Этот день был не единым Все, и это станет примитивным Когда шарманку закружит, опять и опять Голова подскажет мне: «Это игра!» Я ловко рисую картину В твоих снах Где мы даже не были Там где меня услышат Я больше не призрак Просто услышь меня! Моя любовь самая чистая С искрами, Самая искренна! Моя любовь самая чистая, Близкая. Моя…
— Привет, красавица, — чёрт! Так и знала, что нужно было драпать, когда увидела эту проклятую машину, странно кравшуюся за мной. Кашникова, ты даун! И это твой диагноз с детства. Окно тонированного мерса опустилось и на меня смотрел мужчина лет так тридцати, не больше. — Извините, я не знакомлюсь, — сказала я и ускорила шаг, укутавшись в лёгкую куртку. Да, зря я всё же не одела сегодня зимнюю. Боже, хоть бы отстал! Пожалуйста. — О милая Анна, мне и не нужно с Вами знакомится, я и без этого достаточно осведомлен о Вас, — сказал он, улыбаясь, и показывая миру белые ровные зубы. Я тут же шокировано уставилась на него. Чёрт! Мне это очень не нравится! Вот вообще! Нисколечко! Я прибавила шагу и попыталась сбежать. Ну куда ж там? — Не будьте глупой, с Вами уже связывались мои люди. Они правда не очень хорошо с Вами отнеслись. Будьте добры, присядьте в машину, — он остановился и вышел. Это был высокий блондин в чёрном пальто и с вычищенных до блеска туфлями. И что ему надо от меня? Вот что ему не хватает? Денег? Мне кажется их там достаточно! Поиздеваться? Возможно… — Давайте я Вас подвезу, а по пути мы поговорим, — я хотела было возразить, но увидев как из машины выходит тот самый мужик, который пырнул меня. Нервно сглотнув я уставилась на него. Чёрт! Щас снова чувствую в больничку отправлюсь. Где там мои белые тапочки? — О если Вы боитесь Назара, он может и пешочком пройтись, — милым голосом сказал он, обходя машину и открывая мне переднюю дверь. — Господин, но Игорь Николаевич просил меня повсюду быть с Вами, — сказал тот холодным голосом. Мужчина снова мило мне улыбнулся и повернулся к громиле. — Назар, я кажется уже не мальчик! — ледяным тоном сказал он, пронизывая серебром своих глаз. Уф, аж мне зябко стало. Неплохо. Мне бы такой убийственный взгляд. Вон как действует шикарно на всяких придурков. Громила чуть замялся, боясь встретится взглядом. — Но, Игорь… — его резко перебил мужчина. — Моему отцу не за что переживать, в конце концов мне уже 28! — грубым, но тихим голосом говорит он, всё также холодно смотря на охранника. — Хорошо, — тот насупливается и уходит вдаль по тротуару. Я чуть усмехаюсь, но тут же сбрасывают улыбку. Нечего тут улыбаться. Хрен знает, что со мной этот «Хозяин» сделает. — Садитесь, — он снова улыбнулся и указал на сиденье. — Я не поеду никуда, — сказала я, нервно хлопая ресницами и чуть заламывая пальцы. Он усмехнулся и тяжело вздохнул, складывая руки на груди. — Аня, поверь, я не сделаю тебе зла, — вдруг перешёл он на «ты», и я дернулась. Но упорно молчала, смотря в сторону, и пыталась судорожно придумать что мне делать. Если убегу, он быстро догонит. Не вариант. Мои размышления прервал его тихий голос. — Это может в будущем спасти твоего возлюбленного, — сказал он, а я выпучила на него глаза. Весь запал убежать тут же сдулся. А потом, взяв себя в руки, я уверенно прошла вперёд и села. Если это касается Миши, я готова даже сесть в чужую машину к незнакомому мне человеку. Пусть это будет уловка, но, а вдруг нет? — Вот и умница, — сказал блондин, садясь за водительское сиденье и пристегиваясь. — Что Вы хотели мне сказать? — спросила я. Он улыбнулся и рушил с места. — Давай на «ты». Всё таки когда-то давно нас хотели поженить, ещё когда только обнаружили, что ты девочка, — сказал он, а я резко развернула к нему голову, из-за чего шея неприятно хрустнула. Что? Мне послышалось? Что за бредятина? — Меня зовут Руслан, — продолжил он, смотря на дорогу и лишь изредка кидая на меня косые взгляды, — наши семьи дружили и отцы даже хотели объединить бизнес, в тот момент как моя мама с тетей Варей жаждали видеть нас одной семейкой, — я так же неотрывно смотрела на него. Что это за пиздец? Я думала так только в всяких романчиках и фильмах бывает, что ещё даже не рождённых детей водят и им потом не остаётся ничего, кроме как действительно скрепить себя узами брака. — Ну что я могу сказать? Мальчик, которому было всего 4 с половиной года не особо понимал в этом ничего, что уж говорить о тебе. Милая Анна тогда находилась в утробе, — он повернулся одарив меня тёплой улыбкой и весёлым взглядом серебристых глаз. Да, так они немного приятнее выглядят, чем при злости и жестокости. — Мой отец и до того был полным гавнюком, да и сейчас ничем не лучше. Он всегда хотел получить фирму твоего отца. Ты ведь уже с ним знакома, не правда? — спросил Руслан, повернув руль. Я кашлянула и посмотрела вперед. — Да, совсем недавно, — подала я голос. — Это и хреново, — он цокнул, — так вот, о чём это я? Когда ты развивалась примерно 6 месяц, моя мама умерла от руки бандита, — он похмурел и это было видно, — вот тогда в папаши крышу и рвать начало. В итоге это он наслал на Варвару своих людей, — сказал он, а у меня похолодело внутри. Боже, мою мамочку убили из-за того, что в какого-то мужика сорвало крышу. Как это… противно в общем. И чуть больно — Я знаю, что ты жила в детдоме. Но поверь, это не самое худшее. Когда тебя с детства начинают пичкать экономикой и этикой, к 16 уже хочется убиться об стену. Я ненавижу всё это! Все эти приёмы, бизнес, эти натянутые улыбки людей, которые готовы зарядить в спину нож, если ты повернешься, — он прорычал, а я взрогнула. — Твой отец знает, что я не хочу этого бизнеса, что мне тошно от офиса и всех этих махинаций. Он ютил у себя меня в 14, в 18 и даже иногда сейчас. Твой отец стал для меня другом, наставником и каждый раз я видел горе в его глазах. Ну конечно потерять сразу двух любимых женщин, — он украдкой взглянул меня, я же не решалась прервать этот монолог. — И сейчас я просто хочу помочь тебе. Мой отец загубил много жизней, в том числе и мою. Не нужно чтоб пострадало ещё как минимум два невиновных человека, — проговорил он, тяжело вздохнув. — Почему ты не ушёл? — спросила я. Он хмыкнул. — Ты думаешь мне бы позволили? Когда я был поменьше додому меня в прямом смысле за шкирку тащил Назар, верная его собачонка. И да, прости, мне сказали ты чуть не умерла, — произнёс он, я побледнела, неосознанно ложа руку на бок. — Ну я думала, что умру. Всё обошлось. Так что немножко, — сказала я, с неким смешком. — Кхм, странный у тебя конечно юмор, ты не стесняйся, можешь обматерить этого придурка, ему приказали припугнуть, а он. Так вот. Мой отец хочет заставить тебя попросить дядю Диму отдать фирму. Как я понимаю, за себя ты не особо переживаешь, так как Кашников до сих пор не знает. И об этом знают и они. Аня, слушай меня очень внимательно. Мой отец гнилой человек, который пойдёт на любые жертвы, — он снова украдкой посмотрел на меня. — И они знают, о том Кто тебе дорог, — он сделал акцент, чуть наклонив голову на бок. — Откуда? — спросила я, а он чуть хихикнул. — Боже, Кашникова, если б твоё сердечко хотя б выбрало простого паренька, это бы заняло больше времени, а то, что ты связалась с медийным личиком, подтверждают новости типа «Известный певец Миша Марвин появился на вечеринке с прекрасной незнакомкой. Кто она? «. Тебя обнаружили, дорогая, — он снова свернул, издав странный смешок. — И что ты хочешь сказать? — я не хотела принимать мысль, что с Ним что-то случится. — Они будут действовать на тебя через него, — он нахмурился, — как раньше действовали на меня, — он совсем помрачнел. — Что случилось? — спросила я. Руслан казался мне правда хорошим. — Кашникова, я мало кому позволяю лезть к себе в душонку. Не надо! Она черна, как ночь и ещё уже ничего не спасёт. Бойся за себя, — он остановился в дворе возле моего подъезда, — могу сказать одно. Я отгородил любимого человека от себя сам, лишь бы ему не угрожало ничего, — он грустно усмехнулся. — Может, мне придётся поступить также, — прошептала я. — О нет! Аня! Я не это имел ввиду! Не смей повторять моих ошибок. Никому не будет от этого легче. Ты будешь страдать, да и он представляю, что тоже не плюшками баловаться. Просто надо придумать способ, как защитить вас и всё. Не смей ничего предпринимать! Знаю вас баб, уедете и ничего потом не будет известно! — проговорил он, покачав головой. — Хорошо, спасибо за помощь, — я хотела было выйти, но обнаружила, что дверь заблокирована. — Часто с тобой встречаться мне нельзя, отец заподозрит. Но решать проблему надо, так что вот мой номер, — он мне протянул серебряную карточку. Хм, прям в цвет глаз. Неплохо. — Хорошо, — я взяла предмет в руку и засунула в карман. — Ну давай до встречи, — дверь поддалась и я выбралась из машины, осмысливая всё, что узнала. Чёрт, нельзя всё оставлять. Нужно всё хорошо обдумать, а потом принимать решения. А то сейчас сделаю какой-то глупый поступок, и пожалею о нём. Войдя в квартиру, я тут же скинула полусапожки и включила чайник. Сама же оперлась на подоконник и взглянула в окно. Сколько же мыслей в голове! Почему нельзя выкинуть на время ненужные в эту минуту и думать о чём то одном? Я прислонила лоб к холодному стеклу и прикрыла глаза.***
Какое же паршивое чёрт возьми настроение. Не знаю, из-за слякоти на улице или же может вот этой незатейливой бумажечки в моей руке. Прошло три дня с того момента, и я наконец приняла решение. Да, я уеду. Может это глупо, но это моё решение. Знаю, будет плохо. Но я должна уехать! И сейчас у меня в руках заявление, с которым я направляюсь в кабинет Тимати. Дома стоит собранный чемодан, в сумке билеты на самолёт. Да я знаю, что две недели ещё потом придётся работать, я надеюсь попросить не отрабатывать. Сегодня вечером я должна улететь и точка. Разглядывая своё заявление, я не заметила, как столкнулась с кем-то. — Ой, Ань, прости, я не заметила тебя, — Юля улыбнулась и подняла моё заявление, которое выпало с рук. — Да ничего, — я хотела забрать бумагу с рук шатенки, но она отошла от меня и посмотрела на листок. Чем дольше она читала, тем хмурнее становилась. — Что это? — холодным голосом спросила она. — Ничего, дай сюда, — я протянула ладонь, но она лишь шокировано уставилась на меня. — Кашникова, это заявление на увольнение! С хера ли ты собралась уйти? — спросила Юля, смотря на меня. — Так надо, — тихо сказала я, опуская глаза. Послышался звук рвущейся бумаги. Ничего, новое напишу. — Кому надо? — спросила девушка, разрывая бумагу сначала на пополам, потом на четыре части, потом на восемь и выкидывая в урну. — Мне, — только и ответила я, уходя от того места. А в спину ещё слышала крики о том, что я дура и этим проблемы не решить.***
— Можно? — спросила я, заглянув внутрь кабинета, предварительно постучав. — А, Аня, да заходи, садись, — сказал Юнусов, указывая на стул. Я кивнула и зашла. Не садясь на стул, я положила на стол заявление. Он поднял глаза и посмотрел на документ. Кашлянув в себя, он протянул её к себе и прочитав пару строк, строго посмотрел на меня. — Ты хочешь уволиться? — спросил он, явно недоволен этим. — Да, хочу, — уверенно сказала я. — Очень жаль, ты довольно хороший работник. Ну что ж, раз ты так хочешь, — он уже потянулся за ручкой, но потом передумал. — А Марвин знает? — спросил он. Я вздрогнула. Конечно не знает, я просто хочу исчезнуть из его жизни без всяких выяснений отношений и слёз. — Нет, а это важно? — спросила я, он хмыкнул. — Ну, думаю за две недели ты скажешь ему, — мужчина нахмурился начиная выводить подпись. — Я не могу отработать эти две недели, — сказала я, сохраняя спокойствие, — мне сегодня нужно покинуть Москву, — он остановился и так и не довёл подпись. — То есть ты хочешь сказать, что сегодня исчезнешь? — спросил он, складывая руки на столе. — Да, — только и сказала я. — Не знаю, что у вас там произошло, но ты точно хочешь, чтоб я подписал это? — спросил он, указывая на бумагу. — На все 100 процентов, — произнесла я, пытаясь сохранять спокойствие. — Хорошо, — он довел подпись и кинул себе в ящик. — Отлично, — я встала и пошла к двери, — прощайте, — я открыла дверь и тут же увидела Ирину, которая обвела меня тем самым странным взглядом. — Уж лучше до свидания, — сказал мне в спину Юнусов, а я уже направлялась в кабинет Миши. Его сейчас нет, он на интервью, и я спокойно смогу собрать вещи и уйти. Подхожу к кабинету, и вижу табличку. Тяжело сглатываю и вспоминаю как первый раз стояла перед этой дверью, боясь войти. И снова никак не решусь. Глубоко вздыхаю и вставляю ключ в замок, прокручивая его. И снова на столе бардак. Улыбаюсь видя эту привычную обстановку. Оглядываю комнату и понимаю, что в горле нарастает комок. Всё так знакомо и всё буквально пропитано его парфюмом. Чёрт, только не плакать! Нужно держаться!И пока эта муха будет гладить свои лапки, Я буду говорить, что у меня все в порядке. В среднем человек в день может врать до двухсот тысяч раз, Вот и я солгу сейчас! А потом ты уйдешь, Ты уйдешь, а я останусь
Станет странное сердце, бестолковая усталость. И я буду бояться остаться один на один, В этой комнате цветных пелерин, Тобою связанных на мне пелерин… Целуй меня, целуй меня, целуй меня!
Целуй меня, пока лучи не целятся в нас, Пока еще мы что-то чувствуем, пока мы еще здесь Целуй меня! Я ненавижу когда ты так нужен, Потом ведь все намного может быть хуже…