Химия

26.09.2011 - 02.10.2011 Понедельник, двадцать шестое сентября. Последняя неделя сентября. До экзаменов ещё восемь месяцев. Время бежит быстро. Утро после бессонной ночи. Засыпать становится всё труднее и труднее. Выпил большую чашку кофе, это должно хоть как-то помочь взбодриться. Буквально сразу вышел из дома. В лицее был вовремя. Ник сидел со своей девушкой. Я их тревожить не стал, сразу пошёл на физкультуру. Кофе действовал - я бегал бодрее обычного. К концу второго урока немного приустал. Пока переодевался, вспомнил, что до моего дня рождения осталось ровно два месяца. С каждым разом ближе к смерти. Какое чудо. После мы отправились к кабинету итальянского. Похоже, сегодня пишем какой-то диктант. Да, так оно и есть. На перемене нас немного задержали. География прошла не особо. На географа я по-детски обиделся. Он, кажется, понял это. Затем день омрачила химия. Преподаватель закупился мелом. Об этом красноречиво оповещала стопка упаковок у стола на кафедре. В скором времени по лицею раздался звонок. Все заняли свои места. С опозданием в две минуты явился химик. С собой он нёс журнал. -Всем привет, — журнал на столе. – Как я предупреждал, будет опрос, и тетради я ваши проверил. Принёс из лаборантской большую стопку тетрадей и поставил на первую парту второго ряда. Зачитывает: -Челси Росси. Тетрадь ведёт аккуратно, большинство написано верно. «Четыре», — тянет тетрадь сидящим на первой парте. – Передавайте дальше. Так он комментировал каждую тетрадь, периодически посмеиваясь. -Марк Антоанетти - двойка. Пауль Роджинский - тоже «два». Всё списано, — передаёт тетради дальше. – Николас Сопрано - «пять». Замечаний нет. Следующая тетрадь была моей. -Франсуа Морель - «три». Ужасный косой почерк и сути в записях почти не вижу. Дальше. В тетради было много чёрной гелевой ручки химика. В конце всех записей пометка: «Пишешь омерзительно. Руки бы выдрал за такое». Вселенская доброта в лице одного человека, да. -Сейчас все отложили учебники на край стола. Достали листки. По классу зашелестела бумага. -Подписываете имя, фамилию и класс. Пишем по вариантам. Раз-два, раз-два, раз-два, — быстро указал пальцами на ряды парт. Мне достался второй вариант. Вопросы семпай диктовал. А вопросы были такие, что подумать приходилось всем. Из семи я ответил только на один. -Всё. Сдаём, — прошёлся по рядам, собирая листочки. У некоторых, кто дописывал, бумагу буквально вырвал из рук. Списать не сумел никто. Химик встал на кафедру: -Так. А теперь даю вам время на повторение. Сейчас я просмотрю ваши работы и худших вызову к доске. Уселся за стол и начал проверять. Чёрт, я же точно окажусь на грани жизни и смерти. Быстро залистал учебник, повторяя. В итоге назвали мою фамилию и ещё пятерых. Вопросы он задавал сложные. На мой взгляд, так точно. У меня «два» - не исправил. -Сели. Запишем домашнее задание, а потом вернёмся к конспектам. Так урок и подошёл к концу. Когда направлялся к выходу из кабинета, меня окликнули: -Зелёный. Подойди сюда. Химик сидел за столом, повернув на меня голову. -Чего Вам, Бел-семпа-ай? Мне на исто-орию нужно, — поправил рюкзак. -Меня это не волнует. Почему отец в пятницу приходил? – этого вопроса я не ожидал. -За неделю до этого прогуля-ял. Вот. А потом об этом узнала классная руководи-ительница. -Хорошо, — кивнул. – А что же тогда имел в виду директор? Я тупо смотрел на его чёлку. -Что у нас с тобой проблемы. Язык распускаешь? -Не-ет. Я не знаю, о чём он. Мне пора. До свидания, семпа-ай, — и отправился на историю. -Пока, Жаба, — прозвучало вслед. Я спускался по лестнице. А может, следовало рассказать о случившемся? Может, он бы тогда отстал от меня? Он, кажется, даже имени моего не запомнил. И ещё профессором зовётся. На истории Николас о чём-то мечтал. Потом сказал, что хочет на выходных позвать Клариссу в кино на какой-нибудь ужастик. Подумав, я посоветовал ему посмотреть с ней фильм дома. И не ужастик. Сейчас в кинотеатрах одна байда. Друг кивнул и вернулся к раздумьям. Уроки закончились. До ворот лицея я шёл с Сопрано и его девушкой. Он решил, что нас нужно познакомить поближе. Ростом она была примерно с меня, а глаза и правда большие и красивые. Длинные ресницы, не красится. Вместе они смотрятся очень даже ничего. Мимо прошла Ола, одноклассница, и махнула мне рукой. Я повернул голову в её сторону, кивнул. Буквально следом за ней шёл химик в чёрной куртке и со своим рюкзаком. Пройдя метров двадцать, он остановился и достал ключи. Машину я разглядеть особо не смог, но она была большая и серая. -Кста-ати, — я снова повернулся к другу, – у нас взаправду новенькие будут? -Говорят, что да. В октябре где-то. Постояли ещё немного и разошлись. Потихоньку начал накрапывать дождик. Переступив порог дома, первым делом встретил Меди. Она куда-то собиралась. -Ты куда? -На почту. Письмо отправить хочу. -Понятно, — я знал, что подробнее мне не расскажут. Да как-то оно для меня важно и не было. Остаток дня делал уроки, слушал музыку и шпилил в игры. Перед сном немного порисовал. Рисую я всегда простым карандашом. Никогда не раскрашиваю. Почему? Не знаю. Вторник, двадцать седьмое сентября. Сегодня солнечно. Я не ненавижу солнце, но и повода для радости не вижу. Хотя большинство моих знакомых его обожает. На первый урок я немного опоздал, но ругать не стали. Социология прошла мирно. А вот на алгебре нас опять заставили писать какую-то работу. Еле смог списать. Перед английским языком мы пошли в столовую. -Как у вас дела-а? -Очень неплохо, — воодушевлённо сказал Ник, жуя бутерброд. Я есть не хотел. -Решил насчёт выходных? -Ага, почти. Думаю, твой вариант хорошо подходит. Лишь кивнув, я устремил взгляд в окно. Волнами прибывало одиночество. Пошли на урок. Друг на этот раз что-то да понял. Мне проблем меньше. На итальянском и литературе почти ничего не делали. Настроение классной руководительницы явно было крайне ленивым, и она лишь что-то говорила, даже не заставляя конспектировать. На последней перемене разрешили погулять на улице. При этом охранник нас откровенно пас, хотя и вышел под предлогом покурить. Мы с Сопрано и Клариссой сидели на ступеньках. Ближе к звонку вышел химик. Похоже, тоже не особо радовался солнечному дню. Сегодня он надел красную поношенную футболку и светло-серую толстовку. На нём почти все вещи смотрятся странно, но объяснить я это никак не могу. К сожалению, меня заметили. -О, так и знал, что найду тебя здесь, ши-ши, — садится на ступеньки сбоку меня. Знал? Искал? Зачем я ему понадобился? -Что Вам уго-одно? Кларисса аж загорелась вся, когда он заговорил. -Принёс тебе ещё пособий, — открывает рюкзак и достаёт несколько тестов по химии разных изданий и годов выпуска. – Занимаешься? -Понемно-огу, — я всё так же смотрю перед собой. -Ты должен не «понемногу», а заниматься! – огребаю тестами по голове. -Ладно, ладно. Буду я заниматься, – забираю тесты. -Так-то лучше. Пока, ребятки, — и уходит, махнув рукой. Я заметил, как девушка вся вытянулась в струнку. -Ты общаешься с химиком? – кажется, она не умеет формулировать вопросы правильно. -Если ты имеешь в виду, сдаю ли я химию, то да. -Вау! А почему? -Меня заставили. -Новый химик такой классный, — Кларисса даже губу закусила. Затем мы отправились на информатику. На урок я откровенно забил и ради своего же блага пролистал полученные тесты. Большая часть была непонятна, но что-то с того злосчастного дополнительного я всё же усвоил. Тот случай меня уже не колыхал. После лицея я сразу пошёл домой. Ничего, кроме как сесть и зубрить, мне не оставалось. Так и провёл я свой день за учебниками, а заснул с пособием по химии в руках. Среда, двадцать восьмое сентября. Завтра у мачехи день рождения. Надо что-то подарить. Да, просыпаюсь с лучшими мыслями на этой планете. Начал собираться. К сожалению, я успел подметить, что присутствие нашего химика окрашивает мою жизнь в новые краски. Нет, он далеко не лучезарный человек. Близко даже не стояло. Поэтому и краски кровавые. Но что-то в нём есть такое, что заставляет задуматься. Время замедляет свой ход, когда ты находишься с ним в одном помещении, когда просто проходишь мимо. Те дни, моменты, когда мне предстоит встреча с ним, не пролетают так незаметно, как часто делают выходные или середина недели. Меня раздражает. Нещадно бесит меня. Меня. Того, кто за последние лет десять эмоций почти и не подаёт. -Завтрак ещё остался? – мачеха выходит из спальни, сонно зевая. -Да-а. На тебя хватит, — надеваю кроссовки и куртку. На этом покидаю квартиру. Хм, могу сказать, что холодная осень этого года нравится мне всё больше и больше. Я не люблю тепло, нет. Не люблю жаркое лето и палящее солнце, когда на небе ни облачка. А ведь в Палермо так частенько. Ещё я очень люблю туман. Мама как-то мне сказала, что я родился в туман. Что в тот день было ну очень туманно. Настолько, что перед собой от силы было видно метров пять. -Фран! – крикнул кто-то, быстро подбегая ко мне. Я обернулся. -О, приве-ет. -Что-то ты сегодня рано, — с появлением девушки Ник стал очень бодрым и весёлым. Является ли это счастьем? -Так вышло. И мы зашли в лицей. Что-то подарить. Вешаю куртку в раздевалке. Может, спросить у неё напрямую? Поднимаемся на последний этаж. Не лучшая идея. Сбросил рюкзак сбоку двери в кабинет и включил музыку. Цветы? Конфеты? Открытка? Игрушка? Подешевле и всё вместе - вот лучший ход действий. Уже звенит звонок. Тупое время. Зачем так быстро идти? Наша руководительница удивляла тем, что про написанные работы забывала сразу же. Поэтому и по литературе, и по итальянскому оценок у нас было мало. -Так, — поправила очки литераторша. – Мы с вами остановились на Шекспире… Больше я не слушал. Подарить ей дешёвый букет, открытку и медведя? Нет, дешёвый букет и дешёвую открытку. Этого достаточно. А то надо бы деньги поберечь. Под эти раздумья урок и пролетел. Мы сейчас «Гамлета» проходим, кажется. Я читал. Мне понравилось. Следующие три урока предстояло провести в кабинете математики. На геометрии сплошное повторение и подготовка к экзаменам. На алгебре сплошное повторение и подготовка к экзаменам. На статистике сплошное повторение и подготовка к экзаменам? На статистике сплошное повторение и подготовка к экзаменам, но двадцать минут до звонка мы отдыхали. Кто-то предложил сыграть в мафию, и полкласса уселось в кружок. Я же уделил время тестам по химии. Да, я взял их с собой. А что мне ещё остаётся? Всё равно почти ничего не понятно. Завтра ведь мне задницу надерут, если вообще ничего не сделаю. Два часа с идиотским принцем. И вот звонок. Будет только пятый урок. Мы сели на лавочках на первом этаже, и я попросил Ника помочь мне с этой грёбанной химией. Доделывает первый номер, отлично. Мы сидели, низко согнувшись над пособием, как меня сильно огрели чем-то по голове, и лоб впечатался в колено. -Ты должен всё делать сам, недоумок, – химик выхватывает пособие у друга из рук и швыряет мне. -Да что в этом такого? – недоумевает Сопрано. -Этим он показывает, что его тупость только прогрессирует. Элементарнейших азов не знает, — мне становится стыдно от этих слов. – А теперь мне пора. Скоро урок. Ткнул пальцем на часы на стене и удалился. Николас ещё долго злился и бурчал себе под нос всю физику. Синьора Лангета вроде уже отпустило. Ну, выглядел он нормально. На последнем уроке на улице выглянуло солнце. Весь урок обсуждали фотосинтез. Зачем? И так всё предельно ясно, все всё помнят. Дома был ровно в три. Мачеха готовила ужин. -На обед грибной суп, — ставит передо мной тарелку. -Спаси-ибо. Пообедав, я пошёл, нет, делать не уроки. Пообедав, я пошёл делать химию. Весь день сегодня ей посвящаю. Решив всё, что смог, сделал остальное. На ночь порисовал. Около трёх меня сморил сон. Четверг, двадцать девятое сентября. Утром было пасмурно, но тепло. Капал дождь. Как только я вышел из дома, он закончился, и горизонт стал принимать серо-голубой оттенок с желтоватым отблеском. Рассвет. Повезло Меди с погодой в день рождения. Осталось купить ей подарок. Этим я займусь после учёбы. Пришёл я под самый звонок, так как, задумавшись, повернул не туда. На алгебре было скучно. Всех рассадили, но только из-за того, что болтушки слишком громко разговаривали. На музыке мы снова что-то напевали. Что-то жутко несуразное и скучное. Ко дню преподавателя. Когда он там? Шесть дней ещё, что ли. Предпоследний день сентября. С каждым днём зима всё ближе и ближе. Социология. Профессор опрашивал только тех, кто будет сдавать экзамены. Как самый правильный достал химию. Полистал. Понял, что ничего не понимаю. Убрал. Так урок и прошёл. Теперь география. Продолжаю дуться. Географ вызывает меня к доске. Вообще, удивительно. Подготовился я плохо, а рассказал крайне чётко и понятно. Хвала мне. Остаток урока слушал музыку. Перемена. Время вновь начинало замедляться. Пошли с Ником в столовую. Тот купил себе булочку. Пока друг ел, а я стоял сбоку, к расписанию подошёл химик. Некоторое время рассматривал, а затем удалился в сторону преподавательской. Так я и не понял, зачем он это сделал. Не знает, что ли, какой у него класс будет? Вот ведь бедненький. -Вы чего тут мне крошите? – над нами выросла уборщица. -М-мы не крошим, – пробубнил Сопрано, прожёвывая хлебобулочное изделие. -Вижу я, как вы не крошите! Сейчас как… -Что ж ты так расшумелась? – женщина даже ахнула от неожиданности. Разом повернулись. Семпай стоял сзади нас, уже заимев чей-то журнал. -Да я… да они… -Ты, — кивает на меня, – и ты, — кивает на друга. – За мной. У лестницы приостановился, махнув рукой в сторону кабинета физики: -Сгиньте отсюда наконец, — и начал подъём наверх. Николас, конечно, недоумевал. Я отнёсся как-то спокойнее. На физике было сложно. Не понял ничего. Перечитав параграф, осознал, что читал не то и думал не о том. Всё встало на свои места. Предстояла химия. Я шёл не спеша, жутко нехотя. Состояние было сонное. -Лягушка! – я резко вскинул голову. Передо мной, словно из ниоткуда, возник семпай. Ник успел куда-то смыться. -Что Вам, семпа-ай? – зевнул. -Да ничего. Просто мне скучно, — уселся сбоку. Только сейчас сообразил, что сижу на подоконнике в раздевалке. И когда успел? -Как Вы меня нашли? -Я же гений. -Псевдопринц с псевдогениальностью, — когда он находился настолько близко, было неуютнее раз в двенадцать, наверное. -Ши-ши-ши, тупая жаба. Ты занимался дома? -Да-а, — сразу вспомнились его слова о моей прогрессирующей тупости. -Зачем ты тянешь гласные? – выпрямил спину, потягиваясь, выпячивая грудь вперёд. Резко выдохнул, съёживаясь. -Не зна-аю. Привычка, — шмыгаю носом. Лишь кивнув, уходит. Я задерживаюсь ненадолго и вскоре захожу в класс. Сразу звенит звонок на урок. Все уже сидят. -Значит так, — профессор махнул листочками в руках. – Опрос написан омерзительно. Более такого не потерплю. Попросил отличницу их раздать. Встаёт на кафедру и берёт мел, что-то говоря. Я абсолютно не слушал. Зачем это делать, если мне предстоит ещё час тут провести? А ещё семпая сегодня очень много. Имею в виду, что он меня буквально преследовал. Да и не только сегодня. Может, у меня паранойя, не знаю. -Да потому что нерастворимые основания и амфотерные гидроксиды в реакции с растворимыми кислотами выделяют газ или осадок. Реагенты при обмене ионами ещё могут образовывать продукты, но мне эта тема не нравится, поэтому и обсуждать мы её не будем, — химик отрывается от исписанной в пух и прах доски. Понятия не имею, о чём он сейчас. Я по-быстрому законспектировал. Химик ещё долго говорил. Так урок плавно подошёл к концу. После звонка все засобирались и направились к выходу. Я же, не торопясь, убрал учебники в рюкзак и пошёл к кафедре. Семпай стирал с доски. Нежно-голубой джемпер обтягивал широкие плечи и выгодно подчёркивал его фигуру. Неудивительно, что девушки заглядываются. Тут уж можно и позавидовать. -Игры в прятки и догонялки окончены? – сложил в ровную стопку какие-то бумаги. Я лишь неопределённо пожал плечами. – Тогда отлично. Мы зашли в лаборантскую. Теперь всё было расставлено и убрано. В помещении слегка темно из-за зашторенных окон. Садимся за стол, и Бел-семпай включает настольную лампу. Жестом заставляет достать тесты. Ну, достаю я, ему протягиваю. Берёт чёрную гелевую ручку и некоторое время проверяет. Что-то черкает, что-то пишет. Возвращает пособие мне. -Вот теперь бы я с чистой совестью поставил тебе два с плюсом. -Почему-у? -Просмотри, — кивает на проверенную работу. Просмотрел. Мало что извлёк из этого, но ладно. -Понял что-нибудь? – садится вполоборота. -Очень ма-ало, — не стоит врать. -Хорошо, — он был каким-то уставшим. – Морская вода, сладкий чай, поваренная соль, воздух. Подумай и скажи: что является индивидуальным веществом? Я думал минуты три. -Морская вода? Тяжело вздохнув: -Вот смотри. Морская вода. Она солёная? – киваю. – А простая питьевая вода солёная? – мотаю головой. – Вывод? -Морская вода состоит из соли и воды? -Верно. И ещё некоторых молекул, но пока это не важно. Сладкий чай? -Ну, чай, который уже состоит из разных трав, и сахар. -Воздух? -Там мно-ого всего. -Вывод? И почему я раньше этого не понял? -Поваренная соль. -Именно! – поднимает вверх указательный палец, после чего зевает. – Современную химическую символику кто разработал? -Менделеев, — ответил не задумываясь. -И кол тебе, тупица! – отвесил подзатыльник. – Берцелиус, Берцелиус и ещё раз Берцелиус! Запиши. Записать мне оказалось негде, и он дал мне пустую тетрадь в восемьдесят листов. Теперь я должен там вести записи с дополнительных занятий. -Чем образовано простое вещество? – раскачивается на стуле. -Не зна-аю, — он говорит обо всём так, будто наизусть знает. -Глупый. Атомами одного химического элемента. -Семпа-ай? – ну, а почему бы и нет? Блондин поднял на меня голову. – Вы всё это прямо наизусть знаете? -Абсолютно всё. Даже таблицу Менделеева в подробностях. -Врёте, — прозвучало как утверждение. Химик порылся на столе и протянул мне небольшую периодическую таблицу. Хоть она и была маленькой, но исписана вся. Почти полная информация о каждом элементе. -Называй элемент, а я буду говорить всё, что написано о нём в таблице. -Сурьма, — сказал я после недолгих раздумий. И тут он начал вещать. Группа, период, порядковый номер, атомная масса, даже электроотрицательность не забыл. Внешне я не показал, но был дико шокирован. Он же действительно её наизусть знает. -Вы смухлевали? – я повертел в руке табличку, рассматривая. -Можешь не верить. А периодическую систему с собой возьми. Потом тоже учить будешь. -Что? – как так? -Не волнуйся, — махнул рукой. – Тебе это ещё не скоро предстоит. К новому году где-то. Не так уж и долго, вообще-то. В общей массе химию я начал понимать. Отсидел лишний час в лицее, после чего меня соизволили отпустить. Сонливость Принцессы перешла ко мне. По пути домой, купил Меди букет неприметных цветов и открыточку. Потом подарил. Как только сделал уроки, сразу лёг спать. Часов в шесть или семь. Прошедший день казался мне ужасно насыщенным. Пятница, тридцатое сентября. Открыл глаза я только утром. Точнее, был вынужден открыть, так как что-то громко тявкало. На ощупь пробрался в коридор. Перед дверью в мою комнату сидел щенок бежевого окраса. -Это ещё что за тако-ое? – собак я никогда не любил. А вот кошек – пожалуйста. -Это наш новый сожитель, — мачеха быстро подлетела к мелкому и начала тискать. Мерзость какая. -Это кусок шерсти и мя-яса, — вернулся в комнату. Понятно. Отчим подарил ей собачку. Уж на этот год подарок лучше оказался у меня. Собрался на занятия и ушёл. Было на удивление тепло. Последний день сентября. Лицей встретил меня суматохой перед днём преподавателя. Почти сразу прозвенел звонок на первый урок. Биология. Писали какую-то лабораторную работу. На геометрии нам устроили лекцию о наркотиках. Уверен, химик сидит на каких-нибудь «колёсах». День летел. Да так быстро, что я не успевал подумать о прошедшем. На итальянском писали сжатое изложение. Готовились к экзаменам. На истории заполняли таблицу. Два последних английских я посвятил объяснениям языка Николасу. И на этом лицей закончился. Шутки какие-то. Я долго бродил по городу, пытаясь найти что-нибудь стоящее для рисования. Поиски оказались тщетны. Просто сидел в парке и читал книгу. По возвращении сразу собрался. На выходные едем на виллу. Собаку пришлось взять с собой. Его, кажется, назвали Мистер Буппи. Тупая кличка. К сожалению, в подобном обществе я провёл ещё два дня.