На грани любви и ненависти

Прошло два дня. Дэймон жил с нами, спал со мной в одной постели. Увидев его лицо с утра, я все еще думала, что продолжаю спать. Спящий со мной в одной кровати Дэймон казался просто фрагментом моего волшебного сна. Но когда он открывал глаза и, завидев меня, начинал улыбаться своей потрясающей улыбкой, я начинала возвращаться в реальность. Он любит меня, и он рядом. Волшебный, фантастический сон − это реальность, а не сказка. Дэймон тут же желал мне доброго утра и легко целовал, шутливо перебирая пряди моих волос. А я смеялась над его неряшливой прической после сна. Затем мы отправлялись гулять и веселиться с Генри. Совсем скоро он пойдет в школу, в первый класс, и оставшиеся дни лета нужно стараться проводить с максимальным удовольствием. Однажды к нам присоединились и Кэролайн с Клаусом. Они приехали вслед за нами в Мистик Фоллс, вместе со всей семьей Майклсонов. Только Ребекка осталась в городе, но причину ее решения мне не хотелось знать, и так было все понятно. Кэр сначала косо посматривала на меня, не очень одобряя мой выбор и все еще надеясь на исправление Стефана. Но обаяние и шутки Дэймона взяли свое. Они с Клаусом даже были чем-то похожи. Что-то демоническое и обаятельное, которое так притягивало меня и Кэролайн, связывало их. Кэр таяла под его бархатным басом Никлауса, а он со всей своей эгоистичностью и вредностью пользовался этим. Я, как и Кэролайн по отношению к Дэймону, сначала была холодна с Клаусом и старалась держаться подальше. Но групповые игры действительно сближают, особенно такие, как волейбол. Мы все смеялись, безудержно и открыто, как маленькие дети. Генри тоже играл с нами, но по отношению к нему были поблажки – кидать мяч можно двумя руками. У пятилетнего ребенка совсем маленькие ручки, и мы старались не кидать сильно мяч в его сторону. Обычно Генри начинал первую подачу, а потом наблюдал за нами, как судья. Но и ему было весело, глядя на то, как я вечно падаю, а Дэймон вечно всех подкалывает и отвлекает. Потом мы отправлялись куда-нибудь перекусить: в пиццерию или просто в любое кафе поблизости. Тогда Клаус начинал вспоминать про прогулы Дэймона. Как оказалось, он не появлялся на работе уже неделю. Я не на шутку удивилась и шутливо серчала на него. - Клаус, у меня же отпуск, ты забыл? – как ни в чем не бывало говорил Дэймон. - Он кончился у тебя неделю назад, Сальваторе, - грозно и в тоже время шутливо отвечал Никлаус. А Кэролайн смягчала пыл и задор Майклсона, нежно поглаживая своей рукой по его плечу. Наблюдать за ними было одно удовольствие. Как, вероятно, и за нами с Дэймоном. Наши сначала случайные прикосновение становились все более частыми и нежными. Сердце тихо ликовало, когда мы соприкасались. - А почему ты прогуливаешь, пап? – поинтересовался Генри. - Пойдешь в школу, поймешь, – подмигнул ему Дэймон, приподняв одну бровь. Иногда я побаивалась, что Генри поднаберется у него некоторой легкомысленности и безответственности. Генри называл Дэймона папой, а я нисколько не запрещала ему. Сначала сын робко посматривал на меня, когда начинал произносить это слово, но я согласно кивала, позволяя ему называть вещи своими именами. Дэймон любил его, баловал всякими игрушками, заваливал одеждой и сладостями. Я контролировала процесс, но стоило отвлечься, как Генри и Дэймон появлялись с огроменными пакетами в руках и шоколадками в зубах. Друзья из садика Генри тоже, как оказалось, живут в Мистик Фоллсе. Мой мальчик отпрашивался у нас к ним по вечерам, играть с ними в гостях. Я согласилась, предварительно встретившись с родителями друзей и обговорив все детали. Они были очень милыми и доброжелательными людьми, и мы с Дэймоном с легкостью согласились, тем более что провести вечер вдвоем еще никто не был из нас против. Сегодня Дэймон повел меня на фонтан Мистик Фоллса. Я до последнего думала, что там будем наслаждаться вечерней прогулкой около него, в парке, слушая звуки льющихся струек и поддаваясь ласкам ветра. Но Дэймон оказался, как впрочем и всегда, непредсказуемым. Он смело пошел прямо в фонтан, ведя меня за собой за руку. Я недоуменно смотрела то на него, то на фонтан. Огромный, размером с целую площадку для гонок, там, конечно, легко было разгуляться. Нетяжело было и залезть туда, он соприкасался с землей своим фундаментом, состоящим из небольших тонких плиток. Один шаг, и мы уже были там. Тонкие струи воды сразу же ворвались и стали мочить нас. Мы с Дэймоном держались за руки и перескакивали с плитки на плитку, избегая прямых струй, которые падали геометрически точно, как было задумано планировщиками. Но, даже точно ступая на плитки, лишенные прорезей, мы все равно стали мокрыми. Брызги распространялись хаотично, и мы не могли не попасть под их действие. Пол тоже был мокрым, и я скользила на балетках, крепко цепляясь за Дэймона. Внутри балеток уже была вода, ноги хлюпали в них, майка надулась пузырем, вода проникла во все щели. Дэймон тоже был мокрым до нитки, но мы веселились и смеялись, брызгаясь друг в друга водой. Шум воды громко давал по ушам, вокруг лились переливающиеся струи, образовывающие водные стены и лабиринты − впечатление было сильным и приятным. Вода была везде – слева и справа, впереди и позади. Тонкие струи искрились под лунным светлом, переливаясь от белого до голубого цвета. Мы прыгали от одной плитки к другой, догоняя и опережая друг друга, словно бродя по лабиринту и ища выход из него. Не рассчитав скорость, я снова упала. Но вместо боли я чувствовала только радость, прилив смеха доносился из моих губ вместо крика о боли. Дэймон подкалывал меня о моих вечных падениях: «Никуда тебе не деться от сильной поддержки, вроде меня». Он легко поднял меня и прижал к груди, впившись своими губами к моим. Я поддалась сладкому соблазну и ответно хватала его губы, смачивая языком и наслаждаясь вкусом. Из его и моих волос текла вода, она просачивалась между нами, и мы проглатывали ее, не прерываясь. Каждое прикосновение приводило меня в тихий восторг, каждая клетка тела вибрировала, ощущая теплоту его тела. Между нами произошел будто удар электрического тока, который зарядил наши тела любовью и страстью друг к другу. Кэролайн сегодня заметила, что рядом с Дэймоном я по-настоящему ожила. Я действительно чувствовала себя живой, как никогда раньше. Все это время я жила будто призрак, обуреваемый постоянным горем за Джену, Марка. Дэймон помог развеяться, показал всю красоту жизни и ее разнообразие. Его ласки были восхитительными, и они были мне необходимы, как новый вздох. Я только сейчас поняла всю реальность фразы «моя вторая половина». Дэймон был ею, и никто другой. Вместе мы становились единым целым, его веселый и шутливый нрав дополнял мой тихий и скромный образ жизни. «Давай волю своим эмоциям, − говорил Дэймон. − Если тебе весело – кричи от восторга, если грустно – кричи от горя и не сдерживайся, пусть все слышат. Главное – чтобы внутри была гармония, и плевать, что подумать вокруг». Это была его философия, образ жизни Дэймона. И сейчас мы кричали от восторга и веселья, даже не глядя вокруг. - Завтра в доме у Майклсонов будет вечеринка, − сказал Дэймон, когда мы, мокрые и радостные, возвращались домой. Ветер холодил кожу, от брызг воды она остывала. Ночная прохлада проникала и охлаждала мокрую кожу. Но мы теребили пальцы рук, жались друг к другу, чтобы было теплее. - Нам нужно там быть? – неохотно спросила я. Я не любила шумные вечеринки с детства. - Конечно. Этот вечер будет очень важным, - он умолял меня, чтобы я согласилась. Я начинала подозревать Дэймона, что он подготовил для меня сюрприз. Было такое чувство, что организатором всего было не Клаус, а он. Я поддалась, чувствуя, что там действительно случится что-то важное. - Молодец, любимая, - довольно хлопнул Дэймон меня по плечу, поглядывая на майку. Намокшая, через нее теперь виднелся мой бюстгальтер. Хитро подмигнув мне, он начал вышагивать пальцами дорожку к этому интимному месту. Но я не позволила ему закончить, сделав шаг в сторону. Люди еще были на улицах, а мне было немного робко за то, что они могут подумать, взглянув на нас. - Ну ты похотливый! – только протянула я, невольно вспомнив про тот секс на столе. Я не решалась себе признаться, что такие эксперименты мне понравились. Дэймон уловил это и теперь придумывал новые взрослые игры, где менялись и роли, и места «события». И каждый раз я терялась в догадках. Тогда был стол, вчера была сауна. Что же сегодня? Но Дэймон лишь хитро щурился, давая мне волю пофантазировать. *** В доме Майклсонов повсюду были роскошь и блеск. Огромная люстра на потолке, осветляющая весь зал светом хрустальных подвесок. Ковры, лежащие на полу, блещущие разнообразием узорами, орнаментами и расцветками. И как только мы вошли, мы были встречены быстрой, блистательной игрой скрипки и фортепьяно, исполняемой профессиональными музыкантами в белых костюмах. Мы с Дэймоном оказались словно на светском вечере. Стоящий в центре соседнего зала дубовый стол, уходящий своей длиной до самого конца, был заполнен людьми. Все вокруг пестрело разнообразными красками, самыми яркими и роскошными. Блеск камней в платьях и украшениях ослеплял, а живая музыка, исполняемая музыкантами, ненавязчивая и вдохновляющая, была приятна слуху. В окружении такого блеска мы сразу стали вести себя чуть скромнее, а идти чуть медленнее, адаптируясь к находящимся людям. К нам подлетела Кэролайн, а за ней последовал Клаус, чтобы поприветствовать нас и отвести в наше место за столом. - Чудесное платье, Елена, - радостно прощебетала Кэр с легкой долей зависти. Но трудно позавидовать ей моему платью, когда на ней платье намного роскошнее. Платье Кэролайн было кремового цвета, усыпанное мелкими розовыми камнями, словно каплями по ткани. Уши девушки украшали сережки с камнями того же цвета, свисающие на пару сантиметров вниз капельками. Руки одеты в белые перчатки с легким оттенком розового, если присмотреться на свету. Светлые кудри Кэролайн были убраны назад корзинкой, что придавало ей величавость и царственность. Мне понравился ее облик, нежные цвета были очень к лицу моей подруги. С первого взгляда может показаться, что Кэролайн – это настоящая королева, пришедшая к нам из давно прошедших веков. Подошедший Клаус галантно протянул мне руку, чтобы поцеловать ее в знак приветствия. Я покорно дала ее ради приличия позволив совершить данный акт. - Мисс Гилберт, вы одеты в потрясающее платье, - начал хвалит Клаус, вытягивая из губ легкую улыбку. – Коричневый и красный цвета вам к лицу, а особенно подходят к вашим глазам. Нам с Дэймоном понравилось это платье, когда я вышла в нем из примерочной. Пышная юбка поначалу казалась неудобной, но, пройдя в ней некоторое расстояние, я начала привыкать. Драгоценных камней было на нем всего несколько – в области декольте и на плечах, но их присутствие значительно повлияло на цену этого платья. Дэймон нисколько не раздумывал, расплачиваясь за него. Как он говорил, «любовь не стоит стольких денег, сколько трачу я», при этом ловко отсчитывая купюры в кошельке. - Благодарю, Никлаус, - поблагодарила я, и Майклсон с Сальваторе быстро обменялись любезностями, пожимая друг другу руки. Клаус и Кэролайн отвели нас чуть ли не во главу стола, отводя нам места рядом с ними. По другую сторону сидела вся семейка Майклсонов, за исключением Ребекки: Финн, Элайджа и Кол. С остальными людьми я была совершенно незнакома. Дэймон тихо мурлыкал на ухо, объясняя, что это их деловые партнеры и друзья по бизнесу, а также возможные клиенты в будущем. Все без исключения были одеты богато и показывали свои самые лучшие манеры. Заранее ознакомившись с этикетом, мы тоже не отставали, ловко справляясь с предоставленными нам блюдами. Вилки, ложки, ножи, десертные ложки… Главное, ничего не перепутать. Глаза начинали уставать от слишком ярких красок, а блеск сверкающих в свете люстры камней, отражающийся в серебре ножей и вилок, начинал немного раздражать. Я кушала, упершись взглядом в свою тарелку. Иногда я отрывалась, чтобы ответить на обращенный ко мне вопрос по поводу работы, дел с ребенком, планов на будущее и так далее. До моего уха иногда долетали двусмысленно-восхищенные возгласы Коула, который даже не пытался скрывать свои мысли от меня и Дэймона: - А Елена похорошела! Дэймон, может, все-таки согласишься на наш давний спор, помнишь? По всему виду Дэймона я догадалась, что он все помнил, но не хотел возобновлять с ним былых глупых споров. Отделавшись от него парой гневных отводящих взглядов, он обратился ко мне: - Елена, кушай салат повнимательнее. Мало ли, вдруг что попадется… - В смысле? – не поняла его фразу я. - В прямом, − обычным тоном продолжил Дэймон. – Мало ли, что туда еще положат… И он продолжил кушать свое блюдо, давая понять, что не хочет продолжать эту тему разговора. Пожав плечами, я продолжила есть, но предварительно просматривала листья салаты и шаркала по нему вилкой, просматривая все ингредиенты, которые есть. Положа в рот креветку, я обнаружила в салате нечто странное. Это что-то было небольшое и блестящее, скрывающееся за листком. Я убрала его, повернув вилкой в другую сторону тарелки. - О Боже… - тихо промолвила я, закрывая рот руками от нахлынувших на меня эмоций. Внутри все загорелось от восхищения, радости и изумления. Кольцо. На нем сверкали буковки «D» и «Е», а между ними красовался бриллиант. - Тебе понравился? – улыбнулся Дэймон, пока я осматривала кольцо, вытирая салфеткой. - Конечно! – воскликнула я уже громче, и весь стол обратил свой взор на нас. Я испугалась, поймав на себе многочисленные взгляды самых разных глаз, но Дэймон воспользовался этим, встав из-за стола. Я недоуменно оглядывалась на него, а он тем временем присел на одно колено, выхватив кольцо из моих рук и положив его в маленькую красную коробочку, которую вытянул ко мне вперед. - Дамы и господа, - повернулся он сначала ко всему столу, прерывая негромкое роптанье званых гостей, - я хочу сделать предложение руки и сердца во-о-от этой девушке, - протянул он, указывая на меня. Затем он отвернулся от них, вызывающе громко прокашлялся и начал говорить торжественным тоном: - Елена Гилберт, согласна ли ты выйти за такого раздолбая, как я, подлого лжеца и клоуна, который так сильно полюбил тебя всем хитроумным сердцем и коварной душой? – я закрыла ладошкой рот от смеха, который так и желал выскочить, но, открывшись, чтобы ответить, он продолжил. – Заранее предупреждаю, что отказ не принимаю. Все последствия могут оказаться ужасными и жестокими. – Промолвив эти слова, он широко улыбнулся, открыв все свои белые ровные зубы. Все люди тихонько хихикали, внимая каждому слову и жесту Сальваторе. - Я согласна, - без малейшего раздумья произнесла я, гордо взяв кольцо и кинувшись в объятья своего любимого. Люди дружно зааплодировали, а их лица сияли от восторженной улыбки. Стала звучать медленная музыка, означавшая белый танец. Люди поднялись из-за стола и двинулись в соседний зал, в котором стоял оркестр и старательно выводил красивую мелодию. Мы с Дэймоном тоже присоединились ко всем, встав посередине и двигаясь под музыку. Его руки обнимали мою талию, я положила свои ему на плечи, выпрямив спину и старательно шагая в такт музыки. - Это так неожиданно, Дэймон… − восхищенно вымолвила я своему возлюбленному, который довольно глядел на меня. Внутри эмоции переполняли, я так и хотела броситься на него и впиться губами в его губы, вдохнуть полной грудью запах его одеколона и почувствовать на языке сладкий вкус страсти. Его романтические, в то же время не лишенные юмора слова, вскружили голову. Дэймон управлял движениями танца, сама я не могла даже правильно, в такт ступить ногой. «Я буду его женой, неужели это правда, а не сон…» - кружилось в голове, и я незаметно пощипывала себя за запястье. Незначительно, но боль чувствовалось, а значит, все происходящее действительно было реальным. - Это просто знак того, что я очень бы хотел провести с тобой всю жизнь, - сладко шепнул на ухо Дэймон, добавив. – Ну и с Генри, конечно же. Мы одновременно хихикнули, приложив ко ртам ладони, чтобы наш смех никто не услышал. Смеяться на знатной вечеринке, где полно светских, знаменитых людей, было знаком неприличия. Дэймон как бы невзначай поправлял мою прическу и ожерелье, касаясь пальчиками шеи. Каждое такое прикосновение было для меня испытанием на прочность. Я чувствовала, как кожа оживала и чуть вздрагивала, будто ощущая легкий удар электрического тока. Но я изо всех сил сдерживалась и, улыбаясь Дэймону, ответно поправляла галстук, держась, как неприступная графиня. Неожиданно раздался стук тяжелых входных дверей. В зал вбежала Ребекка, спотыкаясь, но, упорно продолжая двигаться к общей толпе людей. Приблизившись, все смогли разглядеть ее: спутанные светлые локоны волос, помятое платье, расплаканное, опухшее лицо, на котором были следы потекшей туши. Остановившись, она оглядела всех и пыталась что-то громко объявить, но все, что она могла вымолвить, были душераздирающие рыдания и стоны. Чувства горя и безысходности переполняли ее. Музыка утихла, даже музыканты обеспокоено уставились на нее. Подошедший к ней Элайджа молча протянул стакан воды и бережно погладил по плечу. Ребекка начала пытаться восстановить дыхание и выпила все содержимое стакана, ее грудь продолжала ритмично вздыматься от тяжелых вздохов и переменных стонов. - Ребекка, успокойся, − попытался Элайджа помочь сестре, - что случилось? - Стефан… - начала она, но слезы вновь полились быстрыми струями из глаз. Сквозь рыдания она громко, безудержно воскликнула: - ОН УМЕР!! – Промолвив это, она согнулась пополам, продолжая отчаянно всхлипывать.