое-то время у пианино, сдвинулась с места и пошла по следу эльфийки. Так как у неё очень хороший нюх, она спокойно может находить кого-то. Нет, не надо думать, что она вроде как собака. Может, с нюхом и другими чувствами у неё действительно всё хорошо, но она никак не одобряет, когда её считают каким-то животным. Куда приятней, когда её называют демоном. То есть тем, кем она является.       Пока Ания стояла и смотрела на своё сокровище, проверяя на царапины и повреждения, которые оно могло заработать, пока она бегала от Зиона с Агинором и старалась уберечь его от них, к ней неожиданно подошла Диабольша, которая заговорила с ней:       — Ания, ничего не хочешь сказать?       — Да, Диабольша. Прости, что пришлось разбудить, но твоё огненное дыхание действительно помогло мне в том, чтобы эти хулиганы оставили меня в покое.       — Я и не сержусь за пробуждение. Наоборот — мне как раз надо было проснуться. Во сне я такую хорошую песню смогла сочинить.       — Ты, что ли, спала ради того, чтобы что-то сочинить?       — Изверг посоветовал мне сочинить что-то новое. А то я постоянно только и делаю, что играю мерцающую звёздочку, а другое сыграть не хочу, потому что я привыкла к ней.       — А он, кстати, прав. Если честно, я сама уже устала от этой звёздочки. Сыграй лучше что-то другое, чтобы было разнообразие. Как и для тебя, так и для всех нас.       — Вот этим я как раз хотела заняться. И благодаря тому, что ты меня разбудила, я куда раньше займусь этим, чем тогда, когда бы проснулась сама, без вмешательства кого-либо.       — То есть, ты бы спала ещё долго?       — Кто знает… Этим утром встала раньше, когда легла ещё поздно. Ещё кое-как спать хотелось, и поэтому весь день чувствовала усталость. А из-за того, что забила свою голову всевозможными песнями, которые я самостоятельно пыталась сочинить, не особо имела желание делать что-либо. Особенно увидеть то, что ты хотела мне тогда показать. Надеюсь, сейчас у тебя есть такая возможность.       — Конечно есть. Можешь посмотреть, — приблизила Ания сокровище к Диабольше, чтобы та смогла разглядеть его.       Демоница смотрела на него с обеих сторон и наслаждалась тем, какое оно было чистым, и как оно сияло. Настолько, что даже её левый глаз решил засиять, тем самым показывая, что это ей действительно нравится, и она понимает, что золото настоящее, а не поделочное. Её даже охватило любопытство узнать, где Ание удалось найти такую прелесть, и как она осталась в целости и сохранности, если её могли просто где-то бросить, а она пролежала там, наверное, слишком долго.       — Да, настоящее золото… Такое очень трудно добыть… Особенно для того, чтобы сделать это…       — Я сама удивилась, когда нашла. Даже начала спрашивать себя, почему оно такое целое, и на нём нет никаких царапин, которые могли остаться, если оно там долго пролежало.       — Вот я о том же задумалась. Какое-то прям чудо…       Надолго она не стала задерживаться. Она решила пойти к пианино и сыграть на нём то, что она сочинила. На этот раз не будем говорить, что она играла, так как это могла быть музыка, которой вообще нет на свете. И она настолько понравилась демонице, что она немного танцевала под неё, двигая своим телом так, что она наклоняла его в разные стороны и что-то слегка напевая, что невозможно было разобрать. То ли она говорила какие-то случайные слова, то ли пела это на своём демоническом языке, который хорошо знает только она среди остальных.       На этот раз вместе с Извергом ещё и Ания решила немного станцевать под то, что демоница играла, так как им тоже нравилась эта музыка. У них даже радость на лицах была, так как они были рады, что Диабольша наконец-то решила сыграть что-то новое. И то, что им всем очень даже понравилось. Может, Извергу и нравится больше всего мерцающая звёздочка, но он так же, как и другие, иногда хочет разнообразия, и поэтому ему пришлось попросить у демоницы сыграть что-нибудь ещё или хотя бы сочинить.       От того, что он был доволен новой музыкой Диабольши, он решил подлететь к ней, на что она собственно и обратила внимание, но продолжала играть. Она знала, что вместе с ним под её музыку танцевала ещё и Ания, и ради неё она не останавливалась, так как не хотела прерывать на каком-нибудь интересном моменте.       Изверг немного прижался к демонице, взяв её голову и плечи, и сказал:       — Ну как тебе играть другую музыку?       — Непривычно, но я вижу, что вам очень нравится, — ответила она.       — Ты знаешь, что ещё и Ания присоединилась ко мне?       — Да, — улыбнулась демоница. — Я чувствовала, что она там тоже была. Особенно со своим хорошим слухом я смогла услышать, как она топает своими ножками.       — Зато ты нас порадовала, что смогла сыграть кое-что получше.       — Но я думала, что тебе очень нравится, как я играю звёздочку.       — Мне нравится, но знай, что мне так же, как и другим, хочется разнообразия, и я не могу наслаждаться одним и тем же. Я, конечно, понимаю, что тебе это нравится, но… Не знаю, как сказать, ведь тебя не переубедить насчёт того, чтобы попробовать что-то другое.       — Да ладно тебе. Я ж хотя бы сейчас попробовала, и тебе это понравилось, как и Ание.       — И даже тогда решила найти некоторые другие музыки, чтобы не залипать на одной и той же, как однажды было, — улыбнулся монстр.       — Залипла, потому что нравится.       — Ну, это ладно. У каждого из нас свои вкусы, и мы не можем решать за других, заставляя их делать то, что нравится нам, но не нравится им.       — Именно. И я понимаю, почему вы тогда решили отвлечь меня. Из-за того, что я только мечтала под одну и ту же музыку и ушла из реальности, игнорируя всё вокруг себя.       — От техники в таком случае надо отдыхать. Не нужно засиживаться, иначе выработается зависимость, и ты всё начнёшь принимать за то, что вообще видела до этого. Или ещё хуже — настолько привыкнешь к ней, что потом будешь мучиться из-за её неиспользования, потому что возможности нет.       Диабольша в ответ улыбнулась, приостановившись от игры на пианино.       — Изверг.       Затем они прижались друг к другу, заключив в объятия.       — Диабольша моя, — ответил Изверг.       Ания через то, что музыка прекратила играть, смогла услышать их разговор, от чего она решила заглянуть к ним, тем самым умильнувшись от зрелища, которое она увидела. Именно от того, как Диабольша обнималась с Извергом.       — Моё ты сокровище, — сказала демоница.       Монстр улыбнулся от такого и ответил ей:       — Ты моё большое сокровище. Получше какой-то музыки или ещё чего-то. Ты для меня — самое главное.       Ания, услышав это, также улыбнулась и сказала шёпотом:       — По-моему, они оба настоящие сокровища для всех нас. Особенно для меня. Но по большей части они такие друг для друга.