Четвëртый чемпион

      Случайных свидетелей не любят. Никогда. Будь то — преступление или счастливое событие. Не звали — проваливай. Ал бы и рад был свалить из госпиталя, но так ведь — спугнёт. Выдай он Драко Малфою своё присутствие, кто знает, как тот отреагирует. Он говорил так искренне, что Ал замер, стараясь не шевелиться. Да, сначала он хотел окликнуть Драко, сказать, чтобы тот проваливал, но стоило лишь услышать его голос…       — Но теперь я точно не облажаюсь, — проговорил Малфой, положив голову на сложенные на тумбочке руки.       Малфой не собирался уходить. Он сидел, смотря на лицо Эда. Спокойное, но такое бледное в серебристом свете луны, льющимся из окон. Замер. И Ал — тоже. Уснул что ли? Сидел неподвижно, в одной позе. Ну точно — уснул.       И зачем ты пришёл, Драко Малфой? Точно не потому, что хотел сделать гадость или позлорадствовать. Напуган. Состоянием Эда и, сомнений нет, самим собой. Тем, что чувствовал. Алу Драко не нравился. Он достаточно наслушался о том, что Малфой говорил Эду. Но всё это никак не вязалось с дрожащим от страха голосом и заламыванием пальцев. Не вязалось с тем, что он говорил. С тем, что просидел в больничном крыле всю ночь.       — Мистер Малфой! — от голоса мадам Помфри Драко буквально подскочил на стуле. Лицо — заспанное. Взгляд — затуманен. Будто он не до конца осознавал, где он и что происходит. — Что вы здесь делаете?       Драко огляделся. Его шея громко хрустнула от долгого нахождения в одном положении. Он растёр её рукой.       — Простите, я… Пришёл навестить друга, — проговорил он. Видимо, ему тяжело было придумать причину. Такую, чтобы звучала убедительно.       — Это, конечно, очень хорошо, но есть чёткое время посещений, которому вы обязаны следовать. — Драко ничего не ответил. Он смотрел на свои колени, словно где-то там должен быть написан ответ. — Ох, Мерлин, — вздохнула целительница. — Ну что с вами делать? — Она оглядела лазарет. — И вы тут. Ну конечно.       — Он мой брат, — тихо ответил Ал, всю ночь просидевший в углу.       Драко резко повернул голову на голос. Он даже не подозревал о присутствии Ала. Смутился? Конечно.       — Я не могу не быть здесь, — твёрдо сказал Элрик-младший. Доспехи заскрежетали, Ал поднялся на ноги и подошёл к кровати.       Драко краем глаза видел исполинскую фигуру Элрика. Он возвышался над ним. Смотрел сверху вниз. Слизеринец ещё больше залился краской, осознав, что Ал был тут во время его эмоционального монолога. Он всё слышал.       Мадам Помфри покачала головой. На тележке, которая прикатила за ней, стояли разные склянки и баночки с лекарствами, мазями, зельями и снадобьями.       — Ладно, раз уж вы здесь, поможете мне с работой. Будем считать, что это наказание за то, что вы нарушили правила. Тем более, — она бросила взгляд на часы, висевшие на стене, — вы уже опаздываете на первый урок.       Они начали с пуффендуйца, который неочень удачно полетал на метле и сломал ногу. Потом — когтевранец, напортачивший с собственным заклинанием… Когда мадам Пофмри подкатила тележку к Эдварду, уже заканчивался первый урок. Видимо, он был последним из-за того, что требовал особого внимания, пусть и состояние его было стабильным, а остальных нужно было выпроводить поскорее, чтобы не ныли и не жаловались.       Повязка на животе Эда была чистой. Когда мадам Помфри её снимала, она удовлетворительно кивнула. Яд хвостороги удалось полностью вывести из организма Элрика, и он шёл на поправку. Целительница обработала рану, покрытую корочкой свернувшейся крови, царапины и синяки. Дав Эду какое-то зелье, она поставила склянку на тумбочку и повернулась к Алу.       — Как я понимаю, вы отсюда не уйдёте. — Альфонс покачал головой. Драко тоже было покачал, но, поняв, что фраза была адресована не ему, не стал. — Тогда, как он проснётся, дайте ему поесть. — Мадам Помфри переставила с тележки на тумбочку поднос, накрытый крышкой. — Обязательно. Даже если будет отказываться.       — Хорошо, госпожа Помфри. Спасибо вам.       — Да что там, — улыбнулась целительница. — Эдвард сильный. Большую часть работы он сделал сам. Но восстановление будет долгим. И сложным.       — Он же поправится ко второму испытанию? — ляпнул Драко. Ударить бы себя по морде за такое… — Я имею в виду, что для Эда важен турнир и… — он запнулся, опустив взгляд в пол.       — Хм, думаю, да, он понравится, — ответила мадам Помфри. — Но всё зависит от него. Хорошо, — продолжила она после паузы, — если что, зовите.       И она, преследуемая тележкой с лекарствами, зашагала к себе в кабинет.       — Откуда тебе знать, — тихо, но с нескрываемым раздражением, произнёс Ал. — Зачем ты вообще сюда припёрся? Сначала поливаешь Эда грязью, а потом говоришь, что тебе не всё равно.       — Я…       — Лучше уйди, — отрезал Ал.       — Но я просто… — Драко не нашёл, что сказать. Он понимал, что Ал имеет полное право его вышвырнуть. Он и правда наговорил много всяких гадостей, и ночной монолог этого не исправит. — Ладно, — сдался он. — Я уйду. Но вернусь, когда Эд придёт в себя. Мне нужно поговорить с ним.       — Сомневаюсь, что он захочет тебя видеть.       Драко не стал спорить, а просто ушёл. Говорить что-то бесполезно. Ал всё равно не станет слушать и пытаться понять, почему он пришёл ночью в больничное крыло. Он не попытается понять, что Драко чувствовал. И имел на это полное право. Наверное, он бы и сам поступил точно так же.       Первый урок уже почти закончился, а значит идти на него не было смысла. Тем более, это история магии. Бинс вообще не знает, что кому он рассказывает. Он же привидение, что вы хотели? Драко решил спуститься в гостиную, чтобы принять душ и переодеться. После ночи в неудобном положении мышцы болели, да и форма вся была в не очень хорошем виде. А неопрятность в одежде Драко терпеть не мог.       Юноша уже начал спускаться в подвал, как слышал громкие и звонкие шаги по мраморному полу. Кто-то бежал. Точно не преподаватель. Интересно, кто? Может, Элрику стало хуже, и это Мустанг нёсся в госпиталь? Притаившись, слизеринец начал ждать.       Гермиона Грейнджер пронеслась по лестнице на верхние этажи, тяжело дыша. Сумка с книгами болталась позади неё. Девушка одной рукой придерживала лямку, чтобы та не свалилась, а второй — поправляла галстук. Она жутко опаздывала. Первый урок заканчивался, и Гермиона неслась на всех парах. Она могла успеть прошмыгнуть незамеченной. Лучше так, чем под конец урока придёт какая-нибудь МакГонагалл, чтобы проверить посещаемость, ибо на уроки Бинса студенты не видели смысла ходить, и не увидит её на занятии. Лишние вопросы и выяснения… Кому оно надо? Тем более, если правда вскроется, под удар подаёт даже не она, а Рой.       Рой, который уложил её спать в свою кровать, ибо она, пригревшись в его объятьях, вырубилась. Он заботливо перенёс Гермиону в свою спальню, а сам ушёл спать на диван. Мустанг не разбудил её утром. Он ушёл на первый урок, оставив на тумбочке возле кровати завтрак. Почему он не разбудил? Почему позволил остаться? Почему, зная, как Гермиона относится к учёбе, допустил, чтобы та проспала? Столько вопросов, но ни одного ответа. Да и думать об этом мешал запах Роя, пропитавший её рубашку, волосы. Грейнджер пахла корицей и кофе. Ногами она бежала по ступенькам, но головой была там, в комнате Роя, прижатая к его груди.       Когда она влетела в класс, Гарри бросил на неё вопросительный взгляд. Покачав головой, Гермиона села за ближайшую парту. Она разберётся с этим потом. Не сейчас. Сейчас у неё есть время обдумать, что сказать Гарри. Говорить правду? Он не поймёт и не примет. Пусть чувства Гермионы и ответны, но она всё равно испытывала стыд. Влюбиться в мужчину почти вдвое старше неё! Где это видано? Да ещё и — в преподавателя! Если уж она до конца не приняла это, то что говорить о Гарри…       Хорошо, что он не задавал вопросов. После урока подошёл, спросил, как она себя чувствует. Поттер вёл себя как обычно. По крайней мере, очень старался. Гермиона была занята своими мыслями и совершенно не заметила, что Гарри хотел ей что-то рассказать. Он уже давно собирался с мыслями. Искал слова, которые могли бы объяснить его ночные исчезновения из башни, и то, почему он так долго молчал. Но всё никак не мог выгадать подходящий момент. А, может, его и не было? Просто возьми и расскажи. Но он, как и Гермиона, боялся, что его не поймут.       Не один месяц он искал в себе силы открыть Гермионе свою новую сущность, но то происшествие на Чемпионате мира по квиддичу, то Элрики с Мустангом, то сны, то Турнир… На него навалилось слишком много. Было как-то не до откровений. Да и если бы он был полностью уверен, что Грейнджер отреагирует нормально, но — нет. Не был. Поэтому тянул, откладывал. Придумывал причины, чтобы ускользнуть ночью из башни, делал вид, что ничего не происходит.       Сириус говорил, что друзьям нужно обязательно всё рассказать. Что ему — молодому анимагу — нужна поддержка, помощь. Такая, когда была у него самого в школьные годы. Гарри понимал, что это действительно важно, но после ссоры с Роном он будто бы меньше стал верить в дружбу. Да и Гермиона наверняка начнёт настаивать на том, чтобы он зарегистрировался, а он не хотел. До начала Турнира Гарри ещё подумывал об этом, но как только он стал Чемпионом Хогвартса и вместе с тем — объектом насмешек, окончательно решил не проходить регистрацию.       Давление. Дикое. Со стороны гриффиндорцев, других студентов, преподавателей: всё это — будто сжимающиеся тиски, из которых не выбраться. С каждым днём воздуха словно всё меньше, а ему нужен воздух. Нужно бегать по Запретному лесу в образе оленя, задыхаясь от переизбытка кислорода. Ему нужна свобода. Пройди он регистрацию, точно бы этого лишился.       Уроки проходили будто в тумане. Гермиона всеми силами старалась слушать преподавателей, но её мысли всё время уносились на верхние этажи. В ту комнату, где её обнимали, гладили волосы. Где одурманивающе пахло кофе. Интересно, думал ли Рой о ней так, же как она о нём? Что это было? Действительно ли — чувства? А не очередная уловка, чтобы её удержать и использовать? Но даже если и чувства, то — что? Что, Гермиона? Отношения? Не смеши… Этим отношениям не быть никогда. Как бы она сильно да, и даже если он — тоже. Ученица и преподаватель… Запретнее не придумаешь. Этой ночью она дала слабину. Поддалась ему, его запаху, магии чёрных глаз, но больше не будет. Ведь так?       Давать себе обещания и не держать их у Гермионы вошло в привычку. Как и у Роя. Держи чувства под замком, думай головой, оно того не стоит, у тебя есть цель… То, что он твердил, словно мантру, много-много лет вылетало в трубу. Каждый раз, когда Грейнджер оказывалась рядом. Он — самоконтроль. Холодность и расчетливость. Люди нужны только, чтоб привести его к цели. Той, из-за которой погиб Хьюз. Той, из-за которой его люди шли за ним без вопросов и сомнений. Чёрт, но почему ты? Он видел сотни, ходил на свидания с десятками… Но почему именно ты? Почему ты забралась без усилий так глубоко, что не вытащить? Почему уцепилась? Почему запах твой, а не кого-то ещё? Что он сделал не так?       Рой не привык не иметь власти. Над ситуацией, людьми, собой, чувствами. Он всегда всё контролировал и просчитывал каждый шаг. Но не с Гермионой. Попытавшись властвовать над ней, он и сам не заметил, как угодил в ловушку.       Всегда уверенный и сосредоточенный он отвлекался, теряя нить собственного рассказа. Студенты решили, что он заболел. Дожди, холод… Подхватить простуду очень легко. Иначе, почему рассеянный?       — Выздоравливайте, профессор, — желали ему.       — Сходите к мадам Помфри. Она вас быстро на ноги поставит.       А ему не на ноги надо, а мысли из головы. Её из памяти и откуда-то из глубины себя самого.       Он не боялся, что Гермиона станет вести себя так, будто между ними что-то есть. Любая другая — возможно, но не она. Любая другая бы недвусмысленно поздоровалась, столкнись они в холле первого этажа. Любая. Но она — не любая. Умная и взрослая не по годам. Что ж ты делаешь…       — Добрый день, профессор Мустанг, — поздоровался Гарри.       — Гарри, Гермиона, здравствуйте, — ответил Рой.       Бархат голоса обволакивал. Сердце пропустило удар, но Грейнджер не отвела взгляд. Выдержала, не залившись краской.       — Здравствуйте. Вы уже были у Эда? Как он?       — Нет, к сожалению, пока не ходил, — ответил он, пряча руки в карманы мантии. — Вчера вечером его состояние стабилизировалось. Если бы что-то пошло не так, уверен, меня бы тут же позвали.       — Надеюсь, он быстро поправится. — Глаза в глаза. Взгляд — прожигающий насквозь. Будто знающий всего его. — Выбыть из Турнира в самом начале…       — Эд чуть не погиб, — нахмурился Гарри, повернув на неё голову. — Ему поправляться нужно, а не о Турнире думать.       — Уверен, ко второму испытанию он встанет на ноги, — невозмутимо продолжил Рой. Испытываешь, да? Проверяешь на прочность? — Эд и не такое выдерживал.       — Случилось и случилось, да? — спросила она с лукавой улыбкой. Запомнила. Ну конечно. — Я передам Эду от вас “привет” и пожелания скорейшего выздоровления, — с ухмылкой. Говорящей: я понял, что ты делаешь. — Приятного аппетита.       И он вошёл в Большой зал. Гарри недоумевающе посмотрел на подругу. Та лишь пожала плечами. Мустанг всё понял. Понял, что она делает, и что хочет сказать своими вопросами. Не с тем ты в игры играешь, Гермиона. Ой, не с тем…       На вопросы, касающиеся состояния Эдварда, Мустанг отвечал уклончиво и размыто. Какой он после этого любящий дядюшка, если скажет, что не был у него со вчерашнего вечера? Драко внимательно следил за Роей, за его поведением. Пытался уловить хоть что-то, что могло бы сказать ему о самочувствии Эда. Но тот — вышколенная вежливая улыбка и самообладание.       — Да не пялься ты так, — лёгкий толчок локтём в бок от Тэо. — Если Мустанг тут, то с Элриком всё в порядке.       Драко нехотя отвернулся. Уставился в свою тарелку, на которой лежала яичница с улыбкой из бекона.       — Он как будто вообще не переживает, — ответил Драко, потянувшись за кубком с соком.       — Ой, не скажи, — усмехнулся Тео. — Тебя просто не было на первом уроке. Мустанг всё время витал где-то, о чём-то думал. Не сказал бы, что ему пофиг на Элрика.       — Кто знает, о чём он думал, — отозвался Блейз. — Его же не было на испытании.       — Это ещё ничего не значит. Может, он так уверен в Элрике, что решил не ходить, — пожал плечами Тео.       — Или тут что-то другое. — Забини методично жевал тост. — Я всё ещё уверен, что Элрики тут совсем не просто так. Турнир, может, и важен, но тут явно есть что-то ещё.       — Да, — отозвался Драко, — может быть. Поговорить бы с ним только.       — Думаешь, он расскажет? — спросил Блейз.       Малфой неопределённо дёрнул плечами.       — Возможно, если я предложу помощь.       “С драконами-то я ему помог”, — мысленно закончил Драко.       Тео перевёл тему на что-то отвлечённое. Блейз охотно ему отвечал, а вот мысли Малфоя были заняты совсем другим. Уроки проходили мимо, он получил несколько замечаний от преподавателей. И, если бы не Блейз, точно провалил бы тест по трансфигурации. Ну не мог он сосредоточиться. Невольно снова и снова возвращался к испытанию, к Элрику, ко всему, связанному с Алхимиками. Обычно это Поттер с дружками совали нос в странные и загадочные вещи. То философский камень спасают, то в Тайную комнату влазят, то дементоры, то ещё невесть что. А тут — он. Почему именно ему Элрик не давал покоя? Почему он тогда пошёл за Пэнси? Почему не кто-то другой?       — А вы не думали, что Элрики тут что-то ищут? — спросил Тео.       Они спускались в подземелья на урок зелий.       — Вот это открытие, Тео, — деланно удивился Блейз. — Мы же совсем ни разу об этом не говорили!       — Да завали, Забини! — отмахнулся Нотт. — Вы же знаете, что самый главная и загадочная штука в алхимии это философский камень? А что на первом курсе так героически спасли Поттер и его компашка? Философский камень.       Тео смотрел на них так, будто ждал похвалы и восторгов от так удачно разгаданной загадки.       — Хочешь сказать, Элрики приехали в Хогвартс, чтобы найти философский камень? — нахмурился Блейз. — Но какой смысл? Камня тут нет. Только Дамблдор знает, что с ним стало. И зачем Элрику участвовать в турнире?       — Ну, может, Дамблдор попросил Элрика выиграть в Турнире? — пожал плечами Тео. — Это же типо круто, почёт… Для школы, наверное, важно. Откуда я знаю? Но звучит-то вполне логично.       — Да, — согласился Драко. — Как-будто бы в этом есть смысл.       И правда — смысл в теории Нотта был. Философский камень — то, что ищут столетиями. Самая главная загадка не только алхимии, но и всего человечества. Камень способен превратить обычный металл в золото, подарить бессмертие… А кто-то даже верил, что и вернуть мертвых к жизни. А у Элриков, вроде, погибли родители… Чем больше Драко об этом думал, тем больше видел. Какие-то части пазла складывались, но вопросов всё равно было чертовски много. И ответы на них он собирался выпутать у Эда, когда тот очнётся.       После уроков Драко направился в больничное крыло. Время для посещений ещё не закончилось, но была велика вероятность, что и Ал, и Мустанг тоже там. И, даже если Элрик очнулся, поговорить наедине у них вряд ли получится.       Но не только родственники Эда решили его навестить — больничное крыло было заполнено народом. Близнецы Уизли, Поттер, Грейнджер и еще половина Гриффиндора толпились возле кровати своего чемпиона. Она что-то наперебой галдели и совсем не обратили внимание на — как будто бы — по ошибке забредшего сюда слизеринца. Только Ал обратил на него внимания. Увидел, как Драко застыл в дверях, не зная — куда. То ли вперёд, то ли — обратно.       — Опять ты, — злобно прошипел он.       Разговоры смолкли. Несколько пар глаз обратились на него.       — Я же сказал, что вернусь, — ответил Драко.       На лице — маска спокойствия и уверенности. А у самого — руки похолодели.       — А я сказал, что Эд не захочет тебя видеть.       Если бы не грифы, Элрик-младший точно бы вышвырнул его за дверь. Если бы не грифы, Драко бы точно не держался так самоуверенно.       — А я сказал, что мне нужно поговорить с ним.       — Это тусовка не для тебя, Малфой, — вступил Фред? Джордж? Да кто их разберёт! — Тебе правда лучше уйти.       — Думаю, Эдвард уже достаточно взрослый, чтобы решить за себя. Если он скажет мне уйти, я уйду.       Все обернулись на Эда, ожидая, что тот выставит Драко за дверь, но он сказал:       — Да, нам действительно нужно поговорить.       — Что? — возмутился Ал. — Брат, но… но он же..!       — Знаю, Ал. Просто… Дайте нам поговорить. Наедине.       Гриффиндорцы нехотя начали собираться. Мустанг, которого Драко до этого не заметил, с ухмылкой на губах прошёл мимо. За ним — Грейнджер. А потом уже остальные. Альфонс вышел последним. Когда госпиталь опустел, Драко смог увидеть Эда. Бледное, со впалыми щеками лицо, по разным сторонам от которого свисали длинные светлые волосы. Стальная рука не скрыта под тканью, а вторая — в повязках. Внутри слизеринца что-то сжалось. Он подошёл ближе.       — Ну и зачем ты здесь? — спросил Эд, стараясь на смотреть на Малфоя.       И зачем он позволил ему остаться? Почему выгнал остальных? Драко наговорил ему столько всего, что он должен избегать, ненавидеть… Но — не получалось. Он хотел ненавидеть, но что-то внутри яростно кричало об обратном.       — Пришёл убедиться, что с тобой, идиотом, всё в порядке, — ответил Драко. Он уже тут, так зачем что-то выдумывать?       — Убедился? — вскинул Эд голову. — А теперь проваливай.       — Не хочу. — Малфой прошёл к койке Эда и сел на стул. — Мне действительно нужно поговорить с тобой.       — Да? — усмехнулся Элрик. — И о чём? Оскорбления новые придумал?       — Нет. Как раз наоборот. Я… хотел извиниться. За всё, что наговорил. Я не думаю, что ты напыщенный индюк, охотящийся за славой. Мне… — Ох, как же это тяжело! — правда стыдно за свои слова и за, что я тебя обидел. Прости.       — Попахивает враньём, Малфой, — покачал головой Эд. — Какую игру ты ведёшь? Что тебе нужно на самом деле?       Ну и как с ним, чёрт возьми, разговаривать?! Что ещё сделать, чтобы он понял, как ему, Драко, жаль? На колени встать?       — Всего лишь, чтобы ты меня простил. А ещё я хочу помочь найти философский камень.       Драко не был уверен. Ни в догадках Тео, ни в предположениях Блейза, ни уж тем более в своих мыслях. Всё, что они обсуждали — теории, неподкреплённые реальными фактами. Малфой шёл ва-банк, выдав Элрику предположение о философском камне. Он не спрашивал. Он — утверждал, сделав вид, что всё знает. А самому — почти страшно. Страшно, что ошибся и выставил себя идиотом. Страшно, что Элрик, отвергнув помощь, начнёт его избегать.       Лицо Эда изменилось. Не сильно, видимо, Элрик умел скрывать свои истинные эмоции, но того, что Драко заметил, хватило, чтобы понять — он не ошибся.       — Философский камень? — спросил Эд, слабо усмехнувшись. — На кой чёрт мне философский камень?       — Ну не знаю, — пожал плечами Драко и закинул одну ногу на другую. — Вроде, ваши родители погибли в пожаре, а, говорят, с помощью камня можно вернуть мертвых к жизни.       Драко смотрел на Эда чуть искоса, пытаясь понять, о чём тот думал. Думал, сжимая в пальцах пододеяльник, и, словно, задержав дыхание. Он его раскусил. Но как? Как и где они могли проколоться? Что навело слизеринца на мысль о философском камне? Кто ещё знает? Как скоро их выставят? Что, чёрт возьми, говорить?       — Думаешь, найти камень так просто? — спросил Эд. Он старался говорить равнодушно, но голос предательски дрожал.       — Не знаю, — и вновь плечи — вверх-вниз. — Ты же алхимик. Вот и скажи. Или ты сам не знаешь. До конца турнира.       Выстрел в неизвестность и снова — попал. Как? Откуда он знает? Кто проболтался? Гермиона? Или Драко просто слишком догадливый, способный подмечать детали и неверящий в совпадения? Наверное, всё-таки второе. Эд на это очень надеялся.       Чёрт, ну ответь что-нибудь! А Эд не знал, что сказать. Отрицать? Бесполезно. Он был уверен, Драко начнёт копать глубже, смотреть пристальнее. И что из этого получится?       — Знаю, — выдохнул Эдвард. — Но откуда про камень знаешь ты?       — Догадался, — улыбка — уголком губ, а с плеч будто камень свалился. — Я с самого начала не верил, что вы тут появились просто так. Возможно, если бы не твоё участие в Турнире, я бы и думать об этом забыл. Но… Я не верю такие совпадения.       А ещё, с того самого дзынь, я не мог выбросить тебя из головы.       Закусив губу, Эд смотрел на свои руки, сжимающие пододеяльник, и пытался подобрать правильные слова. Правильные… А что тут скажешь правильного, если о них всё и так известно?       — Мы не ищем камень, — начал он, понизив голос. — Мы собираемся его создать. Есть… некая договорённость между мной и Дамблдором. Я участвую в Турнире, а он даёт мне способ создания камня.       Эд перевёл взгляд на Драко, который пытался осмыслить то, что услышал. Он не ошибся. Он, чёрт возьми, не ошибся!       — Ну, — усмехнулся Малфой, — моё предложение всё ещё в силе. Я хочу помочь создать камень. Ну и, получается, победить в Турнире.       — И? — выгнул бровь Эд. — Что взамен? — Драко сощурил глаза, не понимая, зачем ему требовать что-то взамен. Он просто хотел быть ближе к Эду, говорить с ним… Быть с ним. — Закон равноценного обмена гласит, — вздохнул Элрик, — чтобы что-то получить, нужно отдать что-то равноценное. Что ты хочешь за свою помощь?       — Я хочу, чтобы ты научил меня алхимии, — подумав, ответил Драко. — И не просто глиняные фигурки преобразовывать, а делать что-то… серьёзное. Типо того, что ты делал на испытании с драконом. Это цена моей помощи и моего молчания.       Ох, знал бы ты, Драко, какую цену пришлось заплатить Эду за то, чтобы с лёгкостью проводить трансмутацию, не просил бы… Но это куда меньшее, что слизеринец мог вообще попросить. Он же запросто мог сдать их МакГонагалл, рассказать Краучу, Дамблдору, и тогда прощай Турнир и возможность создать камень. Но нет. Он просил куда меньше, чем мог. Специально? Или не понимал, что может вертеть ими как хочет? Нет, абсолютно точно понимал. Драко не идиот. Он осознавал, что стоит на кону. И, хоть не знал истинной причины, по которой им нужен камень, но знал, что они сделают всё, чтобы его получить.       Эд искал подвох. Скрытый смысл в словах Малфоя, но не мог найти. Он помог ему спасти Ала тогда в коридоре, помог с драконами… Зачем? Знал ли он тогда об истинных причинах их нахождения в Хогвартсе? И тот дзынь… Эдвард хотел верить, что Драко не замышляет ничего гадкого, хотел, чтобы образ слизеринского засранца развеялся. Хотел видеть того Драко из коридора, а не того, который кидал обвинения в холле. Хотел, но пока не мог.       — Ну, выбора у меня особо нет, — невесело усмехнулся Эд. — Что ж, по рукам. — Он протянул Драко левую руку. — Сделка есть сделка.       — Сделка есть сделка, — и Малфой протянул руку в ответ.