Помоги мне забыть

Лететь до Ростова из Москвы было примерно 2 часа. Затем ещё полтора часа на такси до городка, в котором когда-то и родилась Мересьева. Всё время своего пути девушка вспоминала прошлое. Когда она сбежала в столицу, в тот момент её жизнь, словно разделилась на "до", которое отчаянно хотелось забыть, и на "после" - неизведанное, туманное и даже призрачное. Она не знала, что её ждет в этом чужом и огромном городе. Однако, страха не было. Если только тот, что её найдут и вернут обратно. Именно здесь, в Москве, брюнетке впервые пришлось лицом к лицу столкнуться с "взрослым" миром. Миром проблем, которые нужно самостоятельно решать, миром, где пологаться ты можешь лишь на себя; и осознанием, что вся твоя жизнь теперь зависит только от тебя. Теперь она не могла обвинить кого-то в своих неудачах или трудностях. Нет, лишь себя. Её настоящее, будущее, её мечты и цели, - всё это теперь было на плечах самой девушки. Осознание и понимание этого ударило куда-то между лопаток, сбивая с ног, вселяя сомнения и неуверенность. Появилось желание сдаться, вернуться обратно, опустив руки. Потому что хоть родной город и вызывал лишь горечь, пробирающую до слез, но в нём она знала всё - каждую улицу, каждое здание, каждую тропинку. Её родной город, как бы абсурдно это не звучало, был её зоной комфорта, где она привыкла и приспособилась жить. Теперь же ей предстояло покорение неприступной, огромной и совершенно незнакомой Москвы. Думая об этом, Женя чувствовала, как сжимается всё внутри, и девушка просто растерялась. Выходить из собственной зоны комфорта - самое тяжелое для человека. Это борьба с самим собой, с тем, к чему ты привык и даже прирос. Очень легко сдаться, очень легко поднять белый флаг, позволив сомнениям взять верх. И намного труднее сцепив зубы идти дальше, не идя на поводу у собственных страхов. Той ночью, сидя в капсульной камере одного из хостеллов, в котором оплатила проживание на месяц, Мересьева плакала, металась и абсолютно не понимала, как ей быть дальше. Что-то грызло её изнутри, впиваясь в сердце острыми зубами, наполняя и переполняя болью. И лишь на рассвете, уже успокоившись, а точнее сказать опустошившись, не ощущая ничего кроме той самой пустоты, Евгения приняла решение. Сжав руки в кулаки, девушка твёрдо произнесла, - прежде всего самой себе, - что как бы трудно и тяжело ей не было, она справится. Справится, не сломается, и в ад, из которого бежала со всех ног, ни за что не вернется. И сложности не заставили себя ждать. Так как брюнетка была несовершеннолетней, для поступления в колледж, помимо имеющихся у неё паспорта, аттестата и медицинской справки, нужно было ещё и заявление от родителей. Когда женщина в приемной комиссии произнесла этот обязательный для поступления пункт, Мересьеву обдало холодом. Но снова сжав кулаки, решив не сдаваться, Женя призвала на помощь актерские способности. Видимо удача в тот день была на ее стороне, потому что женщина поверила в байку о родителях, живущих далеко и не имеющих и малейшей возможности приехать, написать это заявление. Документы приняли и сказали, что оповестят её, если она поступит. В этом брюнетка почему-то не сомневалась. Уже через неделю она устроилась на работу, а через месяц стало известно, что её приняли в колледж, и девушка благополучно переехала из хостелла в общежитие. Вспоминая о том, как иной раз могла ничего не есть несколько дней подряд просто потому, что не было времени, Женя вздрогнула и решила больше не думать в этом направлении. Однако воспоминания, навеянные знакомыми пейзажими пшеничных и гречишных полей за окном такси, никак не хотели оставлять писательницу в покое. За эти полтора часа она вспомнила, кажется, всё - и какие-то ситуации из школы, которые теперь не казались такими ужасными, и счастливые моменты из детства, и даже ничего не значащие мелочи, которые она уже и забыла давно, а теперь они всплывали на поверхность памяти одно за одним. И странное тепло, смешанное с чем-то одновременно сладким и горьким, обволакивало душу. То ли с усмешкой, то ли с улыбкой Женя смотрела в окно, отмечая, что город изменился. Он продолжал жить в её отсутствие и сейчас, словно демонстрировал, что не только она поменялась. И всё же, было что-то отдаленно родное и близкое в этих улицах, разбитых дорогах, многочисленных торговых ларьках у обочин, да зданиях, поменявших внешний облик, но в памяти брюнетки сохранившихся в своем прежнем виде. После стольких лет жизни в Москве, город казался ей тесным и маленьким, теперь он для нее был чужим и далеким. Мересьева осознавала, что именно в столице она нашла себя, свой ритм, своих людей и свою атмосферу. Она любила Москву всем сердцем и убеждалась в том, что родной город это не тот, в котором ты родился, а в котором чувствуешь себя на своем месте, в котором дышишь свободно и в котором у тебя на душе покой. В котором ты дома. Жить у родителей Женя не собиралась. Вернуться в квартиру, которая напоминала лишь о диком, животном страхе, да боли, она не могла. И перебороть эту стену внутри себя, если честно, даже не пыталась. Не видела в этом смысла. Поэтому Мересьева заселилась в отель. Да, это далеко не пять звезд. Кровать скрипит, а пружины больно впиваются в спину. Вода в душе за секунду меняется с ледяной до кипятка, в котором легко можно сварится. Но здесь у неё не сжимается сердце и не болит душа, а физические неудобство можно несколько дней и потерпеть. Проболтав с Антоном по телефону до часа ночи, Мересьева уснула. Всю ночь ей снились кошмары, а точнее моменты из прошлого, только приукрашенные богатым воображением. Утром, после разговора с Миранчуком, брюнетка, - не без преодоления внутреннего барьера, - набрала номер отца. Она хотела узнать ко скольки приезжать, нужно ли что-то купить, а ещё её очень интересовало, кто же приглашен помимо неё самой. -Мы отмечать будет за городом, на казацкой базе, помнишь где это? - Мужчина говорил с явным напряжением в голосе, пытаясь быть более ласковым, но получалось у него...не получалось совсем. -Смутно. Но ничего страшного, разберусь, - Нахмурившись, копаясь в памяти, проговорила девушка, и тут же услышала смешок на том конце провода. В районе солнечного сплетения неприятно кольнуло, но Евгения тут же взяла себя в руки. Надо же, она уже и забыла, как держала внутри "оборону", возводя стену за стеной. Отвыкла. А зря, видимо, пора снова привыкать. -Приезжай к 6. Кого-то постороннего не будет, крестная твоя, крестный, Марина, Катя и Оля с мужьями, ну и, возможно, Лиля, если её Маринка уговорит, - Отец называл имена самых близких родственников спокойно и буднично, а вот брюнетке приходилось напрягаться, вспоминая, кто как выглядит. После аварии её мозг произвел блокировку, будто бы стирая ластиком из памяти ненужные, как ему казалось, моменты, ситуации, и даже людей. Таня - крестная. Дима - крестный Жени, и родной брат отца, дядя. Марина - родная сестра отца, тетя. Катя и Оля - старшие, двоюродные сестры. Лиля - тоже сестра, но младшая. Разбирая всё по полочкам, хотя бы отдаленно вспоминая, кто как выглядит, она отвлеклась, и не слышала отца, который пытался немного снять царившее между ними напряжение, что-то рассказывая. -Я приеду в шесть. До вечера, - Скороговоркой произнесла Мересьева и отключилась. Это оказалось тяжелее, чем она думала. Какой-то огромный камень лежит у нее на груди, и стоит отцу начать делать шаги в ее сторону, как этот камень начинает давить, затрудняя дыхание, перекрывая путь к кислороду. Подумав, что нет смысла сидеть весь день в номере, вспоминая какие-то моменты, тем самым лишь сильнее накручивая себя, Женя отправилась гулять по городу. Южное расположение давало о себе знать и весна здесь уже плавно переходила в лето. В то время, как в Москве вечером еще накидывали ветровки, здесь уже гуляли в шортах и майках, потому что было не просто тепло, а жарко. Брюнетка одела ситцевое платье светлого небесного цвета с небольшими синими бутонами цветов, прихватила на всякий случай с собой кардиган, и обув босоножки, отправилась на прогулку по родному городу. Гуляя по центральной площади, делая фотографии, Женя спасалась от жары своим любимым фисташковым мороженым. Несколько снимков Мересьева отправила Антону, который пробурчал что-то в ответ про "слишком короткое платье". Брюнетка лишь рассмеялась на это, "слишком короткое" она не носила, а платье только чуть-чуть не доходило до колен. И оба это понимали, но парень вдруг ощутил прострел в сердце, понимая, что ревнует. Понимал, что глупо, но как-то совладать с собой было сложно. Портить Жене и так тяжелую для нее поездку он, конечно же, не собирался, поэтому тихо бесился сам. Листая ленту инстаграма, сидя в тени деревьев в парке, Мересьева сначала наткнулась на фотографию Димы Тарасова с интересной подписью, а потом, обновив ленту, увидела новый пост официального профиля Локомотива. На ней был Антон, выполняющий упражнения на тренировке, ничего такого вроде. Вот только подпись под этой фотографией... @fc_locomotiv Подготовка к игре с Зенитом идёт полным ходом. Игроки трудятся изо всех сил, чтобы подойти к дерби во все оружия. В том числе и Вшивый Хорек. Как думаете, забьет он в ворота сине-бело-голубых?😏 Рассмеявшись, Женя зашла в комментария и первым был именно комментарий Антона: @miranchuk_j60 И вы туда же🤦‍♂️ Затем шёл ответ Тарасова: @tarasov23 Тебя что-то не устраивает, Хорёчек?😂 Пытаясь сдержаться, чтобы не расхохотаться на весь парк, Женя подумала, что безопаснее для нее будет больше не называть Антона вшивым хорьком. Теперь для этого у него есть друзья и вся команда. -Мересьева? - Услышав за спиной до боли знакомый, мужской голос, девушка вздрогнула и закрыла глаза, надеясь, что ей просто причудилось из-за жары. Вот сейчас она откроет глаза и... Нет, это не иллюзия. К сожалению...