Три

С того момента все надломилось. Было ясно, что ничего уже не будет как прежде. Стас знал, что любит Женю и что Женя любит их обоих, Гоша знал то же самое. Однако оба не были уверены ни в чем насчет друг друга. Они однажды лежали ночью после довольно бурного тройничка. У Гоши были засосы от Жени, у Жени следы от его ногтей. Стас обнимал его за талию, пока голова Геркойтена лежала на его плече. - Все равно он мой, ты понял? - тихо сказал Стас. Они оба не спали, слушая сопения младшего любовника. - Смирись уже, что он любит и меня тоже. - Ну уж нет. Да, Стас знал это и был в этом уверен, однако это не значит, что он это принимал. Он бесился и ненавидел Геркойтена. Желал зубами оторвать от него кусок, но сдерживал порывы, когда видел, как Женя смотрит на Гошу. Он вздыхал, целуя его в макушку и обнимая за талию, кладя голову на плечо. Он его не простит, так ведь? _ Как-то так они и жили: С постоянной ревностью (Стас), с желанием быть принятым (Гоша) и безграничной любовью (Женя). Это было странным, непривычным, но их отношения были, в общем-то, довольно неплохими. Старшие делили между собой младшего, которого это порой бесило. - Я вам блядская вещь? - не выдержал он однажды во время их очередной перепалки на эту тему, - почему вы делите меня, как игрушку? Он сбегал из дома и много курил. Уходил на долгие часы - просто гулял, чтобы успокоиться, а когда возвращался, они смотрели на него так виновато, что Невский не мог больше злиться. - Что ты к нему чувствуешь? - спросил Женя, когда они сидели вечером. Гоша тогда уехал на четыре дня к подруге, и Женя тосковал. - Что-то кроме ненависти, хах? - Стас хмыкнул, обнимая любовника за талию, когда тот сел к нему на колени. Тот нахмурился. - Ты его не ненавидишь. - К сожалению, это так, - вздохнул он, откидывая голову на спинку дивана. Женя провел носом по его шее. - Тогда почему ты... - Я его терплю только из-за тебя. Тебя я люблю, - Женя поднял голову, и Стас поцеловал его в лоб. Они молчали несколько минут. - А он тебя любит, - тихо сказал Женя, - сам мне сказал. И еще, что хотел бы значить для тебя хоть что-то. И его обреченный голос разбивал Стасу сердце. - Лисенок...* Он вздохнул. Женя шмыгнул носом, утыкаясь ему в шею. Стас обнял его, прижимая к себе и целуя в волосы. _ Стас Гошу действительно ненавидел. Да, терпеть не мог. Именно так он говорил себе, наблюдая, как тот с чуть приоткрытым ртом смотрит на падающие снежинки за окном, обнимая себя за плечи. Женя спал в комнате после долгого рабочего дня, а они торчали в гостиной и пили кофе. Стас вообще-то ненавидел кофе, но то, которое делал Геркойтен, было великолепным. - Слушай, - Гоша опустил голову, отходя от окна и присаживаясь на диван, поттягивая к себе одну ногу, - давай поговорим? - О чем? - нахмурился Стас. - Хочу спросить тебя, и мне нужен честный ответ. Стас пожал плечами. - Ладно. - Ты что-нибудь ко мне чувствуешь? Да блять. Стас вздохнул, отставляя от себя кружку с кофе. Он задумался. Раньше, когда он смотрел на вынужденного любовника, ему хотелось лишь оторвать ему голову. А сейчас он пытался внушить себе, что ненавидит его, и у него не выходило. - Я не знаю, - спустя несколько секунд ответил он. Вздохнул. - Может и мог бы, если бы ты не претендовал на моего жениха. Гоша нахмурился. - Жениха? Стас улыбнулся. Гоша понял. - Вау, - он добро усмехнулся, - и когда? - Через четыре дня. Девятого.* Гоша поджал губы. - Думаю, он согласится. - Я уверен. Они вновь замолчали. Гоша обнимал колено, утыкаясь в него носом, а Стас, запрокинув локоть на спинку дивана, откинул на него голову. Они сидели в неуютной тишине и слушали тиканье часов. - Я на него не претендую, - сказал наконец Гоша, - я ни на кого из вас не претендую. Он твой, а ты его. Я просто хочу быть рядом. У Стаса внутри появилось странное тепло. - Я могу съехать, если мешаю тебе. Ему скажу, что просто остыл. - Ты сдурел?! - встрепенулся Стас, но быстро себя одернул, - я Женю никогда не смогу успокоить, если ты уйдешь. Он вздохнул, а Гоша опустил голову, соглашаясь с ним. - Нет, оставайся. Я не смогу убить его чувства к тебе, как бы не хотел. Так что и мне придется к этому привыкать. Гоша кивнул несколько раз, а затем уткнулся в свои колени. Стас поджал губы. _ Так прошел месяц, а затем два и три. Стас потихоньку привыкал делить любовь всей своей жизни - это давалось нелегко. Он все еще рычал, все еще злился. Иногда это заходило слишком далеко, и Жене приходилось успокаивать его. В такие вечера они лежали только вдвоем, и Стас клялся, что если сегодня увидит Геркойтена, то сдержать себя не сможет. Женя прижимал его к себе, целуя в волосы, шепча что-то успокаивающее. Но потом было легче. Руки тряслись реже, злость в венах кипела не так сильно, да и от взгляда на Гошу становилось как-то тепло внутри. Стас смахивал это на частый секс с ним. Но Женя все видел. И однажды не сдержался. - Ты правда ничего к нему не чувствуешь? - спросил он вновь, проводя пальцами по старым татуировкам. - Лисенок, успокойся, - сказал тот вместо ответа. Женя вздохнул. - Стас, правда, - он посмотрел ему в глаза, - меня это гложет. Не могу перестать чувствовать себя... - он вновь опустил голову, снижая тон, - шлюхой и последней мразью. Стас прижал его к себе. - Перестань,- сказал он, - я никем тебя не считаю, я люблю тебя. - Я считаю, - поспорил тот. Стас в очередной раз вздохнул. Глупый, глупый ребенок. - Успокойся сейчас же, - мягко сказал Стас, целуя его в плечо, - это не делает тебя лучше или хуже. Просто я так не могу. Женя быстро успокоился и уснул у него на коленях. Стас обнимал его и вдыхал два запаха: апельсинов и шоколада. Он не спал до утра и в конце концов, когда лучи солнца начали лезть в окно, услышал фортепиано и тихий голос. _ Гоша сбивался из-за чего-то непонятного пару раз. Он тогда глубоко вдыхал, будто бы для успокоения, и продолжал петь. Пел он тихо,так, что разбудить было нельзя. Стас стоял за дверью, хмурился и слушал. - И может лучшее время уже сейчас... Стас вздохнул, прикрывая глаза. Спустя столько лет он все еще пел ее. За все время, что они живут вместе, Гидра узнал Гошу почти так же хорошо, как знает самого себя. Гоша всегда пел "Расскажи мне", чтобы успокоиться после... - Эй, - Стас неслышно открыл дверь, когда пару минут стояла гробовая тишина. Гоша обернулся. Отросшие волосы были в беспорядке, глаза были красными, а по лицу скатывались очередные слезы. Он смахнул их рукой и отвернулся. - Я разбудил тебя? - Нет. Я не спал. Гоша шмыгнул носом, выдыхая. Стас стоял, не зная, что сказать. К нему хотелось подойти и утещающе забраться руками в волосы, а затем поцеловать его в макушку и пообещать, что все будет хорошо. Гидра снова вздохнул. Блять. - Долго ты плакал? Гоша поджал губы, опуская голову. - Гош. - Какая к херу разница? - огрызнулся он не оборачиваясь, - я же не пил. Стас подошел к нему со спины. Он закусил губу, пытаясь подавить желание. - Иди спать, солнце. Он дернулся. Слова вылетели изо рта без его воли, и Гоша замер. Через пару секунд обернулся, и его взгляд разбивал Стасу сердце. - Иди спать, - повторил он как ни в чем не бывало, будто ничего не произошло. Гоша шмыгнул носом, и у Гидры сердце забилось в три раза быстрее. _ Это могло произойти с кем угодно, но не с ним. Только не с ним. Стас целовал любовь всей своей жизни, запускал руки в его волосы, смотрел на кольцо на его безымянном пальце и чувствовал любовь. Эта любовь была наполнена счастьем, радостью и теплом, и Женя любил его безгранично сильно, так, как никого больше. Он смотрел на любовь всей своей жизни, который целовал в лоб другого парня, не Стаса. Он смотрел, как Женя обнимает его, утыкается носом в щеку, и как Гоша проводит руками по его голове, привыкая к новым ощущениям после стрижки*, и не чувствовал ревность. Это было ново, необычно, но он хотел... Господи. Он смотрел на Гошу, который отводил от него взгляд и прятал руки, с недавних пор дав обещание более не касаться возлюбленного, и хотел целовать его. Хотел обнимать, уверяя, что все хорошо. Но просто не мог. Не мог позволить себе это по непонятной самому себе причине. Он был влюблен? Нет. Он не мог влюбиться снова. Это он и сказал Жене однажды, когда они курили одну на двоих после л ю б в и, и голова Жени лежала на плече Стаса. Он тут же поднял ее и посмотрел на него, хмурясь. - Ты дурак? - Не мое это, понимаешь? Я не могу так. Женя сел, туша сигарету о пепельницу. - Дай мне руки. Стас сел вслед за ним, протягивая ладони и переплетая их пальцы. Одеяло укрывало их ноги, и плечи, спины и шеи были покрыты мурашками. Женя смотрел ему в глаза. В какой-то момент произнес: - Закрой глаза. Стас послушал. - Расскажи мне все. Представь что я - это он. Представь и расскажи мне что ты чувствуешь. Стас нахмурился. - Я... Знакомые пальцы невесомо проводили по предплечьям. Стас представил перед собой Гошу. Прямой нос и искривленные в косой улыбке губы. Отросшие черные волосы, родинки на шее, длинные пальцы. Тонкие запястья с браслетами. Сережка в ухе. Он вздохнул, опуская голову, проводя по плечу Жени носом. - Я не могу это описать. - А ты попробуй. - Это странно... - Весь мир странный. Стас вздохнул вновь. Господи, ну что за идиотизм? Он вновь представил перед собой депрессивное чудо. Его хотелось защищать - он был хрупким, даже больше, чем любовь всей его жизни, и маленьким, будто бы беззащитным. Хотелось стать ему опорой, целовать по ночам в шею и слышать в ответ стоны. - Мне хочется держать его возле себя. Обладать. Хочется целовать по утрам и слышать его дыхание возле уха по ночам. Он чувствовал улыбку Невского. Продолжал говорить, шептать, чувствуя себя странно и неуместно. - Я, кажется, влюблен в него, - выдохнул он наконец. Женя оторвал его от своего плеча и тут же поцеловал, прикрывая глаза. - Почему ты так боишься? - Потому что это неправильно. - Хватит врать. Стас вновь опустил голову на родное, уже горячее плечо. Он врал. Нагло врал себе и Жене, убеждая, что дело лишь в том, что Гоша второй. Он почувствовал, что глаза становятся мокрыми. - Я все еще помню, как добивался тебя, - послышалось от любви всей его жизни. Стас был на грани того, чтобы зарыдать. Дело было лишь в том, что теперь он был еще более беззащитным. - Да? Ты думал, что это ошибочно. Ты отвергал меня снова, - крепкие руки обняли его, - и снова, - холодные губы, пахнущие сигаретами, поцеловали в макушку, - и снова. Стас сжал зубы. Его прижали крепче к себе, когда он затрясся. - Ты помнишь, как бил меня? Он помнит кровь на чужом лице и стоны боли. Крепкую хватку на ноге и то, как он тяжелым ботинком бьет глупого тогда мальчишку по лицу. И опять. И снова. И снова. И снова. Лишь бы он отстал, лишь бы убежал со своей любовью к чертовой матери. - Не отвергай и его. Прошу. Стас плакал на его плече до самого рассвета. _ Стас сказал дать ему одну ночь. Женя уехал в четыре часа вечера к знакомому, планируя напиться и не волноваться за двух идиотов, будучи уверенным что все будет отлично. Но перед этим, самым ранним утром, Стас съездил кое-куда. - Нам надо поговорить. Гоша обернулся. Стас слушал его пение все это время? - О чем? Стас поджал губы. - О нас. Гоша вздохнул будто бы испуганно и опустил взгляд. - А "мы" разве есть? - Я хочу, чтобы были. Гоша вновь поднял голову, с шоком уставившись на него. Затем он отвел взгляд, и его глаза забегали по комнате, а в конце концов он опустил голову, и его плечи дрогнули. - Прости меня. Я не могу смотреть, как ты убиваешься. Я... Я люблю тебя, Гош. Гоша закусил губу, проводя по лицу руками, потом прикрывая рот рукой. - Ну вот зачем?... Стас вздохнул. - Прости меня, - повторил он. Гоша шмыгнул носом, и тот подошел ближе. Чуть подождав, он провел пальцами по его волосам, целуя в макушку. _ Гоша играл ему "Флоренс", потому что это было любимой песней и Стаса, и Жени, и нравилась даже Гоше. Она вышла неплохой и нравилась людям спустя несколько лет. Голова Стаса лежала на его плече. Он не мешал ему, находясь где-то сзади, прижимаясь спине и согревая. Было уже десять вечера, и они хотели провести это время вдвоем, смотря фильмы, играя на гитаре и разговаривая, целуясь и обнимаясь, но не занимаясь сексом. Этого у них и так хватало. - У меня кое-что есть для тебя. Гоша обернулся, когда Стас убрал голову с его плеча. Отложил гитару и посмотрел на него с прищуром. Стас потянулся к верхнему ящику тумбочки и достал оттуда небольшую бархатную коробочку. Сердце Гоши, кажется, затрепетало, когда Стас поднял на него неуверенный взгляд. _ Когда Женя вернулся домой, он заглянул в спальню. Два его любимых человека спали в обнимку на кровати в футболках. Рука Стаса обнимала Гошу за талию, и солнечный луч заставлял кольцо на его пальце блистать. Женя замер, когда точно такой же блеск увидел на пальце Геркойтена, и улыбнулся. Он посмотрел на свое собственное, золотое, и понял: Три. Три и никак иначе. _ - Доброе утро, - послышался тихий голос Гоши, и худые руки обвились вокруг талии. Невский улыбнулся, чувствуя, как Гоша кладет лоб на его плечо, и запускает руку в его волосы. - Теперь действительно доброе, да? Гоша не отвечает, лишь сжимает его крепче. _ Пока они едят, Женя смотрит на часы, и в 10:32 на кухню выползает Стас. Он целует и Женю, и Гошу в лоб, и самый младший улыбается счастливо, и внутри разливается тепло. Все хорошо. Все идет хорошо.