Проблемы родителей

— Намджун, ты серьезно собираешься сделать это? — вздыхает Джин уже третий раз за десять минут, косясь на огромный фикус. — Блин, он занимает полкомнаты, — неожиданно бормочет тот, поскорее отводя взгляд от этого нелепо большого растения. — Милый, когда мы десять лет назад строили дом, ты просил чтобы он был как можно больше, — говорит Намджун, обнимая омегу со спины и нежно целуя в шею. — Тогда ты сказал, что это чтобы Гуки было где играть, он вырос и уже не делает этого, — продолжает бормотать тот, целуя снова и снова млеющего Джина. — Пусть место будет занято чем-то и вряд ли ты теперь будешь снова говорить, что я не дарю тебе цветы, — уже чуть более иронично заканчивает альфа и поворачивает мужа в своих руках, чмокая кончик носа. — Так это все твой план, да? — бурчит Джин, наклоняя голову ближе к шее Джуна и потирается щекой, оставляя свой запах, решая, что сообщит одну, даже для него неожиданную, новость позже. — О да, ты прав, — смеется альфа, зарываясь носом в волосы пары, вдыхая родной запах. — Вы бы хоть подождали, пока я уйду, — плаксиво тянет Чонгук, широкими шагами доходя до входной двери, при этом засовывает телефон в карман. — Куки, ты на свидание? — игнорируя колкую фразу сына, спрашивает Джин. Чонгук в ответ лишь мычит, обувая кроссовки. — Баллончик взял? — задаёт вопрос Намджун, мягко отстраняясь от Сокджина, но не убирая своей руки с его талии. — Да, пап, — кивает тот, тряся рюкзаком в доказательство, подходит к родителям и целует их обоих в щеки. — Я постараюсь прийти не поздно! — почти кричит тот уже напоследок, слыша грозное «в восемь чтобы был дома». — На самом деле, Джуни, — начинает Сокджин спустя несколько секунд и отходя от мужа, чтобы взять телефон. — Это хорошо, что ты все же не пойдёшь за ним. Чонгук взрослый и я уверен, что знает о «можно и нельзя», — договаривает он и поворачивается, замирая перед картиной маслом: Намджун усердно пытается натянуть два разных ботинка, при этом нервно смотря на дверь, словно та исчезнет. — Что ты делаешь? — Что-что. Ты же не думал, что я просто так отпущу нашего маленького Чонгуки, который ещё четыре года назад ел со мной конфеты и смотрел «Никилодион» по выходным, к какому-то неизвестному альфе, да ещё и на два года старше? — вдруг говорит тот, зыркая на супруга и внезапно понимая, почему обувь не обувается. — Любимый, ты остаёшься дома и позволяешь, возможно, натворить дел или же идёшь со мной и удерживаешь от того, что сегодня кто-то будет избит и этот кто-то не я, — выпрямляется тот, переводя дыхание от долгого обувания и выдыхая. — Иду с тобой, — тут же отзывается омега, подходя к альфе и спокойно находит свои кроссовки. Что-что, а возможному счастью своего ребёнка он помешать не может, ведь все начинается с «да этот глупый альфа». 🖇🖇🖇 — Намджун, мне неудобно, — хнычет Джин, чувствуя как затекает поясница из-за того, что они прячутся в кустах в полусогнутом положении. Альфа, с которым гуляет Чонгук, был очень милым и, можно даже сказать, красивым. Длинные тонкие пальцы, прямой нос, красивая улыбка, широкие плечи и высокий рост. Но красив был он не только внешне, но и своими манерами. Этот парень встретил их сына на остановке, мягко поцеловал в алеющую щеку, что-то негромко сказал и они пошли в сторону парка, переплетя пальцы, продолжая о чем-то говорить и иногда смеяться, он не позволял себе лишнего, был галантен и явно заинтересован в Чонгуке больше, чем в просто ком-то с кем хочется успокоить гормоны. Альфа был влюблён и это было заметно, как и то, что его влюблённость взаимна. Обычно не робеющий Чонгук, что мог поставить на место любого - не важно какого пола (спасибо Намджуну) - смущался и светил розоватым на щеках, неловко отвечая на прикосновения и благодаря за милые жесты. Джин был уверен - здесь все в порядке и беспокоиться за честь их сына не нужно. Эти двое просто влюблены и это прекрасно, также было и с ними - первые чувства, порой отрицание, робкие касания и взгляды - то, что было потом, это тоже все случалось по обоюдному согласию и в большой любви. Сокджин был уверен, что и у его сына будет также - дети взрослеют и нужно это принять, если ты желаешь им счастья - но Намджун... Он тащил омегу за собой через ряды кустов, смотря в непонятно откуда взявшийся бинокль, и выглядел так, словно видел там не аккуратные касания, а то, что альфа лапал за причинные места его любимого сына. — Намджун, — снова с напором говорит Джин и тянет мужа за рукав футболки. — Милый, посмотри на меня, — говорит он уже чуть мягче, поглаживая чужое плечо и наконец получая внимание. — Не пытайся увидеть в этом что-то противозаконное или то, за что ты можешь идти драться, Джун-и, — нежно и с теплотой бормочет Сокджин, выпрямляясь и заставляя альфу сделать то же самое, кладёт ладони на чужие щёки. — Наш малыш вырос и теперь он счастлив, понимаешь? Мы так сильно его любим и он любит нас, но пришло время позволить найти ему свою судьбу, не думаешь? — продолжает в том же тоне старший, мягко поглаживая кожу с еле ощутимой щетиной, дожидается неуверенного кивка. — Вспомни, когда мы только встретились. Были такими же неловкими, ты боялся меня касаться, будто я хрупкая драгоценность, а я говорил «этот глупый мальчишка на два года младше», а сердце билось, как бешеное лишь при упоминании твоего имени. — Ты и сейчас самая большая драгоценность в моей жизни, — вдруг хрипло выдаёт тот, обнимая омегу за талию и прижимая к себе. — Вас у меня двое таких. Я просто... — Намджун замолкает на секунду, после все же продолжая: — Мне грустно от того, что наш малыш так быстро вырос и не хочется признавать то, что он должен найти свой путь, — заканчивает откровение младший, немного отстраняясь. — Я понимаю, милый, но, просто посмотри сам, — Джин поворачивается в ту сторону, где стояли Чонгук и его кавалер, замечая то, как альфа неловко наклоняется чуть ближе к их сыну, мягко, аккуратно и совсем коротко целуя. — Он... — вдруг возмущённо говорит Джун и от прежнего спокойствия не остаётся и следа. — Ну все. Капец котёнку, срать не будет, — уже себе под нос бормочет тот, выходя из кустов и большими шагами идёт к подросткам. — Намджун, блин, — едва ли не кричит Джин, пытаясь выбраться следом как можно быстрее. — Нет, стой, не нужно. — Папа, отец? — Чонгук удивлённо поднимает брови, смотря на злого отца и пытающегося успокоить его папу. — Ч-что вы тут делаете? — внезапно в голову приходит мысль о том, что было две минуты назад и Гук тут же начинает нервничать, сжимая ладонь Тэхёна в своей чуть сильнее. — Гуляли, — с плохо скрываемой агрессией бормочет Намджун. — Но тут, похоже, кто-то нарывается. — уже обращаясь конкретно к второму парню, заканчивает тот. — Эм... Сэр, понимаете, я... — Тэхён мнётся на месте, неуверенный что ему стоит сделать и нужно ли оправдываться перед родителями возлюбленного, но все решается довольно просто следующим удивлённым: — Отец? Папа? Сокджин тут же оборачивается, замечая, что к ним подошли ещё двое людей, примерно одного возраста с ними и, видимо, являющиеся родителями альфы. Один из них ему кажется знакомым и в следующий момент, когда он начинает причитать про то, что чего это тут Намджун и Сокджин мешают свиданию их детей, Джин понимает, где видел этого омегу, что чуть шепелявит. Тем не менее, следующее удивленное: — Юнги? Заставляет замолчать всех. — Огурчиковые братья, — пробует тот ещё раз, видя наконец понимание в лисьих глазах. В следующую минуту раздаётся громкий, радостный крик и двое омег обнимаются, словно родные, что не виделись десять лет. Чонгуку, Тэхёну, Чимину и Намджуну остаётся лишь удивлённо смотреть на них, изредка переглядываясь между собой. Покой нам только снится, но так даже лучше, верно?