Вторая жизнь

Неистовое любопытство брало верх над разумом, появилось сильное желание последовать за беглянкой. Казалось бы — типичный зверь, хищник, не способный контролировать эмоции, однако, Детлафф был немного другим. -Хочу найти её. — Доносилось в голове всё чаще. — Прежде чем вернуться в заброшенный дом, там, где ждёт Регис, я должен найти. Снова поправив черный сюртук и отряхнув пыль, вампир продолжил свой путь. В воздухе поднималась влага, становилось душно, ветра уже не было и всё начинало таять. Впереди стоял рынок: узенькая улочка, где пытались что-то продавать. Когда-то здесь было богатство, изобилие продуктов и красивых домов с жёлтыми крышами, пока не произошёл большой поджог; рыночная площадь была круглой, большой, а сейчас — лишь жалкая полоса деревянных столешниц и ящиков. Детлафф миновал прилавки, где приезжие купцы продавали яблоки и различные овощи; обходил столы с вонючей рыбой и мясом; травников, торгующих растениями, специями, отварами и настойками. Где-то из окон выливали помои на дороги и подворотни; от стираной одежды несло сильным запахом хозяйственного мыла; неподалёку всё ещё доносились звуки таверны, и, кажется, кто-то успел напиться и исторгнуть из себя съеденную похлёбку. Смесь запахов забивал нос, пытался сбить со следа, но среди всего этого изобилия разного смрада, высший вампир не останавливался. Он слишком хорошо запомнил этот аромат… Такой солнечный и летний. Запах вёл, словно цветочная тропинка. Вот она, зацепка: след ясный и всё ещё держится. Брюнет завернул направо, в сторону очередных задворок, где было более чисто. Повсюду росли алые рябины, с них капала кристально-чистая вода — растаявший снег. Казалось, что они плачут. Кроме ворон, сидящих на крышах, других птиц не было. Был только человеческий детёныш. Девочка сидела на корточках и обхватив ноги скрещенными руками, смотрела на светящуюся под солнцем рябину. Одета она была в овчинный кожушок светлого оттенка, обвязанный ремешком, из-под которого виднелось коричневое платьице. Кажется, она была расстроена. По-началу Детлафф стоял за углом ограды, не хотел подходить. Он был не из тех, кто так просто заводит беседы с кем бы то ни было. Обычно, он сторонился незнакомцев. Особенно смертных. Но почему-то, с детьми было проще. Вампиру они казались беззаботными, обаятельными и свободными. Типичный представитель его расы, скорее всего, не заморачивался бы с таким пустяком; не искал бы одну единственную девчонку ради благого дела или любопытства. Или, что ещё хуже, делал бы это с целью напиться, ведь её запах так и манил… Эретайн плохо понимал законы людей и не стремился их постичь. Пытаться дружить, вливаться в их общество, быть его частью — все это не его стихия. Человеческий мир был наполнен интригами, ложью, бессмысленной злобой и грязью. Всё это вызывало отвращение. А он — личность пылкая, неуравновешенная, чувствительная и более «зверская». Если ему вздумается по определённой причине отнять жизнь, то вампир не остановится и не будет сожалеть. Жизнь людей для него — ничто. Теперь впереди была только грустная девочка, потерявшая любимую игрушку. С чистыми мыслями, не спеша, брюнет пошёл в сторону сидящего маленького существа, как обычно — невероятно тихо, а девчушка не замечала его приближения, лишь смотрела на красные ягодки. Наконец, что-то заставило ее повернуться, и тут она узрела как к ней направляется высокая чёрная фигура, с невероятно бледным лицом. Развевающиеся полы его сюртука выглядели словно крылья ворона. Конечно, от такого зрелища, всё, что появилось в это время на лице девчонки — был страх. Она вскочила, казалось бы, хотела убежать, как раньше, в лавке барахольщика, но все пути были перекрыты стенами лачуг. — В-вы пришли за мной? Отругать, по просьбе того старого дядьки? — Громко сказала она, делая вид, что смелая. — Я вас не боюсь! — Ещё громче. Мужчина какой-то момент просто смотрел на неё, его охватило изумление: перед ним была та самая маленькая персона, ради которой он проделал дополнительный путь и от которой так хорошо пахло… Словно маяк в ночи, указывающий путь морским судам. Из-под косынки, доходившей почти до бровей, торчали спутанные рыжие кудри; большие карие глаза смотрели на него из-под светлых ресниц, а лицо было усеяно веснушками. Она была сама как рябинка, мирно стоящая на фоне пылающего заката. — Твоя потерянная вещь. — Вкрадчивым тоном, Детлафф протягивал тряпичную игрушку. Девчонка поначалу с недоверием отнеслась к незнакомцу и смотрела неодобрительно, но после нескольких секунд… — Кармэль Де Ла Марро! — Прощебетала радостно девчушка. — Ха-ха, кажется, она решила вернуться ко мне! — Но, думаю, она просто устала сидеть в Туссенте, ведь она же здешняя важная шишка… — шепотом окончила свои слова. — А ты знаешь где Туссент? Говорят, там много праздников, веселья, и как там его называют… Виноградная водица? — Вино. — Присел на корточки вампир, чтобы быть на одном уровне со своим юным собеседником. Он был заинтригован. — Ах, да… Хотела бы я там очутиться! Уже успела книженцию почитать и насмотреться на одну бумажку, где ещё всякие названия, дороги и реки… Ту, что у того старикашки! Он прячет её, но я иногда забираюсь и незаметно поглядываю. Ой, кажется, я болтаю много, да? На мрачном лице Эретайна появилась лёгкая ухмылка. В отличие от девочки, он был молчалив и холоден, напоминал замёрзшую, неподвижную реку. — А знаешь, на самом деле не такой уж ты и страшный, дяденька. Когда я пришла в барахолку пошарить чего, то увидела тебя у прилавка старикашки. Вот тогда думала, что страшный, потому убежала. Ещё и Кармэль Де Ла Марро потеряла… А сейчас так не думаю. А ещё ты не отсюдова родом, это я точно знаю! Так откуда, откуда?  — Издалека. Болтушка хмыкнула, надула щёки, но быстро успокоилась. — Я сидела здесь, потому что боялась погони. И нет, я не трусиха! Просто неподалеку здесь помогаю маменьке с торговлей, вот и не хотела принести проблем, хотя, скорее, я сама уже стала проблемой, так как сбежала от неё и прохлаждаюсь теперь… — Так, так, та-а-к, хто энто у нас? Как только мы отвернулись, ты нонче уже к детинам пристаёшь? — Вдруг за спиной послышался надменный голос мужчины. Появились трое кметов, явно настроенные на неприятности. — Беги-ка ты отседова, мелочь пузатая! Брюнет в сюртуке поднялся, повернулся слегка полубоком и угрожающе взглянул на пришедших; брови сморщились. — Отбросы. — Подумал он. Наблюдая за происходящим, девочка всем своим нутром чувствовала нарастающее в воздухе напряжение. Двое коренастых и один худой преграждали путь. Выглядели они как типичные представители деревенских драчунов. Одетые в грязные рубахи, стёганки, шапки-ушанки и потрёпанные ботинки из лошадиной кожи, мужики презрительно пялились. Это раздражало, так же как и их деревенский диалект. Детлафф неожиданно махнул рукой девчонке, чтобы та немедленно убиралась, что она незамедлительно и сделала. Давно ожидая этого действия, мужики освободили дорогу. Новые вороны прилетали и прилетали, собирались на крышах стаями в предвкушении скорого зрелища. Нависло недолгое молчание.  — Думается, энтот паршивец за дураков нас, мужиков славных держит? С высока-то глазеет. — Провозгласил главарь с небрежной щетиной и сальными волосами. — Ишь ещё, заваливается сюды, ходит из себя этакий аристократишко. А может, ребяты, денежек-то потрясём с евоного важного вида? — Закончил худой и чернявый. Самый крупный из всех оборванцев был лысый, имел мощную челюсть и тупую физиономию. Таким только стены ломать. — Лучше вам, — начал злым тоном вампир, — уносить ноги, не желаю бесполезного кровопро… — Нашрёмся и поимеем дефок вдоволь! — Резко перебил молчащий до сего времени третий кмет. Он жутко шепелявил, нескольких передних зубов у него не было. С такими людьми вести диалог было бесполезно. И были ли они людьми? На вид и повадки походили на простейших животных, живущие инстинктами размножения и самосохранения, хотя, последнего, в данный момент, им явно не хватало. Детлафф отнюдь не хотел иметь с ними дело, он сдерживал себя и стремился как можно быстрее обратиться в туман, испариться. Мужчина в сюртуке резко развернулся и уж было хотел дематериализоваться и взлететь, как тут один из деревенских крикнул: — От те на, шмарите, мушики, кака блестящая побрякушка валяется! — Он подбежал и взял в шершавую ладонь золотую брошь, отряхнул от снега. Это было украшение с чёрного кожаного сюртука в виде мёртвой головы, дорогое сердцу украшение… Кажется, она сумела как-то отцепиться и упасть на землю. Детлафф остановился, замер. Увидев как этот мерзкий человек берёт брошь, его мгновенно заполнила ледяная ярость. Лицо милого голубоглазого брюнета исказилось морщинами, очертились скулы, уши заострились, моментально выросли длинные когти, словно сабли. Последнее, что услышали в своей жизни эти болваны — было нечеловеческим рыком. *** Шорох крыльев взлетающих воронов, неустанное карканье разносилось по всей округе. Эти птицы очень умные создания… Алые бусины горькой рябины падали с веток, скатывались по снегу, дальше и дальше, пока их не окружил насыщенный багровый оттенок и они не слились воедино. Тогда в воздухе стала витать сильная багровая горечь, с терпким, металлическим привкусом. Солнце садилось, его вновь затянули зимние тучи, стало темно. Лучи уже не освящали спрятавшуюся за оградой маленькую девочку, одетую в кожушок, на который ниспадали огненные локоны. Её веснушчатое личико не выражало никаких эмоций, а карие глаза были пустые как высушенный пруд. Она видела нечто ужасное, заставившее её лишиться слов. Однако саму девочку не заметили. Все случилось слишком быстро. Среди заснеженных задворок и деревьев с гроздьями рябин, где ещё недавно было чисто, стоял высокий, мертвецки бледный мужчина. Тело его было расслаблено, руки опущены, голова запрокинута. Он стоял так несколько минут с закрытыми глазами и глубоко дышал; из носа и рта валил пар. Его чёрный сюртук был когда-то символом благородства, изящества и строгости. Теперь же по кожаному материалу растекались струйки крови, словно корни деревьев; доходили до полов и манжетов; стекали ниже по рукам, до самых кончиков пальцев, которые успели обрести типичный вид. Серая рубаха с воротом окрасилась в винные оттенки. Сминая ногами кипящие от багровой влаги сугробы, брюнет пытался сдерживать дрожащие ладони. Запах человеческой крови привлекал, бодрил. В этот миг вампир решил в последний раз взглянуть на огненноволосую девочку, стоявшую в ступоре позади. Под тяжестью стального взгляда сердце забилось сильнее. — Теперь я вижу кто стоит передо мной: чудовище с перемёрзлой душой. — Пронеслось на дрожащих устах. Высший вампир покинул «Пылкую ревность» так же быстро, как и появился в этом бедном и неприглядном селе.