Пришла ты ранней зорькою, Вошла в избу неслышною, Пришла рябиной горькою, Явилась сладкой вишнею, Пришла гвоздикой алою, Пришла фиалкой белою, Пришла росинкой малою, Пришла брусникой спелою.
Впервые Вэй Ин встретил его, когда увязался за Лань Чжанем в подъезд. Парень просил его подождать, успокаивал, что тетрадь с конспектами он ему даст: во-первых, обещал; во-вторых, из варианта либо тетрадь, либо жизнь, предпочтительнее первый. Вэй Усянь не сомневался в порядочности Лань Ванцзи — тот даже когда шпане-неудачникам, посмевшим встать на пути благочестия, выбивал зубы говорил: «Извините пожалуйста». А после: «Спасибо, до свидания». Ну как такому оплоту чести и порядочности не верить? И Вэй Ин верил, но сомневался, всё же… Вот случится у Ланя плохое настроение, и будет он синяки после этого буйного образца добродетелей неделю пудрой и тональником Яньли замазывать. Оно ему надо? В общем, пока А-Чжань благосклонен — надо пользоваться. Тем более это нужно не ему, а дорогому А-Чэну. — Может всё-таки на улице подождёшь? — ещё раз поинтересовался тактичный Лань. — Не… Лень спускаться, — Вэй Усянь отмахнулся. Лань Чжань тяжело вздохнул, специально так демонстративно, что «особая» чёлка Вэй Ина взлетела и сменила положение. Чёлка была «особой» из-за того, что подстричь её так мог только Цзян Чэн с пьяну, но Усяню этот ужас был к лицу. Пряди интригующе обрамляли лицо и ложились на высокий лоб. В общем, поняв, что вздохи впечатление не производят Лань Ванцзи с усердием вдавил кнопку звонка. Ровно через двадцать секунд дверь открылась, и перед Вэй Ином появился он… Он был в белом шёлковом халате, в белых кроссовках и в белых гольфах. А Вэй Ин понял, что вот оно, пришло.Пусть сбудется, не сбудется — Пришла пора любви. В грозу пойду на улицу — Ты только позови.
Его звали Лань Цижэнь. Он был дядей Лань Чжаня. Ему было тридцать. Он странно одевался и писал крутые новеллы. После этой встречи Вэй Ин убедился, что самая быстрая скорость — скорость мысли, а самая страшная сила — сила воображения. С той поры пошло-поехало. Ночи были горячими, а дни как во сне. Самое обидное, что всё, что с ним вытворял этот мужик, было лишь сном. Единственным плюсом было то, что парень знал, где живёт дядюшка Лань и во дворе дома гулял регулярно. Но безуспешно — писатель даже мусор не ходил выбрасывать. А его вообще из дома выпускали? Вэй Усянь даже переписал за брата все конспекты Лань Чжаня, пошёл возвращать тетрадь. Специально выбирал время, пока у оплота добродетели третья пара была. Но дверь открыл брат малыша А-Чжаня. Тоже шикарный парень, но не то… Не было ни странного халата, ни гольфов… Были бриджи, майка и тапочки. — А как ваш дядя? — на всякий случай спросил Вэй Ин. — Работает… У вас к нему что-то есть? — для вежливости поинтересовался Лань Сичэнь. Вэй Ин испуганно округлил глаза, но вовремя вспомнил, что в невинности и добродетели А-Чжаня обгоняет только его брат. Несмотря на то, что Сичэнь был одногруппником Вэй Усяня, общались они довольно редко. После того, как этот Лань в понедельник утром спросил у него обезболивающее, а Усянь заржал и выдал, что после похмелья обезболивающее не совсем то, что нужно, Сичэнь долго хлопал своими прекрасными глазами и больше к нему не обращался. Только потом, когда целые три дня на него грозно смотрел Малыш-Лань, до Вэй Усяня дошло, что братик мелкого похоже настоящий ангелочек. У тётушки Цзян ваза с такими есть… Крылатые, пухлые, розовощекие и с маленькими… В общем, голые и маленькие во всех отношениях. Лань Сичэнь видимо устал стоять, пока Вэй Ин предавался мятежным думам. Откуда несчастному было знать, что сейчас Вэй Усянь пытается просчитать вероятность того, что о его чувствах догадываются. — Что ему передать? — ещё раз вежливо намекнул что Вэй Усяню пора Сичэнь. — Ах, нет. Спасибо, пока. Конечно, Вэй Ину было обидно, даже очень. Но оставалась надежда — тетрадь Лань Чжаня он ещё не вернул. С тех пор два раза в день проходило дефиле Вэй Усяня вокруг дома, в котором не посчастливилось обитать Ланям. Но также безрезультатно.Лишь ты теперь — заря моя, Хочу тебе понравиться. Была бы я упрямая, Да силы нет упрямиться. Была бы я разумная, Да мысли разбегаются: Всё думаю и думаю, Хочу тебе понравиться.
Вэй Ин уже думал, что нужно идти в лобовую атаку. А однажды в дверь позвонили, зная злопамятность Лань Чжаня, Вэй Усянь решил, что это он пришёл за своей тетрадью, которая гуляла вместе с парнем уже почти месяц и фарватер от дома Ланей к дому Цзяней знала прекрасно. Но за дверью оказался не А-Чжань, даже не его брат, хотя у того тоже было право начистить морду Усяню. Как-то этот Лань хорошо надавал Цзян Чэну, когда тот полез к Мэн Яо. А-Чэн неделю приходил в себя от разрыва шаблонов, ну и от того, что даже у Цзиня есть нормальный друг, а у него Вэй Ин. Ага, друг, чем они по ночам там дружатся под одеялом? Ладно, может действительно друзья. Но, в общем, даже этот факт был на руку Вэй Усяню. За дверью в белых кроссовках стоял Лань Цижэнь. — Здравствуйте, вам кого? — вежливо начал Вэй Ин, но потом вспомнил, что вроде бы на этого мужика у него стоит, а, значит, надо поставить Цижэня в известность. И Вэй Усянь очаровательно улыбнулся, убирая за ухо прядь «особой» чёлки. — Мне вас, — спокойно ответил Цижэнь. — В каком смысле?.. — начал было парень, но мужчина спокойно оборвал его на полуслове — нажал на звонок. Ну вылитый племянник! Такого Вэй Ин не ожидал… Он даже не знал, как на это реагировать. Действительно, интересный способ использования дверного звонка. — Вы терроризируете моих соседей. Они начали вас бояться. — Я такой страшный?.. — снова попытался Вэй Усянь, но звонок снова помешал ему закончить. — Вы уже месяц ходите вокруг дома, стоите под дверью и ведёте себя подозрительно. — Я пытаюсь вернуть тетрадь Лань Ванцзи, а его застать не получается. — Вы в одном институте, — на всякий случай напомнил Цижэнь. — В этом и дело. Я не хочу его компрометировать, — состроив страдающую мордашку, прошептал Вэй Ин. — В каком смысле? — теперь пришёл черёд дяди Ланей поражаться. — Ну, вы понимаете, он никому не даёт, а мне вот дал… Не хочу портить его репутацию своим участием в его жизни. Тем более, в последнее время наши отношения весьма неоднозначны... Цижэнь усердно вдавливал кнопку звонка и смотрел на Усяня печальными глазами. Решив, что на сегодня хватит, Вэй Ин закрыл дверь. Теперь пусть Цижэнь к нему ходит.И верится, не верится — Пришла пора любви. В пургу приду, в метелицу — Ты только позови.
Но дядя Ланей не приходил. Не появлялся вообще, а ходить к нему сам, Вэй Ин не решался. Было стыдно, но это не значит, что Усянь отказался от своей цели. В конце концов, решившись, парень снова пошёл к Ланям. И дверь открыл Цижэнь. Даже впустил его в квартиру, напоил чаем. Вэй Усянь сидел счастливый и балдел от внимания мужчины, пока тот не начал говорить. — Вы же понимаете, что Лань Чжань вас не любит? Вэй Ин это понимал, поэтому, отмахнувшись, бросил: — Конечно, это не проблема! Дядюшка Лань схватился за сердце и медленно опустился на стул: — Но браки должны быть по любви! — Конечно! Лань Чжань жениться собирается? — А вы нет? — странно посмотрел на Вэй Усяня мужчина. — Ну, вроде нет, — честно ответил парень. Цижэнь сидел, уставившись на гостя, и пытался переварить информацию. — А вы Лань Чжаня любите? — Нет, — на всякий случай Вэй Ин оглянулся, вдруг Малыш-Лань где-то рядом. — Ты совратил моего племянника! Не хочешь нести ответственность! Не даёшь ему жить спокойно, всё время здесь околачиваешься! — Да причём тут Лань Чжань? Я вообще-то к вам хожу! — начал Вэй Ин и понял, что это самый подходящий момент для признания. — Я вас люблю. В следующую секунду ему в челюсть прилетел кулак. И стало больно и темно.Подруги сокрушаются — О чём я только думаю? Да пусть не обижаются: Сама решу судьбу мою. Да ведь любовь у каждого По-разному рождается: Одна томится жаждою, Другая — упивается.
Когда он открыл глаза, на него с осуждением смотрела рожа дорогого братца. — Ты идиот, — припечатал Цзян Чэн. — А ты девственник и до тридцати им будешь, — нашёлся Вэй Усянь, а вот шиди больше не нашёл, что сказать. Затылок болел страшно, голова кружилась, тошнило. И вообще было плохо! Похоже сотрясение, ну вот, можно доказать тёте Цзян, что сотрясаться в его голове есть чему. На этом умная мысль закончилась и глаза закрылись сами собой. Следующий раз был более ожидаем — больница… А потом его лечили… Перед выпиской к нему пришёл Цижэнь с букетом белых хризантем. Говорящие цветочки. Он сунул цветы Вэй Ину в руки и начал что-то бубнить, извиняясь. Вэй Усянь находился в прострации. Такой красивый Лань. Здесь. С цветами. И всё это для него. Не выдержав этой неопределённости Вэй Ин похлопал рядом с собой — пусть это чудо рядом будет. — Мне жаль, — завёл шарманку Цижэнь. — Это хорошо. А вы будете со мной встречаться?! — решил уточнить Вэй Усянь. Цижэнь покраснел, побледнел, закатил глаза и грохнулся в обморок. Вот так вот. После этого Вэй Ин выписался, приехал домой. Но как-то не заметили, что теперь Лань Цижэнь нарезает круги вокруг его дома. Теперь уже Вэй Усяню соседи намекали, что пора, в принципе, определиться со своим мужиком. Хорошие соседи, понимающие. В общем, однажды, выловив Цижэня во время очередного измерения периметра, Вэй Ин пригласил его зайти. И Лань Цижэнь не отказался.Пусть сердятся, не сердятся — Пришла пора любви. И сердце не удержится — Ты только позови.
Тетрадь к Лань Чжаню вернулась в тот день, когда Лань Цижэнь пришёл рано утром довольный и весёлый, ночь он провёл не дома. Где и с кем, догадаться было не трудно. Лань Хуань мудро промолчал, но понимающе улыбался. А через месяц дядя объявил, что собирается бросить их на произвол судьбы, точнее, он переезжает в свою квартиру. И жить там, похоже, предстояло и Вэй Ину. Братья промолчали, помогли собрать вещи и выдохнули, когда за дядей закрылась дверь — наконец можно будет после шести есть мармелад.