Стокгольмский синдром

Нуар проснулся посреди ночи от яркого зеленого света — трансформация спала, Плагг плюхнулся на грудь Адриана и выругался. Парень лениво протер глаза, стараясь не разбудить Маринетт резкими движениями — она мирно посапывала, но казалось, что любой шаг сейчас может стоить жизни. Свет луны из незашторенного окна слабо освещал путь до ванной, но сейчас он напоминал своеобразную полосу препятствий. Сначала Адриан осторожно приподнялся, чтобы сесть. Затем — наступил на пол, надеясь, что из-за надетых носков звук будет едва заметным. Наконец, собравшись с силами, парень медленно направился к ванной, постоянно оглядываясь — не проснулась ли Маринетт? Убедившись, что девушка все еще сопит, Адриан закрыл за собой тяжелую дверь и опустил Плагга на раковину. — Мне нужен сыр! — пропищал квами. — Где я его тебе достану посреди ночи? — прошипел Адриан, так и не нащупав на черной стене один из выключателей. — Закажи доставку в номер! Спустись в ресторан! Возьми такси до магазина! Без сыра я ничего делать не буду. — Если Маринетт узнает, что я — Кот, у нас вообще ничего не получится. Ты это хоть понимаешь? — А не стоило с ней запираться, — хмыкнул Плагг. — Это не мои проблемы. Мне нужен сыр! Камамбер! Без него я отказываюсь принимать в этом всем участие. — А я отказываюсь куда-либо выходить. — Ну, тогда разгребай это все сам, чао! — квами приподнялся, собираясь вылететь в вентиляцию, но Адриан его перехватил. — Ладно. Мы спустимся в ресторан, — протяжно вздохнул он, мысленно проклиная трансформацию, завязанную на другом живом существе. Плагг радостно пискнул и залез во внутренний карман рубашки Агреста. Парень вышел из ванной, приложил карточку к замку и покинул номер. Длинный отельный коридор встретил его тусклым светом десятка развешанных на стенах бра. Винтажные бордовые обои местами имели искусственные потертости, созданные для эффекта старины. Длинный темный ковер поглощал звуки шагов, не мешая другим постояльцам отдыхать в своих просторных номерах. Дождавшись изрядно потрепанный лифт, Адриан спустился на первый этаж. Просторный зал, к его счастью, был почти пуст. Сонный администратор досматривал последний сон, прислонившись к деревянной стойке. Дверь в ресторан была приоткрыта — из помещения доносились звуки классической музыки. Адриан вздохнул, и, надеясь, что не встретит ни одного посетителя, прошел дальше, к барной стойке. Улыбчивая девушка протянула позднему гостю меню, но Агрест-младший даже не стал его листать. — Сырную тарелку, апельсиновый сок, тартар из лосося. — Секундочку. Парень прикрыл глаза, прислушиваясь к музыке. Кажется, кто-то играл одну из композиций Баха, но он не мог вспомнить, какую именно. Застеленные белыми скатертями столики пустовали, деревянные стулья с мягкими сидушками были уже начищены до болезненного блеска. Совсем скоро на кухне начнут суетиться повара, собираясь готовить завтрак для постояльцев. Множество блюд и закусок вывезут на длинных столах, по графинам разольют соки и воду, на белых фарфоровых тарелках появятся чашки с золотистыми краешками. Запах свежей выпечки заполнит весь первый этаж, и несчастный администратор будет бегать по всей площади, включая очистители воздуха и распылители с ароматизаторами. В баре подадут шампанское для самых требовательных гостей, а Адриану придется снова покидать номер через окно или в маскировке, чтобы не привлекать лишнее внимание. Он до жути боялся, что кто-нибудь его узнает, сфотографирует — и тогда Маринетт сможет догадаться, кем на самом деле является напарник. А Адриан этого не хотел. Раскрыться сейчас — значит потерять ее навсегда. Когда на стойке появилась сырная тарелка, Агрест кивнул девушке за баром и прошел в самый дальний угол ресторана. Плагг уже изрядно поворочался в кармане, требуя немедленно пустить его к еде. Закрыв собой квами, парень молился, лишь бы никто не заметил, как маленький шантажист ест. Их едва не заметили — сердце Адриана пропустило удар, когда сонная официантка принесла сок и тартар. Парень кивнул, неловко сунул ей несколько крупных купюр — явно превышающих счет, и приступил к своему завтраку. Отец наверняка не заметил, что Агрест-младший сбежал — никогда прежде парень не был так осторожен, периодически возвращаясь домой в образе Кота, чтобы отчитаться перед Натали в начале каждого предполагаемого занятия. У Адриана было еще несколько часов, которые он мог провести с Маринетт, прежде чем снова возвращаться. Девушка, скорее всего, все еще спала — она явно устала от вечеринки, о которой Хлоя уже выложила подробный отчет в соцсетях, не забыв фотографию с Лукой — в обнимку, с десятком смайлов-поцелуев. Адриан хмыкнул, закончил с едой и поднялся. Теперь ему предстояло не менее сложное приключение — добраться обратно до номера, сохранив тайну своего нахождения в отеле. К его несчастью, в фойе уже кто-то беседовал, и Агресту-младшему пришлось пробежаться до дальнего лифта, спрятанного между колоннами. Заметив, что в лифте нет камер, парень перевоплотился — и уже в образе Кота закончил путь. От хлопка двери Маринетт проснулась. Она протерла глаза, зевнула — и сначала не поняла, где находится и почему. Нуар молча включил часть светильников и приблизился к возлюбленной. — Доброе утро, Принцесса. — О господи, Кот! — Мари спешно прикрылась простыней, вспоминая, как заснула полуобнаженная. Чувство стыда моментально оплело сердце, неприятно потягивая низ живота. Девушка вспомнила, что еще вчера сбежала с собственного праздника, чтобы провести время… с Котом. Хотелось моментально скрыться, провалиться сквозь землю или еще дальше, куда угодно, лишь бы спрятаться от любящего взгляда зеленых глаз. Маринетт не понимала, почему вчера все это казалось хорошей идеей, а сегодня невыносимое чувство стыда заставляло суматошно искать одежду и думать, как бы побыстрее добраться до дома. — Не хочешь посмотреть на утренний Париж? Позавтракать на Эйфелевой башне? Или, может, прогуляемся? — Отнеси меня домой, — тихо проговорила Мари. Мало того, что она чувствовала себя ужасно — теперь ей было плохо от того, что она слышала, с какой нежностью говорил Нуар. Его голос становился ниже, вкрадчивее, будто он разговаривал с кем-то невероятно важным. И от этого понимание, что девушка дала ложную надежду, пронзало насквозь. — Хорошо, — улыбнулся Кот, мысленно отмечая растерянность и грусть девушки. Она, видимо, была еще не готова к тому, чтобы открываться. И это было неудивительно — прошло слишком мало времени с ее освобождения, да и как назло, Леди все еще любила Адриана. Монстра, спрятанного внутри, которого Кот настойчиво пытался стереть из ее памяти и жизни. — Спасибо. Маринетт покраснела до кончиков ушей, обнимая Нуара. Он был таким вежливым и теплым. Таким добрым по отношению к ней, каким никогда не являлся Адриан. Но отчего-то до боли хотелось увидеть именно эти ледяные зеленые глаза, уткнуться носом ему в плечо и прошептать: «Пожалуйста, не обижай меня. Пожалуйста, прими меня. Я за все тебя прощу, только не исчезай, пожалуйста, Адриан, пожалуйста». Девушка не заметила, как напарник перенес ее в пекарню. Утренние парижские улицы разноцветными пятнышками пронеслись мимо, оставляя лишь холодный воздух, неприятно раздражающий плечи. Мари приподнялась на носочки, поцеловала Кота в нос и закрылась в комнате. Он вздохнул, прижавшись к перилам балкончика. Сколько ей нужно времени, чтобы стать ближе?