🌖🌖🌖
Когда это произошло, Гарри уже окончил школу и практически все время — в том числе и то лето — проводил за усиленными тренировками, чтобы соответствовать Академии Аврората. Конечно, для него, как для Спасителя Магического мира были некоторые привилегии, но он от них отказался, предпочитая проходить отбор как и все кандидаты на поступление, то есть, через экзамен. В тот день он пришел с подготовительных занятий, Кикимер старался не попадаться ему на глаза вот уже пару дней, но продолжал более-менее (больше в сторону последнего, конечно) выполнять свои обязанности. Не останавливаясь, Поттер отправлялся в подвал дома на Площади Гриммо, где он оборудовал себе тренировочный зал, небольшую лабораторию и теплицу, — конечно, не без применения пары-тройки заклинаний, — ведь у аврора должны быть обширные знания во всех областях. С головой уйдя в контролирование дыхания и четком выполнении приемов, юноша совсем не следил за ходом времени. Только большие часы в гостиной отмерили полночь — наступило 31 июля — как сильный пожар загорелся посредине грудной клетки, прямо в солнечном сплетении, а тело содрогнулось от боли. Это была самая сильная и невозможная из всех мук, что он испытывал прежде. Это было пламя адских котлов, которые горели все сразу, одновременно целуя его внутренности жарким пламенем и холодом смерти; это было едкая кислота, в которую он погрузился с головой; это будто переломы всех костей одновременно, при ударе об воду после прыжка с моста. Упав на мат, на котором занимался, Гарри корчился на нем, а потом сжавшись в крошечный комок, закричал, ведь не было сил держать это в себе. Слезы брызнули из глаз, так сильно он зажмурился от боли, горло начало драть от силы криков, а все тело будто выворачивалось наизнанку. С хлопком появился Кикимер. В лапках он держал стакан с водой; по запотевшему хрусталю стекала капелька конденсата. Кое-как напоив хозяина, домовик снова исчез, а тот продолжал сгорать от агонии, от дикой боли. Эльф не стал переносить господина в его комнату, на кровать, а решил оставить в прохладном подвале, на пыльном матрасе. После он появился снова, теперь он держал наволочку, набитую льдом. Гарри схватил протянутый компресс и крепко обнял. Он не снимал боль, внешний холод не мог заглушить внутренний пожар агонии, но он подарил призрачное, практическое фантомное, облегчение. Они просидели втроем — Гарри, домовик и наволочка со льдом — 3 часа 59 минут.🌖🌖🌖
Гарри будто вынырнул из пучины кошмара, словно снова выныривая из холодных вод Черного Озера, будто снова видит кошмары, навеянные шрамом и силой Темного Лорда. Кикимера рядом не было, но Поттер хоть и смутно, но помнил, что домовик поддерживал его всё это время. Что тот без остановки повторял, что все пройдет, боль отступит и все будет хорошо. Поборов туман перед глазами, Гарри поднялся на первый этаж, и тут же пошел в ванную, чтобы смыть с себя эти отголоски, пепел ушедшей боли, пыль и грязь. Именно в такие моменты он понимал то наслаждение от простого отсутствия всепоглощающей и раздирающей тебя на куски боли, просто тишиной внутри тебя, когда не приходится делить дом со злой соседкой. После душа юноша отправился на кухню, пытаясь вспомнить, осталось ли там что-то от его последнего ужина; в нем проснулся просто животный аппетит. Но только вступив на порог, он замер, как вкопанный. Стол, который всегда был в каких-то липких пятнах, разводах, крошках и Мерлин пойми ещё в чем, сейчас был чист и выглядел как новый, а на нем стояла тарелка с супом, от которого поднимался пар и разносил прекрасный аромат, жаркое с гарниром и сливочный чизкейк с черничным джемом. Завершал картину бокал, наполовину наполненный рубиновой жидкостью, рядом стояла откупоренная бутылка вина из запасов Блэков. — Что… — Прошу, хозяин, присаживайтесь. Кикимер позаботится о вас. Хозяину нужно поесть. — Ещё пребывая в состоянии шока, брюнет сел за стол и, внимательно посмотрев домовику прямо в выцветшие глаза, аккуратно попробовал суп. Вкус был изумительным, поэтому, отбросив сомнения юноша принялся во всю уплетать ужин. Иногда, на всякий случай, он тешил небольшого монстра с именем Паранойя, бросая короткие взгляды на своего домовика, но трапезу не прекратил. Измученный организм требовал восстановления сил. Когда он съел почти половину второго, эльф пискнул, подскочил и поскакал ставить чайник. Когда тот засвистел, Кикимер бросил парочку чайных листьев в кружку и залил кипятком. Подождав пару минут, он снял специальную крышечку, и прекрасный аромат бергамота разлетелся по небольшой кухне дома на Гриммо, заставляя Гарри принюхиваться и сильней втягивать пропитанный ароматом воздух. Когда же с едой было покончено, чашка опустела, а от десерта остались лишь крошки, Гарри встал из-за стола, поблагодарив за прекрасный ужин, как Кикимер странно-высоким, покорным голосом пропищал: — Может, хозяин хочет что-то еще? Кикимер приготовит пирожки или пирог. Что хозяин хочет? — Ничего, спасибо. — Может, тогда булочку? Пирожное? — Нет, не нужно. — Тогда… — Я сказал: нет! — ему послышалось, или это прозвучало как рык, будто мантикора раскрыла свою львиную пасть. Но посмотрев на домовика, понял, что не показалось. Эльф стоял и дрожал всем худым и тощим телом, прижимая длинные уши, как делал это когда-то Добби, к голове, закрывая лицо, будто Гарри хотел его ударить за неповиновение. Язык не мог выговорить слова извинения, горло будто крепко сжала невидимая рука, поэтому волшебнику оставалось только броситься в свою комнату, где он решил немного прийти в себя. У него даже получилось задремать, а мысль о перепуганном домовике ушла куда-то в глубь сознания. Вскоре после того, как легкие объятия сна укрыли его, перед закрытыми веками возник синий, будто васильки летом, конверт с печатью Министерства. Конверт висел перед носом волшебника, но тот даже не реагировал на него. Устав висеть в воздухе, да еще и без внимания, тот начал тыкать острым уголком юноше прямо в лоб. Это возымело эффект: Поттер открыл глаза и обратил внимание на конверт. Вскрыв его, Гарри принялся читать витиеватые буквы, нанесенные каллиграфическим почерком черными чернилами.Уважаемый мистер Гарри Джеймс Поттер! поздравляем Вас с прохождением обряда инициации по достижении восемнадцатилетнего возраста. Добро пожаловать в Мир альф-бет-омег. Рады Вам сообщить, что Вы — альфа. P.S. Предоставляем Вам необходимую литературу для более подробного изучения. После прочтения данного письма, книги появятся сами. с уважением и поздравлениями
Министерство Магии
А внизу стояла привычная печать Министерства. Стоило брюнету оторвать взгляд от пергамента, как на комоде появилась стопка из трех книг. Первая — и самая толстая — была в красном переплете с золотыми уголками и резьбой на обложке — Информационное пособие. Альфы, беты и омеги. Две другие были одинаковые — темно-синие, с бронзовой резьбой — Информационное пособие для альф и Информационное пособие про омег. Его немного смутили предлоги «для» и «про». Они несли в себе какой-то тайный смысл, будто великая загадка Сфинкса, будто Розеттский камень, и полную противоположность друг другу, как боги и смертные. На удивление самому себе — да и всем знающим его людям — Гарри Поттер провел три дня за книгами. Он самым внимательным образом изучал их: что-то подчеркивал и выписывал, где-то ставил вопросительные или же восклицательные знаки на полях. Кикимер приносил ему еду и питье, ничего не говоря и иногда что-то лепеча под нос. Когда последняя книга была прочитана, иссушена, Поттер выполз из своей комнаты, которую ему выделил еще Сириус во время его первого приезда, и сразу отправился на кухню, чтобы перекусить, и застал там домовика. Увидев хозяина, эльф тут же выронил небольшую кастрюльку и весь сжался, стараясь не поднимать на него взгляд. Новоиспеченный, только вылезший из-под пресса книжного станка, альфа знал, что он выделяет не только гормоны, которые выражаются в специфический запах, но и ауру, которая способна подавлять волю других, более слабых существ. В книге было сказано, что по своей натуре альфы упертые, эгоистичные и вспыльчивые создания, но они так же рациональны, и всегда стараются найти верный — как они считают — исход в любой ситуации, самолюбивы и, конечно, собственники. Они — те, кто должен вести за собой, но не народ на войну, а своего омегу по жизненному пути; он должен ее защищать, оберегать. Альфы не любят неповиновения — даже его легких признаков — или когда им перечат, они всегда и везде должны быть лучше и сильней других и многое, много другое, что Гарри вычитал. Смотря на своего подавленного домовика и прислушиваясь к тишине в доме, ведь даже не затыкаемый портрет миссис Блэк молчал — Гарри понимал, что аура альфы играет с ним в рулетку. В русскую рулетку — зарядив в барабан всего один смертельный патрон, она будет ждать момента, когда нужный должен будет выстрелить.🌖🌖🌖
Бумаги приподнимал ветер, залетающий из открытого окна, как портал в летнюю ночь, разнося запах невысохших чернил и старого пергамента. Драко Малфой сидел за громоздким столом — приветом из прошлого века — в кабинете отца и пытался найти хоть что-то, что можно забрать с собой законным путем. Пока Малфой-мэнор не продавали и не планировали, но Драко чувствовал: скоро это произойдет. Уставшие глаза болели, спина ныла, а ноги замерзли. Малфой чувствовал себя таким же брошенным, как и его дом. Пустые комнаты и коридоры, когда-то встречавшие множество гостей или впитывавших смех и разговоры между счастливой парой и их любимым сыном. Картины, что смотрели глазами предков и улыбались чужому счастью. Сейчас ничего этого нет, остался лишь пустой каркас: камень да доски, пустые глазницы темных окон, прогнившие полы и стертые бременем краски. Как и его единственный обладатель и жилец. Решив закончить с делами позже, он отправился в свою комнату, прекрасно понимая, что должен приучать себя жить в своей квартирке в Хогсмиде, а не здесь, но сердце не могло отпустить эти воспоминания, эти комнаты, покрытый плитами и паркетом пол, лепнину под потолком и роспись стен. Не мог. Это его дом. Упав на кровать, он позвал домовиков и попросил разбудить через полтора часа; внизу пробили часы. Полночь. Вьюга боли налетела на него, дрожь прошлась по телу заставляя руки и ноги, будто в приступе эпилепсии, выкручиваться. Губы потрескались, и на простыни появилось несколько капель крови, глаза слезились, а руки непроизвольно тянулись сжать живот, будто боль — это паразит, которого можно выдернуть силой. Домовики — двое оставшийся еще преданные самому Драко, а не его семье — тут же принесли какую-то темно-красную жидкость и протянули господину. Они кормили его травами и цветами, зельями и настойками, растирали кожу, пока тот не закричал от боли на прикосновения. Они хотели любым способом помочь юному господину преодолеть этот мучительный процесс. Драко терзал свое горло до хрипоты, бился головой о подушку, кусал губы и пальцы до крови, лишь бы перенести восприятие на другой источник боли, но тварь внутри была сильна и власть ее только крепла. Мучения продлились 5 часов 49 минут.🌖🌖🌖
Пробуждение было медленным и долгим. Боли и агонии не было — эти сестры достаточно нарезвились в его измученном и ослабевшем теле, но на их место пришла слабость, дрожь и… пустота. Неожиданное чувство полного одиночества и нехватки чего-то важного завладели сердцем. Глубоко вдохнув колючий воздух, юноша смог прогнать туман с глаз и увидел домовиков: один держал свежую одежду и стакан с болотного цвета жидкостью, а второй — письмо в синем конверте от Министерства. Выпив содержимое стакана, он сломал печать — та приятно хрустнула под его дрожащими пальцами — и принялся читать. Вообще, в этом не было необходимости, он рос в аристократической семье и получил хорошее образование и запас знаний. Процесс инициации он прошел, но письмо — обязательная часть, вроде вручение официального документа после окончания школы.Уважаемый мистер Драко Малфой! поздравляем Вас с прохождением обряда инициации по достижении восемнадцатилетнего возраста. Добро пожаловать в Мир альф-бет-омег. Рады Вам сообщить, что Вы — омега…
Письмо выпало из ослабевших пальцев, нижняя губа задрожала, а на глаза навернулись слезы. Драко одернул себя. Никогда у него не было такой жалкой реакции на событие. Никогда, даже когда он видел как допрашивают его родителей в Аврорате, как сумасшедшая тетка пытает его домовиков, как Темный Лорд уничтожает его школу. Никогда он не позволил себе ни слезинки, ни жалкого всхлипа. Малфой оттачивал свой характер не для того, чтобы раскисать сейчас, в своей спальне, когда в ногах валяется письмо от Министерства, где говорится, что он омега… Чертов омега! Да этого не может быть! Просто не может! Какой, к Салазару, омега?! Что было сил он побежал в спальню матери, где висело большое зеркало, во весь рост. Сорвав с себя одежду, он принялся рассматривать себя. Длинные ноги, в меру накачанные руки, подтянутое тело, аристократически бледная кожа, тонкие кисти и длинные пальцы. В нем ничего не изменилось, но тварь внутри нашептывала, что изменилось очень даже многое. Драко вцепился себе в волосы и практически ощутил слезы на своих щеках, как один из эльфов протянул ему небольшой кусочек светлого, будто выгоревшего, пергамента, а второй накрыл его нагое тело одеялом. Собравшись с духом и приложив все силы, чтобы не шмыгнуть позорно носом, юноша протянул руки и принял бумагу. Стоило его пальцам коснуться шершавой поверхности, как магия вырвалась в воздух. Запахло жженым сахаром. Листок стал увеличиваться и раскладываться. Драко тут же узнал аккуратный почерк Нарциссы.Мой дорогой мальчик,
если ты читаешь это письмо, значит это произошло. Я должна тебе кое-что сказать. Во-первых мне стоит извиниться. Если письмо из Министерства подтвердило, что ты — омега, — если же нет, то я безумно за тебя рада, можешь просто выкинуть это и забыть о нем, — то, тебе нужно кое-что узнать. Когда ты родился, я посчитала, что моему альфе, — то есть твоему отцу, вполне хватит одного наследника. Одного сына, которому можно будет посвятить всего себя, который сможет в полной мере впитать традиции наших обоих семей и с достоинством носить его фамилию. И да услышит меня Салазар, отец любил тебя и любит до сих пор всем своим сердцем. Во-вторых, сразу после твоего двухлетия, я начала принимать специальные препараты — подавители. Хоть это и немного маггловское изобретение, я безумно рада, что оно есть. Моя жизнь преобразилась, заиграла новыми красками. Я смогла окончить Школу Художеств и Искусств, растила тебя, отдавая себя без остатка своему Дракончику и любила своего альфу. Подавители имеют побочный эффект: после длительного приема ты не сможешь иметь детей. Но зная тебя, мой дорогой, я уверена, что ты и не захочешь их, а твой альфа, если будетНо помни, дорогой, как бы ты не хотел, тот самый, твой альфа найдет тебя, как бы ты от него не прятался. Всего самого лучшего тебе, мой дорогой.
Эльф протянул хозяину таблетку в форме кленового листа и стакан воды. Не раздумывая, Малфой закинул подавитель в рот и запил водой. Плевать он хотел с высоты Астрономической башни на идиотские идиомы и каноны для омег. На пол плюхнулись три книги: Информационное пособие. Альфы, беты и омеги, Информационное пособие для омег и Информационное пособие про альф. Хоть Малфою было известно все о новом мире, частью которого он стал, он все-таки не побрезговал и изучил литературу. А после, он решительно встал, оделся, собрал необходимые и нужные вещи и пошел к выходу. Отдав домовикам ленты для волос, он улыбнулся им на прощание. Мысли его были уже в будущем. Драко сможет исполнить свою мечту, сделает как хотел еще с самого детства и выполнит обещание, данное Северусу. Когда бывший хозяин покинул дом, свободный домовик подобрал синий конверт и переглянулся с другим, таким же свободным домовиком. Они долго смотрели на конверт, ведь он не исчез, ибо письмо не было прочитано адресатом до конца, и аккуратно сложив его, положили на кровать, чтобы позже бывший господин его прочитал. Только ни их бывший господин, ни сами эльфы не знали, что Драко Малфой больше не вернется в Малфой-мэнор, и письмо никогда не будет прочитано до конца.🌖🌖🌖
А тем самым шли годы. Они неслись будто голодный школьник в «Сладкое королевство». Гарри крутился в Аврорате, прерываясь лишь ради преподавания в Хогвартсе. Директор иногда вызывала его прочитать одну или две темы. Иногда Поттер понимал, что возможно именно преподавательство было его мечтой, а не каждодневные бешеные погони за оборотнями или утихомиривание кентавров, которые готовы были начать еще одну войну за ущемлении прав полуразумных существ и многое другое, что вынуждены делать авроры. Ведь интересных расследований нет, никаких загадок или хотя бы похищений! С Джинни они разошлись еще до окончания школы. Девушка решила посвятить себя журналистской деятельности, решив поставить карьеру намного выше семьи и отношений в шкале приоритетов, а Гарри не был уверен, что все те чувства, что он испытывал к ней в школе и во время войны были такими уж вечными. В итоге они расстались, но поддерживают связь, изредка переписываясь. Решившись, он подал заявление директору, а на ее слова про возможное проклятие преподавателя ЗоТИ, Гарри выдал следующее: «Если эта должность действительно проклята, то кто как не я, вечно проклятый влипать в разные передряги, подходит для этой работы». Макгонагалл лишь приподняла бровь, понимая, что в словах бывшего ученика нет ни капли здравого смысла и логики, но все равно кивнула и обещала подумать над его кандидатурой. В коридорах замка было пусто и тихо; все ученики сидели в кабинетах и впитывали знания. Поттер и Макгонагалл прогуливались неспешным шагом и тихо переговаривались. И вот мимо пронесся ученик Пуффендуя, а за ним неслись еще двое крича: — Подожди, профессор снял его! Снял! Но мальчик со всех ног несся в медицинское крыло, перепуганный. Гарри фыркнул, когда ребенок и его приятели скрылись и сказал: — А ведь будущий альфа. Любопытно, правда? Минерва кивнула, но ее вид говорил о том, что она согласилась с какими-то своими мыслями, а не с Гарри. — У Вас очень сильное чутье на другие виды, мистер Поттер. — Тот пожал плечами с легкой улыбкой. Это было необычно, особенно в первые годы: так сильно чувствовать вид, сидящий внутри другого человека, но это просто было. А тем временем директор продолжила: — Я знала всего пару человек, с похожей способностью как у Вас. Вам не нужна помощь? — Юноша кисловато улыбнулся. — Зачем мне помощь? Это как болезнь: либо есть, либо ее нет. — Директор наградила его нечитаемым взглядом, но ничего не сказала. Остаток пути до главных ворот они проделали в тишине.🌖🌖🌖
Появляясь в стенах родной школы все чаще и чаще, Поттер потихоньку становился полноценным членом преподавательской семьи, что даже Макгонагалл иногда замечая Гарри в коридорах школы в окружении нескольких студентов, не удивлялась, не интересовалась, что привело его на этот раз, а молча и с легкой улыбкой кивком приветствовала его. Но жизнь Гарри Поттера не была бы жизнью Гарри Поттера, если бы в ней не случалось чего-то до ужаса глупого или опасного. А иногда и того, и другого. В общем, в один из дней на школу напал дракон. Ну, не дракон, во всем большом смысле этого слова, как к примеру на Турнире Трех волшебников, а чуть поменьше, ему явно было не больше пары лет. Но он явно появился не просто так: в воздухе остался еще сладкий запах новоиспеченной омеги, видимо инициация застала его в спальне факультетов. Альфа почувствовал, что омега ужасно испуган и еще не отошел от ночного кошмара. Аврор внимательно всмотрелся в морду зверя. Суженные зрачки, частое дыхание и трепещущие ноздри, когти рыли землю и рык, который готовый сорваться в любую минуту. Инстинкты зверя явно устроили революцию, ибо существо мотало головой, выдыхало пар из ноздрей и странно рычало — будто скулило. Но это не мешало ему принюхиваться, наслаждаясь воздухом, пропитанный гормонами. Хоть существа никогда прежде не нападали на омег или альф, даже во время течек первых, дракон явно хотел найти источник запаха. Брюнет, как преподаватель, который должен защищать своих учеников и коллег, да и вообще приличный человек и альфа, умеющий контролировать внутреннего зверя, должен был избавиться от существа. Убрав стекло и выпрыгнув из окна, Поттер очутился на земле, благодаря парочке заклинаний и трюков, вычерпанных из учебного курса Академии. Тут же связав пасть дракона веревками, в надежде сохранить хоть немного прекрасного газона. Почувствовав, что он лишен главного оружия — своего огня, дракон начал мотать головой, расправлять крылья, махать хвостом, как булавой. И цель у него была одна: сбить Гарри с ног и задавить своим телом. Но каждый раз тот уклонялся, отпрыгивал, отбегал, зля дракона еще больше. И вот, отпрыгнув от ряда ударов и челюсти — этот клац аврор слышал прямо рядом с собственным ухом, — юноша отходит на пару шагов назад, старясь увеличить расстояние между собой и существом, чтобы суметь запрыгнуть ему на спину и увести его подальше от детей, но дракон просек его, мощным ударом хвоста. Брюнет почувствовал как большая сила воздействует и давит на его тело, а потом была боль от удара. Поттера сильный ударом припечатало в каменную стену замка. Каменная крошка посыпалась на волосы, немного камней упало на неподвижное тело. Из затылка потекла кровь.🌖🌖🌖
И снова он оказался в этой тьме. Он помнит как плавал в ней первые дни после войны. И вот он снова был в ней. Она будто нефть, что поглощает прекрасные воды океана, словно зелье, которое готовили, но забыли, а оно медленно начинало менять цвет, запах, свою структуру. Но что-то мелькнуло, там, в непроглядной тьме. То, что притягивало его, словно магнит, словно свет Люмоса притягивает мотыльков. Это было что-то легкое, нежное, такое хрупкое и неуловимое, будто этого и вовсе нет, такое… не его. Это неизвестное чудо, было прекрасно, но и так недоступно, что сжимались кулаки от бессилия, сводило зубы от желания заполучить это, что… Свет ударил по глазам, а в ушах запел церковный хор. Тут же в нос ударил запах отваров и настоек, а голова наполнилась множественными воспоминаниями о прибывании в медицинском крыле за семь лет обучения. — Кажется, он приходит в себя… — тихий голос мадам Помфри эхом разнесся в пустой голове. — Поппи, ты вызвала его? — А вот голос Макгонагалл слегка был взволнован, но так же строг и тверд. — Зачем? — Мы не можем ему помочь, нужен специалист. — Тишина в ответ. — Я не сомневаюсь в тебе, дорогая, но я очень беспокоюсь за Гарри. — Целительница вздохнула. — Он должен скоро прибыть. Стук каблуков по каменному полу затих, послышался звук закрывающейся двери, и Гарри снова погрузился в глубокую яму беспамятства.🌖🌖🌖
Когда он снова открыл глаза, то тут же увидел стоящего в дверях Малфоя. Поттер сам не знал, почему первым делом заметил его фигуру, но с удовольствием рассматривал старого врага. Драко очень изменился с прошедшими годами: вытянулся, стал немного шире в плечах, волосы чуть отросли, стали еще белей, чем были, а глаза… Его глаза наполнились знаниями и знакомым самому Гарри пеплом от прошедшего с ними. Почувствовав, что на него смотрят, блондин повернулся, и серые глаза встретились с зелеными. Что-то шевельнулось к грудной клетке гриффиндорца, а волоски на макушке встали дыбом, но тут в голове зазвенело, и зрительный контакт прервался. — Малфой? — хриплый голос резал горло и отозвался в голове. Что-то снова шевельнулось в грудной клетке, но быстро успокоилось, предоставляя всего Поттера во власть травмы. — Да, Поттер, сам удивлен, почему я здесь. Кстати, — юноша поднял голову и посмотрел на когда-то декана Гриффиндора. — Почему я? И здесь? — Ему нужна помощь. Он некоторое время был без сознания, но магических травм у него нет. Поппи, то есть мадам Помфри, сделала, что смогла, но… — Мистер Малфой, — голос целительницы приобрел строгость и нотки профессионализма. — Насколько мне известно, вы не только отличный колдомедик, но и отлично знаете анатомию человека с биологической точки зрения. Увы, моих познаний, даже после стольких лет работы, не хватает в этой области. — Женщина кивнула, выражая свое уважение. Драко вздохнул, кинул взгляд на брюнета и поняв, что клятва* связывает его долгом, он обязан помочь ему. Если не воспринимать Поттера как Поттера, а как самого обычного пациента, то станет легче. Плевать и еще раз плевать, что это чертов Поттер. — Перевернись, — вздохнул юноша, вставая рядом с кроватью больного и наклоняясь к нему. — Что? — Закатив глаза, доктор сам просунул руку под голову пациента и приподнял ее, а второй наклонил тело к себе. На простыне под головой было несколько капель крови. Медленно и тщательно, будто археолог, он стал ощупывать кожу головы, слегка касаясь ее кончиками пальцев. Существо внутри замурчало, но мысленный гневный взгляд успокоил его. — Хорошо, все ясно. — Малфой помог пациенту лечь обратно. — У него сотрясение, думаю несильное. Сколько он был в отключке? — Пару минут, а потом заснул до вашего прихода. — Минерва сделала шаг вперед. — Да, оно не сильное. Кожа головы слегка повреждена, на затылке есть царапина, но думаю это от камней. — Драко выровнялся, поправил манжеты, что-то пробормотал одними губами, и вытащил из кармана медицинского халата обычный маггловский фонарик небольшого размера, и посветил в каждый глаз. При попадании лучика света на сетчатку, зрачок сузился, когда свет пропал, то расширился до нормального размера. Повторная процедура для другого глаза. Зеленая радужка была яркой, с видными прожилками, не мутная. Цвет кожи не бледный, а вполне здоровый. — Что Вы посоветуете? — Директор сжала сухие руки и подошла чуть ближе. Она вела себя с Драко как с высококвалифицированным врачом, а не бывшим учеником, мальчишкой, который настучал на ее учеников в первый же год обучения. — Постельный режим, постоянное наблюдение медработника и в случае бессонницы несильный снотворный порошок. — Отряхнув невидимый мусор, врач встал, и не глядя на пациента подошел к двери. — Надеюсь, на этом все? — Вы можете кого-то порекомендовать? — Минерва глянула на Поттера. Тот лежал на койке и потирал переносицу во время всей речи Драко, но стоило блондину схватиться за ручку двери, как тот резко открыл глаза и сел, хриплым голосом сказав: — Ты. — Прости? — Слизеринец резко развернулся к пациенту, будто совсем забыл о своем намерении поскорей уйти отсюда. — Ты будешь моей сиделкой. — Они долго сражались взглядами: зелень и сталь. Воздух слегка накалился и будто заискрился, Поппи прикрыла рот ладонью, а Минерва прищурилась. Но в итоге, зелень смогла победить холодный металл, и на том выросла сочная трава. Драко вздохнул, прикрыл глаза и сказал: — Это выйдет тебе в круглую сумму. — Это будет стоить того. Они покинули мед. крыло через пару часов. Драко посчитал, что его пациенту следует еще отдохнуть перед поездкой, а сам расспросил директора, целительницу и еще некоторых, кто был свидетелем битвы Поттера и дракона. Выяснив некоторые детали его встречи со стеной, юноша вернулся и поддерживая сонного и вялого Поттера, покинули комнату. А Поппи Помфри и Минерва Макгонагалл стояли чуть в стороне и пребывая в легком шоке, тихо переговаривались. — Ты заметила? — Да, но… Я думала такое давно не случалось… — Видимо… — Они оба особенные?🌖🌖🌖
Кое-как вытащив на своих плечах все еще сонного и вялого, как брошенное на солнце мороженое, Поттера, Драко понял, что не имеет понятия как лучше переместить того домой. Самое лучшее, это конечно, доставить пациента к Малфою, где у него есть необходимые для ухода за любого рода больными. Пару раз ему уже приходилось быть сиделкой. В первом случае родители не могли должным образом ухаживать за девочкой с драконьей оспой, поэтому Драко взял эту обязанность на себя. А вторым был один парень. Обычный перелом ноги и пары ребер, но они сделали из него слишком беспомощного и состоящего из боли и обезболивающего создание. Поэтому он даже не мог подняться с кровати, не кривляясь от боли. Они пробыли в одной квартире две недели, но за это время они перекинулись парой слов, и то, когда Драко приходил на каждодневный осмотр. Почему-то общение не ладилось, хоть с другими пациентами таких проблем не было, с ним явно что-то было не так. — Поттер, прекрати. Я знаю, что ты уже не сонный. — Тот фыркнул и крепче сжал хрупкое чужое плечо. Юному врачу показалось, или рука гриффиндорца была действительно горячей. — Не сонный. Но голова трещит жутко, будто сотни сов бьются в одной клетке. — Пациент улыбнулся, но так вымученно и устало, что сердце медика кольнуло. Трансгрессировать опасно. Перемещение может навредить ране или не дай Мерлин — расщепить их, ведь все мысли блондина только о том, как не дать Поттеру потерять сознание или просто уснуть, поэтому нужно искать другой вариант. Метла тоже не самый лучший вариант, даже самый проигрышный. Это хороший вид передвижения только когда нужно быстро что-то доставить или просто развеяться, но не при перевозе пациента с травмой головы. Может тогда фестралы? На самих существах передвигаться глупо, как на метле, но если попросить у директора небольшую повозку и спокойно переправить Поттера. Через время все было закончено, фестралы запряжены, повозка создана, Драко пытался заставить Поттера запихнуть свою задницу внутрь. — Поттер. — Драко вспомнил школьные годы, когда этот недоумок был упертым и самодовольным болваном. Хотя, ничего не изменилось. — Тебе придется меня обездвижить. У меня голова болит, но я не беспомощен, чтобы мешком ехать внутри повозки. — Он глянул на Малфоя поверх очков. Зеленые глаза ярко горели, зрачки сужены, а лоб нахмурен. Возможно, у него началась лихорадка. Или он просто упрямый осел. Вздохнув, слизеринец забрался на козлы, и помог забраться туда горе-герою. Малфой сел и взял в руки поводья и подождал, пока устроиться грифф. Тот уткнулся в свой красно-золотой шарф и одеяло, что любезно дала мадам Помфри. Аккуратно подстегнув лошадей, Драко приготовился к поездке, но не успели они проделать и пары метров, как Поттер заговорил, бубня в шарф, при этом бросая быстрые взгляды на своего проводника. И няньку. — Ты их видишь? — Поттер, не открывай рта, не весь твой бред можно списать на сотрясение. — Помолчав, он продолжил. — После войны их многие стали видеть. — Прошло так много лет… — Поморщившись от нового приступа и тошноты — позеленевшее лицо много сказало — Поттер замолчал. — Очень много. Но они ничего не меняют. Они просто прошли, как Хогвартс-экспресс — если ушел, то ты его уже не догонишь. — На смуглом лбу выступили бисеринки испарины. Нужно поспешить. — Тебе лучше поспать пока едем. Тогда симптомы отступят. — Поттер ничего не ответил. Он лишь внимательно посмотрел на блондина, прислушался к какому-то своему голосу и закрыл глаза.🌖🌖🌖
Гарри только открыл глаза, когда они прибыли на место. Площадь на Гриммо, 12. Он не знал, откуда Драко известен его адрес, но сейчас было совершенно все равно. У него кружилась голова, слегка тошнило — желчь пустого желудка поднималась вверх по горлу, — звенело в ушах и сияла дыра воспоминаний. Что было до того, как он очнулся в Больничном крыле? И откуда это непонятное доверие бывшему врагу, который сейчас шарил по его карманам в поисках ключей. Вздохнув, Поттер слез с повозки, тут же схватился за такое уже привычное плечо и покачал головой. Щелкнул пальцами и дверь открылась сама, приветливо скрипнув. Поттер отправился внутрь, но на пороге остановился и стал ждать врача, откуда-то поселилось чувство — ощущение — будто без Малфоя это делать никак нельзя, а тот прощался с существами. Он прошептал им что-то на ухо, те кивнули и взмахнув крыльями, улетели в родной лес. Взяв пациента под руку, он помог ему войти, дверь тихо закрылась, а Драко споткнулся о подставку для зонтов в виде ноги тролля. Как только послышался щелчок замка, в коридоре появился Кикимер. Сначала он смотрел только на хозяина, а потом будто заметил такого непримечательного спутника. — Кикимер, это Драко Малфой. Он побудет здесь некоторое время. — Заботливо усаженный Драко на стул, Гарри сжал виски и оскалился. Боль раздирала его череп. — Радуйся, кто-то из так любимых тобой чистокровных магов здесь. — Кикимер сжал свои тонкие пальцы и тихо, виновато, пропищал: — Что Вы, хозяин. Я рад только Вам. — Что-то раздраженно прорычав, Поттер уставился на домовика. Тот вздрогнул и задрожал всем телом, а Малфой почувствовал как холодок пробежал по ногам и медленно поднимался по спине. Чуть позже, Поттер уже посмотрел на своего врача, сменив гнев на милость. — Голова раскалывается. Слизеринец же успокаивал свои мысли. Этот холодок, этот гневный голос, горящие зеленые глаза… Это заставило внутри него проснуться ту тварь, которую он усыплял — и вполне удачно — многие годы, с помощью специальных средств. Но они эффективны, Драко знал это, они были проверенные. Исправно принимая лекарства на протяжении многих лет, он был застрахован, даже в том случае, если пропустит несколько приемов. Неожиданностей быть не может. — Тебе нужно прилечь. — Прочистив горло, заметил медик. — Но… — Грифф смотрел на него требовательно, но с ноткой просьбы. — Знаю, болит. Но при сотрясении принимать медикаменты только в крайнем случае. Тебе нужно отдыхать, позже я проведу кое-какие тесты, чтобы узнать, выбил ли ты свои запасы окончательно. — Запасы чего? — Мозгов, Поттер, мозгов. — Герой опустил голову, оскалил зубы. Снова Драко почувствовал этот «сквозняк» и решил слегка отступить. — Если будут сниться кошмары или просто что-то неприятное, я дам тебе снотворное. Вздохнув, тот кивнул. Почему-то его чутье, его так сказать дар, молчал или выдавал помехи, не давая точного портрета вида Малфоя. Во рту был привкус металла, слегка плыло перед глазами, но фигуру Малфоя в темно-зеленой накидке и зеленой жилетке с серебряными пуговицами, видел четко, как никогда. — Кикимер. — Эльф тут же оказался рядом. — Поможешь нашему гостю обустроиться. Считай, что он твой второй хозяин. — Но, сэр… — Поттер, ты мне настолько доверяешь? — светлая бровь метнулась вверх, а ухмылка — такая малфоевская — расцвела на губах. Гарри поднял на него взгляд, внимательно изучил лицо и особенно глаза: серые, будто жидкая ртуть, будто расплавленный металл после плавки. Чутье молчало, но в голове, где-то в районе затылка что-то шевельнулось. — Да, доверяю. Малфой упирается в него взглядом, будто пытается проверить на более симптомы его сотрясения, если уже не ушиба, но ничего не найдя, кивает слишком шокировано. Выходит он из этого состояния, только когда Поттер пытался подняться со стула, и щурясь от рези в глазах и морщась от звона в ушах, отправиться к себе. — Я помогу тебе. Медик тут же оказался рядом и перекинув его руку через свое плечо, помог забраться наверх. Ладонь стала еще горячей, дрожь пробежала по коленям до самых пят, будто сильными потоками кровь приливала и отливала. Юноша пытался разобраться, что не так, почему все пошло под откос и о том, что скоро ему снова принимать таблетку в виде кленового листа.🌖🌖🌖
Аккуратно уложив больного на что-то похожее на постель — бардак был неописуемый — Драко вздохнул. Кто же знал, что болван Поттер даже простое сотрясение превратит в нечто, сродни Концу света. — Малфой, стой. — Блондин, который рассчитывал как раз-таки оставить больного и перевести дух, застыл в дверях. Что-то в голосе брюнета заставило его подчиниться и замереть. Беспрекословно. — Что? — И тут его взгляд упал на ровную стопку книг на полке «Информационное пособие. Альфы, беты и омеги», как и у него (да и вообще всех), а еще… — Ты — альфа? — грудную клетку сдавило тисками и маленький червь зашевелился в мозгу. — И что? — Поттер пожал плечами. — Что с того, что я — альфа? — Зеленые глаза странно блеснули. — А вот ты кто?.. — Он тут же сел на кровати, совершенно забывая о сотрясении, о головокружении и тошноте. Какое тут, если перед ним есть загадка, которую он обязан решить. — Ты не бета, это точно. — Зеленые глаза сверкнули за стеклами очков. Драко нужно взять себя в руки. Столько лет он жил спокойно, вдали от этих глупых гонок альф и омег и из-за кого-то шрамоголового не станет все менять и тем более отказаться. Он будет бороться как и всегда. — Вот столько лет был бетой, а появился Гарри Поттер и я тут же перестал ей быть. — Малфой вздохнул. — Мир не крутится вокруг тебя, Гарри, пора привыкнуть к этому. — Он тряхнул головой. Его нервы были на пределе, накалены до красна. Он не мог позволить этому болвану загубить свою жизнь, карьеру. Никто не допустит несвязанного омегу к пациентам, не важно — маги или маглы. — Что ты сказал? — Гарри был, мягко говоря, в шоке. Рот слегка приоткрыт, глаза распахнуты, волосы торчат в разные стороны, делая его похожим на сумасшедшего, он даже еще поддался вперед. — Что мир… — Ты назвал меня «Гарри». — Широкая улыбка распустилась на чужих губах. Поттер явно очень доволен. Блондин выдохнул, будто он само терпение и ведет разговор с ребенком. Хотя, так и было, только он очень сомневался по поводу первого — терпение трещало по швам. А вот Гарри был счастлив. Его чутье, которое никогда не врало, кстати, подсказывало, что это означает — лед тронулся. Драко еще раз вздохнул и оперся плечом о косяк, скрестив руки на груди. — И что ты хочешь? — Грифф просиял. — Я совсем не помню, что было перед тем, как я очнулся в Больничном крыле. Ты же расспрашивал всех. — Он не спрашивал, а утверждал. — Хорошо… — В третий раз вздохнул Малфой. Он пригнездился на полке комода, но Поттер замотал головой. — Что? — И тот приглашающе отодвинулся на свободную половину кровати и приподнял одеяло. Слизеринец наградил его скептическим взглядом, но Поттер снова выиграл эту игру в гляделки и сдавшись, Малфой поплелся к кровати. Сев на самый ее край, но так, чтобы не свалиться, он нашел опору в большой резной спинке (откуда и зачем Поттеру такая?), снова скрестив руки на груди, полностью показывая свое недоверие всему этому. Гарри же удобно устроил голову на подушке, поморщившись. Теперь он вспомнил о боли, что явно была обижена на то, что о ее существовании позабыли и теперь наступила с новой силой. Укрывшись пледом, Поттер чудесным образом — да-да, смешно — избавился от мантии и ботинок. — Ты правда считаешь, что это нормально? — Что именно? — очки медленно опустились на прикроватный столик. Он видел Драко четко, они только мешали бы. — Быть в одной кровати. — Ты моя сиделка. — Я твой школьный враг. — Глаза брюнета сузились, предоставляя Малфою возможность еще раз насладиться ярким, сочным цветом радужки. — Ты давно перестал им быть. Еще тогда, когда не сдал меня у Беллатрисы. — Мальчик-Который-Выжил выпрямился и теперь сидел напротив Драко. Иногда зелень в глазах заслонилась пленкой боли, но Поттер быстро ее прогнал. — Это был просчет. — Драко опустил глаза и прикусил губу. Он сам не знает до сих пор, почему так поступил. Что тогда подтолкнуло его солгать тете, солгать отцу и Темному лорду. Пожертвовать практически всем, ради того, чтобы спасти, чтобы вытащить задницу гриффиндорца. — Не-е-ет. — Довольно протянул Гарри. — Что угодно, но не это. Мы перестали быть врагами в тот момент, как ты спас меня от своей тетки, а я вытащил тебя из Адского пламени. — Поттер говорил спокойно, просто констатируя очевидные вещи. — Ты был у меня в долгу, поэтому и спас. — Осмелившись, он поднял взгляд на собеседника, и понял, что тот сидит слишком близко, нарушая все правила приличия и личного пространства. — Это был не долг. Я просто не мог тебя там бросить. — Гарри пожал плечами и ласково улыбнулся. Его глаза бегали по всему лицу юноши напротив, изучая, примечая, запоминая каждую деталь. Серебряные глаза, которые с возрастом становятся только глубже и ярче, бледная кожа, небольшие лучики морщинок на лбу, от большой мозговой деятельности, слегка покусанные, но такие мягкие на вид губы, легкий румянец на острых скулах, а не пятна, как в школьные годы. Тут Драко пришел в себя. С него будто сняли наваждение, это как вынырнуть из-под воды и вдохнуть свежего воздуха. Часто заморгав, он отстранился от Поттера, который еще чуть-чуть и упадет на него (читай: поцелует). Прокашлявшись, врач принял прежнее положение, отодвигаясь еще дальше; одна нога опасно начала свисать с кровати. — Так что ты хотел узнать? Гарри не изменился в лице — он как улыбался, так и продолжил, лишь зрачки легка расширились и распахнулись, небось от великого открытия. — Что там с драконом? — И он как ни в чем не бывало улегся на подушку, осознавая, скольких сил — моральных и физических — ему стоила эта мини-беседа по душам. — Ничего такого. — Теперь Драко пожал плечами. — После того, как он подсек тебя хвостом и ты впечатался в стену, явился обожаемый тобой лесник и успокоил ящера, что-то ему прошептав на ухо. Дракона отправят в Румынию для изучения. — Его… — Никто не будет ставить на нем опыты, угомонись. Просто посмотрят чем он питается, длину когтей, размах крыльев, плотность кожи, хвост и соответственно критериям, отправят в места его обитания. — Слизеринец глянул на пациента. Тот полу-сидел-полу-лежал, уставившись куда-то себе в ноги и беззвучно шевелил губами. Выдохнув, блондин встал с постели, поправил подушки и одеяло и сказал более профессиональным тоном. — Отдыхай, позже я еще зайду. И вышел, прикрыв дверь. Но далеко он не ушел. Прижавшись лбом к дереву, он старался глубоко дышать и не паниковать. Откуда он взял, что Поттер скажет то, что он пресек? Что это было за единение разумов? И какого обскура тот заливал про то, что они давно, как оказалось, не враги и все эти годы могли спокойно общаться?! Что вообще только что произошло в этой комнате?! Когда Драко упустил бразды правления ситуацией и на золотом блюдце передал их Поттеру?🌖🌖🌖
Проснулся Драко от того, что ему на лоб сыпалась штукатурка. Или это была пыль? За окном стояла глубокая ночь, возможно, еще не прошел предыдущий день. Весь дом ходил ходуном: стены тряслись, как при землетрясении, картины и мебель были готовы завалиться на пол, окна трещали, ведь стекла готовы были вылететь. Когда Драко вернулся от Гарри, он решил немного отдохнуть. Кикимер показал ему его спальню, и стянув жилетку и расстегнув манжеты, юноша завалился на кровать и тут же уснул. Тут же вскочив с постели медик побежал только в одно место — спальня Поттера. В медицинском институте, еще зеленым студентам, рассказывали о том, что иногда альфы не могут контролировать свои силы, тут даже не природная магия, как у детей, тут что-то более сильное, древнее. Это вызвано инстинктами, когда альфа хочет защитить омегу от любой напасти, и поэтому магия, которая всегда верно слушалась, в этом случае, выходит из-под контроля, разрушая все на своем пути. Это что-то вроде инстинктов, которые подкрепленные магией становятся совсем не управляемыми. У маглов с этим чуть проще. В институте профессор рассказывал, что у них подобная защита выражается в рыке, диких собственнических привычках и даже некоторые не отпускают своего омегу дальше пары метров и только в пределах дома, где альфа может контролировать каждое движение партнера. Несвязанные альфы подобного поведения не проявляют. Но Драко забыл об этом последнем пункте и просто несся со всех ног в спальню врага-не-врага, скользя на полу, но бежал, пока это не зайдет слишком далеко. Сила связи альф и омег так плохо изучена, что сложно судить что послужило такому всплеску — никто из пар не пожелал чтобы над ними наблюдали круглыми сутками, но было известно точно — если альфу не успокоить, разрушений не миновать. Распахнув дверь он влетел в комнату и тут же увидел его: Поттер практически в клочья разорвал постельное белье как и свою рубашку, его глаза были плотно зажмурены и зрачки бегали под веками, а руки… Они были сжаты настолько сильно, что костяшки побелели, а из-под пальцев сочилась кровь. И крик. Чудовищный, душу раздирающий крик. Комната Поттера ходила ходуном еще сильней, один шкаф упал на пол, стекло на окне потрескалось, а шторы и балдахин над кроватью было разорваны, будто их драла большая и очень злая кошка. — Гарри! — Кинувшись к нему Малфой схватил его за плечи и начал трясти. — Гарри! Поттер, что б тебя! Проснись! Это я! Гарри! — Решив действовать наверняка, он хорошо ударил брюнета по щекам; кожа раскраснелась и — о Мерлин! — глазные яблоки замерли, изо рта вырвался вздох. Юноша просыпался. Дом перестал трястись, магия и инстинкты успокоились и пришли в равновесие. Возможно, Поттеру приснилось что-то, что и вызвало такой всплеск, что он видел пока не ясно, но это явно сильно задело не столько его, сколько его нутро, и тогда зверь вырвался наружу, неся разрушение всем вокруг. — Гарри… — Блондин дождался пока тело пациента замрет на простынях — или на ее остатках — и только тогда позволил себе облегченно вздохнуть, упираясь лбом в плечо брюнета. Никогда прежде он не сталкивался с подобным. Было множество разных травм и болезней: от обычного отравления до перелома позвоночника, от простуды до смежного бубонной чуме* вируса, но никогда он не сталкивался так близко с обостренными защитными механизмами альфы. Конечно, слышать о чудовищных разрушениях от сил альфы-мага одно, но видеть своими глазами — другое. Малфой где-то читал, что землетрясение в Китае в 1556* году было вызвано именно альфой. Тогда погибло восемьсот тридцать человек, как маглов так и магов. Министерства всех стран выражали свои соболезнования и оказывали поддержку как могли. Поттер открыл глаза. Тут же уставившись в потолок он вздохнул, и видимо уловив что-то в воздухе вокруг себя, начал бегать глазами по комнате, пока не замечает светлую макушку Малфоя, которая находится прямо перед носом. Только раскрыв рот он закашлял. — Гарри? — Медик тут же наклонился к пациенту. Тот зацепился взглядом за светлые глаза и смотрел в них, смотрел и смотрел. — Дра… Драко? — Блондин помог ему сесть на постели, подстелив под спину все подушки и внимательно следил за лицом брюнета. Заторможенность речи могла быть вызвана и сотрясением, и кошмаром. Главное, чтобы не было осложнений из-за этой вспышки. — Фух, хорошо, ты пришел в себя. — Выдохнув с облегчением, слизеринец улыбнулся, прижал ладони к щекам Поттера, потом ко лбу, проверяя температуру, так сказать, в полевых условиях. — Что тебе снилось? — Я… Я не помню. — Зеленые глаза помутнели, но не надолго. Видимо, сотрясение все-таки дало кошмары, как этого хотелось избежать. — Много повреждений? — Эм, нет. — В подтверждение слов с потолка упал кусок штукатурки и обои поползли лоскутами. Чуть помолчав, он снова заговорил. — Это я слишком запустил твое лечение и обследование. Утром же начну проводить тесты, нужно узнать твое состояние и как сильна травма. — Драко бормотал это, рассматривая и ощупывая Гарри на поиск повреждений или травм. Слегка повернув голову и пробившись сквозь густые вихры волос, врач нашел порез от камней, но ранка практически затянулась, останется лишь шрамик. — Ты что-то хочешь? — Во рту пересохло. — Кикимер! — Крикнув это в один голос, они несколько секунд смотрели друг на друга, пока с хлопком не появился эльф. — Хозяева звали меня? — скулы блондина украсил легкий румянец, но он все же ответил, оставляя голову Поттера в покое. — Да. Принеси, пожалуйста, стакан воды, полотенце и таз с водой. — Ты… сказал «пожалуйста»? — Поттер стащил мокрую рубашку и швырнул ее в сторону, тут же надевая чистую. Малфой уже сгенерировал ответ, но не стал ничего отвечать. Интуиция подсказала, что он должен промолчать. Когда появился домовик, отдал стакан пациенту, а таз с водой на столик, смочив полотенце, он сложил и положил на лоб. — Должно полегчать. Я бы посоветовал тебе снова уснуть. Утром приступим. Встав с кровати, врач положил еще мокрые руки себе на лицо, успокаивая таким образом, себя. Манжеты рубашки задрались, слегка обнажая черные чернила Метки, а сама рубашка практически задралась и вылезла из-под брюк, волосы взъерошились, а руки слегка подрагивали. Мокрые капельки потекли с лица на шею, а там заползли под рубашку, оставляя на ткани дорожки. Ткань натянулась и Гарри, который неотрывно смотрел на своего доктора, увидел, как худощавость Малфоя перешла в крепкое строение тела, в мышцы, но кто же он. Ведь омегой от него не пахнет, как и альфой, но он и не бета. Гарри встречал бет, они что-то вроде золотой середины каждого вида. Спокойные, рассудительные, впечатлительные, но могут держать себя в руках, не впадая в панику. — Стой! — Гарри придерживал полотенце пока сидел. — Останься. Я не смогу уснуть, это точно. Посиди со мной немного. Может, что-нибудь расскажешь. — Пожав слегка неуверенно плечами, гриффиндорец уставился на медика. — Что же? — Усмехнулся Малфой. — Все, что угодно. Нужно занять голову, а думать я не могу — сразу просыпается боль. — И он так неловко и даже невинно улыбнулся, что Драко сжалился и кивнул. — Вообще-то, Поттер, думать ты никогда особо и не мог. — Фыркнул блондин и практически плюхнулся на кровать. Неожиданно резко поднялось настроение. Что же такое рассказать Поттеру? Но думать долго ему не пришлось — Поттер сам задал вопрос. — Почему ты ненавидел меня в школе? Из-за того, что я не принял твою дружбу тогда? — Зеленые глаза впились будто в самую душу, вынуждая блондина поморщиться и передернуть плечами. Странный взгляд. Он заставляет воздух сгущаться и будто становиться тяжелей, наполняясь словно пылью или песком, что мешает нормально насытить воздухом легкие. Что-то стало давить на плечи, в горле резко стало сухо, как в пустыне. — Откуда мне знать, — наконец, слегка осипше бросил Малфой. — Отец всегда учил меня, что какими людьми ты себя окружаешь, таким ты и будешь. Возможно я злился на тебя, что ты послал меня, может просто по глупости раздул из ничего целого гиппогрифа. Не знаю. — Поттер слегка наклонился и тихо спросил: — Тогда почему был с Крэббом и Гойлом? Они же тупы, как пустые пузырьки для зелий. — Они были сильными. Да и наши семьи общались, я знал их до школы. Выбора особо не было. — Понимая, что этот разговор никуда не приведет, — особенно Поттера в царство Морфея — медик вскочил с места и на ходу просил: — Я тебя только отвлекаю. Засыпай. — И вылетел из спальни, как пробка от шампанского. Спустившись на кухню, он устало плюхнулся на стул и стал массировать виски. Такими темпами он себе мигрень заработает. Ему нужно было уйти от этих мыслей, что поднял в его голове Поттер, от воспоминаний, цепочкой потянувшиеся за мыслями и от много другого. — Кикимер. — Да, хозяин? — снова блондин передернуло. — Я тебе не хозяин, перестань так говорить. И где у вас что-нибудь алкогольное? У Блэков должны быть запасы. — Хозяину нельзя принимать алкоголь. Хозяин, что принимает лекарства, не должен пить. — Драко испугано вздрогнул. — Откуда ты… — Не волнуйтесь. Второй хозяин не знает. — С чего это у тебя такая преданность проснулась? — Усмехнулся слизеринец. Лучшая защита — нападение. — Кикимер всегда был предан господину. — Не-ет. Я помню тебя. Это ты, воспользовавшись лазейкой в приказе, прискакал к моему отцу с теткой и заложил Орден. — Домовик молчал, опустив голову. — Давай так: ты мне расскажешь, а я выпью чай. Идет? — Да, господин! — Эльф хотел побежать ставить чайник, но Драко остановил его. — Не нужно. Садись на стул, я сам. Мне давно никто не прислуживает, я привык все делать сам. И вот, когда свежий и ароматный чай наполнял кружку блондина, он смог спокойно сесть за стол и выслушать домовика. Но тот все равно откуда-то вытащил свежий мясной пирог и поставил перед юношей. От такого сложно было отказаться. — Ну так? — Начал волшебник. — Что с тобой случилось? С чего такие перемены? — Хозяин… — эльф замялся, кинул быстрый взгляд на второй этаж, но там было спокойно, поэтому он продолжил, — сильный. Очень сильный. После той ночи Кикимер не может ему противостоять. — Ты боишься его? — Тихо спросил Малфой, слегка поддаваясь вперед. — Да, господин. Его аура очень страшная и могучая… Кикимер не помнит такую у Блэков. — Так он и не Блэк. — Буркнул юноша и отломил кусочек от своего пирога. Но Кикимера он понимал и сочувствовал ему. Малфой, по вине своей профессии встречал альф и работал с ними. Приходилось идти им на уступки, много раз впадать с ними в споры, и по своему упертому характеру не хотел уступать, но и по тому, что чаще всего они не хотели признавать ошибки и спорили, лишь бы выйти сухими из воды. Драко начинал ненавидеть таких альф, а вот другие, более смирные и не такие конфликтные, ему приходились по душе. Они не лезли не в свое дело, но могли прикрыть перед другими альфами, которым иногда забредало в голову, что Драко — несвязанный омега, который только и ждет их метки. После, правда, они все жутко раскаивались перед бетой, которую почему-то приняли за другого, на что Малфой лишь снисходительно улыбался и прощал. Кикимер поддавался сильной ауре альф. Такие ауры не редко порабощали самые сильные характеры хороших омег, лишь из-за того, что их альфы — идиоты, но Драко ничего не мог с этим поделать. Он сам выбрал жизнь невидимки и был вполне ей рад, только… Почему он не ощущает силы ауры Поттера? Мать писала, да и сам за столько лет он убедился, что таблетки действуют, оставляя лишь ауру. Тогда почему Поттер снова стал исключением? — Господин, можно вопрос? — Конечно. — Мило улыбнулся юноша. Не отучить ему эльфа от пресного «господин». — Почему господину никто не прислуживает? — Я давным давно освободил своих домовиков. Даже не знаю, что теперь с ними.🌖🌖🌖
На следующий день как только Кикимер появился в спальне второго хозяина, Драко встал и даже привел комнату в порядок, в свой порядок. На полках теперь покоились книги по медицине магловской и магической, множество художественных произведений обоих миров, какие-то медицинские приборы. В открытом шкафу висели рубашки бело-черно-зеленой расцветки, аккуратной стопочкой сложены свитера и жакеты, майки и джинсы с брюками, кеды и ботинки. Юноша был в тонком мягком свитере и темных брюках, и, кстати, он уже привык ходить по дому босиком. — Господин? — Эльф держал в руках кувшин с водой. — О, это ты, Кикимер. Как только он проснется, сообщи мне, хорошо? — И улыбнувшись перекинул полотенце через плечо и отправился в душ. Стоило ему выйти, как эльф сообщил, что мастер Поттер проснулся и ждет его в спальне. Сияя улыбкой и просто прекрасным настроением, он перешагнул порог чужой спальни. Распахнув шторы и открыв окно, впуская свежий воздух, Малфой подошел к кровати. Поттер выглядел помятым и сонным, но вполне здоровым, а еще он не морщился от головной боли, это были хорошие признаки. — Как ты себя чувствуешь? — Лучше. — Улыбнулся гриффиндорец. — Это хорошо. — Драко улыбнулся. — Но тебе все еще нужен покой. На чем я настаиваю. — Опять?! — Поттер насупился и запыхтел, как маленьким ребенок. — Прости, но при сотрясении покой — лучшее лекарство. Это же не ушиб или перелом черепа. Недельку лучше полежать, то есть, еще три дня и ты будешь полностью здоров. — Драко поправил одеяло. — Это поэтому ты такой счастливый? — Ты о чем? — О том, что через три дня ты избавишься от моего общества? Знаешь, странно почему людям так нравится число три или семь. Внушает немного Вселенского смысла и дарит надежду? Или эти числа имеют какую-то магическую силу? Но люди так доверяют им. — Хмуро заметил брюнет опуская глаза. Драко не нашелся, что сказать, ведь да, по сути, это тоже неплохо — оказаться дома, но больше всего ему было важно то, что Поттер будет здоров. Что может быть важней. — Отдыхай. Тебе нельзя физические и психологические перегрузки, во избежание повреждений. Ты должен отдыхать. — Тогда поговори со мной. Мы не закончили тот разговор про школу. — Упрямо скрестив руки на груди, брюнет завалился на подушки. — Снова ты… — Драко устало опустился на постель. — Так почему в школе так было? — Потому что мы больше не в школе, в стенах Хогвартса все иначе. Но больше этого нет, мы больше не Слизерин и Гриффиндор. — Увидев взгляд Гарри смеясь он продолжил. — Нет, это остается всегда в тебе, где-то в уголках подсознания. Я предпочитаю зеленый цвет, ты — красный, влияние факультета остается всегда, впитывается в кожу, в кровь, как яд. Но со временем это влияние ослабевает и можно избавиться, ослабить тиски… — Малфой замолк. Поттер решил пойти с другой стороны. А в его понимании, поменять тему. — Драко, я целыми днями только и делаю, что сплю! Можно хоть немного пройтись… — Зеленые глаза наполнились такой грустью, не хватало еще заскулить и прям брошенный щенок. — Ну… — Медик уже подумывал дать пациенту свободу. Хотя бы просто побродить по дому. — Немного побродить не помешает, это не слишком навредит… Хорошо. — Выдохнул он, чем вызвал какой-то победоносный клич. — Тогда спускайся вниз к завтраку. У тебя полчаса, чтобы привести себя в порядок, хватит? — Поттер энергично закивал мохнатой головой, улыбаясь. Наклонившись, чтобы убедиться, что у Поттера нет температуры или озноба, Драко повернул его голову и наклонился чуть ближе, но вдруг замер. — Ты позволишь? — Конечно. — Брюнет сам повернул голову. Медик начал ощупывать череп. Да, крепкие кости, ничего не скажешь. — Хорошо. Там остался лишь шрамик. — Что это? — Глухим и глубоким тоном спросил Поттер, махнув рукой, указывая на всего Малфоя. — А. Надеюсь ты не против. Я не успел взять свои принадлежности, поэтому воспользовался твоим шампунем и гелем для душа. Ты не против? — Нисколько. — Когда Малфой выходил из комнаты, Гарри бросил ему в след. — Драко, не обрезай больше волосы. Тебе пойдут длинные. — Блондин рассмеялся и ответил: — Тогда и ты тоже. — Драко хмыкнул и вышел из комнаты, спускаясь на кухню. Кикимер сидел за столом. Сидел, болтая маленькими ножками и стучал коготками о стол. Вид у него был странным, будто ожидающий чего-то. Когда Драко спустился, то эльф тут же вскочил. — Сиди, — молниеносно бросил доктор. — Я сам приготовлю завтрак. — Старый эльф опустил голову из-за чего его большие уши закрыли его лицо. Никогда бы Малфой-младший не мог подумать, что взрослый домовик может вести себя, как ребенок. Прочем, он недалеко ушел от хозяина. — Но ты можешь мне помочь. Домовик тут же радостно подскочил и принялся подавать нужные ингредиенты, посуду и продукты. Он внимательно следил за действиями Драко, ничего не говоря, не комментируя или спрашивая, но так же как и повар был полностью поглощен в процесс. Когда Гарри спустился вниз, стол уже был накрыт, а Драко мило беседовал с Кикимером, смеясь над историей домовика. Разливая чай и сок, домовик заметил Поттера. — Хозяин! — Доброе утро, Кикимер! Завтрак? — Ага, — кивнул блондин. — У нас тут тосты с маслом, яйца в крутую и овсяная каша. — Овсяная каша? — Драко рассмеялся. — Я пошутил. Омлет по-семейному рецепту. — Юноша поставил перед брюнетом тарелку. — А я думал у вас семейные только враги, — фыркнул Поттер. Медик щелкнул его по носу и сел на свое место, но на его губах была улыбка. Кикимеру тоже накрыли и сейчас он сидел между волшебниками, болтая короткими лапками под столом и с какой-то детской радостью уплетал омлет.🌖🌖🌖
Когда тарелки опустели, Кикимер порывался налить Гарри четвертую порцию чая, Драко поразмыслил о том, что Поттеру следует подышать воздухом. Воздух комнат, как и самой квартиры, были чистыми, но они никогда не способствовали выздоровлению. Свежий воздух полезен при любой болезни (плюс-минус), да и к тому же, Поттера нужно выгуливать. — Здесь есть место, где можно подышать? И так, чтобы не выходить в Лондон. — Гарри сузил глаза, загадочно улыбнулся и схватив свою сиделку за руку, вскочил куда-то и побежал на второй этаж, но не в сторону их спален, а в другую. Там была всего одна одинокая дверь. Она ничем не отличалась от всех дверей в доме, но от нее веяло магией. Гарри схватился за ручку. Малфой стоял напротив нее в ожидании. Гриффиндорец стоял, словно волшебник на сельской ярмарке, интригуя простой люд. Поворот ручки и дверь распахнута. В лицо тут же ударил сильный свежий ветер, а перед глазами предстала красота трехцветного леса; красные, зеленые и желтые кроны густых деревьев простирались так далеко, насколько хватало взгляда, а по другую сторону росли пихты и ели, самых разных высот: от крошечных малышей, до высокий многолетних деревьев. Все это великолепие росло на склонах гор, верхушки которых хоть и не терялись в высоте облаков, но все равно внушали некое уважение к природе и ее силе. — Каждому не помешает небольшой портальчик дома. — Улыбнулся герой и удобно устроился на каменных перилах, облокачиваясь спиной в барельеф. — Где мы? — В Румынии. Не той части где драконы. Это полностью маггловская часть, избавленная от существ. — А прогуляться нельзя? — Прости. Мы можем только ощущать ветер и запахи, но влиять на природу не можем. — Помолчав и дав собеседнику насладиться видом, который сам Поттер уже практически изучил, снова заговорил. — Так ты говоришь, можно избавиться от влияния факультета? — Драко замотал головой. — В какой-то мере. Я же вырвался. Поборов его в себе, я смог достичь своей мечты. — Гермионе это было бы интересно. — Ооо, — блондин закатил глаза, — извечная Грейнджер. — Ты ее ненавидел так же как меня и Рона. — Они шли в комплекте с тобой. — Пожал плечами слизеринец. — А, — Гарри перекинул одну ногу и поддался вперед, чтобы внимательно заглянуть в светлые глаза собеседника. — Ты разве не был в нее влюблен? — Блондин даже откинул голову назад и засмеялся громко, но не очень натурально. — Влюблен?! Что за бред? — В школе да и за ее пределами некоторое время говорили, что ты специально называл ее «грязнокровкой», дразнил, оскорблял и прочее. — Она всего лишь врезала мне. Это не повод для большой любви. — Усмехнулся Малфой. — У меня был такой же шанс влюбиться в тебя, Поттер. Пакостей и оскорблений я делал больше тебе, чем кому-либо другому: шпионил, делал дурацкие значки, оскорблял и всячески пытался унизить. — Фыркнул блондин, а потом к нему неожиданно у голову что-то пришло. — А почему ты спрашиваешь про все это? — Просто в тот самый день, самый первый день в Хогвартсе, в момент распределения, Шляпа хотела отправить меня на Слизерин. Сказала, что у меня достаточно качеств подходящих для этого факультета. Но я попросил ее отправить меня на Гриффиндор, ведь мне уже успели сообщить, что со Слизерина всегда выпускаются только Темные маги, а мне тогда хотелось меньше всего быть темным. — То есть… ты мог очутиться на Слизе? — Да, вполне. — Поттер, ты бы и двух недель не продержался! — Засмеялся блондин, хватаясь за живот. — Твоими стараниями, Малфой, — в той же манере фыркнул собеседник. Хоть ветер и был освежающим, принося с собой запах пихт и елей, даря прохладу, солнышко припекало, словно в самый разгар поздней весны или ранней осени. Драко задрал рукава свитера, желая хоть немного освежиться. Лицо Поттера тут же изменилось, стало полной противоположностью того, что было секунду назад: глаза потускнели, наполнились скорбью, улыбка спала с лица, как и легкий румянец. С этой маской он подсел к месту, где облокотился на перила Драко, и взял в руки левую руку аристократа. — Она все такая же яркая… — Метка не шевелилась, как это было во время Войны, но все еще было такой же ярко-чернильной, очень явно выделяясь на белоснежной коже. — Конечно яркая, Поттер. Это же не магловские чернила, они не бледнеют со временем. — Смирившимся голосом отозвался юноша, так же глядя на свою Черную Метку. За столько лет он привык просто ее не замечать, как психически больные люди не замечают своих проблем. Помолчав некоторое время, Гарри все-таки отсел от своей сиделки и снова вернулся к своему барельефу. — А что там у тебя за мечта? — Конечно же выучиться на медика. Но я хотел быть не только колдомедиком, чтобы быть привязанному к магическому миру, меня еще интересовала маггловская медицина, ее тонкости и грани. Я учился в Академии колдомедицины с прохождением практики в Мунго. Одновременно и в маггловском университете, с практикой в местных больницах. Было сложно, иногда приходилось приходить к медитациям, заклинаниям выносливости и некоторым артефактам. Законными, не волнуйся. — Кстати. — Поттер вскочил с перил и встал прямо напротив Драко, тесня его к стене. — Все-таки скажи, кто ты, какой твой вид? — Да какое… — С самой инициации я ощущаю тип других людей. Магглов или магов, не важно. Даже если это одиннадцатилетний первоклашка или глубокий старик, не помнящий своего имени, я знаю к какому виду они относятся. Но ты… Я не могу понять какой ты вид. — Брюнет теснил Малфоя, пока тот не уперся спиной в стену; нос одного из барельефов уперся в лопатку. — Кто ты? Скажи же, кто ты… — Я… я… — Шея Малфоя покраснела как и уши, он чувствовал горячее дыхание альфы на своем лице, чувствовал как бешено колотится собственное сердце, но черт возьми, столько лет борьбы не могут пойти в пустую. И из-за какого-то Поттера! Проглотив вязкую слюну, он сказал: — Думаю, нам пора вернуться в дом, тебе нужен отдых. — Выскользнув он первый вбежал в портал и оказался в квартире. Сердце все еще колотилось, а кожа ощущала горячее прикосновение жара тела альфы, его присутствия, этого чувства какого-то первобытного превосходства одного вида над другим, более слабым. Но чувства опасности не было, Драко даже не дрогнул от страха, но аура Гарри давила на него, но так, чтобы лишь припугнуть существо внутри блондина. Но препараты не дадут этой твари выйти наружу. На кухне же посуду мыл Кикимер. С появлением Драко в доме он старался не только хвататься за любую работу по хозяйству, но и делать ее еще более качественно, чем когда-либо. Блондин был странным, самым необычным из всех тех кого встречал старый Кикимер. Но сейчас тот был в ужасном состоянии, весь болезненно-бледный, глаза широко распахнуты, руки дрожат, а волосы торчат в разные стороны. Домовик бросил свое занятие и подошел к юноше, хватаясь за штанину, чтобы привлечь внимание. — Господин? — Он просил сказать. Нет, он требовал сказать, а я не мог солгать! Не мог солгать, просто не мог! Язык словно отсох. Я НЕ СМОГ СОЛГАТЬ! — Аристократ вцепился в свои волосы и чуть не вырывал их, он бормотал «не смог солгать, не смог солгать» как мантру. — Солгать по поводу чего? — Большие двери распахнулись и вошел Гарри. У него был хмурый вид, а чистая черная рубашка помялась, расписываясь складками, на брюках мелкий сор. — Я… — Ком в горле не давал сказать ни слова лжи. Ведь так просто сказать: «Ни о чем, Гарри» или «Это по поводу твоей болезни, не переживай», но сейчас даже такая маленькая, не значительная ложь не просто не давалась ему, а вообще не хотела формироваться в мозгу, будто ее что-то блокировало, как шлагбаум автомобили. — Ты знаешь о чем он, Кикимер? — Эльф пискнул и начал что-то бормотать под нос, со страхом бросая взгляд то на Малфоя, то на Поттера. Он не мог предать одного хозяина, но другой требовал ответа. Гарри уперся рукой в столешницу и стал долго, испытующе и властно смотреть в потухшие глаза своего домовика. — Кикимер, отвечай. Воздух на кухне стал слишком тяжелым, слишком давящим. Он будто наполнился раскаленной лавой, опилками, металлической стружкой, пеплом и много чем еще, не давая нервному Драко вдохнуть полной грудь. На Малфоя будто упала целая гора, заставляя его сгибаться под ее тяжестью и не смея поднимать голову. Плечи потяжелели, будто на них действительно что-то упало, дыхание стало прерывистым и тяжелым, на глазах выступили слезы и стекали по лицу, колени подогнулись, и он начал валиться вперед. Поттер тут же забыл о домовике. Он кинулся на помощь, тут же выставляя вперед руки, чтобы схватить слабое тело. Драко не мог пошевелиться, стоял согнувшись и упирался рукой в столешницу, но второй все же схватился за Гарри, крепко цепляясь за рубашку, будто тот был единственной опорой в его жизни. Прижав аристократа к себе Поттер уткнулся носом в светлую макушку. Конечно, ветер уже унес большую часть, но даже после него можно было уловить слабый аромат шампуня. Шампуня Гарри. И какая-то часть его сознания просто не могла нарадоваться, что это именно его шампунь, его и больше ничей. Когда Драко стало легче, он чуть отстранился и попытался сделать шаг, но ноги подкосились и он снова завалился на брюнета. — Может я помогу? — Тихо просил он. — Н-нет, я с-сам… — Но только отстранившись, тут же начал пошатываться и будто пытался отдышаться. Вздохнув Поттер взял того на руки и понес в спальню. Блондин не вырывался, но немного ерзал, явно чувствуя себя не очень уютно. Аккуратно положив свою ношу на кровать и вышел, но услышав хлопок после появления эльфа, припал ухом к двери. — Господин? — Они… они в шкафчике. Кикимер, подай… — Мурашки и озноб пробежал по телу. Это была не боль как во время инициации, это словно… — Такое раньше случалось? — Голос альфа был спокойным, но обеспокоенным. — Несколько раз… но… не… так… — Драко дышал глубоко и часто, даже не мог говорить. Гарри ворвался в комнату; хлопок двери и вскоре из шкафа был выхвачен обычный полиэтиленовый пакетик с белыми таблетками в виде кленовых листьев. Вытащив один он понюхал его — запах приятный, как у сиропа от кашля, после он решил лизнуть ее… вкус был горький с легким привкусом. Гарри уже встречал такие таблетки. Магловское лекарство в волшебном мире! Такие попадались редко, но это означало беду. Один раз он заметил подобные белые таблетки в виде лепестков ромашки у старшекурсницы в школе. Она заканчивала обучение и день рождение застал ее врасплох. Другой раз похожие (в виде роз) он увидел в Аврорате у юноши-стажера. Подавители. — Ты… — жуткий гнев пробрался через все нутро Поттера. Драко вжался в постель, на которой полу-лежал, и старался придумать — уговорить свой мозг солгать — хоть что-то. — Хозяин… — Домовик заламывал лапки и не знал на кого смотреть, он хотел защитить хозяина, но мастер был зол, очень рассержен. В мгновение ока Поттер оказался сверху Малфоя, нависая, как лев над антилопой, желая скорее поглотить долгожданную, такую аппетитную жертву. — Вот почему я ничего не понимал. Ты принимаешь подавители долго и я уверен, ты не страшишься даже месяца без повторного приема, и никто бы не понял, что ты не бета. — Альфа наклонился еще ниже, почти касаясь своим носом чужого. — Кикимер, выйди из комнаты. — Помня о лазейках в приказах, Поттер старался избегать их. После хлопка двери — эльф не мог ослушаться прямого и точного приказа — альфа припал носом к месту под подбородком и глубоко вдохнул. — Ты точно не бета, зачем бете прятаться под бету. Альфа? Нет, Малфой-альфа не стал бы прятаться. О! — Зрачки увеличились, почти заслоняя сочную радужку, — так ты омега… Дрожь пробежалась по спине Драко, заставляя вздрогнуть и попытаться вжаться в кровать. Его секрет раскрыт, но… Что Поттер с ним сделает? Что будет иметь с этого? — И что ты сделаешь? * — Злость придала ему сил и выбравшись из-под чужого тела сел на постели, Малфой тяжело дыша, продолжил. — Скажешь всем, что несвязанный омега лечит всё и вся?! Это?! Ты так хочешь загубить мою жизнь?! — Глаза горели, щеки раскраснелись. — Ты не связанный? — Зеленые глаза будто слегка затуманило, но проморгавшись, он согнал омут. — Конечно не связанный, идиот! Если был бы связанный, то зачем принимать подавители? Шрамоголовый придурок. — Я… — Поттер замолчал, но юношу было уже не остановить. — Что, я задел твое самолюбие? — Злобно усмехнулся Малфой. Гарри замотал головой и как-то странно, кривовато улыбнулся. — Мое самолюбие было задето очень давно. Когда Дурсли запирали меня в чулане под лестницей и морили голодом неделю. Когда не признавали меня как человека, называли ненормальным и больным. Когда я узнал, что отец, которого я считал почти героем был настоящим хулиганом и задирой, который не давал минутки спокойствия человеку. Когда моего крестного, единственного оставшегося живого человека признали виновным в преступлениях, которые он не совершал, вынуждая его прятаться, словно крыса. Мое самолюбие было задето еще до тебя, Драко, не переживай. — После этого он задумался, замолчал и опустил голову. Через время, он сказал: — Я могу помочь тебе. — Что? Как? Опять строишь из себя героя? — Нет, — Гарри ласково улыбнулся и кинул взгляд на незащищенную шею блондина. — Ты… — у Малфоя сперло дыхание. Он вскочил с кровати и кинулся к выходу, но альфа был быстрей. Преградив путь он схватил омегу под мышками, и приподняв над полом, прижал к стене своим телом, заглядывая в глаза. — Я… я… — Поттер зажмурился и хватка ослабела. Малфой упал на пол, а Гарри завалился на кровать, стоная от боли. В Драко проснулся медик. — Что случилось? Снова голова? — Он кинулся к пациенту, светя в глаза фонариком — удачная трансфигурация книги, — но зрачки реагировали нормально. — Мысли разбегаются, не могу… — Вдруг он резко сел, упираясь лбом в лоб омеги, прожигая его серые глаза серьезным взглядом. — Я сделаю все, чтобы ты был счастлив. И тут в голове Драко пролетели строчки из материнского письма. Но помни, дорогой, как бы ты не хотел, тот самый, твой альфа найдет тебя, как бы ты от него не прятался. Получается, он его уже нашел?🌖🌖🌖
Прижавшись к горячему телу альфы омега откинул голову ему на плечо и сильней вцепился в изголовье кровати, до побеления костяшек. Альфа жарко дышал в шею, будто провоцируя. Вся спина, шея, грудь, руки были покрыты свежими отметинами. Белая кожа омеги служила контрастом смуглой коже альфы, платиновые волосы легли поверх темных, рисуя невероятные узоры. — Ты… должен знать, что… — Пот тек с лиц, а резкие, властные, но в то же время желанные движения альфы туманили разум, мешая сосредоточиться. — Что же? — альфа тоже дышал глубоко и часто. Кончики волос щекотали чувствительную кожу, когда он наклонялся для очередного поцелуя. Особо глубоко толкнувшись, он сильно задел простату, пуская по хрупкому телу сильную дрожь. Дрожь от предстоящего оргазма, от единения. Одновременно кончив, оба почувствовали как набухает узел на члене альфы, раздвигая стенки ануса омеги еще сильней. — О чем ты хотел рассказать? — Гарри покрывал плечи короткими поцелуями. — Из-за приема тех таблеток я… я не могу забеременеть. — Вздохнув Драко задрожал, ведь узел набухал, даря неописуемое наслаждение вперемешку с болью. Поттер же промолчал. — Сгруппируйся. — Альфа придерживал его за живот, прижимая к себе, тогда омега мог полностью расслабить руки, прижать к себе ноги и дать Гарри сесть на кровать, облокачиваясь на спинку кровати. Все их манипуляции сопровождались стонами и вздохами. Любое шевеление каралось вспышкой наслаждения. Но стоило аристократу сесть лицом в комнату, как он тут же прижал к себе одеяло, кутаясь в него с головой, накрывая и альфу. Тот же засмеялся, и ласково прикусил мочку уха юноши. — Гарри… Портреты… — Брюнет щелкнул пальцами и на все портреты в комнате легли темные полотна ткани. С полотен донеслось недовольное ворчание: — Ну вот. — Все испортил. — Вот же молодежь. Облегченно выдохнув, Драко отбросил одеяло и прижался к сильной груди, сразу почувствовав как руки, словно Дьявольские силки, оплетают его, даря тепло и защиту. — Это не столь важно, дорогой. — Поттер потерся носом о чужой затылок, вдыхая запах секса, своего омеги и да, свой собственный запах, что впитывался в кожу избранника. — Ты… я не смогу тебе родить, Поттер. У тебя не будет малыша… — Еще немного и Драко сам пожалеет, что принимал подавители. В тот момент, принимая это решение, он думал только о себе, но теперь, когда у него есть альфа — истинный альфа — он думает только о нем, только о его благополучии. Возможно, не вызови мадам Помфри его из-за сотрясение Поттера, то они бы и вовсе не пересеклись и всего этого не было. — Драко, — промурлыкал брюнет, кладя голову на тонкое плечо. — Я смог пробиться сквозь многолетний прием подавителей. — Хмыкнув, он продолжил более серьезно. — Я так долго ждал тебя, так долго искал, чтобы отказаться из-за бесплодности. Что за чушь. Не заморачивайся по этому поводу. — Да… — задумчиво протянул омега. — До приезда сюда у меня не было приступов и много чего другого, — щеки его залились румянцем. Альфа хитро улыбнулся, и слегка пошевелил бедрами. У омеги вырвался стон. — А если так сильно захотим малыша, то возьмем в приюте. — Но он будет не твой! — В отчаянии Драко еще сильней вжался в брюнета, из-за чего тот сильней сжал объятия, даря омеге еще больше защиты и поддержки. — Он будет наш. Когда Поттер проснулся, Драко рядом не было, но из-под одеяла рядом высовывались аккуратные ступни. Легко пробежав по ним пальцами щекоча, он улыбнулся; ноги дернулись. — О, ты уже проснулся! Я тут просил Кикимера принести перекусить. — Драко выглядывал с другой стороны кровати из-под одеяла. Роспись меток на его коже радовало сердце альфы. — Тогда я буду сразу сладкое, — тихо засмеялся Гарри и нырнув под одеяло и стал покрывать поцелуями податливое тело под собой. Мягкая, бархатная кожа, прекрасный аромат, чудесный — хоть и не всегда — характер его омеги, немалые способности в магии, знание медицины да и просто факт того, что Драко — его, делало Гарри счастливым. Почувствовав, как начинает зарождаться новое возбуждение, он наклонился и горячо поцеловал омегу. — Разве течка не должна длиться дольше? — Грустно спросил Гарри. Он хотел еще как минимум неделю тискать омегу и не вылезать с ним из постели. Но ощутив, как аромат блондина стал сильней, а простынь слегка намокла, он увидел ехидное выражение Малфоя. — Не думал же ты, что я тебя так скоро отпущу? — И напав на альфу с поцелуями, Драко заставил того зарычать от наслаждения. Но одна мысль не давала ему покоя. — Ты точно уверен по поводу детей? — Брюнет вздохнул и посмотрев в серые глаза со всей серьезностью, ответил: — Уверен. И вообще, я начинаю злиться, когда осознаю, что придется делить тебя с кем-то еще. — Промурчал Поттер, поглаживая щеку омеги. Драко засмеялся, оплетая ногами талию альфы, сразу же чувствуя как тот возбужден. Снова оказавшись сверху, брюнета снова притянула чужая шея, он как завороженный, ставил на ней все больше и больше меток, но они были не теми, которые остаются надолго и вскоре проходили, как бы он не старался. Кожа — как и сам омега — жаждали совсем другой метки. Двинувшись цепочкой поцелуев-укусов вниз, не упуская из виду соски, вставшие от возбуждения. Языком нырнул в лунку пупка, спустился ниже. Омега застонал в нетерпении, поэтому бросив ненужную прелюдию, Гарри напоследок поцеловал головку ставшего члена омеги и вошел в него. Тело Драко принимало его полностью, оно ведь было создано для него. И вот, находясь на пике, чувствуя приближение оргазма, альфа замер и уставился на Драко. Его глаза бегали от его глаз до шеи и обратно. — Ты позволишь? — Вместо ответа омега задрал голову, предоставляя всю шею. Оргазм настиг их, и зубы альфы крепко вцепились в шею омеги, именно туда, где шея переходит в плечо. Прикусил сильно, заставляя омегу дернуться и застонать, а оргазм придал ему еще больше силы; выступила кровь и закапала на постель. Малфой долго не мог прийти в себя, его не покидало ощущении, что это сон — самый прекрасный сон — и малейшее движение разбудит его, заставляя вынырнуть из этого рая, попадая в свой холодный мир. Альфа же зализывал метку, чтобы ослабить боль, но от того, как Драко улыбался и крепко обнимал его за шею, этого не требовалось. После он признался Гарри, что слезы сами текли из глаз, поэтому он хотел спрятать их, а Поттер утешил его тем, что это гормоны и не стоит этого стыдиться, стараясь утешить свою омегу. След метки был четким и глубоким. Некоторое время Драко даже жаловался на то, что, видимо, пострадали сухожилия, так как ему было больно поворачивать шею. Но даже много лет спустя, когда он приходил в ванную — сходить в душ или просто помыть руки — не мог оторвать взгляда от четкой линии зубов, просто не веря своему счастью. А когда Гарри заметил это, то подошел сзади, крепко обнял за талию и прошептал в пучок волос — ведь они оба держали слово: — Я люблю тебя, Драко. И никогда не оставлю тебя. Поверь в это.