contrariety

Учебный год близился к концу, и это была именно та самая пора, которая вызывала в голове всех корейских школьников красный сигнал тревоги. Если только вы, конечно, не Ким Намджун. — Ну Намджун-а, ну пожалуйста, ну мы же друзья, в конце концов, — скулит Тэхён, плетясь за Кимом уже вторую неделю, но тот словно мастер по терпению и железным нервам (яйцам), который в силах игнорировать даже самого навязчивого парня во всем Сеуле. А то и в мире. Подобной устойчивости позавидовал бы каждый, кому удавалось пережить преследования этого чудака, ибо в словаре Ким Тэхёна не было таких слов, как «в меру» или «сдаться». Это знали все, кто с ним знаком, и поэтому никогда не выводили Тэхеново сталкерство на новый уровень, а давали ему желаемое. Ну, или же, не все просто это выносили. А Намджун, похоже, не из того теста сделан, чтобы прогибаться даже под Тэхёна. — Как думаешь, — наблюдая за ними, задумчиво произносит Хосок, — кто же победит в этом противостоянии? — Сложно предугадать исход при битве двух титанов, друг мой, — на полном серьезе выдает Чимин, — но я ставлю на Намджуна. Чон выгибает брови от удивления. Неужели Джун, которого они все знают, настолько хорош? — Пфф, да не, завязывай. Тэхён сто пудов его уломает, как только перейдет ко второй стадии своего плана. — Глубоко в этом сомневаюсь, — усмехается Пак, и в Хоби разгорается огонь азарта. — На что спорим? — На всю твою коллекцию комиксов и мою игровую приставку. То есть, если победишь, можешь одолжить приставку на любой период времени, максимум — на три месяца. То же самое и с комиксами. Все или ничего. Очень рисково, но такой расклад только заставляет остро ощутить вкус интриги и азарта на кончике языка. Хосоку это нравится. — По рукам. Они снова возвращаются к наблюдению за этими двумя, и первое, что они видят — это то, что Тэ не придумывает ничего лучше, чем запрыгнуть Джуну на спину, наплевав на косые взгляды и медленное закипание второго. Поняв, что план «а» провалился, он приступает к плану «б». А именно, начинает угрожать. И уж его угрозы назвать «блефом» не осмелится абсолютно никто. Без тени мольбы и упрашивания в голосе, как это было минутами ранее, он на полном серьезе шепчет тому на ухо: — Ты не знаешь, на что подписываешься, хен. Я буду преследовать тебя весь оставшийся семестр. Буду сидеть с тобой на каждом уроке, ходить за тобой, куда бы ты не пошел, спать с тобой в одной комнате, принимать душ в одной кабинке, ходить вместе в туал- — Замолчи, — отрезает старший, глубоко вздыхая и потирая переносицу. — Ты победил. Окей, я помогу тебе с подготовками, но Чонгуку объяснять ситуацию будешь сам, понял? Тэхён кричит победное «ура» и слезает с парня, но вдруг застывает, потому что… — Стоп, а при чем здесь Чонгук? Намджуну хочется ударить себя по лбу, и Тэхёна, кстати, за компанию тоже. Этот несносный ребенок даже не удосужился послушать причину отказа, прежде чем упрямо преследовать и заставлять соглашаться. Боже, и на что он только что подписался? — Господи, Тэ, — Ким вздыхает уже который раз за этот день, — ты вообще слушал, что я тебе говорил? Чонгук попросил меня помочь с поступлением в нашу старшую школу и сказал, что будет лучше, если обучение будет индивидуальным. Так что все зависит от того, сможешь ли ты его уговорить, потому что я выделил ему почти все свое свободное время, и на отдельные занятия с тобой у меня не хватит ни часов в сутки, ни сил, ни нервов. Удачи с этим. Джун поправляет рюкзак, разворачивается и уходит, оставляя шатена переваривать полученную информацию. То есть, он будет заниматься вместе с Чонгуком? Прямо сидя за одним столом, прося помощи с какой-либо задачей, разговаривать, контактировать и регулярно видеться? — Вау, — выдыхает Тэ, чувствуя радость и предвкушение, что сами собой отражаются нежной улыбкой на лице. О таком удачном раскладе Ким и мечтать не мог, но сейчас судьба будто все подала на тарелочке с голубой каемочкой, и все складывалось подозрительно благополучно, так что ему даже мало верилось в свое счастье. Неужели ему вообще может настолько повезти? Ну, а тем временем Чимин разочаровывается в холодном спокойствии и терпении своего друга, со всем своим страдальческим видом безнадежно простонав: — Черт, Ким Намджун, как ты мог! Я же тебе верил! Он говорит это скорее себе, чем Джуну, которого даже рядом нет, и Хосок может только с саркастичным сочувствием похлопать по плечу Пака. Чон уже в который раз убеждается в непоколебимости своего друга, и он даже совсем не против этого качества, если оно и дальше будет играть ему на руку. — Готовь приставку, детка. Зайду за ней завтра вечером. Хоби усмехается, собрав рюкзак, и скорее торопиться догнать Тэхёна, чтобы пригласить к себе домой вечером выходного дня. Конечно же, чтобы порубиться во внезапно обретенную игровую приставку.

***

Хосок, как оказалось, еще рано радовался. Ему предстояло убедить своего младшего брата, который по неизвестной причине невзлюбил Ким Тэхёна при первой же встрече, разрешить своему другу ходить на занятия Намджуна совместно с ним. А если Хоуп этого не сделает, то рискует перевести преследования Тэ на самого себя. Пожалуй, время перед экзаменами — официально самая худшая пора для всей их компании. Старший Чон заходит домой, устало сбросив сумку с плеч, и направляется в сторону комнаты Чонгука. Его братишка — врожденный интроверт, который выходит на люди только тогда, когда захочет сам, когда ему необходима подпитка живым общением со своими хенами. А в остальном он практически безвылазно сидит в зоне комфорта, довольствуясь компанией себя самого. И кажется, его всё более чем устраивает. Хосок барабанит пальцами в дверь с надписью «не беспокоить» и, услышав «входи» в ответ, заходит, закрыв ее за собой. Чонгук лежит на своей кровати, скрестив лодыжки и читая очередной комикс, который наверняка подсунут ему через Тэхёна. Он переводит взгляд на брата, откладывая книжку в сторону и меняя позу на сидячую. — Что-то случилось? — без особого интереса бросает брюнет. Хоби кажется, что если он ему расскажет о том, кто такой на самом деле этот V, то Чонгук, возможно, и сам всеми руками и ногами будет «за» совместные с шатеном уроки, но Тэ строго-настрого запретил себя раскрывать. И это знатно усложняло ситуацию, поскольку в глазах Чонгука Тэхён, похоже, имел если не дурную, то не очень хорошую репутацию. — Ты же договаривался с Намджуном о его помощи с поступлением в старшую школу, — Чонгук только коротко кивает, и, кажется, недоумевает, каким это боком может касаться Хосока. — Так вот… Дело в том, что Тэхёну помощь Джуна тоже нужна. Экзамены ведь грядут… — К чему ты ведешь? — терпение малого, кажется, уже на пределе. При чем здесь Тэхён с Намджуном, и какие, вообще, к черту, экзамены? «Будь что будет», — думается Хоупу, и он, вздохнув, выпаливает: — Ты не против того, чтобы Тэхён тоже ходил к Намджуну? С тобой. — Что? — Гуку понадобилось секунды две, чтобы осознать и понять сказанное, после чего он возмущенно произносит: — Конечно же нет! Я договаривался с хеном об индивидуальных занятиях, Хосок-ши. Почему он не может просто нанять себе репетитора? — Так они у него есть, Чонгук-а, только вот никто из них не может грамотно вбить в этого твердолобого что-либо так, как делает это Джун. — Не мои проблемы. Как и ожидалось. Хосок вздыхает, понимая, что придется перейти к более тяжелой артиллерии. — Если согласишься, я разрешу тебе рубиться в приставку когда угодно на протяжении месяца. Глаза Чонгука загораются. Он заядлый геймер и больше всего любит после уроков сбегать в компьютерный клуб, чтобы поиграть в овервотч на качественных приставках. Только вот… — Но… у нас же нет приставки? — Теперь есть, и на целых три месяца. Я выиграл пари у Чимина, — довольно усмехается Хоби, но тут же с горечью понимает, что теперь и сам своей победой насладиться не сможет. — Я готов терпеть твоего друга, если дашь ее на два месяца, — щурится Чонгук, и старший готов поклясться — в глазах напротив танцуют черти. — Полтора или совсем ничего, — щурится он в ответ, добавляя в голос твердости и непоколебимости. И это, кажется, срабатывает, потому что Чонгук вздыхает и сдается. — По рукам.

***

Репетиторские часы Намджуна решено было проводить в доме Чонов. Тэхён был готов вечно благодарить Хосока за то, что он каким-то чудом уговорил Чонгука на совместные с ним уроки, даже не подозревая, какой ценой это ему далось. Хоби и Чимин договорились о своем споре не говорить никому, а в особенности своим друзьям, ибо тогда пожалеют оба. Причем сильно, учитывая строгость Джуна и самого Тэ, носившего печально известное звание «королевы драмы». Что касается отношений Тэхёна с Чонгуком и комиксов, которые он регулярно поставлял, в конце последней страницы он написал, что временно не сможет дальше их передавать (в связи с экзаменами, конечно), но если Чон не хочет обрывать с ним связь, то может написать в какао-токе, и указал недавно созданный фейк. Ким давно думал о том, что надо бы прекратить одностороннее общение и узнать Чонгука получше, но и был более чем уверен — на дополнительных занятиях это вряд ли получится. Зная Чонгука, тот сто процентов будет сводить к минимуму возможность какого-либо контакта. В таком случае о разговорах и речи быть не может, а если учитывать стеснительность и закрытость младшего, общение в какао — наилучший вариант. Хотя бы для начала. Тем временем сам Чонгук чуть ли не на седьмом небе от счастья. Ви, который скрывался от него все это время, предлагает ему пообщаться! Правда, никакой личной информации в профиле не найти, но одной возможности переписки с ним уже хватило для того, чтобы прожужжать все уши своему старшему брату. — А что мне ему написать? — вдруг спрашивает он, гипнотизирующим взглядом уставившись на клавиатуру, будто та сейчас сама что-нибудь выдаст. Хосок пожимает плечами, забавляясь от слишком сосредоточенного вида Гука. — Тебе известно слово «привет»? Ну, знаешь, слово такое, которым люди приветствуют друг друга, — саркастично тянет он, издеваясь над брюнетом. Тот только хмурит брови в ответ, после чего говорит: — Это слишком банально, хен. — По-моему, это ты слишком паришься, малыш, — грех не отыграться и не поиздеваться над своим наглым братцем в такой удобный момент. «Малыш» только сверлит убийственным взглядом, парируя: — По-моему, я просил тебя так меня не называть. — По-моему, малыш, я тогда не соглашался на эту просьбу. Хосоку кажется, что его лицо треснет от ухмылки, а Чонгуку кажется, что лицо брата треснет от удара в челюсть. — Иди к черту, Чон Хосок, — сдается он, уходя в комнату и громко хлопая дверью. На самом деле, настоящей обиды ни тот, ни другой не чувствуют, как-никак, такова их своеобразная братская любовь: с вечными подколами и издевками. Оба уже давно к такому привыкли. Жизнь была бы даже скучна без такого проявления их связи. Чонгук заваливается в постель, прикрывая глаза и глубоко вздыхая. Затем неуверенно подносит к себе телефон и, недолго подумав, печатает обычное: «Здравствуй, Ви-хен», после чего откидывает аппарат в сторону, будто может им обжечься. Он не замечает, как на лице расцветает глупая, но искренняя улыбка.