Тринадцать поцелуев

      Прозвенел звонок. Нико быстро сгрёб всё в сумку и выбежал из класса. В коридоре творился настоящий хаос. Мальчишки и девчонки носились как угорелые, играя в ляпки и подначивая друг друга, вытворяли всякое, отчего смех так и распирал изнутри. Поток был настолько бурным и быстрым, что Нико едва-едва добрался до расписания.       Следующим уроком была биология. Нико вошёл в класс и сел за парту. Уилл как раз повторял заученное по своей тетрадке и, кажется, даже не заметил его. Ну да. Как всегда. Солас остаётся Соласом в любой ситуации. Нико иногда даже думал, что если он будет увлечён интересной темой, то и взрыв атомной бомбы оставит без внимания.       — Хэй, бро, — позвал брюнет, хотя в глубине души чуток и сомневался насчёт определения «бро». И от этого становилось стыдно. — Какая домашка была?       Уилл, оторвался от зубрёжки и повернув к нему голову, ответил:       — Да вот, надо было написать конспект на тему «Действие ферментов в пищеварительном тракте» и выучить.       — Бля, — выругался Нико. — У тебя немного? Дай спишу.       Блондин закатил глаза, словно говоря: «Ну вот опять. Как обычно», и дал другу тетрадь.       — Так… Ротовая полость — амилаза… желудок — пепсин… крахмал — глюкоза… — бормотал юный списывальщик, время от времени свободной рукой теребя свою чёрную футболку.       — Нико! — вдруг раздалось за спиной. Он обернулся: к нему шагал Джейсон. — Ты вчера смотрел футбольный матч?       Нико, вспоминая, кивнул и тут же спросил для поддержания беседы:       — Ты на кого ставил?       — На ЦСКА. А ты?       — Тоже.       — Ооо, наш человек, — протянул Джейсон и хлопнул Нико по плечу, отчего тот нахмурился:       — Я вообще-то не люблю, когда ко мне прикасаются.       Грейс усмехнулся, приняв хитрый вид. Обычно для такого серьёзного человека, как он, не особо характерно подобное поведение, и Нико это не понравилось, потому что он предчувствовал какую-то хитроумную авантюру.       — Что ты задумал?       — Нуу… Может, пора уже перебороть эту… хм… слабость?       Ди Анджело заинтересованно оторвался от списывания конспекта и приготовился слушать.       — В общем, спорим, что ты…       — Так это ещё и спор? — застонал парень и хлопнул себя по лицу.       — Короче…       —…дело к ночи. Юбки покороче, весна короче! — выпалил неизвестно откуда взявшийся Перси и заулыбался во все тридцать два зуба. — А чем вы тут занимаетесь? О-о-о, кто-то домашку не сделал?       — Будто ты её сделал, — процедил сквозь зубы Нико, всем своим видом выражая неприязнь к Джексону. — Так что ты предлагаешь? — обратился он уже к Грейсу.       — Ты будешь должен… — вновь лукавая ухмылка. Нико уже начал терять терпение, впрочем, как и Перси с Уиллом. — До-олжен… обнять тринадцать девушек! Вот!       — Обнять?! — отшатнулся Нико. Да он даже нервничает, когда к нему прикасаются, а тут такое… — Пиздец, да вы издеваетесь… Нахуй, не буду спорить.       — Скажи, что струсил? — подначил его Джексон. Ди Анжело раздражённо вздохнул. — О, знаешь, а может, не объятия, а сразу поцелуи? Нашему стесняшке полезная практика будет.       — Что?! — вскрикнул Нико, да так громко, что его сквозь шум и гул услышал весь класс, и все заинтересованно обернулись.       — Просто чёртова дюжина поцелуев и всё, — усмехнулся Джексон.       — Да ладно, вы уже дофига раз целовались… А я ещё не разу, — тихо добавил Нико, стиснув зубы.       — В смысле? — удивился Джейсон. Сам по себе Нико ди Анжело был довольно красивым человеком: чёрные волосы цвета воронова крыла, тёмные глаза, мраморная кожа. Поэтому было очень странно, что у него нет девушки. — А может, девушки считают тебя слишком крутым и боятся подойти?       — Ага, конечно, — фыркнул Нико.       — О, а может, все тринадцать раз только одну девушку? — хитро улыбнулся Перси и по-шиперски переглянулся с Джейсоном.       — Например? — похоже, ди Анджело уже смирился со своей участью.       Джейсон взглянул в другую половину класса: у батарей под окнами, разбившись на пары и небольшие группы, стояли девушки и вели довольно весёлую и оживлённую беседу. Среди них была девушка с угольно-чёрными волосами, в серебристой кофте и джинсах. Хм, неплохой вариант.       — Как насчёт твоей подружки? — предложил он. — Этот спор как раз поможет вам сблизиться. А то мы так и не дождемся вашей свадьбы! — и засмеялся вместе с Перси.       — С чего вы взяли, что мы должны быть парой? — отстранённо спросил парень, с напускной увлечённостью продолжая списывать конспект. С какой стати ему быть с Рейной? Они просто друзья, даже не лучшие. Тем более он уже имеет романтические чувства к другому человеку. Правда не хочет себе в этом признаваться, находя в этом нечто постыдное. — Ой, сколько тут ещё писать? — он перевернул страницу: к счастью оставалось лишь несколько строк.       — Ну ты же понял о ком мы, да? — с улыбкой до ушей спросил Джексон, побуждая у Нико желание врезать ему по морде.       Парень не ответил, замазывая штрихом очередную ошибку — всё-таки при таком разговоре было гораздо труднее сосредоточиться.       — Ну так что, спорим? — уточнил Джейсон.       Нико подумал: «А у меня есть выбор?», а потом понял, что выбор всё-таки есть, но ему как бы его не дадут.       — Надеюсь, вы Рейне скажете, что мои поцелуи не серьёзны? А то ещё вдруг сочтёт меня каким-нибудь психом.       — Конечно нет! Мы же пытаемся вас свести, — усмехнулся Перси. Нико закатил глаза и подумал: «Почему бы и нет». Всё-таки он наслышан, что поцелуи приятны.       — Ну хорошо, давайте. Я согласен.       Джейсон и Нико рукопожатие и заставили Перси разбить. Спор был официально подтвержден.

***

      Получилось так, что Рейна пришла сегодня в школу слишком рано. Никого ещё не было. В коридорах было темно и пусто. Классы закрыты. Девушка вздохнула и прислонилась к батарее у подоконника. Время тянулось чересчур медленно, словно сироп, а друзья придут ещё не скоро. Не желая ждать, она принялась про себя повторять стих, который нужно было выучить на сегодняшний урок литературы, полагая, что никого рядом нет.       — Николай Рубцов — прошептала она. — «Тихая моя родина». «Тихая моя родина! Ивы, река, соловьи… Мать моя здесь похоронена В детские годы мои. — Где же погост? Вы не видели? Сам я найти не могу. — Тихо ответили жители: — Это на том берегу. Тихо ответили жители, Тихо проехал обоз. Купол церковной обители Яркой травою зарос. Там, где я плавал за рыбами, Сено гребут в сеновал: Между речными изгибами Вырыли люди канал. Тина теперь и болотина Там, где купаться любил… Тихая моя родина, Я ничего не забыл. Новый забор перед школою, Тот же зеленый простор. Словно ворона веселая, Сяду опять на забор! Школа моя деревянная!.. Время придет уезжать — Речка за мною туманная Будет бежать и бежать. С каждой избою и тучею, С громом, готовым упасть, Чувствую самую жгучую, Самую смертную связь.»       Рейне до безумия нравилось это стихотворение. Оно было наполнено таким смыслом, которого ей никак не удавалось передать словами. От него веяло чем-то забытым, давно угаснувшим, но по-преженему родным. Казалось, судьба, описанная в стихотворении, постигнет абсолютно каждого, в том числе и её. Ведь рано или поздно, но ей придется уехать из родных мест, чтобы поступить в институт или университет, а потом устроиться на работу. Пройдёт много лет. Появятся дети, семья. Жизнь станет совершенно другой. Но однажды, во время очередного приезда к родителям, когда захочется пройтись по родным местам, в памяти всколыхнётся что-то давно забытое, но все ещё тёплое и родное…       — Я всегда знал, что тебя тянет на всё философское, — раздалось с соседнего подоконника. Рейна испуганно ахнула и обернулась. Из-за стенки выглянула тёмная вихрастая голова. В темноте блеснули карие глаза.       — Нико! — выдохнула она. — Не пугай так больше!..       — Садись, устала стоять, наверное, — предложил парень, отодвигаясь и хлопая по месту рядом с собой.       Рейна, мельком подумав, что на подоконнике сидеть нельзя, всё-таки пристроилась рядом с ним.       — Почему сразу философ? — спросила она.       — Ну как же «Время придет уезжать — речка за мною туманная Будет бежать и бежать…», — продекламировал он, закатив глаза. — Это же типичная философия. Типа… Э-э-э… Ты уедешь, но твой город будет жить своей жизнью, ему ничего не сделается от этого. Всё останется по-прежнему. Твой уезд ничего не изменит.       — Хм, и кто из нас философ? — хмыкнула Рейна. Ей показалось, что за время этого краткого диалога, Нико вел себя как-то странно. Говорил с небольшой хрипотцой, иногда запинаясь, нервно теребил футболку, совершал некоторые резкие движения. То есть был каким-то дёрганным, будто волновался.       Не ответив на предыдущий вопрос, он откинул сумку в сторону и, запустив руки в волосы, о чем-то задумался. Рейне ничего не осталось, как молча сидеть рядом с ним. Интересно, будет ли сегодня день нудным или произойдёт что-то интересное? А то на протяжении всей недели в их классе было как-то скучно и ординарно. День за днём они тихо сидели на уроках, даже когда уходил учитель; на переменах расходились, общались с знакомыми, друзьями; иногда по привычке играли в догонялки. Но ничего яркого не происходило. Только вчера стало вроде всё налаживаться, потому что мальчики снова отпускали свои тупые шуточки и даже заключили спор. Вот только какой?       Пристальный взгляд Нико вырвал её из тумана мыслей. Он глядел ей прямо в глаза. Может кто-то и смущается от этого, но все что хотелось Рейне — это ржать. Вот серьёзно, когда на тебя так пристально смотрят, невозможно не засмеяться! Он улыбнулся, что довольно редкое явление и… и тут случилось непредвиденное. Внезапно она ощутила вкус чужих тёплых губ и прикосновение крепких рук на своих плечах.       Поцелуй был нежным и приятным, а объятия тёплыми и согревающими. У Рейны, как ни странно, даже не возникло чувства отвращения. Она просто таяла, а где-то на краю сознания возникал такой неуместный вопрос: «Почему?».       Нико отстранился, со стоном выдохнув. Пару секунд внимательно вглядывался в её лицо, словно проверяя не обиделась ли, а потом, спрыгнув с подоконника, скрылся в неизвестном направлении.       Рейна, дотрагиваясь до своих губ, в шоке осталась сидеть на своём месте. Случившееся было слишком нереальным.