В любви все трудности покорны.

— Расскажи мне о ней поподробнее, — открывая деревянные дверцы весьма симпатичного шкафа сказал Цинцю, — Я хочу знать чем же она так выделяется.  — Это связано с моим проклятием, — начал Бинхэ, — Эта учесть настигла каждого жителя Востока. Каждому досталось свое собственное тело, своя собственная стихия. Есть всего шестеро драконов Востока, которые отличились ото всех. Несмотря на то, что госпожа Синь-Синь работает поварихой при дворе его благородия, императора Мобэя, она обладает весьма сильной стихией. Она зажигает своим пламенем звезды. На это у нее уходит много сил, но каждый день она делает вид что с ней все хорошо, она очень не любит когда на нее тратят много времени. Ее муж, господин Юйлян, главный командующий армией лучников тоже отличается способностью. Он поднимает луну каждую ночь, и на это тоже сил уходит достаточно. Господин Юйлян очень добр, он всегда верен своему долгу и своей семье. Есть и другая семья. Если госпожа Синь-Синь женщина хрупкая, то я назову тебе ее полную противоположность. Госпожа Шусинь женщина строгая и знающая себе место, она любит справедливость и если потребуется то скажет свое слово. Если госпожа Синь-Синь зажигает звезды, то Шусинь зажигает лучи солнца. Когда-то солнце светило само, но из-за болезни мужа госпожи Шусинь, который поднимает само солнце, женщина взяла эту роль на себя. Тайлян, муж госпожи Шусинь, является главным командующим армией мечников, он со своей женой как две капли воды, только он более молчалив и гневен, но госпожа Шусинь не дает его гневу выйти за рамки, а сам господин Тайлян знает когда остановить свою госпожу. Мальчишка которого ты видел за окном и есть сын госпожи Синь-Синь и господина Юйляна. Его зовут Йе, и благодаря ему красочное небо заката становится темным. Девчушка в его компании является дочерью госпожи Шусинь и господина Тайляна. Ее зовут Цаошан, и каждое утро она направляет лучи солнца по всему Востоку, не забывая залетать за границы. Самое особенное это то, что все они между собой хорошо общаются. Я заметил, что у госпожи Синь-Синь красивое платье, уверен это госпожа Шусинь постаралась, ибо она работает главной ткачихой. Именно на ней стоят все материальные блага нынешнего императора Востока. Даже двое командиров прекрасно ладят, несмотря на небольшие разногласия. А детишки с самого детства вместе, не разлей вода. Вот и все что ты должен знать. Все это время Цинцю стоял как вкопанный. Он признался сам себе, что история очень интересна, и это позволяет еще раз убедиться, что драконы-существа уникальны по своей природе. Никакие змеи с ними не сравнятся. Молодой человек никогда бы не мог подумать, что даже дети, только начинающие жить могут обладать такими способностями. Это отнимает много энергии, а ведь они только начинают жить. Наверняка где-то в глубине души они уже понимают, что это все не игры.  — Это все так… неописуемо, — подал голос Цинцю, — Почувствовать в один день себя совсем другим, а на сегодняшний день и жить с этим. Так еще и с такими магическими силами. Но ответа не последовало, и только Цинцю хотел развернуться и окликнуть Бинхэ, как ощутил его присутствие за своей спиной.  — Не двигайся, — тихим и глубоким голосом произнес Бинхэ, будто застиг свою жертву врасплох. Цинцю не стал спрашивать что задумал мужчина, и просто стоял в ожидании. Вскоре молодой человек почувствовал, как тонкий материал вдевают в его мочки ушей, а приятный бархат защекотал кожу. Эти сережки ему остались в наследство от его матери, госпожи Сюэ. Когда-то давно, еще когда женщина была при жизни, Цинцю спросил ее откуда такие красивые серьги появились? Она же отвечала, что материал привез командир Лю Цингэ, который был на границах у Востока. Эти серьги были обычной бархатной тканью, и уже из нее госпожа Сюэ и сделала серьги. С тех пор как женщина умерла, эти серьги молодой человек носит каждый день.  — Эти серьги сделаны из ткани Востока, так рассказывала мне мама, — обернувшись пояснил Цинцю.  — Я это заметил сразу, ибо материал дороже чем у вас на Западе. Вопрос в том как он оказался у вас во владениях, если твой отец никогда не вел торговые связи с Востоком?  — Я этого не знаю, говорю правду, — выкрутился Цинцю, но тщетно.  — Врешь. Все ты знаешь, по твоим прыгающим глазам вижу. Я дам тебе время чтобы ты сказал мне правду, я не виню тебя, — Бинхэ заключил молодого человека в объятия, и по телу Цинцю прошлось приятное тепло. Хотелось остаться в его объятиях навечно, но Бинхэ уже отпустил его.  — А ты уже догадываешься о том, что на самом деле произошло тогда? — поинтересовался Цинцю, возвращаясь к выбору одежды.  — У меня есть версия, я лишь хочу ее подтвердить. Я не зол на тебя, ты не был к этому причастен. Но я так же не хочу чтобы ты загораживал того, кто виновен. Он обязательно получит месть, — речь Бинхэ прозвучала уверенно, словно он на публику выступал.  — Ну хватит тебе, — махнул на него рукой Цинцю и тем самым заставляя замолчать, — Давай сменим тему. Лучше скажи, идет ли мне этот наряд? Когда Цинцю повернулся к мужчине, в руках он держал серую рубаху с закрытой шеей, с традиционными золотыми узорами, такого же цвета штаны, на поясе которых был выгравирован дракон, и поверх всего длинный черный балахон до пола с шелковым поясом.  — Судя по твоему удивленному взгляду мне очень идет, не так ли? — молодой человек поспешил переодеться.  — Я смотрю тебе не терпится влиться в новое общество, — оперевшись о подоконник произнес мужчина, наблюдая за такой приятной картиной в данный момент, — Но даже несмотря на всю ненависть к данному стилю, я признаю, что тебе к лицу черный.  — Благодарю, — улыбнулся Цинцю, одев рубашку и оставшись в одном нижнем белье, он принялся за штаны, — А отчего такое отвращение? По мне так очень красивое сочетание цветов.  — Не спорю, но все люди здесь выглядят так, будто каждый день похороны устраивают. Это слишком скучно и нагнетает плохие мысли. Удивляюсь тебе, ведь ты так наверняка не думаешь, — Бинхэ слегка ухмыльнулся, увидев на лице Цинцю небольшой ступор.  — Не надо думать о плохом, — накинув сверху балахон и завязав пояс на нетугой узел, Цинцю принялся искать заколку в тумбочке, — Надеюсь я смогу впечатлить местных, ведь я первый день здесь и в традиционном наряде. Согласись, когда нас вели через весь город ко дворцу, все думали о нас как о врагах народа. Надо это исправить, ты прав? Развернувшись, молодой человек застал мужчину зевающим и пытающимся не уснуть. Это нисколько не расстроило Цинцю, даже рассмешило. Но как бы Цинцю не пытался быть тише, смешок его был услышан.  — Наверное тебе наскучила моя возня, — сказал молодой человек, уходя к столу, — В таком случае, я лучше оставлю свои волосы в покое.  — Я могу ждать тебя хоть целую вечность, — произнес Бинхэ, следуя за молодым человеком, — Но впечатление надо на людей производить своим поведением. По одежке судят, а по уму провожают.  — У тебя это хорошо получается, — Цинцю снова не сдержал смех. Молодой человек еще никогда так часто не смеялся, да он вообще не знал какого это, заливаться беззаботным смехом и придумывать в своей голове забавные шутки.  — Не спорю, — сев напротив змеиного императора сказал мужчина, — Но мне нет дела до мнения общества Востока. Одно я знаю-все они прячут страх внутри себя, когда видят меня. А завидев меня злого, тут и плохое мнение уходит.  — Почему это? — спросил Цинцю, съев одну маньтоу, которая была очень теплой.  — Когда стражники завидели меня, они в страхе начали кричать об опасности, хотя это очень странно, ведь они все тоже драконы. У каждого своя стихия, каждый развивает ее чтобы для будущих атак нанести значительный вред. Но нет ничего сильнее и опаснее огня, а такая стихия досталась только одному дракону, в частности тому, кто сейчас сидит перед тобой. Также каждый дракон крупнее предыдущего, здесь на Востоке только один крупный дракон, и это Мобэй, чья стихия это лед, а остальные либо средних размеров либо очень маленькие. Да, безусловно, лед и снег это опасные стихии, но под влиянием огня все это может растаять. Если раньше я проигрывал Мобэю по силе, то сейчас могу с легкостью заявить, что по силе я ему не проиграю. Но ты меня не боишься, хотя я и не собирался причинять тебе вред. Мне важна твоя безопасность, остальные пусть обратятся в пепел от моего огня.  — Нет Бинхэ, ты не прав, — мягко сказал Цинцю, — Тебе должна быть важна не только моя безопасность, но и безопасность Востока. Да, здесь есть и свои силы, но ты и Мобэй обладаете мощными формами драконов. Эта бесполезная ссора должна быть прекращена. Раз уж мы с Цинхуа помирились, то и вы с ним сможете.  — Не в этой жизни, — хмыкнул Бинхэ, — Тебе бы вообще лучше держаться от него подальше.  — Что же такого тебе вчера он наплел?  — Очень много интересных подробностей. Например о том, что он сделает то, чего твой отец не смог сделать. Он обязательно поймает того, кто убрал деревню, приближенную к Востоку. К слову, жаждет мести.  — Почему все вокруг хотят отомстить? Почему этого не желаю я? — тяжело вздохнул Цинцю, отпивая чай.  — В свое время и я и он испытали много боли, и мы чувствуем себя некомфортно, зная, что в этом мире есть люди, которым легче от наших страданий. Так, конечно, будет всегда, но я с этим мириться не желаю, и он тоже.  — Бинхэ, я знаю, что ты хранишь что-то в тайне от меня. Это не все, что сказал тебе Мобэй, я уверен. Мы в одной тарелке, мы должны вместе через это пройти. Мужчина замолчал, глядя своими отчаявшимися глазами в глаза полные уверенности, принадлежащие Цинцю. Когда-то и он был так упрямен и чутье его не подводило. Бинхэ действительно кое-что скрывал от Цинцю, как и сам Цинцю от Бинхэ. Настанет день, когда они оба узнают правду друг от друга.  — Конечно, но только когда ты будешь готов, — ухмыльнулся Бинхэ, — Взамен ты рассказываешь мне свою тайну.  — Вот и славно, а теперь давай не будем говорить о том, что нас тревожит. Мы должны как-то отвлечься, согласен?  — А я все думаю, когда же ты меня об этом спросишь, — вставая из-за стола произнес мужчина, — Здесь есть прекрасное место, похожее на ваше озеро павлинов. Туманная пропасть. Излюбленное место Мобэя и Цинхуа, другие там не летают. Холод не привычен местным, только императору и его лучшему любовнику.  — Туманная пропасть, — задумчиво произнес Цинцю, — С тобой я не замерзну, веди меня туда.  — Как прикажете, ваше благородие. Мужчина зашагал к входной двери, намереваясь открыть ее и пропустить молодого человека вперед. Но только они оба подошли к двери, как резко обоим захотелось исчезнуть из комнаты. За дверью послышались быстрые приближающиеся шаги и знакомые голоса.  — Если их там не окажется, я прикажу страже обыскать все королевство и убить их! — грозный голос принадлежал Мобэю, — А впрочем, я и сам могу это сделать. Бинхэ не медля запер дверь, отходя после на несколько шагов назад. Цинцю последовал его примеру.  — Мобэй, они же наши гости! Ты должен проявить милосердие, они не желают нам зла! — возразил Цинхуа, который очевидно старался остановить своего возлюбленного, — Тем более, раз уж они хотят остановить войну, то они это сделают. Лучше не торопить их.  — А не думал ли ты о том, мой глупый Цинхуа, что тебя используют? Тебе внушают свою доброту, а взамен ты получишь нож в сердце. Я не прощу им твою смерть и смерть нашего ребенка. Услышав прозвище, которое Цинхуа получил, Бинхэ с трудом сдерживал смех. Ну конечно, Мобэй ведь такой мужественный император, и говорит такие слова. Цинцю лишь улыбнулся, но это была выдавленная с трудом улыбка. Ему было искренне жаль Цинхуа, ведь если не Цинцю, то Мобэй наверняка его использует. От своего мнения молодой человек отступать не будет, пока не поймет всю правду. Слова Мобэя о том, что он не даст Цинхуа и их ребенку умереть ничего не означали для Цинцю.  — Мой дорогой император, — начал Цинхуа, — Мой друг Цинцю рассказал мне вчера всю правду о том что было там, на Западе. Он не обманывал, ему не все равно на меня. Он на нашей стороне, а значит нет нужды сомневаться. Так же как и Бинхэ, почему ты не хочешь простить его и дать второй шанс как это сделал я с Цинцю? Ему будет приятно, ты разве так не считаешь? Цинцю признался сам себе, что такие слова грели ему душу. Ему вдруг захотелось выйти и поговорить с этими двумя начистоту, но молодой человек сдержал себя. Он знал, что у Бинхэ на последних словах Цинхуа подпортилось настроение. Обернувшись, Цинцю застает его с опущенной головой и с зажатыми кулаками. Цинцю знал, что их дружба с Мобэем была крепкой, как и их дружба с Цинхуа. Если смогли помириться молодые люди, то и эти двое смогут. Цинхуа прав: им нужно время.  — Бинхэ, — тихо проговорил Цинцю, подходя к мужчине вплотную, и его мягкие ладони коснулись его горячих щек, — Не морочь свою голову плохими воспоминаниями. Вы найдете общий язык снова, я уверен в тебе. Я не желаю видеть тебя с такой хмурой гримасой. Давай не будем терять наш драгоценный отдых?  — Конечно, — ладони Бинхэ накрыли ладони Цинцю, — Я не позволю этим двум мешать нам. Пока за дверью решались важные вопросы, Бинхэ взял Цинцю на руки, последний не смел издавать и звука. Тихим и одновременно быстрым шагом мужчина дошел до подоконника и усадив на него молодого человека, ловко перепрыгнул на улицу, и расставив руки ожидал Цинцю. Молодого человека это забавляло: его комната находилась на первом этаже, и не было смысла спрыгивать. Но Цинцю слишком долго жил по тихим правилам, поэтому поднявшись на подоконнике он прыгнул прямо на мужчину, который ловко поймал его, но вот равновесие удержать не удалось. Бинхэ рухнул, к счастью для обоих на мягкую траву. Молодой человек оказался прямо на нем, и для их общего блага рядом было ни души.  — Такими темпами мы не доберемся до нужного места, — поднимаясь произнес Цинцю.  — Нужно наслаждаться каждым моментом, кто знает, может тебе больше не удастся побывать в обнимках с горячим мужчиной, — на лице Бинхэ красовалась хитрая ухмылка, от которой щеки Цинцю чуть не залились яркой бордовой краской.  — Это мы еще посмотрим, — не растерялся молодой человек, идя вслед за мужчиной, который направился вглубь леса, который как ни странно находился рядом со дворцом. Листва деревьев была удивительно красивого цвета нефрита, а чем дальше они шли, тем сильнее ощущался холод.