Хогвартский Мэйлор

— Тейлор! Светловолосый слизеринец обернулся на строгий выкрик, картинно приподняв бровь. К нему приближался черноволосый высокий семикурсник со знаком старосты на груди. Пробормотав младшекурсницам, хлопавшим на него ресницами: «извините девчонки», Роджер направился на встречу Мэю.  — Тейлор, если тебе так хочется ругаться во все горло, то, пожалуйста, не здесь и не в школе, а то я…  — Ну-ну, оставишь после уроков, да? Если ты не заметил, учебный год еще не начался!  — Я староста, Тейлор! И я вполне имею право назначить тебе наказание в любое время! Роджер фыркнул. В прошлом году они разговаривали на эту тему почти каждый день, хотя Брайан так и не наказал заносчивого слизеринца, хоть и было за что — главным образом Роджер вместе с закодычным другом с гриффиндора, Фредди Меркьюри, испытывал терпение завхоза всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Деканам обоих факультетов уже надоело отлавливать обоих, хотя учителя все еще старались хоть что-то сделать. И сейчас в голубых глазах светилось непримеримое «Что ты мне сделаешь?», а староста с глупым видом понимал, что его решимость повлиять на Роджера пошла крахом преимущественно из-за этих самых глаз. Махнув рукой на это дело, Мэй направился дальше по поезду, сопровождаемый глупым девичьим смехом и пошлым шутками блондина.

***

 — Мне кажется, ты слишком много внимания на него обращаешь, — пытался успокоить Брайана Джон, пуффендуец с шестого курса и лучший друг когтевранца по совместительству.  — Я бы мог обращать меньше, вот только он постоянно появляется где-то рядом! — озлоблено ответил Мэй, поедая Шоколадную лягушку. На самом деле, Мэй давал волю чувствам очень редко, но у Роджера профессионально получалось вызывать в нем бурю всепоголощающих и неконтролируемых эмоций. На протяжении всего прошлого (кстати говоря, отвратительного) года популярный слизеринец околачивался рядом со старостой, при том рядом всегда присутствовали хотя бы две ополоумевшие барышни — фанатки Тейлора, забивавшие голову хихиканьем. Брайан недовольно глядел в окно и жевал голову Лягушки.

***

 — А он милый, — вдруг заявил Фредди, развалившись на сиденье.  — Кто? — не понял Роджер, вырванный из задумчивого полусонного состояния.  — Не валяй дурака, дорогуша, — улыбнулся гриффиндорец. — я же вижу, как ты глядишь на это кудрявое недоразумение.  — А, так ты об этом этом? — нарочито спокойно бросил блондин. — Ну, в общем, да, он действительно милый. Фредди приподнял брови.  — Ну да, он мне нравится, — все равно бесполезно скрывать от него такие вещи.  — Отли-ично, — пропел просиявший гриффиндорец, — могу пойти и сказать ему?  — Ни в коем случае! — Роджер сказал это чуть громче чем хотел.  — Уговорил, — Фредди был абсолютно счастлив. Слизеринец отвернулся к окну. Видеть такого сияющего друга было не очень-то и приятно, когда речь идет о чьих-то чувствах, особенно о роджеровых. Слишком тяжелой была эта тема. Слишком многое он сделал Брайану, о чем не раз жалел. Слишком часто Роджер пытался скрыть свои чувства под личиной дерзкого красавца. Слишком крепко приросла к нему эта маска. С ней надо было что-то делать. И так уже надоело шастать с девчонками по школе, осознавая, что они далеко не нужны ему. Надо было раскрыть истинные чувства, пока не случилось что-нибудь плохое.  — Фред?  — Да, дорогуша?  — Мне понадобится твоя помощь, — максимально серьезно сказал Роджер.  — Все что угодно! — воскликнул гриффиндорец, уже строя в голове грандиозные планы.