15:06
V: Привет, Чонгук! Рад, что ты все-таки мне написал. Прости, что не ответил сразу, занят был. Как ты?15:27
V: Чонгук? С тобой все в прядке? И не прогадал. Глаза малого расширяются от удивления, и он теперь только вспоминает о том, что писал Ви вчерашним вечером. Чон быстро поднимается, принимая сидячее положение и скрестив ноги по-турецки, и еще несколько секунд буравит взглядом диалог. Так вот кто ему писал по дороге домой. Чонгук взволнованно печатает ответ, снова заваливаясь в кровать и не пытаясь сдержать лёгкую улыбку, что сама собой появилась на по-детски пухлых губах.15:28
Вы: Да, у меня все хорошо, Ви-хён. Извини, только вернулся домой, по дороге ответить не мог. У самого дела как?
Удивительно. У Чонгука до появления возможности вести полноценное общение с Ви было столько вопросов в голове, что от обдумывания каждого из них и от любопытства можно было бы попросту свихнуться. Однако сейчас, имея шанс на все эти свои вопросы получить ответ, Чон о них даже не задумывается. Он слишком увлечен общением, а если вопросы и лезут снова в голову, задавать их по среди беседы было бы как минимум бестактно. Поэтому он надеется на то, что Ви откроется ему сам. Просто, наверное, нужно время. А пока Чонгук не хочет его отпугнуть и вовсе упустить. Говорят они обо всем. Обсуждают песни, музыку, игры (кстати, Ви, оказывается, тоже обожает овервотч!), аниме и мангу. Чонгук с ним теряется во времени, а от былой усталости и сонливости младшего и следа не остается. Единственная тема, которую они не затрагивают, — реальная жизнь. Чона это малость расстраивает, ведь после всех комиксов, записок и прочего, наводящего интригу, ему действительно была бы интересна любая, даже малейшая информация о жизни Ви. Ну, а пока знания Чонгука о нем ограничиваются тем, что Ви — школьник, и мужского пола (и то в этом нельзя быть уверенным наверняка). Чонгук не помнит, чтобы настолько был в ком-то заинтересован. Любопытство пожирало его изнутри еще со времен передачи комиксов, и казалось бы, оно должно было поутихнуть хоть немного после того, как малому посчастливилось с ним пообщаться, только вот человеческая жадность не имела границ. Чонгуку хотелось еще. Хотелось знать, кем же Ви является, откуда знает Чона, почему выбрал именно его для такого необычного способа подружиться и вообще, в целом, его интересовало все, что могло касаться реальной жизни этого загадочного парня. Но спрашивать об этом почему-то не хватало смелости, да и не было ни малейшего желания прерывать их диалог, в котором, на удивление, не было места для неловких пауз. Общение протекало как-то само собой, темы для бурного обсуждения появлялись из ниоткуда. То ли дело было в мастерстве коммуникации Ви, то ли он просто был соулмейтом Чонгука. По секрету, сам Чонгук надеялся на второе. Хорошего бывает понемногу, и парню всё-таки приходится отлипнуть от телефона, когда до него доносится звук дверного звонка снизу. Наверное, это Намджун. А младший до сих пор еще не соизволил даже переодеться. Он быстро печатает Ви, что ему нужно отойти часа на два, после чего переодевается и уже совсем скоро спускается вниз, открывая дверь парню (если точнее, своему новому репетитору), который наверняка успел заждаться. — Привет, хён, прости, что заставил ждать, — Чонгук одаряет Кима виноватой улыбкой и пропускает внутрь, — сам недавно только пришел. «И еще увлекся общением с одним таинственным незнакомцем» — недоговаривает он. Умолчание подробностей ведь за ложь не считается? — Да ничего страшного, Гуки, — отвечает Намджун, снимая обувь и проходя сразу в гостиную, где и должны проходить занятия, — Тэхён опаздывает, так что мы успеем еще поучить программу средней школы. С какими предметами у тебя есть сложности?***
Тэхён заявляется спустя не десять или пятнадцать минут, а полчаса. Извиняется, улыбаясь своей квадратной улыбкой («черт бы его побрал» — думается младшему) и, вешаясь Намджуну на шею, после протягивает руку Чонгуку, чтобы поздороваться с ним. Тот, в свою очередь, игнорирует. Делает вид, что увлечен процессом решения задачи по тригонометрии, и вообще, никого здесь кроме него с хеном нет. Намджун на такую выходку подростка только вздыхает, а Тэхён нервно закусывает губу, стирая с лица улыбку. Он почти физически чувствует этот укол обиды и давящую на плечи, мягко говоря, не дружелюбную атмосферу. Чем он только заслужил такое предвзятое к себе отношение? Одним неудачным знакомством и объятьями? Первый урок проходит донельзя неловко, тихо и напряженно. Лишних вопросов не задает никто, оба максимально сосредотачиваются на задании перед собой и изредка просят помощи у Джуна, который так хотел бы это напряжение разбавить хоть чем-нибудь. Он просто не может узнать Тэхёна, который в обычном состоянии не упустил бы возможности где-нибудь пошутить, прикольнуться или побесить, так же как и не может понять Чонгука, который попросту надулся как рыба фугу и никого к себе не подпускает. Приблизишься — уколет своими ядовитыми шипами, прощайся потом с жизнью. Намджун понимает только то, что не понимает ничего. Чонгук, может быть, и интроверт, но не дикарь, чтобы настолько враждебно относиться ко всем незнакомцам. Если точнее, Намджун вообще никогда не видел такого отношения Чонгука к кому-либо еще, тем более это лучший друг его брата, который, по идее, наоборот, должен быть ближе всех в их компании. Какой из семи смертных грехов совершил Тэхён, раз малой его так шугается? Что бы там ни было, терпению старшего приходит конец где-то через час. Он без лишних слов выставляет их за дверь под предлогом похода в магазин за газировкой и закусками, а стоит им оказаться снаружи, щелкает замком, запирая дверь. Собственно, Тэхён с Чонгуком этого пока не понимают, но осознают, что «выгнали» их не просто так. Только даже осознание это младшего никак не трогает. Тот продолжает себя вести так, будто никого рядом нет, и быстрым шагом, оставляя Кима позади, идет к магазину. Потому что даже десять минут ходьбы туда и обратно наедине с предметом собственного обожания его «барьер» попросту не вынесет. Хватит уже и одной трещины, образовавшейся в результате его игнорирования и Тэхёна, который выглядел таким отвергнутым и грустным в тот момент. Чонгук почувствовал себя настоящим эгоистом. Тэхён такого отношения к себе из-за его тараканов и проблем с гормонами не заслуживает. Наверняка еще и мучается в догадках, мол, от чего же Чон его компанию просто терпеть не может? Как хорошо, что причины самому Тэхёну не ясны, и как хорошо, что ему кажется, что Чонгук его реально не выносит. Всяко лучше, чем если бы он выяснил, что его донсен — неправильный. — Чонгук! — Ким подрывается с места, а обеспокоенный голос, которым он юношу окликает, кажется младшему лучшим, что ему доводилось слышать. Сколько же времени прошло с тех пор, как они вообще в последний раз говорили? С той их встречи Тэхён явно подрос, голос стал глубже, ниже, красивее, и, о господи, невероятнее. Он звучал только в самых лучших снах, к слову, наутро после которых Чонгук захлебывался в слезах и тонул в ненависти к самому себе. Потому что это неправильно. Он не должен, нет, не имеет права даже в грезах себе позволять сохнуть по парню. И именно поэтому Чонгук вырывает свою руку из чужой ладони, когда старший хватается за него в попытке остановить. — Да подожди ты! — не унимается он, и в его тоне уже слышатся нотки злости. — Нам не о чем говорить. Давай просто купим то, что нужно, и... вернемся к обучению, — отрезает Чонгук, скрепя сердце и ощущая, как на его барьере, выстроенном годами, кровью, потом и слезами, появляются новые трещины. Надолго ли его еще хватит? — Нет, есть о чем, — Тэхён снова хватает брюнета за локоть, силой разворачивая к себе. Тот почти слышит треск своей уже потихоньку рушающейся крепости, когда Ким сжимает его плечи, заставляя смотреть на себя и, черт, в свои чертовски красивые глаза. Чонгук готов поклясться — в них звезд даже больше, чем на небе. В миллионы раз. Как они только все туда помещаются? Или это они только ему чудятся? — Слушай, мне действительно жаль, если тот инцидент так сильно отразился на твоем отношении ко мне. Прости, — «ты не должен извиняться», думает Чонгук, но не произносит ничего, точнее, не в силах произнести, — Я не буду к тебе прикасаться, не буду тактильным, если тебе это так не нравится. Только пожалуйста... дай мне еще один шанс подружиться с тобой? Чонгук чувствует себя невероятно уязвимым. Барьер все-таки рушится, и в развалинах он может даже разглядеть все свои попытки его возвести: бессонные ночи, ненависть к себе, к Тэхёну, к брату за то, что вообще с такими красивыми людьми дружит, пресечение на корню любых возможностей столкнуться и многое другое. Все перечисленное разбивало его сердце на тысячу кровавых осколков с каждым разом, не давая никакой возможности на исцеление. «Время лечит», — думал Чонгук, жестоко причиняя себе боль и будучи уверенным, что только так сможет себя перевоспитать. И ведь у него получалось. Тэхён ему больше не снился, вспоминал о нем Чонгук достаточно редко, а вскоре тот и вовсе в голову перестал лезть. Тогда Чонгук и допустил мысль о том, что может хоть чуток расслабиться, да и что ему стоит просто посидеть с ним на уроках, тем более ради приставки? На крайняк можно ведь игнорировать. В лучшем случае — они могут даже подружиться, и ему не придется больше скрываться. Однако, все снова пошло под откос, стоило Киму явиться и засветить свою фирминную квадратную (и так полюбившуюся) улыбку. Чонгуковы чувства будто этого момента и ждали, чтобы захлестнуть с новой силой, будто мстя брюнету за весь его труд их подавить, стереть, уничтожить. Неужели ему придется снова строить этот барьер? Снова терпеть все эти мучения и скулеж собственной души? — Чонгук? — глубокий голос, все такой же обеспокоенный, возвращает из прострации в реальность. В глазах напротив — одно только волнение и сожаление, будто Тэхён в чем-то провинился перед ним и сам себя за это корил (хотя на деле все было с точностью до наоборот). Он все еще держит плечи брюнета, и это только сбивает последнего с толку. — В-все нормально, — Чонгук переводит взгляд на чужие руки и осторожно спрашивает: — Может, отпустишь? — А... Ох, боже, прости, — парень тут же отстраняется, и Чонгука словно сразу окутывает холодная, неприятная пустота вместо теплых и надёжных рук. Но эти мысли он тут же отгоняет и, потирая переносицу, думает над ответом, которого Ким так напряженно ждет. Независимо от ответа, они все равно будут ходить на одни и те же занятия и видеться регулярно. Чувства возьмут над ним верх в любом случае, что бы он ни выбрал. Только если Чонгук откажет, то это напряжение и неловкость будут их спутниками вплоть до конца экзаменов, а им ведь еще скоро и вовсе в одной школе учиться. Тут сколько ни пытайся, а пересечения неизбежны. От чувств деваться некуда, хоть к школьному психологу от отчаяния иди. Если согласится, есть маленькая вероятность, что когда они узнают друг о друге побольше, найдется черта, которая будет вытеснять всякое романтическое влечение, заменяя только на дружеское. Идеальных людей не существует. Может, действительно в Тэхёне есть брешь, которая сама собой заставит все чувства испариться? Чонгук ведь о нем ничего и не знает, встречается с ним во второй раз в жизни. А вдруг это только мимолетная и несерьезная подростковая влюбленность, построенная на домыслах, а все остальное подсознание просто так усложнило? Что, если страдал он все это время именно потому, что почти все ему известное о Тэхёне заканчивается внешностью, голосом и парочкой фраз, а все остальное додумало за него богатое воображение и жгучий интерес к его персоне? Что, если Чонгук интерес этот подавит, и все ненормальное отношение к Киму выбьется из него само собой? Конечно, это все — лучший исход. Существует и другой вариант, при котором Чонгук влюбится только сильнее, и выбить из себя это чувство будет гораздо сложнее. Но что ему остается еще? Если откажет, даже случайных встреч не избежать (Чонгук, как-никак, общается со всей компанией своего брата, а Тэхён — неотъемлемая часть этой самой компании), и не факт, что отделается от своей влюбленности. Будет страдать себе дальше. Если согласится, в принципе, тоже, но есть ведь хоть малейший шанс? А еще Чонгук не хочет выслушивать нотации от Намджуна и ощущать вдобавок неловкость во время занятий на протяжении целых трех месяцев. Поэтому он глубоко вздыхает и, будто подписывая себе смертный приговор, говорит: — Я согласен. Тэхёну этих двух слов достаточно, чтобы обрадоваться как не в себя. От переизбытка эмоций и выплеска всех переживаний, которые он ощутил за время длительного и мучительного ожидания, Ким заключает парнишку в объятья, совсем позабыв про свое обещание не прикасаться к нему. И кажется, Чонгук успевает пожалеть о необдуманном решении, но сожалению этому места уже не остается: его затмевает волна эмоций, чувств и прежде всего смущение, что отражают чуть порозовевшие щеками, в то время как собственные руки будто обретают свою жизнь и сами собой обвиваются вокруг чужой талии. Стоит ли говорить о том, что Чонгук сильно ошибся и пожалеет о своем выборе еще не раз?