На грани любви и ненависти

- Стефан, прости меня… Ты не хотел, чтобы я бросила тебя, но выхода не было. Я люблю Дэймона, и всегда, в глубине души любила его. Но ты мне был близким другом, всегда заботливым и понимающим. Ты такой… добрый, каких найти трудно. И я сама прощаю тебя. За ложь, которую тебе пришлось мне дать, за доверие к Ребекке… Покойся с миром. Мне с трудом давались слова, но я произнесла их вслух, тихо обращаясь к каменному памятнику. Положа руку на камень, я закрыла глаза и испустила слезу. В горле стоял тяжелый ком, я вдохнула могильного воздуха, и стало чуть легче. Но вина за себя все еще поглощала мою душу, не давала спокойно дышать. «Я должна была позвонить и простить его, должна…» - но злость за обман настолько охватила меня тогда, что я даже не смела набрать СМС Стефану. Я сожалела и Ребекке, которая продолжала сотрясаться от рыданий на похоронах. Я чувствовала ее боль, но не говорила вслух ничего. Блондинка ненавидит меня, и ее можно понять. «Это ТЫ виновата!» - ее слова продолжали глухо отдаваться в моей голове. Обвинения было ударом, а этот удар вызвал жгучую боль в области груди. Меня успокаивали Дэймон, Кэролайн, и благодаря им было чуть легче. Хотя кому требовалось сочувствие, так это Дэймону. Он избегал лишних объятий и слов сочувствия, но ему все-таки нужна была отдушина. Слезы текли из его глаз, хотя он пытался это скрыть. Мне было удивительно видеть это, ведь Дэймон редко плакал, но я ничего не стала говорить ему. Я сочувственно гладила его по плечу, крепко сжимала руки в виде поддержки. Генри тоже плакал, все еще не веря в смерть Стефана. Никто не поверил сразу, но ужасная весть оказалась правдой. Ребекка – вдова, а Сальваторе теперь лишь один. Несмотря на то, что они не общались, Дэймону было далеко не все равно на Стефана. Он сожалел о безразличии, которое они оба одевали на лица. За этой маской скрывались братские чувства и надежда на понимание. Они оба были горды, каждый по своему, и никто не мог уступить. Только сейчас Дэймон это понял. Скорбь искажала его лицо, Дэймон размышлял про себя о своих ошибках. Я поняла его, когда он попросил оставить его одного. Дэймон отправился в бар, его лучшее лекарство – это алкоголь. И если это так, пускай он залечит раны Дэймона. Я была готова, ведь сейчас я тоже предпочла временное одиночество. Я коснулась холодного камня, гладила по нему, словно он был Стефаном. - Надеюсь, ты простишь меня. Давай останемся друзьями? *** POV Дэймон Попрощавшись с братом, я решил пойти в место, где могу расслабиться и подумать. В бар. Шум незнакомцев нисколько не отвлекал меня, наоборот, мне нравилось, что столько людей заняты своими делами и их нисколько не волнует зашедший грустный парень в черном. В отличие от похорон. Закончив всю процессию, я стал окружен толпой людей, которые бросали понимающие взгляды, обнимали или хлопали по плечу в знак сочувствия. - Держись, Дэймон! – говорил кто-то и уходил, тихо шаркая ногами по земле. Но тяжелее всех было Ребекке. Даже не Елене. Она тихо плакала, пока погружали гроб, но не было тех эмоциональных криков и отчаянных воплей, которые она испускала на похоронах Марка. Она молчаливо истерзала себя. Это я сразу понял, без слов. Стоило только взглянуть в ее глаза, как сразу становилось ясно, что лежит на душе у девушки, потерявшей стольких людей. А Ребекка совершенно обезумела. Она не прекращала рыдать и задыхаться от слез, а приблизившись к телу Стефана, чтобы попрощаться, стала молить, чтобы он очнулся. Она верила до самого погружения гроба в землю, что он просто впал в кому и скоро очнется. Было больно слышать ее крики и горестные стоны. Сердце вздрагивало от каждого крика бедной блондинки, но помочь было нечем. Даже сдерживающий себя Элайджа не мог утихомирить свою сестру. Когда все стали расходиться, и остались только несколько близких к Стефану людей, Ребекка произнесла еще более ужасающую фразу, подойдя почти вплотную к Елене: - Это ТЫ во всем виновата!! Он погиб из-за тебя! Это было слишком. Еще не высохшие лица девушек вновь наполнились струйками слез. Они смотрели друг на друга и продолжали плакать. Елена промолчала, ничего не сказав. Но сквозь маску безразличия можно было различить самобичевание и вину. Ребекка не была похожа на нормального, адекватного человека. Когда Элайджа отвел ее в сторону, она все еще продолжала бросать обвинения в сторону Елены. Если бы не ТЫ, он бы не бросился наутек в Мистик Фоллс. Я сильно жалею, что не сумела проследить за ним, хоть и отошла всего на десять минут. Спустя сутки, когда мы приехали, Стефан отправился за нами ночью. Фары были сломаны и светили слабо, и за пеленой слез он не заметил раскинувшего свои ветви большого дерева, стоящего прямо у моста. Когда Стефан заметил его, было слишком поздно. На скорости разворачиваясь, он стукнулся машиной об него и упал в реку. Никто не слышал его, той дорогой редко проезжали люди. Только спустя пять-шесть часов Ребекка нашла его, обратившись к полиции и спасателям. Не просто так ее сердце тревожилось, когда Стефан пропал почти на полдня. Он никогда не мог не ответить на телефон, поэтому я сразу кинулась на поиски, в платье для вечеринки. Увидев в дереве разлом, я все поняла… Я пытался твердить Елене, что это не ее вина, а просто случайность, но она мотала головой, словно пытаясь избавиться от назойливых мух. «Дэймон, пожалуйста… Я знаю правду, и не нужно меня утешать». Она видела и мою боль тоже. В ее глазах были сочувствие и некоторое изумление. Она была удивлена, что смерть брата вызвало во мне сильную скорбь, такую, что на похоронах я не мог сдерживать слезы. Все находились в состоянии глубокого шока, услышав информацию от Ребекки. Никто не поверил ее словам, пока не увидели воочию бледное лицо Стефана к гробу. - Что же желает такой симпатичный парень? – прервала мои воспоминания барменша, обратившись ко мне. У нее были светло-коричневые волосы, отливающие золотыми отблесками в свете ламп бара. Сквозь тонкие губы выступали два белых зуба, хотя рот ее был закрыт. Несмотря на необычный прикус, девушка была симпатична. - Виски, милочка, - холодно ответил я, бросая купюру на стол. Девушка заулыбалась мне, кладя купюру в карман, и быстро зашагала наливать мне напиток. Уже через несколько секунд стакан виски оказался передо мной. Одним глотком я иссушил бокал и поставил его на стол. Напиток разогрел мои связки и прибавил жар к телу, но облегчения не было. Мой брат… Его больше нет. Я не мог поверить до сих пор в его кончину, даже когда его мертвое тело погрузилось в землю. Глаза закрыты, руки сложены вместе… Передо мной продолжала стоять картина мертвого, лежащего в гробу Стефана. Волосы высохли быстро на солнце, но когда его тело доставали, он весь был мокрым до нитки. Мокрым и без единого признака жизни. Я продолжал погружаться в мысли, печальные и горестные, но все слезы были выплаканы, к моему счастью, и если бы я смог плакать, то только алкоголем или кровью. В это время ко мне подоспел еще один налитый доверху стакан. Новая доза виски ударила немного в голову, но в душе было по-прежнему тяжело. - Я вижу, красавец немного не в духе? – начала флиртовать барменша, искоса я заметил, как она слегка наклонилась ко мне. К пустым разговорам я был не расположен, но ответить все же пришлось. - Как видишь, - процедил сквозь зубы я, не приподнимая голову на нее. - Любимая бросила? - барменша произнесла это нарочито грустно, но с долей надежды в голосе. - Нет, с ней все отлично, - немного язвительно ответил я, искоса бросив взгляд. Барменша тут же печально вздохнула и налила еще один бокал. Я молил, что моя фраза станет последней в нашем разговоре, но не тут то было. - Что же тогда произошло с тобой? – барменша не отставала. - Извини, но я не в состоянии ни с кем говорить, - прямо ответил я, дерзко посмотрев на наглую девушку. Ее «забота» уже выходила за рамки. Девица затрепетала от обиды и ушла в сторону, к другим клиентам, оставив только виски. Я немного пожалел, что выкинутая мной фраза получилась слишком дерзкой. Но внутри было так тяжело и больно, что я не мог заставить себя держаться вежливо и деликатно. Я слишком плохой для этого. «Мой брат… Мы никогда не общались близко, старались держаться друг от друга подальше. И я никогда не думал, что его смерть причинит мне такую боль. Стефан был моим единственным братом, которого я не ценил. В его смерти есть и моя доля вины. Я должен был помогать ему, даже когда он отказывался, быть рядом… Стефан, прости меня…» - произнес я сам себе, чувствуя, как тепло от выпитого виски проносится по всему моему телу. От произнесенных самому себе слов стало немного легче. - Я прощаю тебя, и ты… прости меня! Я подумал, что это чья-то злая шутка. Но рядом со мной оказался Стефан. Точнее, его полупрозрачный силуэт. «Мда, Дэймон, нужно завязывать со спиртным» - усмехнулся я сам себе, качнув головой. - Дэймон, это не глюк. Я хоть и мертв, но моя душа хочет попрощаться с тобой… - призрак Стефана горько усмехнулся, продолжая глядеть на меня. Сквозь его силуэт был виден бар и толпы людей, снующих туда-сюда. Я промолчал и только усмехнулся, дивясь самому себе. И когда я успел столько выпить?! - Верь мне или нет, но я прощаю тебя, - произнес Стефан. Голос был настолько сильным и похожим на брата, что я уже начинал верить ему. - Стефан, Елена любит меня, - очень тихо произнес я так, чтобы никто не услышал. Не хватало еще, чтобы люди сочли меня сумасшедшим. - Я знаю. Она говорила на кладбище, - Стефан грустно поник головой, но по его взгляду читалось, что он смирился со всем. - Но она очень сильно винит себя за твою смерть. - Это я тоже знаю. Но она не виновата. Так распорядилась судьба. Как это похоже на моего брата. Смиряющийся со всем Стефан и верящий в судьбу. Я не стал говорить очевидные вещи про Ребекку и всех остальных, кто горевал. Душа Стефана все видела. «Неужели я могу видеть призраки умерших?» - я все еще пребывал в шоке, не понимая происходящее. - Нет. Я сам соизволил прийти к тебе, - ответил брат на непроизнесенный мой вопрос. - Заберешь меня с собой? – усмехнулся я, поднимая бокал виски. - Нет, - улыбнулся Стефан, продолжая смотреть на меня бесконечно добрым и понимающим взглядом. – Береги себя и Елену. И Генри тоже. - Обязательно, - слово застряло в горле, но я заставил себя произнести это. Получилось глухо и печально. Я поднял стакан и сделал жест, означающий чоканье. Стефан сидел без движения и только улыбался, сдерживая смешок. На нем не было обиды и былой злости. Он понял все и простил. Стефан качнул головой в знак согласия, и я решил произнести тост за него. - За Стефана, моего погибшего брата! – произнес я громче, чтобы соседи по барной стойке это услышали. Они тоже подняли стаканы и бокалы, бросив мне дружелюбные взгляды, и я осушил стакан виски одним взмахом руки. Когда я опустил стакан, призрак Стефана исчез. Теперь его место пустовало, а в моей душе осталась дыра от потери. Из глаз потекли слезы, и я закрыл их ладонью руки, чтобы никто не видел моей слабости. Глубоко вздохнув, я заплатил за все выпитое и стал собираться домой, к Елене. «Прости меня, брат. Я не ценил наши братские узы…» - еще раз подумал я про себя, мысленно обращаясь к Стефану. Я чувствовал, что душа его все еще здесь. Просто он больше не хочет показываться, чтобы не ранить еще глубже и больнее.