Четвëртый чемпион

      Следующие несколько дней были самыми спокойными и ленивыми за всю жизнь братьев Элриков и генерала Мустанга. Мальчишки весь день валялись на траве, подставив лица жарким лучам летнего солнца. Они заходили в дом лишь перекусить, и это безумно нравилось Альфонсу и Эдварду. За все пять лет это были самые долгие каникулы. А вот Мустангу надоело ничего не делать. Он постоянно маячил перед глазами обитателей «Норы», не зная, чем себя занять. Он уже вызвался помогать Молли с готовкой и другими домашними делами, но у плиты долго не задержался, спалив тушеные овощи.       Мистер Уизли и Перси дома почти не бывали. Они оба уходили до завтрака, а возвращались после ужина. Работа в Министерстве Магии — это не шутки. Что они там делали, Эдвард не знал. Молли сказала, что их обоих завалили работой, но в подробности, конечно, не вдавалась. Эд знал только, что совсем недавно произошло что-то ужасное.       Все в «Норе» относились к аместрийцам по-дружески. Звали с собой играть в квиддич — такую игру, где все летают на метлах и пытаются закинуть мяч в кольцо, гонять садовых гномов, расспрашивали об алхимии и рассказывали о своем мире. Элрикам нравилось это. Их словно в семью приняли. Вот так сразу. Конечно, у них уже семья, но она там, в Аместрисе, да и совсем не похожа на эту. Как старший брат, Эдвард всегда нес ответственность за Ала, следил за ним, заботился, пусть и разница в возрасте у них всего год. А здесь, в доме Уизли, он сам стал чьим-то младшим братом, за которым нужно присматривать.       Волшебникам странные юноши нравились. Они были умны, рассудительны, могли поддержать почти любой разговор. Эд был более непоседлив и соглашался на всякие шалости близнецов, а Альфонс больше любил проводить вечера с книгой. Гермиона больше не смотрела на чужестранцев с настороженностью, а нашла общество Элрика-младшего очень занимательным. От него девушка узнала много об алхимии, а Ал от нее — о магии. Разговаривая с Гермионой, юноша находил магию все больше похожей на алхимию.       Только Рой Мустанг продолжал вызывать у всех подозрения, хоть ничего такого не делал. Ну, только каждое утро приводил свой мундир в порядок и ходил в нем весь день, хотя ему неоднократно предлагали другую, более удобную одежду. Приведя мундир в идеальное состояние, генерал уходил из дома и возвращался через несколько часов. Куда он ходил и что делал, не знал никто. Рой ни с кем не разговаривал и держался очень отстраненно. Даже Элрики признали, что ведет он себя крайне странно, но юноши не решались спросить, в чем дело.       Они все ждали, когда появится этот загадочный профессор Дамблдор. Уже три дня прошло с тех пор, как братья отправили письмо, но ни ответа, ни совы, ни самого волшебника не было. Уизли уже начали переживать за свою птицу, как вечером, когда все сидели в гостиной после сытного ужина, в дверь постучали. Билл — старший сын Молли и Артура — встал с кресла и пошел открывать. Он, как и все сыновья Уизли, был высокого роста и худощав, свои рыжие волосы он собирал в «конский хвост», одевался в драные штаны и кожу. Через пару минут Билл вернулся, но не один, а с высоким человеком.       — Эд, Ал, это профессор Дамблдор, — объявил юноша.       — Добрый вечер, — улыбаясь, сказал волшебник.       Дамблдор был очень старым и худым, с длинными седыми волосами и бородой. Его лиловая с серебряным узором мантия была странной даже по мнению самих волшебников. Дамблдор походил на какого-то сумасшедшего дедулю, и Эд не сразу воспринял его всерьез. Уизли же, похоже, любили и очень уважали старого колдуна.       — Эдвард и Альфонс, — проговорил профессор.       Глаза его за очками-половинками, сидевшими на длинном кривом носу, с любопытством разглядывали юных алхимиков.       — Добрый вечер, сэр. Я Эдвард, это мой брат Альфонс и, — он указал на Мустанга, стоявшего возле окна, — генерал Рой Мустанг. Мы хотим поговорить с вами об одной очень важной вещи.       — Что ж, — кивнул волшебник. — Предлагаю тогда отправиться на улицу.       — О, да что вы! — воскликнула миссис Уизли. — Разговаривайте здесь, а мы пока…       Она попыталась поднять своих сыновей с диванов, но те не желали вставать.       — Не беспокойтесь, — остановил ее Дамблдор. — Не хочу доставлять вам неудобства. Мы выйдем на улицу.       И волшебник направился через кухню к двери, ведущей во двор. Элрики последовали за ним.       — Генерал, — обернулся Эд, — разве вы не идете?       — Нет, — махнул рукой он, продолжая стоять спиной ко всем.       — Думаю, вам лучше пойти с ними, — твердо сказала Молли.       Мустанг обернулся. Женщина грозно смотрела на него. Под таким взглядом неуютно чувствовал себя даже Рой. В этой семье Молли — высшее командование. Генерал прекрасно знал, что должен быть сейчас с братьями, но так не хотел. Наверное, ему все-таки лучше вернуться домой.       — Иду, — сдался он. Мустанг несет ответственность за Элриков. Всегда нес.       Дамблдор и Альфонс уже были на улице.       — А, вот и вы! — улыбнулся старый волшебник. — Ну-с, что это за чрезвычайно важный разговор?       — Шесть лет назад, — начал Стальной, — с помощью алхимии мы попытались вернуть нашу маму к жизни. Ничего не получилось, и мы с братом потеряли наши тела. Я — руку и ногу, а Ал — вообще все тело целиком. Теперь мы ищем философский камень, чтобы вернуть себе прежний вид.       — Там, в нашем мире, — продолжил Альфонс, — мы нашли способ создания философского камня, но для этого нужны жизни тысяч людей. Мы на это не согласны. Может, есть какой-то другой способ?       Ночь была теплой, но ветреной. Ветер шумел где-то в печных трубах дома, далеких деревьях и высокой траве, развевал длинные золотистые волосы Эда и седую бороду Дамблдора. В свете, льющемся из окон «Норы», Стальной видел лицо старого волшебника. Задумчивое, сосредоточенное. Он стоял в паре метрах от братьев, заложив за спину руки, и смотрел куда-то в сторону. Из дома доносились разговоры, обрывки фраз и смех. Это составляло будто отдельный мир, в котором Элрикам совершенно нет места.       — Философский камень, значит? — задумчиво спросил Дамблдор, поправляя очки. — В нашем мире известен только один создатель философского камня. Мой друг и выдающийся волшебник Николас Фламель прожил больше шести столетий.       — Значит, он умер? — спросил Эд.       — Нет-нет, — покачал головой волшебник. — У Николаса и его жены пока достаточно эликсира, чтобы привести свои дела в порядок.       — А где мы можем найти господина Фламеля? — спросил Ал.       — Вам не придется. У меня для вас совершенно другое предложение.       В тусклом свете Дамблдор выглядел еще более загадочным. Эдвард нахмурился.       — В этом году в школе Хогвартс планируется проведение Турнира Трех Волшебников. Возможно, кто-то попытается использовать Гарри для возрождения одного темного волшебника. Я хочу, чтобы вы присматривали за Гарри. Вам, Эдвард, скорее всего, придется принять участие в турнире. От меня же вы получите способ создания философского камня.       Предложение Дамблдора было абсурдным. Столько всяких недосказанностей, да и вообще, откуда они могут знать, можно ли доверять Дамблдору? То, что ему доверяют Уизли, еще ничего не значит. Да и этот Гарри… Кому он вообще может понадобиться?!       — Вы многого не знаете, — произнес волшебник, будто прочитав мысли Эда. — Тринадцать лет назад родителей Гарри убил темный волшебник. Он попытался убить и самого мальчика, но у него ничего не получилось. Почему, никто не знает до сих пор. Поэтому Гарри очень важен и для нас, и для темных сил.       — И как вы предлагаете его защищать? Неужели придется тащиться с ним в школу? — усмехнулся Эд.       — Почему бы и нет? — улыбнулся Дамблдор.       — Не думаю, что мы с братом туда впишемся, — нахмурился Стальной.       Что-что, а ехать в какую-то школу ему совершено не хотелось. Они с братом действительно будут там совсем не к месту. Магия бы пригодилась, но как-то без школы. Уроки Эдвард просто терпеть не мог. Учеба ему давалась легко, а вот сами учителя, занятия, другие ученики вызывали отвращение.       — Это не имеет никакого значения, — возразил Дамблдор. — Ваше зачисление — чистая формальность. Главное — оберегать Гарри.       Эдвард задумался. Ал выжидающе смотрел на брата и ничего не говорил. Не так это и сложно. Просто следить и никуда не вмешиваться.       — Боюсь, вмешиваться придется, — прервал размышления Стального Дамблдор.       — Вы еще и мысли читаете?! — возмутился Эд.       Волшебник на это лишь улыбнулся.       — Думаю, Гарри будет участвовать в турнире. Не по своей воле, конечно. Но мальчику понадобится достойным союзник. Вроде вас, Эдвард.       — Господин Дамблдор, — произнес Ал. — Раз у вас есть такие подозрения, почему вы просто не можете отменить турнир?       — Если бы я мог, — вздохнул волшебник. Что-то он недоговаривает. Если знает, что мальчишке грозит опасность, то почему ничего не делает?! Либо он как-то сам в этом замешан, либо Эдвард просто чего-то не понимает. Хотя, какая ему вообще разница? Главное, получить камень.       — Брат? — стальной обернулся. — Что думаешь?       — Думаю, что согласен. Что-то не так, Генерал? — поинтересовался он, услыхав, как Мустанг усмехнулся.       — Мне кажется, ты не совсем понимаешь, во что ввязываешься, — сказал он. Все это время Рой стоял, прислонившись к стене дома. — Все это слишком сомнительно, и ты это прекрасно знаешь.       — Вы забываете, генерал, что это наш единственный выход, — возразил Эдвард. — Но если вам что-то не нравится, можете отправляться обратно в Аместрис. Мы вас не держим.       Мустанг усмехнулся.       — Да, мне это совершенно не нравится, но я не говорил, что не помогу вам.       — Прекрасно! — воскликнул Дамблдор. Вся сложившаяся ситуация его дико забавляла. — Я рад, что вы, наконец, приняли решение. Значит, первого сентября вам нужно отравиться вместе с семьей Уизли на вокзал Кингс-Кросс. По поводу учебников, формы и других вещей не волнуйтесь.       — А мне что делать? Они-то будут учиться, — поинтересовался мустанг, сведя брови у переносицы.       — Преподавать.       Генералу сначала показалось, будто он ослышался, но Дамблдор точно произнес слов на букву «п». В этом не был никаких сомнений. Командовать армией — одно, но учить кучу детей — в тысячу раз сложнее!       — Что, генерал, — с язвительной улыбочкой заговорил Эдвард, — испугались?       Профессор Дамблдор подробнее рассказал о Хогвартсе, Турнире, занятиях, а когда уходил, попросил алхимиков никому не рассказывать о сделке. Но никто, собственно, и не спрашивал. Уизли понимали, что им все равно ничего не расскажут. Элрики сказали лишь, что тоже поедут в Хогвартс, и попросили разрешения остаться в «Норе» еще на какое-то время. Хоть Уизли очень сильно нравились Эдварду, ему было как-то не по себе, что они втроем доставляют им неудобства. Да он сам устал от людей, от того, что рядом постоянно кто-то есть. Сейчас у него, Ала и Мустанга есть один общий секрет, миссия, которую еще обсудить надо. Собственный угол им просто необходим.       Дождавшись посылки от Дамблдора со всем нужным для школы, алхимики покинули «Нору». Когда миссис Уизли сказала, что вызовет автобус, Эд ожидал увидеть автомобиль, похожий на те, что были в Аместрисе, но трехэтажная громадина, которая возникла прямо из воздуха, была похожа больше на чудовище, чем на транспорт. Из фиолетового нечто показался парнишка, немногим старше Эдварда, и громким голосом объявил:       — Добро пожаловать! Это автобус для волшебников и ведьм, попавших в трудное положение. Взмахните палочкой и входите в салон: мы домчим вас куда угодно! Я, Стэн Шанпайк, ваш кондуктор этим утром.       Алхимики стояли, разинув рты, и глазели на Стэна, не зная, что сказать. Парень тоже смотрел на них с добродушной улыбкой на лице, покрытом гадкими прыщами.       — Ну, куда вам? — поинтересовался он.       — Д-Дырявый котел, — проговорил Эд, запинаясь.       — Та чего же вы ждете?! Заходите!       Троица, попрощавшись с Уизли, поднялась в автобус. Пассажиры «Ночного рыцаря», которых было не так уж много, бросали косые взгляды на аместрийцев. Особенно, на Ала. Юноша привык к постоянным разговорам за спиной, взглядам, но там, в Аместрисе, они были какими-то другими. Более добрыми, что ли? Здесь люди почему-то никому не доверяют. Кажется, даже себе.       Стальной занял место рядом с братом, у окна, а Мустанг сел отдельно, в конце автобуса. Идея уехать в Лондон понравилась генералу. В «Норе» он чувствовал себя чертовски некомфортно. Эд думал, что это из-за того, что здесь он ничего не контролирует. Главная Молли, а не он. Женщина заткнет за пояс любого, будь то хоть генерал или император. Мрачность Роя скоро пройдет. Должна пройти.       — Трогай, Эрни! — скомандовал Стэн.       И автобус, взревев, рванул с места с такой силой, что сиденья завались. Эдвард еле успел ухватиться за спинку, впереди стоявшего сиденья. Машина неслась с такой скоростью, что все за окном сливалось в одно совершенно неясное пятно. Уже нельзя было отличить небо от травы или деревьев. Автобус заносило на поворотах, бросало из стороны в сторону, сиденья заваливались, а багаж других пассажиров катался по полу.       «Если это скоро не закончится, я попрощаюсь со своим завтраком», — думал Эд, надеясь, что его все-таки не стошнит.       Автобус остановился прежде, чем завтрак покинул желудок Эдварда. Когда двери машины распахнулись, Стальной чуть не прильнул губами к асфальту.       — Наконец-то, — проворчал он, бледный настолько, что казался зеленым. — Вот это поездочка. А с вами, генерал, я смотрю, все в порядке?       Мустанг и правда чувствовал себя куда лучше, чем в последние дни. Он вырвался оттуда, где его слово не имеет никакой власти, конечно, он чувствовал себя прекрасно! Как иначе?! Потянувшись, Рой осмотрел улицу, где их высадил автобус. Небольшая, с маленькими магазинчиками, между которыми втиснулся бар под названием «Дырявый котел». Бар оказался темным и обшарпанным, нуждавшимся в капитальном ремонте. Сейчас был тот самый случай, когда название полностью соответствовало обстановке. Посетителей здесь было немного, и все они принялись с любопытством разглядывать незнакомцев.       — Чего желаете? — спросил бармен, протирая стаканы за стойкой.       — Нам бы комнату. Желательно две, — сказал Эдвард, осматривая бар.       — Эдвард Элрик? — уточнил бармен, выгнув бровь.       — Да, — осторожно ответил Эд. — Откуда вы…       — Дамблдор предупредил, что вы придете. Все уже давно готово. Прошу за мной.       Выйдя из-за барной стойки, он направился к деревянной лестнице, которая раньше, без всякого сомнения, была очень красива. Поднявшись на второй этаж, бармен провел их в конец коридора и отворил две двери с бронзовыми табличками №14 и №18. Эдвард зашел в комнату под номером четырнадцать, а Мустанг — в другую.       — Неплохо, — оценил Стальной отделку номера.       Это была просторная светлая комната с большим окном. Здесь стояла одна кровать с темно-зелеными балдахинами. Из такой же ткани были и шторы на окнах, и покрывала, и диван с подушками. Все деревянные поверхности были до блеска отполированы, а в камине потрескивал огонь.       — А мне нравится! — широко улыбнулся Эдвард, расхаживая по комнате. В такой роскоши он не жил никогда.