Потерянная

***

      Брюнет бродил по школе в поисках светловолосой девушки. Он заглянул уже во все места, даже попросил одну брюнетку, чтобы та проверила все женские туалеты, разыскивая голубоглазую девушку с красивыми белыми волосами и в чёрных очках. Незнакомка, конечно, ухмыльнулась, но парню всё-таки помогла. И вот последний туалет, который они проверяют находится на третьем этаже в правом «удлиняющем крыле» коридора. Альварес топтался на месте, будто этот разговор будет с родителями, когда парень натворил каких-либо дел, но нет, если блондинка до сих пор ещё в школе, а не ушла в порыве гнева и отчаяния домой, то такой разговор по душам состоится. Наконец дверь открывается и из неё выходит та самая брюнетка.       — Она там? — начал свой допрос Симон.       — По-моему да, правда, я пыталась попросить открыть её кабинку, но Амбар наотрез отказалась, — рассказала незнакомка.       — Радует то, что она не ушла домой, и да, спасибо за помощь…       — Тебя прикрыть? — с улыбкой спросила девушка.       — Да, было бы неплохо…       Брюнетка подошла к началу крыла тем самым закрыв вид на двери туалетов. Симон улыбкой поблагодарил девушку и зашёл в женскую дверь. Приятный запах пронёсся по лёгким парня. А тишина заставляла напрячься. Никаких всхлипов даже не слышно, здесь точно кто-то есть?       — Амбар, ты здесь? Молчание. Альварес повторил:       — Амбар?! Ты здесь?! Первый звук — это какой-то шорох. Брюнет прислушался.       — Симон, это ты? Да-да, я здесь… — слегка хриплый голос донёсся до ушей парня.       — Всё хорошо? — с волнением спросил парень.       — Да, правда, всё отлично, ты можешь идти дальше… Скоро звонок будет…       — Я не спешу… И может ты выйдешь?       — Чтобы я вышла мне нужно одиночество.       — Почему? Мы же можем поговорить по душам и…и…       — Симон, мне надо привести себя в порядок… Ты испугаешься при виде меня в таком виде… Парень подошёл ближе к кабинке, от куда доносился голос Королевы.       — Амбар, ты сегодня пришла сама не своя, не думаю, что что-то потерпело изменения, — с небольшим смешком сказал Альварес.       — Вот именно… я не накрашена, и это портит всю ситуацию в разы…       — А потёкшая тушь думаешь придала бы тебе вид лучше?       — Конечно, вся моя косметика настолько дорогая, что смыть её обычной водой невозможно, а слёзы тем более не смогли бы…       — Ты хотела выйти чистой из воды? — плавно сменил тему мексиканец, раз уж речь зашла о воде.       — Допустим…       — Амбар, но так не бывает. Ты думала, что с помощью вранья сможешь быть выше в глазах окружающих? Ты подставила Дельфи с Хасмин и наехала на Луну только потому что она разговаривала с Дельфиной.       — И что? Их что-то не устроило, а виновата Амбар!       — Ты хочешь всех потерять? Амбар, пойми, с таким отношением ты сама падаешь и портишь о себе впечатление!       — И ты предлагаешь мне не врать, да? То есть когда на меня наезжают, то я должна по-твоему просто стоять, слушать и соглашаться, а мне этого делать нельзя?!       — В этих конфликтах виновата ты, это тебе ни о чём не говорит?       — Нет.       — Тогда и сиди в своём одиночестве, — отрезал брюнет и пошёл на выход из туалета, пока никто лишний не зашёл и не застукал эту несуразицу. В ответ Альварес получил лишь молчание, а совесть в подсознании отдавала следующие слова: «Как я мог влюбиться в такую врунью и лицемерку?»       — Симон! Ты здесь? — уже второй раз повторила Смит, прижавшись к двери кабинки, в которой сидела. Ей было принципиально услышать спустя минуту молчания что-то вроде: «Да…» — и он бы оступился и тяжело вздохнул, а потом продолжил, — «…здесь…» — и она бы поняла, что он просто прикололся и испытал её нервы, и что Симон по-прежнему не может оставить её одну. Он показывает свою некую независимость от неё, но всегда возвращается к ней и идёт на уступки, он не отпускает её. Но нет, он не отвечает. Он просто взял и ушёл, даже не обернувшись. А молчание тому пример. Если бы Альварес ещё был с ней в этом месте, то уже давно бы выдал себя. Он не может ждать, не может показать свою отдалённость или твёрдый характер по отношению к ней — она это знает и пользуется. Неужели Амбар Смит позволит ему осуществить свою независимость? Нет, конечно, нет! Поэтому сейчас ей всё равно на припухшее лицо от слёз, на пиджак, который съежился в какой-то непонятный мешок, на блузку, которая вылезла из-под юбки, на пояс, который болтался, на юбку, которая из всего внешнего вида выглядела самой опрятной, ей плевать на гольф, который сполз с её ноги. Сейчас ей важно одно: он не покажет свою независимость от государства.       Расстроенный брюнет шёл вдоль коридора не спеша, всё равно уже на прозвеневший звонок и пустые коридоры, он впервые пошёл против Амбар. Впервые показал ей, что не всегда может быть с ней рядом. Она не всегда бывает права, а такие действия он поощрять не будет. Если она не умеет владеть своими чувствами, правильно поставленными действиями и защитной реакцией, то зачем поддерживать такое? Кошку никто не хвалит, когда она дерёт мебель, но при этом погладят, а то и поцелуют, когда она первая идёт ласкаться.       Мысленно Симон винил себя в плохом выборе, у него на примете была ещё куча девчонок, но выбрал именно её. Для него она была идеалом и эталоном, совсем недавно она могла поставить только одним словом в тупик, а также свой стойкий характер, который не смоет ни одна вода заставлял видеть в ней борца. А что сейчас? Она врала. Вся иллюзия сошла, как в пустыне мираж, когда к нему подходишь. Он стал к ней ближе, солнце нагрело и Амбар из прекрасной принцессы, из миража превратилась в пустой песок. Она распалась в его глазах на миллион маленьких песчинок, нет той независимой Смит, в которую он когда-то был влюблён.       — Симон! Подожди! — послышалось вдали. Этот голос он узнает из тысячи, миллионов, но сейчас ему так хочется забыть о нём. Только имя, который вылетает из рта с этим прелестным голосом заставляет покрыться слоем мурашек. — Симон, пожалуйста, можем поговорить в нормальной обстановке? — она запыхалась, это он понял по прерывистому произношению. Ей сложно, но она бежит за ним на каблуках в не лучшем виде.       — Амбар, мы уже поговорили. Ты не ставишь никого на ровне с собой, так почему все должны бегать за тобой? — Альварес остановился и посмотрел на силуэт блондинки.       — Симон, пойми меня, что я ещё могла сделать, когда разговор плавно перешёл о моей вине?! — Смит пыталась сдержать подступивших чертей к глазами.       — Зачем нужно было врать?! Амбар, я тебя не понимаю! Ты могла была подтвердить свою вину перед Отречёнными, тогда ты бы не поссорилась с Дельфи и Хасмин. Почему ты отказываешься от всех, кому доверяешь?! Я в жизни не поверю, что ты в своих когда-то подружках видела свиту, врагов!       — Да, Симон, да! Они были моими подружками, поэтому спустя месяц после той жалобы Дельфи я решила устроить им такой сюрприз! Я ожидала следующего дня, чтобы поделиться всеми новостями и обрадовать их!       — Но что тебе мешало просто признать свою вину?!       — Гордость, Симон, это сложно и стыдно, когда на тебя смотрят чужие глаза и мысленно критикуют!       — Мы бы поддержали тебя, сказав ты правду, а сейчас что ты имеешь?! На твоих плечах теперь ссора с Дельфи и Хасмин, так ещё и конфликт с Луной!       — И что ты предлагаешь?       — Амбар, я ничего не предлагаю! Ты эту кашу заварила, а когда ты врала всем в глаза, когда подставила своих бывших подружек, когда наехала на Луну, то тебя не волновали последствия! А сейчас ты просишь у меня помощи? Учись решать всё сама, Смит! — брюнет указал на еле держащуюся светловолосую девушку и хотел уже идти дальше, как Амбаритта вцепилась в его руку, не давая уйти.       — Пожалуйста, Симон, хоть ты не оставляй меня… Да, я не права, в этих ссорах виновата лишь я, но ты просто не понимаешь меня!       — Да, Амбар, я тебя не понимаю, только если раньше я пытался принять тебя и чуть ли не вселиться в твоё тело, чтобы понимать, то сейчас, я понимаю только одно: ты не имеешь никаких чувств. У тебя не существует понятия «подруга», тебя не волнуют последствия, ты ищешь помощи у других, кому доверяешь, но при этом сама ничего для улучшения отношений сделать не можешь! Амбар, я бегал за тобой, следовал, но теперь полностью разочаровался в том идеале, который видел. Что стало с той первой королевой школы? Куда она делась? Мне припоминается только то, что это место занимала сильная блондинка с твёрдым характером и умом, а перед собой вижу только её пародию: блондинка с распутным языком и чувствами, половина которых не существует, а половина просто напросто атрофирована!       — Почему ты так со мной? — тихо спросила Смит, по щекам которой медленно бежали слёзы.       — Амбар, ты хоть раз испытывала такое чувство как привязанность? — смягчился парень.       — Да…       — Так почему ты позволяешь ситуации отнять от тебя человека, к которому ты привязалась?       — Из-за гордости… Симон, у меня есть чувства! Только…       — Только что?       — Только я не хочу выглядеть в глазах друзей, как врунья, а никакая не первая королева. Посмотри, что этот день сделал со мной: я потеряла ту, кому больше всего боялась отпускать, мой внешний вид сам говорит о себе, вся школа обсуждает меня и критикует, считая бесчувственным монстром, а теперь и ты сбегаешь от меня, неужели я заслужила такого отношения к себе?!       — Ты его заслужила ещё тогда, когда подставила Дельфи с Хасмин, а сейчас ты просто отдуваешься за то, что натворила.       — Я извинюсь перед теми, кого обидела…       — Ты признаёшь свою вину или ищешь пути, чтобы все снова начали около тебя бегать?       — Я виновата и… я признаю это…       — Удачи, — тихо сказал Альварес и разжал пальцы девушки, которая держала его рукав.       — Нет, Симон! Не оставляй меня! Мне надоели чувства одиночества и отречённости, правда! Боль убивает меня, Симон, мне плохо… Симон, неужели я настолько отвратительна тебе?! — кричала Амбаритта вслед уходящему парню, — да, я не такой идеал, который показывала всем, вот она настоящая я: чистая врунья для своей выгоды, это мой обычный внешний вид, но у меня есть чувства! Луна стала для меня новым началом жизни, вспомни наш разговор о спорящих Эмилии и Бенисио, я даже намекнула тебе на то, что боюсь потерять такую, как она! Она моя привязанность, Дельфи и Хасмин моё доверие, а ты — моя зависимость! Симон, я не бесчувственный монстр, я понимаю свою вину перед ними, только посмотри на меня… Я не понимаю, чем обидела тебя! Почему и ты от меня убегаешь? Почему оставляешь в одиночестве, я уже задыхаюсь от него! Это чувство давит на меня с каждым днём всё сильнее, а жизнь как будто специально даёт такие испытания на прочность, но я уже сломлена, зачем?! — истерила Смит, а после села на пол коридора, ей уже на всё плевать: она обессилена, она сама отвергла тех, кого боялась потерять, но сделала это из-за своей гордости и внутренней слабости, боязни, что так все разочаруются в ней, в той Амбар Смит, которую она всем показала. Она и без того была одинока, а со временем от неё ушли все те, кого она любила, доверяла. Её бросили? Нет, она сама отогнала их.       Симон всё отдалялся и отдалялся, пока Амбар выпускала всех своих чертей на волю. Медленно. Тишина. Брюнет обернулся, пытаясь найти объяснение такому быстрому затишью. Амбаритта сидела на полу, прикрыв своё лицо руками, светлые волосы находились в ещё большем беспорядке, чем мысли девушки.       — Вставай, Амбар… — Альварес не смог долго смотреть на такую картину, поэтому подошёл к Королеве и положил свою руку ей на плечо.       — Почему ты не ушёл? Ты прекрасно дал мне понять, что я самый настоящий Дьявол, ни Дельфи, ни Хасмин, а я… — сквозь небольшие паузы проговорила блондинка.       — Ты по-прежнему остаёшься первой королевой школы, но пойми, что с таким поведением ты лишишься всего, что имеешь… Сейчас ты королева, но может случится непоправимое, когда все мы — твои друзья разочаруемся в тебе. — Симон присел на корточки, пытаясь посмотреть на лицо Смит.       — Разве вы уже не разочаровались во мне, после всего что я сделала?       — Да, это было шоком для нас, но для всех существует такое выражение, как «второй шанс», — с лёгкой улыбкой ответил Альварес.       — Просто скажи, что по-прежнему веришь в меня и… и…       — Я верю в настоящую Амбар Смит, верните мне её. Что тебе мешает стать той, кого ты всем показала? Убери свою вторую личность из себя. Я видел, вижу и буду видеть в тебе идеал красоты, ума, но добавь к этому списку ещё и честность.       — Я просто боялась сказать правду в глаза…       — А последствия тебя устраивают?       — Нет…       — Ты отпустила свою гордыню?       — Да… Прости меня… Думаю, что меня было трудно терпеть всё это время… Мне стыдно за это… — блондинка подняла свой заплаканные глаза на парня.       — Довольно трудно, но сейчас ты успокоилась?       — Да, спасибо…       — Прости, что назвал тебя бесчувственным монстром, но только так и можно было показать тебе, как ты выглядишь со стороны.       — Я понимаю, и у меня есть чувства, я умею любить всех, кто присутствовал и присутствует в моей жизни…       — Кого ты любишь?       — Тебя, Луну… Дельфи и Хасмин… Тётю… — промямлила Смит.       — Когда ты стала вдруг тётю любить? — озадачился Симон.       — Мне приснился вещий сон, где тётя показалась мне любящей и вовсе не такой плохой, как я её себе представляла…       — А я?       — А ты, когда сгладил моё одиночество…       — Я всегда буду рядом, если ты изменишься…       — Ты хотел уйти, высказал мне всё в лицо, а сейчас сидишь передо мной, после всего что я сделала и наговорила в туалете… Как я ужасно себя повела, ты специально заходил в каждый женский туалет?       — Мне одна незнакомка помогла, поэтому нет.       — Но ради меня ты переступил некий стереотип…       — Я люблю тебя, Амбар, — психанув, сказал Альварес и обнял Смит, а потом услышал такое нежное:       — И я тебя люблю…       И плевать, что скоро будет звонок с урока и коридоры заполнятся учениками. Он усмирил дикую кошку, а она показала свои чувства, главным из которых была зависимость.