Четвëртый чемпион

      Эдвард Элрик никогда никого ничему не учил. С Уинри у них всегда были разные интересы, а с Алом они учились вместе. Вместе искали ответы на интересующие их вопросы, постигали науку. Эдварду Элрику никогда не приходилось никого учить. Он даже в мыслях не мог такого представить. Но эти месяцы в Хогвартсе перевернули многое в его жизни, и вот сейчас он сидел на столе в кабинете Мустанга, который тот любезно, и почти не сопротивляясь, позволил использовать для их с Малфоем занятий.        Эдвард и Драко встречались в этом кабинете два раза в неделю после уроков. Эд объяснял Малфою основы алхимии, различия в кругах трансмутации, как быстро построить круг в своей голове, чтобы в бою не тратить на это время. Вопросов у Драко было множество. И все в основном о том, почему он, Эд, может пользоваться алхимией, не рисуя круг. Элрик отвечал уклончиво, но знал, что однажды рассказать правду придётся. Только он боялся. Боялся увидеть в глазах Драко осуждение его поступка.        Малфой интересовался всем, что Эдвард ему рассказывал и показывал. Он пробовал простую огненную алхимию, трансмутацию оружия. По началу — сложно, но Малфой с пытался ещё и ещё. Он жаждал большего. Всего, что Эд мог ему дать.        Они часами разговаривали обо всём. О магии, о турнире, о философском камне. Разговаривали и не замечали, как летело время.        После пары вечеров, проведённых в библиотеке, Блэйз пришёл к выводу, что мерзкий крик, спрятанный в яйце, точно принадлежит какому-то подводному существу. Чтобы заявить это со всей уверенностью, Забини пришлось перелопатить несколько десятков книг и сделать парочку комплиментов заучкам с Когтеврана, но, как он сказал, оно того стоило.        — Ну хорошо, — сказал Тео, постукивая пальцев по кончику носа, — и как понять, что они говорят?       — Раз они подводные, значит яйцо нужно опустить в воду, умник, — ответил Забини.        В глазах Тео промелькнуло осознание.        — А-а-а, — протянул он. — Ну, вполне логично. И как только остальные не догадались?        А это как раз и было им на руку. То, что Крам и Делакур всё ещё не разгадали загадку яйца, было их небольшим преимуществом. Но Эд особо на него не полагался. К тому же, он так и не решался опустить яйцо в воду. Просто не знал, где и как.        — Нужна какая-то большая ёмкость, — рассуждал Драко вслух, когда они после урока алхимии прогуливались по коридорам замка. — Может, какой-то аквариум или бассейн.        — Бассейн был бы идеален, — вздохнул Эдвард, вспомнив душевые кабины в общежитии Гриффиндора. — Хоть голову в раковину засовывай, — сокрушённо проговорил он.        Драко попытался вспомнить, есть ли в замке что-то, что может подойти. Как-то, пару лет назад, Маркус Флинт хвастался, что капитанам сборных по квиддичу можно пользоваться особой ванной комнатой, где есть большой бассейн, наполненный ароматной пеной. Если у Драко получится выведать пароль…        — Есть ещё вариант с Чёрным озером, — уголком губ улыбнулся Драко. — Представь: ночь, ледяная вода… Романтика.        — Всё, чтобы заработать обморожение, — хмыкнул Эд. — Мало мне одной ампутированной ноги.        — Ну одну ты потерял из-за пожара, вторую — из-за воды. Равновесие!        За подобное равновесие и весёлость в голосе Драко Эду захотелось шандарахнуть того посильнее. Но совсем не со злости. Наверное, услышь он подобное от кого-то другого, точно бы разозлился, даже есть этот кто-то другой не хотел его обидеть.        — Ладно, у меня есть одна мысль, но мне нужно время, чтобы её проверить. А, кстати, мне всегда было интересно, твои… рука и нога не ржавеют от воды?        И Эд рассказал Драко об особом сплаве металлов, которые используют механики автоброни. Без особых подробностей, ибо сам не очень разбирался в этом вопросе. Драко всегда слушал его внимательно. Впитывал всё, что говорил Эд, будто это — самая важная информация в его жизни.        — То есть, она не просто… надевается на остаток руки, а прям… — Драко замолчал, подбирая слова и пытаясь осмыслить. — Подключается к нервам и…       — Ага. Проводами всякими. Боль жуткая, — Эд скривился, вспомнив свои ощущения во время подключения автоброни. — Но автоброня надёжнее любого протеза. Правда стоит…        — Только она, видимо, не так популярна. Иначе Грюм не мучился бы со своим протезом.        — А магией разве нельзя вернуть потерянную конечность?        Эд и Драко вышли во внутренний дворик замка. Было не так поздно, но на школу уже опустились густые сумерки. Ясное небо с миллиардом звёзд и серп луны, тёплый свет лился из окон Хогвартса и горел одинокий фонарь.        — Магия не всемогуща, — ответил Драко, плотнее запахнув мантию. — Что-то вернуть можно, что-то — нет. Поттеру вон на втором курсе вырастили кости заново, но от некоторых заклятый даже маленькую ранку залечить невозможно. И почему я раньше не слышал об автоброне?        Эд пожал плечами.        — Там, откуда я родом, механиков автоброни мало, — соврал Эд. — Материалы стоят дорого, работа кропотливая и сложная. Мастерство и секреты создания автоброни передаются по наследству. — Эдвард пнул камешек. Ему не хотелось врать Драко. — Но да, я согласен, что о механиках должно знать больше людей. Моя механик тоже так считает, но её семья против.        — Твой механик — девушка? — переспросил Драко, удивившись.        — Да, а что в этом такого? — Эдвард опустился на край холодной скамейки.        — Да ничего, просто… — Драко сел рядом. — Просто не думал, что этим занимаются и девушки.        — Уинри прекрасный механик, — заявил Эд, а у самого внутри всё сжалось. — Её семья — самые известные механики там, откуда я приехал. Лучше них и Уинри нет никого.        — Уинри, — повторил Драко одними губами, словно пробуя имя на вкус. Что-то ему подсказывало, что загадочная Уинри для Эда — не просто механик, а нечто большее. В груди неприятно кольнуло.        Драко перевёл взгляд на Эда, который смотрел в черноту неба. Смотрел с какой-то тоской и… виной. Словно ему было за что-то стыдно.        — Видимо, она тебе очень дорога? — осторожно спросил Драко. Ему хотелось понять, кто для Эдварда эта Уинри. Большее, но на сколько?        — Да, — кивнул Эд. — Мы выросли вместе. Её семья поддерживала нас с братом после смерти родителей. Мы им многим обязаны. — Эд замолчал, словно обдумывал следующие слова. — Уинри, после Ала, мой самый близкий человек.        Эдвард не назвал Уинри любимой девушкой, но почему-то Драко был уверен, что именно это Эдвард имел в виду. Их с Уинри связывало больше, чем Драко мог предположить. У них с Уинри история была длиннее, чем когда либо будет у Эда с Драко. Тут не из-за чего расстраиваться, но Драко расстроился. Он ничего не знал об Уинри, вряд ли бы когда-то увидел, но девушка ему уже не нравилась.        — Думаю, нам пора возвращаться, — хрипло проговорил Драко, смотря себе под ноги.        Эду показалось, что он сказал что-то не то. Но ему было слишком стыдно перед Уинри, чтобы об этом думать. Стыдно, что он редко вспоминает о ней, занятый турниром, уроками и встречами с Драко. Стыдно, что он пытается убедить себя в том, что, возможно, уже не чувствует. Уинри по прежнему и всегда — его близкий человек, лучший друг. Он скучал по ней, но не так, как обещал скучать. От звука её имени, воспоминаний сердце уже не замирает. Уже нет того трепета в груди, как раньше. И от этого становилось тошно.        В замок они вернулись молча, занятые своими мыслями. Попрощавшись в холле, Эд и Драко разошлись по своим гостиным.        — Ты чего такой хмурый? — спросил Тео, когда Драко зашёл в комнату, слишком сильно хлопнув дверью. — Что случилось?        — Ничего не выйдет, — заявил Драко, снимая мантию. Хотелось содрать с себя кожу. Ему было тошно от того, что сам завёл разговор об Уинри.        — Ты о чём? — спросил Блейз, закрывая книгу.         — Видимо, Эд понял, что Драко полный ноль в алхимии, — усмехнулся Тео.        Драко схватил подушку со своей кровати и с силой запустил её в Нотта. Не в шутку, хотя понимал, что Тео говорит не серьёзно. Он злился.        — Эй! — Тео не успел увернуться, и подушка угодила прямо ему в лицо. — Сдурел?!        — Да что с тобой? — громче спросил Забини.        — У Эда есть девушка, — выплюнул Драко, дёргая узел галстука. Тот никак не хотел поддаваться.        — Это он тебе сказал? — спросил Блейз, разворачиваясь на стуле.        — Нет, — Драко ещё раз дёрнул галстук и со вздохом плюхнулся на кровать. — В смысле… Да, но не прямо.        Тео и Блейз переглянулись.        — А как он это сказал? — Тео придвинулся на край своей кровати, сел по-турецки и упёр локти в колени. — Драко, водяной тебя задери, расскажи нормально!        — Мы разговаривали об автоброне. Ну, его руке и ноге. Из чего сделаны и всё такое. И Эд сказал, что механик, который их ему делал, девушка! Что она его самый близкий человек.        — И ты решил, что они вместе? — выгнул бровь Тео.        — Как будто-то это может значить что-то ещё. — Драко вздохнул. — Вы просто не слышали, как он о ней говорил.        — Мне кажется, ты зря себя накручиваешь, — сказал Блейз. — Она же может быть просто другом. А вообще, я считаю, что тебе нужно просто поговорить с ним. Сказать, что ты чувствуешь.        — Как будто в этом есть смысл. — Драко упал на кровать, раскинув руки, и посмотрел в потолок. — Эд уедет после турнира. Вернётся домой. К Уинри.        — Ну, это будет ещё не скоро, — сказал Тео. — Решать, конечно, тебе, но только не пожалей о том, что ничего не сделал.        — Да и на Святочном балу будет идеальная обстановка для признания, — произнёс Блейз.        — Святочном балу? — переспросил Драко, повернув голову.        — Святочный бал — это традиция турнира, — объяснил Блейз. — Его проводят на Рождество. Его ещё не объявили, но, уверен, мы скоро всё узнаем.        — Интересно, откуда это знаешь ты, — хмыкнул Тео.        — Есть такая вещь — книги, — несколько самодовольно ответил Блейз, закинув ногу на ногу. — Попробуй как-нибудь. Вдруг, понравится.        Тео состроил Блейзу рожу и завёл разговор о докладе по травологии, что им задали на следующую неделю.        Через пару дней, как и сказал Блейз, МакГонагалл в конце урока сделала объявление.        — Это касается всех. Приближается Святочный бал — традиционная часть Турнира Трёх Волшебников. На балу мы должны завязать культурные и дружеские связи с нашими гостями. Бал для всех студентов, начиная с четвёртого курса, но вы можете пригласить партнёра с младших курсов. — Девчонки тут же начали шушукаться, обсуждая новость. А Блэйз, покосившись на Драко через плечо, подмигнул ему. — Форма одежды — парадная, — продолжила МакГонагалл громче. Бал начнётся в восемь часов вечера в первый день Рождества в Большом зале и окончится в полночь.        Профессор говорила что-то ещё, но её уже никто не слушал. Всех взбудоражила новость о бале. Бал — это танцы, красивые наряды, шанс сблизиться с объектом симпатии.        Когда Драко, Блейз и Тео вышли из класса, Нотт принялся болтать о том, кого можно пригласить на бал. У него уже был целый список из претенденток. Блейз иногда вставлял комментарии, а Драко не собирался кого-то приглашать. В этот вечер он надеялся как можно больше времени провести с Эдом, который определённо точно тоже не станет кого-то приглашать.        — Партнёрша для танцев? — переспросил Эд. — Но я не танцую.        — Придётся, мистер Элрик, — тон МакГонагалл не допускал возражений. — Бал открывают чемпионы и их партнёры. Это традиция турнира.        — Но я не танцую, — пытался настаивать Эд. МакГонагалл, казалось, его вообще не слышала.        — Вам придётся, мистер Элрик, — нахмурилась МакГонагалл. — Хотя бы вы не ведите себя, как ребёнок. Звание чемпиона накладывает обязанности, которые вы должны выполнить. Вы будете танцевать на открытие бала. Это не обсуждается.        Эд сжал зубы и, не дожидаясь пока МакГонагалл отпустит его, вышел из класса.        Замечательно. Мало ему загадок с яйцом, камнем, так ещё и танцы! И не просто танцы, а с девушкой! Эд очень сильно пожалел, что его так рано выписали из больничного крыла. Звание Государственного Алхимика не обязывало Эда уметь танцевать. У него никогда даже не возникало мысли, что однажды ему придётся это сделать. Алхимия, неизвестность её законов и принципов не пугала, а вот танцы… Да и нет в Хогвартсе того человека, с которым Эдвард бы хотел пойти на этот бал. Если только… Нет, этому точно никогда не бывать. С Драко они максимум могут поболтать в перерывах между танцами. Они же будут, да? Но Драко определённо точно позовёт какую-нибудь симпатичную девушку, и кто такой Эд, чтобы отрывать Малфоя от его партнёрши?        Вздохнув, Эдвард направился на следующий урок.        Весь день и следующие тоже в Хогвартсе, только и было разговоров, что о предстоящем бале. Обычно в это время студенты уже начинали потихоньку разъезжаться на каникулы, но в этом году из старшекурсников не уехал никто. В Хогвартсе как никогда царило оживление, гомон наполнял гостиные, от чего у Гермионы постоянно болела голова. А ещё её буквально тошнило от постоянных разговорах о нарядах и мальчиках.        Джинни уже похвасталась, что её пригласили, отчего Гарри заметно помрачнел, а Лаванда Браун и Парвати Патил выразительно хмыкнули. Учёба, промежуточные экзамены отошли на второй план, уступив место другим заботам. Девчонки ходили по коридорам, кокетливо улыбаясь, и шушукались по углам. Мальчики старались как можно быстрее пройти мимо девушек, словно они могли в любой момент наброситься и загрызть. Если до этого вечерами в общей гостиной обсуждали домашние задания, то сейчас разговоров было только о предстоящем бале, кто кого пригласил, кто в чём пойдёт и прочее. Гермиону это не заботило. Гермиона лишь хотела побыть в тишине.        — Гермиона, — с улыбкой протянула Лаванда. — Тебя уже пригласил кто-нибудь?        Грейнджер оторвала взгляд от книги, на которой пыталась сосредоточиться последние полчаса, и посмотрела на Браун.        — Нет.        — Оу,— улыбка Лаванды померкла. — Ну, может, тебе стоит самой кого-нибудь пригласить? Или ты ждёшь, когда это сделает Мустанг?        Гермиона внутренне вздрогнула.        — Причём здесь Мустанг?        — Ну как причём? — рассмеялась Лаванда и села рядом с Гермионой. — Все уже давно знают о ваших индивидуальных занятиях “алхимией”, — она изобразила пальцами кавычки. Гермиона нахмурилась. — Ничего нет такого во влюблённости в профессора. Это тебе половина школы скажет. Но, Гермиона, ты же должна понимать, что Мустанг не пойдёт с тобой на бал. Представляешь, какой скандал будет?        — Что ты от меня хочешь, Лаванда? — Гермиона старалась говорить ровно, но внутри у неё всё сжалось, руки похолодели. Неужели, кто-то унал?        — Гермиона, вот ты, вроде, умная, а не понимаешь очевидных вещей, — рассмеявшись сказала Лаванда. — Прекрати бегать за Мустангом. Пока об этом не узнала МакГонагалл и тебя просто не исключили, а его не уволили.        После этих слов Лаванда встала с дивана и вернулась к Парвати, а Гермиона осталась сидеть у камина, тяжело дыша и сжимая переплёт книги так сильно, что побелели пальцы.        О них узнали. Но как? Неужели, кто-то видел, как она выходила от Мустанга под утро? Но это было всего пару раз! После того, как Гермиона столкнулась с Гарри, она всегда возвращалась на ночь в башню. Головой Гермиона понимала, что Лаванда может нести чепуху, чтобы самой попробовать пригласить на бал Мустанга, но грудь сдавливал страх. Она боялась не за себя, нет. Она боялась за Мустанга.       После объявления о Святочном бале, Драко и Эдвард не виделись. Они, конечно, пересекались в коридорах и в Большом зале, но не один на один. Драко был занят Маркусом Флинтом, которого пытался разговорить и выведать информацию о комнате с бассейном, а которой тот как-то рассказывал. Тот молчал, отнекивался, пытаясь набить цену. Ухмылка у него — гаденькая, от которой Драко хотелось заехать Флинту по физиономии чем-нибудь тяжёлым.        — Да ладно, Маркус, — протянул Драко, — ну что тебе стоит? Я же не пароль от семейного хранилища у тебя прошу. Ладно, что ты хочешь? — Флинт с ухмылочкой продолжал пить сок.        Путём торгов они сошлись на том, что Драко к Святочному балу достанет Флинту две бутылки огневиски. С производства, которым владела мать Блейза. Забини, узнав об этом, покачал головой, но письмо матери написал.        — За тобой должок, Драко, — сказал Блейз, запечатывая письмо.        — Само собой. Кстати, решил, с кем пойдёшь на бал?        — Ага, — с довольной улыбкой ответил Забини. — Мы с Тео пригласили близняшек Гринграсс. — А ты что решил?        Драко пожал плечами.        — Не хочу я ни с кем идти.        — А Эд? Пригласил кого-то?        — Мы ещё не говорили об этом.        Забини вздохнул и покачал головой.        — Ты идиот, Драко.        — Может быть. Но не могу же я пригласить… — он осёкся, услышав, как в гостиную Слизерина кто-то вошёл. — Представляешь, что будет, если мы придём вместе?        — Но вам же не обязательно приходить как пара и танцевать медленные танцы. Можно договориться никого не приглашать и прийти ну… как друзья.        — Не знаю, — вздохнул Драко, откинувшись на спинку дивана. — Всё это сложно.        — Это ты так думаешь.        В словах Блейза был смысл, и это не давало Драко покоя до следующего дня. Он всю ночь мучился, думая о том, что Забини сказал, думал, что делать и как поговорить с Эдом. Он боялся, что его отвергнут и что всё, возникшее между ними, рухнет. Драко дорожил каждым разговором с Эдом и не хотел, чтобы это прекращалось. Но парни были правы — если он не рискнёт, то потом пожалеет.        Драко поймал Эда после завтрака.        — Я знаю, где мы можем открыть яйцо, — шёпотом произнёс Драко. Брови Эда взметнулись вверх. — Встречаемся сегодня в восемь у статуи Бориса Бестолкового на пятом этаже. И возьми, во что переодеться.        Эд, с спрятанным в мантии яйцом, пришёл в назначенное место вовремя. Драко, прислонившись к стене, уже стоял у статуи мужчины в нелепой шляпе.        — Готов? — спросил Малфой. Эдвард кивнул.        Драко улыбнулся и направился к двери — четвёртой слева от статуи. Это была обычная дверь, не отличающаяся от сотен других.        — Сосновая свежесть.        Эдвард услышал звук открывающегося замка. Драка, обернувшись на Элрика через плечо, ухмыльнулся и открыл дверь.        Они оказались в большом помещении, в середине которого находился прямоугольный бассейн. По его краям располагались множество золотых кранов, из которых уже вовсю лилась вода, наполняя бассейн. В комнате пахло чем-то ароматным. Травянистым и цветочным. Эдвард решил, что в воду добавлены разные масла или зелья, помогающие расслабиться. С правой стороны имелись крючки и скамейка, на которой уже ждала стопка свежих полотенец. Драко, скинув обувь и носки, прохаживался по кромке бассейна, рассматривая витражи. Эд прошёл к скамейке и принялся раздеваться. Он снял мантию, свитер, оставшись в футболке и штанах. Как только он собрался снять футболку, заметил, что Драко на него смотрит.        — Собрался смотреть, как я раздеваюсь?        — А ты что, стесняешься? — усмехнулся Драко, отходя от края бассейна.        — Не стесняюсь, — щеки Эда вспыхнули, — просто… не привык, что парень смотрит, как я раздеваюсь.        — Не волнуйся, я никому не расскажу, в каких трусах ты ходишь. Мы вообще сюда по делу пришли, забыл?        Эд закатил глаза. Расстегнул ремень, стянул штаны и быстро надел шорты, в которых спал, пока в замке было тепло. Драко не сводил с него взгляда. Он рассматривал железные руку и ногу, спину в обтянутую тканью футболки. Закончив, Эд взял яйцо и зашагал к бассейну.        — Ты в футболке собрался лезть? — усмехнулся Драко.        — А я смотрю, ты так и хочешь, чтобы я разделся, да? — вырвалось у Эда. Щеки его тут же вспыхнули красным, а Драко закусил губу.        — Не обольщайся, — рассмеялся Драко, а сам боролся с желанием опустить взгляд к шее Эда и вороту футболки, из-под которой выглядывала автоброня. — Просто без футболки тебе явно будет комфортнее.        Сжав зубы, Эд всучил Драко золотое яйцо и снял футболку. Глаза Драко невольно прошлись по груди Элрика, по шрамам в тех местах, где автоброня крепилась к телу. Драко сглотнул и буквально заставил себя посмотреть Эду в глаза. Ему в секунду стало чертовски жарко. Эд смотрел в лицо Драко, не моргая. Он видел, каким взглядом Драко рассматривал его. Видел, как покраснело лицо Малфоя. Ему тоже стало жарко.        Облизнув пересохшие губы, Эд направился к лестнице, по которой было очень удобно заходить в бассейн. Горячая вода коснулась кожи, Эд шумно выдохнул. Зайдя по пояс, он повернулся к Драко, чтобы тот отдал ему яйцо. Присев на корточки, Драко передал яйцо Эду. От воды приятно пахло цветами и травами. Так приятно, что он сам захотел окунуться. Драко обязательно сделает это, но не сегодня.        — Ну, поехали, — проговорил Эдвард и, набрав полную грудь воздуха, нырнул под воду.        Драко выпрямился. Он прошёл к скамейке, на которой Эд оставил свои вещи, снял мантию, оставшись в чёрной водолазке, закатал рукава и вернулся к бассейну. От пара, поднимавшегося от воды, кружилась голова. Пот стекал по шее, спине, волосы намокли и липли ко лбу. Зачерпнув воды из бассейна, Драко умылся. Ему было чертовски жарко.        Эд вынырнул через какое-то время, подплыл к бортику и положил туда яйцо.        — Ну? — спросил Драко.        — Там… там слова, — начал Эд, пытаясь отдышаться. — Кто-то что-то забрал, что-то важное. На поиски есть час, а потом это что-то уже не вернуть. Я ничего не понимаю.        Драко задумался. Если подсказку можно услышать только под водой, то…       — Мне кажется, это что-то будет спрятано под водой, — проговорил Драко.        — Под водой? Но разве возможно провести под водой целый час?        Драко усмехнулся.        — Возможно, если знать, в какой секции библиотеки искать. Тебе очень повезло, что я решил помочь.        — О да, — протянул Эдвард, отталкиваясь от бортика. — Мне невозможно повезло.        — Не слышу радости в твоём голосе! Да и где благодарность? Я, значит, ночами не сплю, выпытываю пароли, а в замен ни спасибо, ни Драко, ты самый лучший. Ножом по сердцу.        — Не прибедняйся, — закатил глаза Эд. Он плавал от одного края бассейна к другому. —  Ты же не просто так это делаешь.        Да, чтобы иметь возможность быть здесь. Чтобы быть с тобой.        — После такого невежества у меня пропадает всякое желание помогать.        Эд выпрямился, встав на ноги, и быстро, перебирая ногами и руками, направился к Драко. Малфой, осознав, что задумал Эд, попытался подняться, но мокрый пол под ногами и затёкшие от долгого сидения в одном положении конечности слушались плохо. Он чуть не шлёпнулся на задницу, но Эд успел поймать за руку и потянул Драко в воду. Вскрикнув, Малфой полетел головой вниз в бассейн.        — Элрик, горгулья тебя раздери! — вынырнув, выругался Малфой.        Уши и нос были полны воды и пены. Он кашлял и ругался, а Элрик хохотал. Да так громко и заразительно, что Драко не смог больше злиться. Он не злился, но был обязан отомстить. Драко ударил рукой по воде, направив брызги в лицо Эду. Ударил ещё, и ещё. Он брызгался и плескался, пока Эдвард вопил и брызгался в ответ. Решив, что Эд отвлёкся достаточно, Драко нырнул под воду и, схватив Эда за пояс, утянул того под воду.        — Охренел!? — Светлые волосы Элрика облепили его лицо. Он, пусть и ругался, тоже не злился. А Драко хохотал во весь голос.        Они носились друг за другом, брызгались, бросали в воду, кидались пеной. Громкий смех эхом разносился по комнате, теряясь в ароматной пене и паре. Сейчас, в этот самым момент, Эд чувствовал себя комфортно. Словно всё происходило так, как и задумала вселенная. Что они с Драко вот прямо сейчас — на своих местах. Всё было таким правильным. С Драко всё всегда было правильным. И от этого внутри Эда разливалось небывалое тепло, которое он чувствовал только с Драко. Он смотрел на белобрысую макушку, которая то терялась в пене, то вновь показывалась на поверхности. Пальцы болели от желания прикоснуться к лицу Малфоя и убрать со лба мокрые волосы. Эду было так жарко, но не от горячей воды и пара, а от близости Драко, лежавшего на ступеньках рядом. Вода доходила им до груди. Они устали, но не торопились уходить. Драко смотрел, как вздымается грудь Эда. Глаза его были закрыты, а рука к руке Драко так близко, что соблазн прикоснуться — зуд в каждой клеточке. И он — почти, но тут Эдвард заговорил:        — Решил, с кем пойдёшь на бал?        Сердце Драко пропустило удар.        — Не знаю, не думал пока об этом, — ответил он. — А ты? Ты с кем пойдёшь?        — Я бы вообще не ходил, — усмехнулся Эд. Глаза его всё ещё были закрыты. — Но, наверное, приглашу Гермиону или Кэти Белл. Она милая.        Драко прошиб холод. В секунду вода, пена и всё вокруг стало мерзким и противным. Он, ничего не сказав, вылез из воды и поспешил, подскальзываясь, к скамейке с вещами. Эд, открыв глаза, в недоумении уставился на Драко.        — Ты чего? Я что-то не то сделал?        — Нет, я… ты… — Он запинался от обиды. — Голова кружится. Мне пора.        И, не обуваясь, Драко выбежал из комнаты. Он слышал, как Эд зовёт его, но не оборачивался. Холодный воздух коридора ударил в лицо. Драко задыхался. Грудь сдавило, в глазах потемнело. И не от перепада температур, нет. От обиды. Хотя, на что он обижался? На то, что Эд решил пригласить кого-то на бал? На то, что Драко сам не решился позвать его? Так а кто виноват? Драко не знал. Ему просто было больно.        До слизеринской гостиной он шёл босиком, оставляя за собой дорожку из стекающей с одежды воды. Он дрожал всем телом и хотел только оказаться в постели. Слизеринцы недоумённо провожали Драко взглядами. Кто-то пытался выяснить, что произошло, но Драко никого не видел и не слышал. Оказавшись в комнате, он сразу прошёл в ванную, где скинул с себя мокрую одежду. Сорвать бы ещё кожу вместе с ощущением прикосновения к ней чужих рук. Если там всё казалось чертовски правильным, то сейчас Драко просто хотелось утопиться.        Почему так? Что он сказал такого? Почему Драко вдруг сорвался и убежал. Эд не понимал. Он остался в бассейне, растерянный, с кучей вопросов в голове. Он раз за разом прокручивал их разговор, пытаясь понять. Но не понимал. Неужели, Драко думал, что, раз они друзья, то на бал пойдут вместе? Не то, чтобы Эд этого не хотел. Хотел и очень. Если бы чёртова тадиция и МакГонагалл, он бы точно позвал Драко, чтобы не скиснуть от скуки. Но он — чемпион. И он должен пойти с девушкой. Пусть совсем этого и не хотел.        Что ты такое, Драко Малфой? Почему ты сначала заливисто смеёшься, а потом сбегаешь, словно он, Эд, сделал что-то ужасное? Что в твоей голове? Эд хотел бы это знать. Дотронуться до каждой мысли и распутать клубки. Он хотел понять, почему ты, Драко. Почему с тобой он, Эд, чувствовал то, что чувствовать не должен.  Что ты такое, Драко Малфой?  Узнает ли он когда-нибудь?