Наш конь скакал, спасаясь от дракона, Скакал во всю отчаянную прыть, И бились о бока его стремена. (А.К. Толстой)
За последние десять лет в кланах прибавилось учеников по приглашению, скажем, что теперь они практически составляли сорок процентов. Связано ли это было с понижением размножения «чистокровных» драконьих детей. Если точнее это были не настоящие дети дракона, а скорее потомки тех самых девяти. В каждой ветви уже нельзя было узнать Великого дракона, теперь они просто делились на кланы оборотней: коровы, рыбы, тигры, черепахи и львы, среди них попадались шакалы, птицы, жабы — они смешались и выборочно примкнули к более могущественным кланам. Так шакалов можно было встретить и в клане Цишань Вэнь (в клане тигров), и в Цинхэ Не (клан львов), у жаб и птиц особых предпочтений не было, и их можно было встретить в любом из пяти кланов Божественных зверей, а девятая ветвь — чистокровные драконы исчезли несколько сотен лет назад. Учениками по приглашению называли людей, в которых угадывалась кровь какой-то ветви, она проявлялась в мелочах: в чудесной удаче, интуиции или силе. Кланы находили их и приглашали на обучение — это гарантировало, что основная ветвь не прервется, потому что ученики оставались в клане и заводили семьи. Бывает, кровь зверя просыпалась у детей, родители которых имели лишь частичку сущности зверя. Смешанные союзы поощрялись, но родословную ребенок мог унаследовать лишь одного из родителей. Мэн Яо был талантлив и умён, Гуаншань мог бы похвастаться: юноша полностью унаследовал родословную черепахи, но бастардом он быть от этого не перестал. Сам Гуаншань принадлежал линии матери — птице, поэтому очень хотел выбрать себе жену-черепаху, но среди достойных такие встречались редко. Госпожа Цзинь была черепахой, но с наследником всё равно не повезло — тот был пернатым. А вот бастард — настоящая черепаха, это угадывалось даже в его жестах (такие редкие и выверенные, прямо как у отца Цзинь Гуаншаня). Возможно, благословение предков снизошло на клан, и у него появился достойный наследник. Но в наследниках числился законный сын — Цзинь Цзысюань, а жена, несмотря на болезнь, ещё пока была жива. Иногда глава Ланьлин Цзинь представлял, как принимает в семью Мэн Яо, и тот становится доверенным советником при нем и его сыне. Негоже пропадать такой чистой крови. Изгнав Мэн Яо, он не перестал следить за ним, лелеял мечту о возрождении ветви. Но вскоре у бастарда появился «друг». Причем такой, какого и врагу не пожелаешь (а то и победить могут) — настоящий дракон, который пока ещё не поставил на уши все кланы. Надо же, дракон спустился к смертным. Цзинь Гуаншань шпионы докладывали о занятиях этой странной парочки (стирка, уборка — что может быть занимательнее, верно?), докладывали, что дракон Вэй Усянь охотился за нечистью и мелкими демонами, колол дрова и помогал в поселении чем мог. Но расслабляться было нельзя — ещё ни один воин, посланный чтобы привести к нему сына, не вернулся, из них никого больше не видели.***
Вэй Ин за всю свою длинную жизнь выработал себе главное правило: «Что правильно, а что нет — я решу сам». Пусть другие измеряют его поступки, пусть судят его и оценивают, как поступать будет решать только он. Мэн Яо услышав это сказал: «Ты мыслишь, как великий человек». Вэй Усянь тогда рассмеялся и ответил, что он просто давно живет на этой земле, двести лет — это вам не шутки! В первую их встречу А-Яо носил залатанное и перекроенное несколько раз ханьфу, тогда Вэй Ина поразила чистота и опрятность этого небогатого (очень громкое слово) человека. Поразила и улыбка юноши, которая обрамлялась очаровательными ямочками и стеной стояла между внешним и внутренним. «Мне нужна эта черепашка,» — так он решил тогда и остался в этой деревне. — Ты долго будешь прохлаждаться? Утром ты обещал, что разберешься с забором, но дыра никуда не делась, — Мэн Яо склонился над драконом, который грелся на солнышке и от удовольствия даже выпустил хвост. — Я её породил, я её и убью! — Вэй Ин перевернулся на бок и откатился, чтобы снова оказаться под солнцем. Юноша лукаво сверкнул глазами и вылил на дракона ведро воды. Намокшая одежда Вэй Ина не испугала, он лишь улыбнулся, выпустил коготь и провел по намокшему шелку, тот распался и теперь перед Мэн Яо лежал абсолютно обнаженный хвостатый молодой мужчина. — Ну-ну, меня этим не смутить. Ты бы прикрылся, у соседа дети собирались погулять. — Ох уж эти детки… — протянул Вэй Усянь но одежда на нем появилась снова и уже сухая. — Зря я завел себе домашнее животное, оно только спит и ест… Никакой пользы! Вэй Ин обожал ворчание черепахи, мало кто мог себе позволить так обращаться с драконом. Эти воспитательные моменты возвращали его в детство, когда мать ещё была жива и не думала спускаться с горы. — Зато я много всего знаю… В этом мире уже нет книги, способной меня удивить! — Да-да, я помню… Все весенние картинки и любовные романы давно тобой изучены, и не осталось в этом мире изображений с обнаженными девами, на которые ты не пялился. — Эй, я серьезно! А ты что, ревнуешь? — протянул Вэй Ин, подхватывая игру. — Не переживая ни одна дева не затмит мою любимую Яо Мэй-Мэй. Мэн Яо звонко захохотал, чем привлек внимание тех самых детей соседа. Они пролезли в дыру в заборе и сразу же оккупировали хвост Вэй Ина. Где-то за забором мелькнуло желтое одеяние. Шпионы главы Цзинь им не досаждали, Вэй Усянь только пресекал попытки силой увести черепаху к его пернатому отцу. Письма от отца Мэн Яо намеренно не читал, жег сразу, посланников выслушивал и отказывался, но если те настаивали, дело брал в руки Вэй Ин. В этот раз письмо так же полетело в очаг. — Твой отец должен тобой гордиться! Пока только одному клану удалось заполучить себе дракона. — Я не в клане, значит и ты тоже! Прекрати. — А я не о Ланьлин Цзинь говорю! Мэн Яо заинтересовано обернулся — его всегда привлекала информация, а уж разного рода знаниями, как бы он не шутил, Вэй Усянь был полон до верха. — Гусу Лань? — Нет! — Жаль, им бы подошли мирные порядки с вашей горы. Тогда Юньмэн Цзян? — Ну, точно нет! Игра затягивалась лишь потому, что сам Мэн Яо уже понял, кого имеет ввиду Вэй Ин, но сейчас им важен был эффект случайной догадки: — Неужели Цинхэ Не? Нет, постой Цишань Вэнь! Точно Цишань Вэнь. — Верно. Ты очень умен, мой дорогой А-Яо. Вэй Усянь смеялся, подхватывая правила игры. — Ты знаешь, что глава клана Вэнь — дракон? — Да ну! Вэнь Жохань дракон? Но ты говорил, что вы не вмешиваетесь в дела кланов… Это же ваше правило! — Дракон, просто хорошо маскируется, я его сразу почуял. Я думаю, тут нет вины главы Вэнь, следует призвать к ответу его отца! — А ты что-нибудь помнишь о его отце? — Конечно! Он соблазнил мою дорогую ученицу! Прямо как ты соблазнил драгоценного меня! И она родила ему Вэнь Жоханя. — Нашел кого сравнивать! Я не глава и не наследник великого клана. — Он тогда тоже так говорил, ходил в рваном, собирал цветочки и плел венки. Прикидывался сирым и убогим, но готовить он не умел - это правда, приходилось его подкармливать. Целыми днями по полям и лесам шататься с цветами! — Жалость — самый короткий путь к сердцу женщины, видать работает и с драконами? Наставник Вэй, что же вы не научили неопытную девушку мудрости? — Эй, мне тогда самому не так много было! И вообще ты когда-нибудь пытался образумить влюблённого дракона? — Да, пытался, — Мэн Яо стрельнул глазами из-под ресниц, и сердце Вэй Усяня забилось быстрее. — Это не считается! Тот дракон был в тебя влюблен, ты можешь им вертеть как хочешь. — Да уж, этим драконом повертишь, — улыбнулся Мэн Яо и шаловливо чмокнул Вэй Усяня в порозовевшую щёку.