Найди своё счастье: Перерождение

Солнце в зените. Мятноволосая макушка толи от скуки, толи от интереса была задрана вверх. Суженные глаза рассматривали свето-голубые и даже совсем белёсые следы от солнечных лучей, дотягивающихся не так далеко от самого Юнги. Сильно холодных течений тут не наблюдалось, но он всё равно продолжал отдавать своё незначительное тепло спящему омеге. За эти несколько часов произошло больше запоминающихся и ярких событий, чем за прошлую и нынешнюю жизни вместе. Сей факт радует Мина и заставляет улыбаться. Раньше у него не было друзей, скорей только небольшой круг знакомых. На протяжении всех школьных годов, а после и в самостоятельной жизни он придерживался позиции отшельника. Одинокая квартирка на краю города, круглосуточный магазин в паре метрах от остановки, старенький, но работающий телевизор — всё, что нужно было для существования. Мин не особо приветствовал помощь окружающих, ибо считал все их подачки специальными, со злым умыслом. Но нельзя было сказать, что он был совсем нелюдим. Попытки наладить контакт с людьми имели место быть, однако все они оказывались провальными. Или Юнги не понимали, или боялись из-за его хмурого вида, или ещё по каким бы то ни было причинам. Наверно, единственным утешением для альфы стали животные. Нет, у него не жила дома какая-нибудь мохнатая собачонка или ласковая кошка, хотя если бы на это была возможность, он бы обязательно приютил кого-нибудь. Ответную любовь и порцию счастья юноша получал в питомнике, располагавшемся на другом конце города. Бывать там альфа часто не мог из-за отсутствия времени нужного на дальние поездки, но как только оно появлялось — он уж тут как тут. В том маленьком мире животных он чувствовал себя нужным, на своём месте. Однако после неожиданного поджога здания и всех близ лежащих построек, всё изменилось. На прежнем месте остались одни раскоряченные балки, фрагменты железных клеток и истлевшие тела животных. Для парня это было спусковым крюком. Не справившись с отчаянием, он, спустя несколько дней, уже стоял на краю хлипкого деревянного моста и, не сдерживаясь, глотал солёную влагу. Место, похоронившее в своих водах тело юноши, было выбрано им не случайно — такое же тихое и беспримерное, как и он сам. Место, о котором все давно позабыли и вряд ли когда-нибудь вспомнят вновь. Тогда, утопая в прохладных водах и находясь на грани жизни и смерти, он и подумать не мог, что всё обернётся таким образом. Пусть он больше не человек, Мин счёл это счастливым билетом. Он решил, что потратит дарованное время иначе, став другим — без прошлого, но с шансом начать всё сначала, ведь в этом и есть смысл перерождения. Юнги действительно благодарен не только Чонгуку, что спас его, но и всем, кто его сейчас окружает. Отбросив все гнетущие воспоминания и сложности характера, социум стал именно тем, что нужно было Юнги. Альфу стали понимать и принимать таким, какой он есть. Его стали слушать и слышать. Чувствуя свою значимость, Мин отвечал окружающим по мере своих возможностей. Парень видел в друзьях опору, поэтому боялся потерять каждого из них, чтобы не упасть в пропасть одиночества. Секундно поёрзав на потеплевшем камне и-за неудобной позы, Юн вдруг услышал тихое сопение. Он перевёл взгляд на младшего. Брови под цвет волос слегка были сведены у переносицы, чем исказили лицо забавной моськой недовольства. Бубня сонную неразбериху, омега дует пухлые губки, потому становится похож на ребёнка. Русал по-доброму усмехается и тихо шепчет: — Что же ты со мной делаешь, — он мельком глянул вокруг, и, не заметив никого, осторожно заправил прядь, выбившуюся из общей ярко-рыжей копны, за ушко омеги. Хоть и знаком он с ним всего ничего, но тот уже успел приковать к себе внимание. Для Юнги такой тип характера и поведения был в новинку, оттого узнать Чимина хотелось ещё лучше. Альфе банально интересен этот вредный и в то же время по-детски наивный русал, однако сближаться с ним он пока не спешит. Старые раны невольно дают о себе знать, вселяя в Юнги прежние сомнения и страхи. Он боится думать, что в столь светлом создании, крепко сжимающем белоснежные жемчужины, может таиться нечто грязное и порочное. Он боится глупо оступиться, после разрубив себя на миллион частей остриём сожаления. От глубокий дум альфу отвлекли ощутимые кожей холодные потоки воды. Он пару раз зажмурился, чтобы убрать сонливость, после чего взглянул вправо. Помимо синеватых вод и пузырьков кислорода вдалеке была видна мелкая едва дёргающаяся точка. Юнги чуть на месте не подпрыгнул, но ему помешал спящий Чимин, так что альфе пришлось приять прежнее положение и надеяться, что к ним надвигается не какая-нибудь голодная акула. По прошествии нескольких минут загадочная точка стала приобретать оформленный силуэт, из которого можно было различить две фигуры. Вскоре, принеся ещё больший холодный поток из дальних уголков океана, перед мятноволосым, удерживаясь в одном положении, предстал Чонгук с окровавленной ношей в руках. Вожак гулко дышал от долгого и выматывающего пути, параллельно всматриваясь во взволнованное лицо друга. — Он жив? — прокряхтел Мин и шокировано продолжал пялиться на изуродованное тело. — К счастью, да, — выдохнул альфа, — Но если не оказать помощь, то… — Тогда хватит болтать, — Мин был настроен серьёзно, — У нас мало времени. Рассказы подождут. На это Чонгук учтиво кивнул и, покрепче прижав утопленника, двинулся вперёд. Юнги тоже не стал задерживаться: легко перехватил Чимина за спину и основание хвоста, предварительно проверив наличие мелких жемчужин в его ладонях, а затем последовал за вожаком.

***

Оказавшись на территории родных вод, Чонгук напрягся. Любого, кого они огибали плавными движениями хвоста, проплывая мимо, оглядывались на альф и разевали рот в непонятных эмоциях. Кто-то был просто удивлён, кто-то пугался, отплывая подальше, а некоторые даже порывались расспросить вожака о столь пугающей ноше. Последних Гук лишь смеривал грозным взглядом, что у них сразу отпадали все вопросы. Всё-таки представать перед вожаком в плохом свете — себе дороже. Юнги же на всё это реагировал лишь безэмоцианальным поклоном головы и то только со знакомыми. Ему было абсолютно не интересно мнение столпившихся в кучки зевак. В эту минуту важным было лишь состояние спасённого утопленника, ну, и немного спящего Чимина. Поэтому кратко объяснившись с черноволосым, он поспешил в своё убежище, ибо дом самого омеги будет временно занят. Альфа подумал, что Пак будет не особо против этого, наверно. После прощания с другом, Чонгук не медля кинулся в сторону дома. Кровавые ленты тянулись за парой до самого входа, чем навивали страх на недалеко живущих русалов. Альфа обязался успокоить их позже, а пока аккуратно опустив с рук тело, он переместился в поисках нужных лекарств. На заросшей тиной полке он отыскал необходимый голубой бутылёк. Хотя цвет стекла больше напоминал зелёно-болотный, Гук смог понять содержимое по знакомой надписи на одной из граней сосуда. Само действие препарата он, конечно же, не знает, но точно помнит, что когда-то это использовал Чимин в оказании помощи для раненной Хвасы, одной из спасённых им девушек. Так что сомнений в полезности отысканной штуки точно нет. — Посейдон, в этом беспорядке кроме мусора ничего нет! — недовольно буркнул альфа, — Ах, надо как-нибудь тут прибраться. С этими словами он плавно подплыл к красноволосому парню. Глядя на него, в висках забило волнение. Гук никогда ещё не лечил спасённых, оттого дрожь в руках только усиливается. — Так, спокойно, — шумно выдохнул Чон, посильнее сжав кулаки. Наконец собравшись, он приблизился к лицу Тэхёна. При нормальном освещении появилась возможность рассмотреть его ещё лучше, нежели в пещере. Чонгук невесомо убрал со лба прилипшие из-за грязи пряди волос и приложил свою ладонь. — Всё ещё горячий… Это было плохим знаком. Поэтому альфа решительно подставил к приоткрытым губам горлышко бутылька, придерживая затылок сородича, и не спеша вливал в рот парня лекарство. Когда темноватой жидкости стало почти меньше на половину, то русал остановился. Спустя несколько минут красноволосый по-прежнему был без сознания, что, несомненно, пугало Чонгука. Если ему не помогла первая помощь, то придётся предпринять меры. Оставлять Тэхёна одного было опасно, но кроме альфы рядом никого не было, кто бы мог позвать единственного на всю стаю лекаря. Вследствие этого Чон ещё раз глянул на измученное состояние парня и, поджав губы, не заставил себя долго ждать. Пусть он и не знаком с красноволосым достаточно, но он безумно страшится его потерять. В пареньке есть какие-то близкие ему черты характера, есть что-то родное, греющее душу лишь при взгляде на его злато-карие очи. Он словно нитью на запястье привязался к альфе и не хочет отпускать, мучая его сознание своим образом.