Химия

03.10.2011 - 09.10.2011 Понедельник, третье октября. Тяжёлые будни. И опять, и снова. Субботу и воскресенье просто страдал от всего на свете. Хоть в люди выбрался. На полном ходу шли подготовления к среде. Обе физкультуры Николас отсутствовал. Видимо, сидел со своей девушкой. Или вообще не пришёл. На итальянском он всё-таки объявился. География прошла хорошо. Про обиду на преподавателя я уже забыл. Химик меня всё равно уже трогать не собирается. Я даже ответил у доски и получил «пять». Остались химия с историей. По закону подлости передо мной сразу мелькнул семпай. Только заметил, что на шее у него висят наушники. Ещё и корона… Он совершенно не похож на профессора. Звонок. Все садятся на свои места. -Первым делом небольшая проверочная работа. Вам на неё пятнадцать-двадцать минут, — сразу начал химик, раздавая листочки. На каждом уже были написаны вопросы и задания. Оставалось только подписать и начать думать. Быстро сел на тетрадь, чтобы было удобно списывать. Подписал. Немного отодвинулся от стола. Пытаюсь разобрать свой почерк. Бел-семпай стоит на кафедре. Прошло уже минут семь. Тут Принцесса резко срывается с места и идёт в мою сторону. Я тем временем пишу. Пронесёт, он не заметит. Но тот останавливается у моего места и просовывает руку под парту, дальше - мне между ног. Уже успел придумать себе уйму сценариев с домогательствами при всём классе. Он достаёт из-под моей задницы тетрадь. Как? Я же проследил, он не видел. -Ты думаешь, я совсем тупой? Я каждого насквозь вижу. Меня пытались обмануть, когда вас всех ещё и не планировали. И что на третьем ряду списывают с телефона – тоже знаю. В любом случае «пару» поставлю. Тихий шелест убирающихся шпаргалок. Удивительно. При синьоре Ладзари так никогда не было. Она была ужасно добрая и отзывчивая. И никогда не замечала, если списывали. Этот же знает наперёд. Он возвращается к своему столу и через некоторое время объявляет о конце работы. Больше я ничего написать не смог. Семпай до конца урока распинался и писал на доске. Класс конспектировал. После звонка он перехватил меня у двери и отдал тетрадь. Ненавижу химию. На истории готовились к предстоящему тесту. Вроде не сложно. Домой я вернулся только к семи: гулял. Лающее существо меня тоже изрядно доставало. Поужинав, сделал уроки и долго сидел над химией. К полуночи я на всё наплевал и пошёл спать. Бессонница. Вторник, четвёртое октября. Слышал, как в шесть мачеха пошла гулять со щенком. Вернулась быстро. До семи рисовал, а после начал собираться. Завтра день преподавателя. С первых двух уроков наш класс сняли. Заставили по-быстрому разучивать какую-то зарядку, чтобы завтра утром выступить перед лицеем. «Танец» был несложный. Приседания, прыжки, рывки руками. И это всё под убогую-убогую быструю шведскую песенку. На английском я заскучал и играл с Ником в «крестики-нолики». Сейчас всё равно повторение. На итальянском языке руководительница весь урок распиналась о завтрашнем дне, о том, что надо надеть, что принести, что делать, в общем. Завтра тоже будет скучно. А вот на литературе мы работали. Делали анализ произведения и рассказывали биографию автора. Последней была информатика. Здесь нам тоже не дали расслабиться, и мы написали проверочную работу. По пути домой купил незатейливый букет, чтобы подарить какому-нибудь преподавателю. Прощу-ка я географа. Он же действовал из хороших побуждений. В квартире начинало вонять псиной, а сама живность беспробудно лаяла и играла. Из-за этого уроки сделал кое-как. Проведя вечер за чтением, заснул. Среда, пятое октября. Что удивило: сегодня вполне солнечно и тепло. Меди даже сделала мне завтрак. Под глазами у неё начали появляться синяки из-за недосыпа. Мистер Буппи рано звал её гулять. Ну, а что поделать? Собака тоже существо живое, тоже в туалет хочет. Пришёл в лицей пораньше, стараясь не повредить букет. Обычно цветы у меня долго не жили. Засыхали сразу же. Мало ли, что с букетом случится. Пока ещё мы могли быть в нормальной одежде, а не в парадной. Нас выволокли на улицу, на площадку перед главным зданием. Некоторые уже там стояли, некоторые - проходили дальше, в лицей. Включили музыку, класс начал выплясывать зарядку. Сегодня вроде и какой-то оздоровительный день тоже. Я стоял во втором ряду, справа. Почти сразу же к толпе присоединился улыбающийся химик. Я буквально чувствовал, как меня пожирают взглядом. По сути, надо было улыбаться или стоять с более-менее заинтересованным лицом, но что-то как-то не особо хотелось. После выступления раздались негромкие аплодисменты, и все зашли в лицей. После литературы, геометрии и статистики нас отправили раздаривать букеты. Всю перемену думал, кому бы подарить. До профессора Корнилю было идти далеко, да и искать, наверное, пришлось бы. Когда дошёл до третьего этажа, мою зелёную голову посетила идея. Уверенным шагом прошествовал к двери и постучался. -Семпа-ай? – уж ему-то точно и цветочка не подарят. А я и поиздеваюсь заодно. Скрашу день. -Жа-аба? – передразнил химик. Он вальяжно раскинулся в кресле, закинув ноги на стол. Даже одет вполне празднично: серый джемпер, поверх которого красная жилетка на пуговицах и чёрный дорогой пиджак, тёмные штаны и начищенные ботинки. Корона сверкнула в свете ламп. Мажор. -Семпай, — повторил я. – Принёс, вот, Вам цвето-очков. Хотел чётное количество, но мне не продали. -Хорошо. Положи к остальным, — кивнул головой в угол с раковинами. Я опешил. Несколько добротных букетов, причём явно купленных не в соседнем ларьке. Принцесса шипяще засмеялась: -Ши-ши-ши, не ожидал? – улыбается. -Не осо-обо, — поверх положил свой букет. Даже обидно. Как же хотелось испортить этому самодуру день. -Что-нибудь ещё? – склонил голову к плечу. -Да нет, — и ушёл, убрав руки в карманы. Так нечестно. Всю физику злился. Николас сегодня отсутствовал. Повезло. Под конец биологии нас отправили в актовый зал. Быстро переоделся в тёмный костюм и серую рубашку. Всё-таки заставили надеть галстук. Точнее, мне его выдали, но завязать не получалось. Отправился в туалет. Долго пытался что-нибудь сделать, но тщетно. Как он подошёл, я не услышал. -Не умеешь завязывать, что ли? – химик стоял за мной словно призрак. -Уме-ею. Забыл просто, — пожал плечами. Ещё одна неудачная попытка. Цокнув, семпай развернул меня к себе лицом. Мигом всё сделал. Выглядело безупречно, хоть и слегка помято. -Как с химией дела продвигаются? – снова что-то делает с моим галстуком, но я не обращаю внимания. -Норма-ально. А у Вас? – какой же тупой вопрос. -Раз в семьдесят лучше, чем у тебя. Не забудь, завтра занятия, — сверкнул зубами и ушёл. Прозвенел звонок, и я поторопился вернуться. Пробравшись в зал, сразу заскочил за кулисы. Небольшое зеркало там всё же стояло. Чёртов сукин сын. Вместо нормально завязанного галстука у меня недобант. Справа ушко бантика есть, а слева — нет. Исправить ничего не успел, да и не получилось бы: нас сразу вытолкнули на сцену. Успел лишь резко сорвать его с шеи. Даже в полумраке актового зала я сразу его нашёл. Будто притягивал взгляд. Улыбается, ещё бы. Надо было отпеть песенку побыстрее. Сначала строчки о колыбели знаний, потом о граните науки, про преподавателей, какие они добрые и хорошие. Да, знаю одного такого. Химию у нас ведёт. Бельфегором зовут. Ну самый добрый и хороший. Прямо ангел во плоти. Спели мы воистину быстро. Зрители похлопали. Настала очередь стихов. Благо, мне такого не досталось. После разрешения классной руководительницы переоделся и ушёл. Домой пошёл сразу. Узнал, почему друг не пришёл. Отлично, он заболел. Остаток дня посвятил урокам. Заснул рано. Четверг, шестое октября. Был небольшой дождь, что подтверждали мокрые ботинки Меди в прихожей. Щенок спал под входной дверью. На занятия я не торопился. Первой была алгебра, а я её сделал плохо. Тем не менее, пришёл вовремя. Весь первый урок я рисовал в конце тетради, за что получил замечание. На музыке мы начали разучивать песни к новому году. До праздника ещё далеко, готовиться мы будем постепенно. Социология тоже прошла скучно, но за рисование выговор не сделали. На географии пол-урока дискутировали с профессором. Было даже забавно. Физика прошла легко и быстро. А после осознания того, что следующим уроком будет химия, время будто резко затормозило. Поднявшись по лестнице, я пошёл к кабинету. Он открыт. Одноклассники не спеша готовились к уроку, а химик занимался своими делами. Звонок. -Все сели, — махнул рукой. Класс повиновался. Преподаватель начал урок. Много и громко говорит. Взял мел. Джемпер в полоску. Синюю и голубую полоски. Такой ему тоже идёт. Многие девушки хотят себе такого: умного, красивого и богатого. Только вот у этого характер отвратительный. Да и шизофреник он какой-то. -Зелёный? – на меня указывает мел. Из-за глубоководного погружения в собственные мысли, пропустил вопрос мимо ушей. Мел был направлен в мою сторону ещё секунды три, а потом повернулся к отличнице. Ещё два неответа на вопросы, и я получаю двойку. В итоге, да, получил. Со звонком все покинули помещение, я остался. Семпай стёр с доски и вернулся к столу. Ладони у него полностью белые от мела. Отправил меня отнести журнал, сам пошёл мыть руки. Вернулся минут через пять и сразу зашёл в лаборантскую. Достал пособия, показал. -Вот теперь уже даже ещё ближе к тройке. Сам решал? Я киваю. -Чувствуешь, что умнеешь? – зевнул. -Да ни ра-азу, — сказать мне всё равно нечего. Семпай задумался. -Знаешь, как мы сделаем? – жду продолжения. – Если будем уделять химии только один дополнительный час в неделю, то ты и правда не поумнеешь. Поэтому, — берёт бумагу, что-то пишет. – Приходишь в субботу к двенадцати по этому адресу. Опаздывать запрещается. Рассматриваю листок. Насколько я помню, это спальный район прямо у центра города, который немного нелогичен своим расположением. Он там живёт? -Приносишь с собой учебники, пособия и тетради. Понятно объясняю? -Да нет, что Вы. Я же слишком тупой для такого. -Отвечай нормально. На седьмом уроке меня легко разозлить, — приторно улыбается. -Вы такой неуравнове-ешенный? Хотя не удивительно. По Вам заметно. -Лягушка, — злобно-нервный шипящий смех. – Ты сейчас довыступаешься. Стук в кабинет, мой мучитель покидает пристройку. Бесит. Через некоторое время возвращается, идёт к столу. -Семпа-ай, это за Вами из психушки приезжали? А почему же не забрали? – сама невинность. -Жа-аба, — ужасно растянул слово, остановившись на полпути. Склонил голову к плечу. – Давай поиграем в опыты. Это явно был не вопрос. -Возьмём, например, колбу, — берёт подлиннее и потолще. Встаю со стула. Надо уйти. – И запихнём её тебе в задницу. А потом посмотрим, что будет. Оба молчим. По лаборантской разносится шелестящее хихиканье. -Снимай штаны. Я не шелохнулся. -Я сказал: живо снимай штаны. Я пока более-менее добрый, — левой рукой сжимает колбу. Костяшки пальцев белеют. -Я не буду. -Хорошо, — в следующий миг колба громко трескается и рассыпается по полу мелкими осколками. С ладони химика капает кровь. -Бел-семпай, у Вас кро-овь идёт. -Ши-ши-ши, — облизывает окровавленную ладонь. Чувствую на себе безумный взгляд. Псих. Подлетает, бьёт по лицу, быстро заламывает мне руку за спину, разворачивая и тыкая лицом в поверхность стола. Нагибается ниже. Уже свободными руками упираюсь в стол. -Хорошо, — сказал ещё раз. – Тогда запихнём тебе в задницу кое-что другое. Левой рукой держит за волосы, чтобы я не мог поднять голову, а правой расстёгивает и спускает с меня штаны с нижним бельём. Становится ужасно страшно. Химик истерично смеётся. Чувствую, как волосы на затылке слиплись от крови с его ладони. Проводит холодной рукой по ягодице. Моё тело сотрясает мелкая дрожь, но это уже от волнения. Прямо чувствую его улыбку. Безумие какое-то. -Как всё хорошо-то: все разошлись, а охранники не услышат твоих криков, — провёл языком по уху. Кричать я и не собирался в любом случае. Такой ход событий только бы подстрекал этого извращенца на продолжение. Мне оно как-то не надо. В следующую секунду в меня ввели два слюнявых пальца. Дёрнулся в попытке вырваться. -Ши-ши, силёнок-то мало. Пока ещё не больно, но дискомфорт значимый. Он начал двигать пальцами, растягивать. Какие же холодные, как же противно. Рука с головы исчезла – расстёгивает ширинку. Меня ещё потряхивает. Бельфегор кладёт обе ладони мне на талию, входя. Как же я рад, что волосы не короткие и сейчас закрывают моё лицо. Боль адская. Сжимаю кулаки, зажмуриваюсь. Во рту привкус крови с закусанной изнутри щеки, а глаза начали слезиться. Казалось, что не прошло и секунды. Время снова застыло. Входит, похоже, почти полностью. Судорожно выдыхает и приостанавливается. Я же еле дышу. Страшно, мерзко, противно. Химик проводит пальцем по моему позвоночнику вверх, задирая футболку и начиная двигаться. Ещё больнее. -Расслабься, а то тебе же хуже, — напряжённо шепчет на ухо. Какой же странный контраст холодных рук и горячего дыхания на шее. И даже не знаю, стоит ли воспользоваться этим советом. Искушая судьбу, пытаюсь расслабить задницу. Ужасно сложно, но попробовать стоит. Судя по громким выдохам и более плавным движениям, что-то получилось. Уткнулся лбом в моё плечо, не останавливаясь и прижимаясь ещё ближе. Новые приступы боли волнами разносятся по всему телу. Слёзы высохли, оставив после себя неприятное ощущение на щеках. Снова дышит в шею и кусает. Он обхватывает меня руками, словно обнимая. Слишком близко. Слышу приглушённый шипящий смех, и его рука ползёт по моему бедру. Нельзя, так нельзя. Ещё немного моих мученических вздохов и учащённого, громкого дыхания химика, и всё заканчивается. Ненавижу себя. Надо было сбежать сразу, как подвернулась бы возможность, а не терпеливо служить подстилкой. Что же я делаю? Звук застёгивающейся ширинки. Тяжело дышит, встав сзади. Собравшись с силами, я смог оторваться от стола и натянуть штаны, еле держась на ногах. Во всём теле была сильная слабость. -Вали уже отсюда, — будто ничего и не было. Собрал рюкзак и молча ушёл. На улице всё ещё лил дождь. Поэтому накинул капюшон, что помогло скрыть слипшиеся волосы на затылке. Всю дорогу я ни о чём не думал. Просто бездумно шёл. Дома мною завладела всеуничтожающая рваная боль. Простите, но жопу адски саднило, и было невозможно сидеть. Еле нашёл в аптечке обезболивающее и выпил как можно больше. Попросил мачеху сказать классной руководительнице, что завтра не приду. Как только аккуратно лёг в кровать, моментально заснул. Хорошее лекарство. Пятница, седьмое октября. Спал я плохо, а проснулся рано: примерно в шесть. Боль всё ещё держалась в теле, но чувствовалась намного меньше. Стоит поблагодарить высокий болевой порог. Только вот вчера он не сработал. А сегодня я подметил, что на некоторых частях тела осталась его кровь. Кровь шизанутого химика. С ладони которая. Просидев в ванне около двух часов, почувствовал себя на каплю чище. Вернулся в комнату и стал разбираться среди вещей. Ноющая задница позволила только порыться в карманах джинс и лечь назад. В руке я держал помятую бумажку с адресом. Что же меня завтра ждёт? Мелькнула мысль о прогуле, но за такое наверняка влетело бы в три раза больше. Так весь день и пролежал. Позвонил и узнал уроки. Сказал, что отравился, но в понедельник буду. Сделал всё, что смог, и в одиннадцать лёг спать. Меня ожидала суббота и море неизвестностей. Суббота, восьмое октября. Разлепив глаза, первым делом посмотрел на часы. 10:50 Чёрт побери. Я уже в двенадцать должен быть на месте, а мне путь предстоит неблизкий. Первым делом выпил обезболивающего. Почти отпустило, но стоит хоть раз в жизни позаботиться о своём организме. Собравшись как можно быстрее и даже не завтракая, пошёл на остановку. На путь у меня времени с небольшим запасом, но автобусов не было. Пришлось добираться своим ходом. По подземным переходам, перебегая проезжую часть, почти попадая под машины и ненужные автобусы, добрался до района, игнорируя резкую боль в заднице. Да, одна из спальных частей Палермо. Но также и одна из элитнейших. По большей части были двухэтажные большие коттеджи. Следуя адресу на бумажке, вышел к дому приличных габаритов и цивильной наружности. Он был насыщенного древесного цвета под венге. Район на западный манер. На почтовом ящике у входа на территорию красовался номер дома. Вроде была и фамилия, но её перезачеркали чем-то острым так, что не разберёшь. Прошёл к крыльцу. Большая белая дверь, немного потрёпанная временем. В общей массе даже красиво. Без пяти двенадцать постучал три раза. Подождал. Его нет, отлично. Только собрался уходить, но меня остановил странный шорох. Похоже, в прихожей кто-то всё-таки есть. Звук поворачивающегося в замке ключа, опускается ручка. Дверь приоткрывается. -А-а, Жаба. Точно. Я про тебя и забыл уже, — сонным, слегка хриплым голосом. Меня встретила спутанная светлая чёлка. Что удивило, короны в волосах не было. Всё-таки бывают моменты, когда химик её снимает. На нём была тёмно-синяя огромная футболка, слегка прикрывающая гениталии. Ну и трусы на пару тонов темнее. Стоит босиком на плитке у двери. Тонкая бледная рука тянется к лицу, ладонь забирается под чёлку. Трёт глаза. -Что встал? Проходи давай, — открывает дверь шире и немного отходит в сторону, не отпуская ручку. Переступив порог, я почувствовал, как меня обволакивает тепло. Преподаватель хлопнул дверью и закрыл на ключ. Тот самый чёрный зонт стоял в углу прихожей. -Куртку сюда повесь, — указывает пальцем на вешалку. – А по дому босиком можешь ходить. Потягиваясь, химик прошёл дальше. Разделся и пошёл за ним. Холл выводил в большую гостиную. Интерьер выполнен в бежево-белых тонах, но и не только. На ходу прибираясь, блондин дошёл до тёмного дивана и натянул мешковатые джинсы. Окна были неряшливо зашторены, отчего стоял полумрак. -Рюкзак где-нибудь тут кинь, — всё было как-то слишком по-домашнему. Особенно его поведение. – Для начала поесть надо. Семпай, зевая, пошёл куда-то направо. Похоже, на кухню. Иду следом. На кухне же господствовали чёрные и голубые цвета. Он стукнул костяшкой пальца по выключателю, и по помещению разлился тусклый свет. Немного подумав, выключил и развёл шторы в стороны. Сразу стало намного светлее. Я аккуратно присел на стул. Послышался шум заработавшей кофеварки. Бок о бок стояли два холодильника средних размеров. Достаёт из правого колбасу и молоко. Потом на полках над тумбами находит хлеб и какие-то хлопья. Высыпает большое количество в тарелку и заливает ледяным молоком. Как-то даже профессионально режет остальное. Я не сразу заметил на его левой ладони затягивающиеся раны от злосчастной колбы. Где-то ближе к окну что-то мелькнуло. -Семпа-ай, — дёрнул головой. Слушает. – У Вас тут что, крысы? -Какой же ты ограниченный, — делает глоток кофе из большой кружки. Затем переносит еду на стол, у которого сижу я. Повернулся ко мне: -Есть будешь? – мотаю головой. – Ты слишком тощий. Смотреть мерзко. Через некоторое время добротная порция хлопьев стоит и передо мной. Пришлось есть. Хотя, даже хорошо. Я же не завтракал. Вообще, не люблю холодные вещи. В том числе и молоко. Уж лучше разогреть. Что-то пробежало под стол, стукнувшись о мою пятку. Я чуть дёрнулся и посмотрел на пол. Химик уже нагнулся, поднял нечто и посадил на стол. Это оказался большой такой хорёк светло-серого цвета, с густой шерстью на глаза и длинным пушистым хвостом. Один вопрос: как так? -Это Минк, — зверёк подползает ко мне, принюхиваясь. – Выведенная порода. Живут долго, вроде даже боевые. Ужасно умные твари. -Странный он у Вас, — тяну руку к хорьку. -Он не любит чужих. Сейчас сожрёт, ши-ши-ши, — сказал, отрываясь от позднего завтрака. -Не всем же быть такими злыми, как Вы. Всё-таки он оказался прав. Минк, злобно шипя, бросился на меня и действительно бы сожрал с потрохами, если бы его вовремя не схватили за хвост. Принц заливался шипящим смехом, оттягивая животное на себя. Я отодвинулся подальше. -Сколько же раз говорил тебе, мусор в рот не брать. Это же абсолютно не по-королевски, — хорёк издал что-то похожее на смех химика и убежал. Второй вернулся к трапезе. – Как зад твой поживает? Какой уместный вопрос во время завтрака. -Нормально, спасибо, — переступив порог, я старался не смотреть на него. Но причину этого понять не мог. -Будет тебе уроком на будущее. Не срываюсь обычно подобным образом, но как-то на этот раз я себя не контролировал, — допивает кофе. – Пошли. Свалив посуду в посудомойку, пошли назад в гостиную. По пути заметил, что почти везде можно увидеть следы от ножей. Будто их тут метали. Меня усадили на диван и дали ещё партию тестов. -Сиди и решай. В... — поднял голову на часы, – через час проверю. За это время обязательно должно быть решено два пособия. Ткнул пальцами на тонкие книжки и исчез. Я занялся тестами. Минут через пятнадцать заметил его в кресле у окна. Что-то делал в ноутбуке. В волосах уже красовалась корона. Хорёк сидел на плече. Было легче, чем я думал. Около двух подошёл мучитель и, сев сбоку, стал проверять. -Если бы ты был младше года этак на три, то получил бы четвёрку с плюсом. Поздравляю. Мне сказали решать дальше. Часа через три семпай потряс меня за плечо. Пошли чаёвничать. Пока пил чай, на меня натянули какую-то шапку. Потом подошёл к зеркалу. Это была круглая шапка огромного диаметра с большими лягушачьими глазами. -Что-о это? – поправляю головной убор. -Теперь ты обязан будешь это носить. У меня дома – обязательно. Лягушка, ши-ши-ши, — из бока шапки торчал нож. – Будешь живой мишенью. Так интереснее. -Семпай, это противозаконно, — вытаскиваю лезвие и кидаю на пол. -Меня это не волнует. Ещё один нож летит аккурат мне в глаз. За четыре сантиметра от цели он вновь возвращается к Принцу. Не могу не признать, что это сбило с толку. Далее опять тесты. К шести закончили. -Ты не так бесполезен, как пару уроков назад. Экзамен сдашь, — мы сидим на диване. Весь день я провёл в обществе семпая. Хотелось домой. А ещё больше было желание снять шапку. -Можно мне, наконец, снять ша-апку? -Нет, чёртова инфузория, — растягивает губы в широкой улыбке. -Почему? -Потому что я так сказал. А слово Принца – закон. -Да никакой Вы не принц. В следующий миг лежу на диване, прижатый химиком сверху. Смеётся мне в лицо. -Безмозглое земноводное. Я оказался неправ. -Уныло быть Вами, — надо бы домой. Мне показалось, что на всего лишь секунду, но я поймал отблеск его глаз. Правая рука уже скользила по моему телу. -Не-ет, Бел-семпай. В лицее побаловались, и хватит. -Кто сказал? – оттягивает ворот кофты и проводит языком вдоль ключицы. -Вам доставляет огромное удовольствие приставать к ученикам? Тем более одного с Вами пола? -Это вышло случайно. А вот сейчас уже можно взять небольшую плату за твоё обучение, ши-ши. От тёплого хихиканья на подбородке стало не по себе. Упёрся химику в грудь руками: -Не надо. -Что, страшно? – скалит зубы. Я мотаю головой. Нет, страшно не было. Хотелось просто уйти. Оттолкнуть (да даже сдвинуть) его не получилось. Но тут семпай резко отстраняется: -Иди собираться. Уже поздно. Кое-как собравшись и придя в человеческое состояние, пошёл в прихожую. Тут же появился химик. -Лягушка. Дай мне свой номер. -Зачем? – надеваю куртку. -Для связи. Если я не звоню, значит, приходишь. Если звоню – сообщаю информацию и, возможно, отменяю занятие. Мой номер не сохраняй. Тебе это абсолютно незачем. Великолепная логика. Семпай достал сотовый телефон и записал номер. Он у него был какой-то буржуйский: блекберри. -Всё, до понедельника. И я пошёл домой. Что удивляло, болело почти чуть-чуть и незаметно. Даже мог сидеть. Поужинав, лёг спать. Воскресенье, девятое октября. Воскресенье прошло скудно и всё ещё за глотанием таблеток. На этот раз ограничился одной. Давно не ощущал этот спектр эмоций на себе. Да и не хотелось бы ещё много-много лет. Уроки были готовы, и мне оставалось только читать и рисовать. Этим и занялся.