Игра

1

Кисе наблюдал за всеобщим ажиотажем и не понимал, что здесь делает. Мидорима, благодаря индивидуальным тренировкам с магом своей стихии быстро поднялся на несколько ступеней выше, ведь понял, как правильней подобраться к секретам Вольпов; Куроко самостоятельно осознал свои погрешности и сильные стороны, и потому с завидной скоростью становился лучше с каждым часом; Мурасакибара на интуитивном уровне раскрыл свои таланты, просто плывя по течению, но не упуская его из рук; Момои и Акаши работали по выстроенным для себя программам, потому как были чрезвычайно умными для того, чтобы изучить свои способности с научной точки зрения — знаешь теорию, знаешь как ее выполнить; Аомине шел путем проб и ошибок, делая все и сразу. Только Рета не понимал, куда себя приткнуть. Как ему стать сильнее? Что для этого надо? Может, книжки какие есть? Или ему, как Шинтаро, найти себе учителя? Как двигаться? Как думать? Он не продвинулся с базового момента ни на грамм. Да, может замораживать, но это разве все? У всех успех прет чуть ли не из ушей, а он снова в сторонке. Так было постоянно. Пока все набирают опыт и учатся, он лишь наблюдает и повторяет, так как сам не воспринимает ничего. Это так… бесит. Неужели, он действительно ни на что не горазд? А на что он рассчитывал? Если его лучшее умение, это повторить за кем-то, то что он хочет выдавить из себя еще? Взгляд Гидроса невольно скользнул по близ находящейся фигуре Инферна, что легко призывал пламя разной мощности меняя движения. Прыжок. Взмах. Переворот. Кувырок. Дыхание. Даже положение пальцев решало все — будет поток толстым и напористым, или гибким и тонким. Откуда он узнал эти приемы? Как он понял? Кисе выдыхает, и, чтобы не отставать от всех, просто начинает повторять за Призраком. Ему легко представить концентрацию, напряжение, натяжение мышц, силу воздействия — количество выпускаемой энергии. Также просто, как держать палочки. Удивительно, почему этого не замечают другие. В результате — он смог вызвать настоящую волну, но не из внешних источников, а из самого себя. — Че? — облитая теплой водой Сацуки удивленно оглянулась на стоящего позади блондина. Тот посмотрел на свои руки. — Не понял, откуда? — пробормотал Кисе, часто моргая. Сознание постепенно сжалось, превратившись в узкую черную точку. В следующий раз, когда он открыл глаза, над ним нависала Момои, ощутимо хлопая по щекам. — Кисе-кун, ты как? — Я… а… что такое? — Ты потерял сознание. Юни сказала, что у тебя обезвоживание, — девушка выдохнула и слегка выпрямилась, — использовать воду из собственного тела для Гидросов опасно! Впредь будь аккуратней. Какая злая насмешка судьбы. В нем столько желания двигаться, что-то делать, а в конечном счете от своего энтузиазма он может свалиться чуть ли не в кому. Рета чертыхается, пока никто не видит, и отпивает жадно из бутылки, что принесла информатор. Из всей команды единственный, кто совсем не может черпать стихию из внутренних резервуаров — это Мурасакибара. Даже Момои каким-то чудом генерирует свет из ничего, а он и Аомине страдают от того, что используют подпитку изнутри. Откуда же огонь? Воздух? Электричество? Как, черт возьми, работает логика в этом блядском волшебном мире? Как же раздражает. Кровь закипает. Решив, что с него на сегодня хватит, Кисе направляется к выходу. Все равно в полуобморочном состоянии он ничего сделать не сможет. — Эй, в чем дело? — рядом возникает Дайки взмыленный и искрящийся. Ах, ну да, он же броню создает из кожи, с лимитом в час, ему о чем еще переживать? Вспомнив инцидент в Каекусе, Рета едва краснеет, переводя все на переутомление. — Я тут бесполезен, все что можно — я уже умею. Не знаю, что Элементали Воды могут еще, если поблизости нет водоисточника. — Ну сделай что-нибудь сам, — бросает Аомине, проверяя локальную стальную защиту на пальцах. — Ты ведь никогда не пытался создавать своими руками, вот и тупишь сейчас. — А смысл? — Кисе впервые открыто злится на сокомандника, уже не выдерживая давления. — Все, что надо, можно подсмотреть, а дальше дело воображения. — Нет, ну, а чтобы сам? — синеволосый делает шаг навстречу, оскаливаясь. — Чтобы с нуля. — Я могу повторить любое движение, даже любое произведение искусства, от живописи до музыки, достаточно только один раз увидеть — к чему заморачиваться? — Потому что в этом весь прикол. Эти твои «произведения искусства» были созданы кем-то. Вот и ты попробуй сам научиться. Не копируя. Сам. С нуля, — повторил заклинатель металла. — Но что? — Да хоть эти писульки-рисульки. Научись рисовать — не срисовывать. — Но это ведь часть процесса. — Ты меня понял, — Аомине становится серьезным. Океанические радужки жгут сетчатку. — Сам начни, но ни за кем не подглядывай. Зуб даю, уже на обычном домике завоешь. Кисе хмыкает. Рисовать? Он столько пейзажей и портретов фальсифицировал, что… Точно. Он копировал. Разглядеть линии, штриховку, мазки, цвет — все это бросалось в глаза так отчетливо, что становилось смешно. Но разве не это его изюминка? Пойти против природного таланта и возрастить в себе то, чем будешь гордиться, если сможешь? Разве не рискованно и глупо? Это же… Это же как человек, с идеальными данными спортсмена записался на пение, потому что всегда мечтал покорять своим голосом чужие сердца, тогда как спорт ненавидит всей душой. Это как композитор от бога предпочитает уделять время математическим формулам, потому что они влекут его сильнее. Это как красноречивая и харизматичная личность отдаляется от общества, чтобы вырастить свой собственный фруктовый сад. Люди, идущие против судьбы и системы, не желающие подчиняться тому, что было в них заложено вселенной. Кому-то такие таланты на руку — кому-то они лишь мешают. Остроумно придумано, Фортуна. Кто-то получает все, если его задатки совпали с желанием, а кто-то борется, потому что его дарование не соответствует его предпочтениям. Кисе соглашается в итоге. Рисование так рисование. Он может хоть сейчас начать. Что там надо? Карандаш да лист бумаги. Да. Свобода фантазии. Рисуй хоть рыбок, хоть дальние галактики — которые стали реальностью. Да. Что угодно. Вообще что хочешь. Букашки или соборы. Цветы или мифические грифоны. Солнышки или собачки. Корабли или супергерои. Реки или сосны. Что хочется. Абсолютно. — Но как?.. — Рета застыл над чистым листом, пустыми глазами взирая на белоснежный фон.

2

— Пистолеты? — Револьверы, да, — Мидорима машинально кладет ладонь на левую часть кобуры. — И как оно? — Акаши складывает руки на груди. — По гигантским шершням бьет отлично. Сейджуро поджимает губы. Здорово. У одного меч — у другого огнестрел. Где он прокололся? Сказать по правде, это хорошо, что у кого-то появилось средство защиты, однако… Всякое случается. Особенно в их положении. Особенно, если кое-кто проклят. Акаши не готовили к такому. Хуже стало, когда Шинтаро объяснил, как именно смог их найти. Стрелок долго думал, куда же направиться, в Нуар или на Блотер, и судьба, как всегда, помогла ему сделать верный выбор. Как и на Земле, в Межгалактических системах есть свое СМИ, оглашающее самые горячие и пикантные новости с любого уголка вселенной. И, внезапно, их игровые похождения стали достоянием общественности. Причем давно. С того момента, как Момои подружилась с Авенирой. Прозрачное совпадение. На что рассчитывала Вэладжо? Что они, как «отсталые» земляне никогда не найдут эксклюзивный выпуск в печати о самих себе? Лорд так и понял, где искать Мидориму. В газете прочел. Ни больше ни меньше. Теперь же все сомнения в отношении Авы исчезли. Она их использует в угоду своему кошельку. Они тоже поимели выгоду, но все же… А что если им однажды это аукнется? Шинтаро уже похитили, и пускай с добрыми намерениями, но все же. Дважды так не может повезти. Эта газета их погубит и надо что-то с этим делать. Акаши устало погладил Картошку между ушей. Гнорд, по возможности сопровождая своего хозяина повсюду, была рада встретить того после тренировки в столовой. Удобно устроившись на капитанских коленях, псевдо-кошка замурчала, обвивая хвостом предплечье ласкающей ее руки. Иногда так трусливо хотелось скинуть свои обязанности на кого-то еще. Но у него слишком много дел. Мидорима принес с собой много полезной информации, которую стоило хорошенько обдумать. Некоторые «уроки» Лорда подойдут многим членам команды в воспитании своих сил, что уже шло им в плюс. С того момента, как Сацуки их порадовала пятым местом произошло многое. Гибель планеты Гинь-Марроу, вызванная смертью всех своих Игроков, пропажа члена команды, двойственные миссии. Теперь в рейтинге из девяти планет они находились на шестом месте. Понизились на ступень — и это озадачивает. Как свыкнуться с тем, что их победа принесет миллиарды смертей? Акаши не терял уверенности, что сможет найти выход. Надо получить больше информации о Высших, которой, конечно же нет. Кроме самого очевидного: первые Боги. Помолиться, что ли? Если искоренить зло в корне, то… Как это сделать, будучи под наблюдением? Пригодились бы лица на стороне, но из возможных один наемник, не внушающий никакого доверия, и журналистка, что сенсацию сделает из любого слуха. Скверно. Плохо. Ужасно. Картошка завозилась, вытянув лапы. Сильф начал размеренными движениями массажировать псевдо-лисице голову. Мидорима сказал, что Гнорды не являются фамильярами, но, со слов Лорда, при особой тесной связи могут ими стать. Отчасти. И как это толковать? Картошка, будучи дикой и свободной, сама решила идти за ним. Сама решила покинуть дом и отправиться в неизвестное для нее путешествие. Сама выбрала этот путь. Является ли это показателем редкостной для ее вида связи? Ответа нет. Да и все равно. Акаши плевать на то, кем она ему приходится. Она часть семьи — большего не надо. — Жалко только, что не говоришь, хотя уверен, трещала бы без остановки, — шепчет капитан, почесывая питомицу за ухом. Гнорд выгнула шею для удобства. Совсем ручная. И это дикий зверь? — Возможно кошки менее болтливее лисиц, — фыркает Мидорима, не отвлекаясь от книжки из местной библиотеки. Они ведь написаны на инопланетных языках, как же он?.. — Она полукровка. И как ты это читаешь? — Лорд научил. И Картошка кошка больше, чем все земные кошки. — Не обобщай. Она такая, какая есть. И как это научил? Вы алфавит разбирали? — Он научил меня языку Элементалей Электричества, а тот не особенно отличается от языков других стихийников. Можно сказать — они все диалекты друг друга. Хочешь сказать, в этом существе есть хоть что-то от лисиц? — Шинтаро переворачивает страницу, бросая мимолетный взгляд на красноволосого и его шерстяное чудовище. — Ее уши, например, — усмехается Сейджуро, теребя за кончики раковин животного, — к тому же, она в основном тявкает, и только иногда мурлычет, — Акаши не отказывает себе в удовольствии размякнуть на стуле, опираясь на спинку. Перед своим «замом» и лучшим другом можно и показать неприглядную для остальных сторону. — Ты так быстро все выучил? — Только основы, я же не сказал, что понимаю все, что здесь написано, — шутер по-свойски вздергивает бровью, вызывая у капитана легкий смешок, — в отличии от того же русского*, здесь все гораздо проще. И все равно она больше кошка, чем что либо еще. — Повторюсь: не обобщай. Картошка полукровка, — Сейджуро мягко спроваживает со своих ног Гнорда, поднимаясь, — значит, в критических ситуациях будешь нашим переводчиком. Мидорима скупо смеется, поздно осознавая, что Акаши говорил всерьез. В секунду понимания капитан уже удалился из столовой, оставив за собой атмосферу недосказанности. На вопрос: куда ты направился? Акаши ответил кратко: летать.

3

Вызовов не поступало, осколки не хотели себя показывать, поэтому воцарился такой дивный и краткий миг ничего-не-делания. Аомине, предварительно забредя на кухню и прихватив оттуда кучу закуски и содовой — скрыв наличие пива в ней — окончил свой маршрут в пустой гостиной, где некогда они все примеряли Идониам. То, что раньше проходило мимо внимания, теперь завладело им полностью. Телевизор. Никаких разочарований — прием каналов с любого уголка вселенной определенно хорошая штука*. Большинство программ Дайки либо не понимал, либо пролистывал из-за скуки. Здесь имелась и линия трансляции с Земли, и вот это уже совсем прекрасно. Парень развалился на диване, лениво поедая мармелад, и выбирая фильм. Боги, как ему этого не хватало. Никаких пчел переростков, никакого прошлого, никакой мрачной тюрьмы или поезда, застрявшего в межмирье. Просто подростковое залипание в телек. За это и убить можно. — Оставь, — раздался над ухом голос Мидоримы, отчего Аомине крупно вздрогнул и чуть съехал вниз. — Еб… ты теперь косплеишь привидение, что ли? — Не смешно. Переключи назад. — Назад? — маг металла послушно нажал на кнопку, возвращаясь к бойцовской философии. — Рокки?* Так значит такое тебе нравится? Вот уж не думал… — Помолчи, мешаешь, — Шинтаро нагло подвинул чужое колено и занял соседнее место на диване, полностью погружаясь в просмотр. — Не хочу я это смотреть… Мидорима не дал другу договорить, отнимая пульт. Форвард театрально раскрыл рот, показывая себя глубоко оскорбленным. — Эй! Верни! — Нет. Дайки тянулся как мог, но шутер воспользовался подлым приемом — своим ростом и длинной своих рук — и Ферро не оставалось ничего, кроме как смириться. Он мог бы встать на ноги, но так лень. Идиллия безделья продолжилась. Аомине рассчитывал, что как только наступит конец, прагматичный друг уйдет, но тот остался, начав самолично листать каналы. — Ну все, твои бои кончились, отдай пульт. Шинтаро перевел на синеволосого долгий нечитаемый взгляд, после чего продолжил заниматься своим делом, как ни в чем не бывало. — Ах ты сволочь, — форвард бросился на снайпера, поваливая того на спину. Вольп цыкнул и пустил легкий электрический разряд через нависшего над ним сокомандника. Аомине зашипел и выпрямился, невольно откинув вырванный из чужих рук пульт от телевизора. Его поймал Мурасакибара с горой сладостей за пазухой. Домашняя кофта смешно топорщилась, а фантики от конфет сообразили для центрового бабочку на шее. Дерущиеся парни молча проследили за тем, как Атсуши сел в углу у сгиба дивана на полу и защелкал кнопками. Зная о недавней усилившейся меланхолии и грусти гиганта друзья решили отступить от принципов и заняли свои прежние положения. В последствии они мельком смотрели абсолютно все, больше переговариваясь друг с другом. В тот момент Аомине понял, что газировки и легкого пива стало мало, и быстро смотался в кухню за более тяжелой артиллерией. Если уж они и впрямь отдыхают, почему бы и не опробовать более крепкий алкоголь? В подтверждение мыслям ни Мидорима, ни Мурасакибара не отказались от этой затеи. Судя по всему пережитое требовало послабления. Аомине впервые в жизни пробовал сухое вино, перемещая свой взгляд с одной разноцветной макушки на другую. Верно, ведь эти двое, оказываются, кое-кого важного оставили на Земле. Любовь странная причуда, движет живыми лучше их собственных сердец. Атсуши забросил правую руку на пустующую сторону углового дивана, размеренно пережевывая пару чипсовых листьев. Дайки не мог больше на это спокойно смотреть и подложил Геномосу под шею маленькую подушку — коих здесь, от мало до велика, было неимоверное количество. — Если они носят рубашки, то почему нет штанов? — вслух пробормотал Мурасакибара, не отлипая от своего наполненного золотистой жидкостью бокала. — Это детский мультик, какой логики ты хочешь? — усмехаясь ответил Аомине, активно поглощая — в отличии от товарища — бардовое вино. — Весьма глупо. Зачем прикрывать верх, когда внизу самое главное? — встрял Мидорима, подливая себе идентичного с Ферро напиток. — У-у, пошляк, — синеволосый довольно скалится, вновь сползая чуть ниже, но уже намеренно. По правую сторону Атсуши впервые за долгое время ухмыльнулся, откинув кивком головы волосы в сторону. Рядом сидящий Аомине проследил за этим действием, почему-то внутренне смеясь. — А почему именно такая длинна? Разве удобно? Заклинатель Земли, не сразу понявший, что спрашивают его, заторможено повернулся влево, поднимая подбородок. — Фото прикольные в воде получаются. Мидорима и Аомине синхронно засмеялись, давясь сахарными орешками. Красные капли попадали на молочно-шоколадного цвета обивку, в разы оттеняя ее. Над кофейным столиком застыл сладковато-резковатый аромат, с головой выдавая наличие спиртного. Дайки еще и умудрился пристроить на нем свои ступни, блаженно растягиваясь. — А серьезно, почему? Мне всегда было интересно — они ведь мешают. — Сестренка сказала, так мне больше идет, — откровенно высказался фиолетоволосый. Взгляд орхидеи потускнел, а сам парень потянулся за виноградным желе. — Наверное она удивится, когда увидит тебя таким обросшим, — сказал Шинтаро, оперевшись локтями о колени. Стакан с вином мерно покачивался меж ладоней. Ферро и Геномос вскинули головы: один удивленно, другой понимающе. Атмосфера окончательно превратилась в разряженную, наполненную легкостью и правдой. Всегда ли все так было естественно, или вина в алкоголе? Какое-либо напряжение сошло на нет, уступая место игривости и открытости. Мидорима даже достал из кармана штанов распакованную пачку сигарет, задумчиво вертя ее в руках. Запах дыма напоминал о Лорде и Бэйе, а также о траве, пропитанной электричеством. Эту пачку он, можно сказать, выкрал, но для чего? Оказалось, что для этого момента. Когда хмель затмевает рассудок, когда обстановка располагает, когда желание требует, почему и не?.. — И мне дай, — отозвался привалившийся рядом форвард, покончивший с благоразумием и отдавшийся на волю настоящего. Атсуши отказался. Курить в помещении нехорошо, но так удобно. Пепельница в виде пустой баночки арахиса передавалась из рук в руки. Шинтаро посмеивался про себя над тем, как неумеха Дайки затягивается и тут же прокашливается. Он этот эпизод прошел. Зачем было начинать? А затем, что Лорд был прав. Такое обыденное действие отвлекает и упорядочивает мысли. В конце концов, они ведь не зависимы? Они снимают тревогу со спины, что, комфортно устроившись, дерет им позвоночник. В их ли положении думать о последствиях для здоровья? Те, кто жили на планете Гинь-Марроу, о таком, может, и задумывались, но их распятием стало не это. В их реальности сигареты — маленькое послабление. Средство, чтобы не свихнуться с ума. Мурасакибара продолжил листать каналы, ни о чем не думая, пока из-за спины не раздался громкий вопль: стой! Трио обернулось, обнаружив на пороге Кисе, с заранее заготовленной закуской в виде копченой рыбки и сыра, а также еще одной бутылки вина. Вновь сухого. Видимо, сегодня все решили идти во все тяжкие. — Гарри Поттер — это святое*, — Рета счастливо приземлился на конце дивана, с уютностью вытянув ноги на свободной части. Голени касалась так и не убранная рука Атсуши. Угол все еще пустовал. Теперь уже квартет согласно принялся за просмотр знаменитой франшизы, вставляя свои комментарии. Рета активно объяснял все происходящее, иногда перебегая границы и вызывая совместный «цыц» от остальных зрителей. Вся еда поделилась на швейцарский стол, как и выпивка, а когда кончалось второе, кто-то — в порядке очереди — ходил за пополнением. В один момент между Аомине и Кисе завязался спор, и первого бесило, что его оппонент, за предшествующие двадцать минут, где блондин вылакал в одного всю принесенную бутыль, все еще трезв. — К-как ты это… так? — В модельном бизнесе ко всему нужно быть готовым, — лучезарно улыбнулся Кисе, взяв на себя обязанность принести еще «топлива». Таких посиделок у них никогда не бывало, оттого это становится в разы забавнее. Когда Волан-де-Морт явил себя в обличии затылка профессора Квиррелла, к ним незаметно присоединился Куроко, разглядевший среди съестного ванильный коктейль. Призраку пришлось подвинуть ноги Гидроса, чтобы нормально усесться, и только тогда остальные его заметили. Это было большой ошибкой, ведь как только кто-то с левой стороны — Мидорима или Аомине — окликивали его, Кисе оперативно молча подливал в стаканчик Фантома вино, не жалея содержимого. Как бы глупо это не звучало, но каждому из Поколения Чудес хотелось взглянуть на пьяного Тецую. Это была их личная, ни разу в жизни не озвученная, но совместная, цель. Даже Мурасакибара внес свою лепту, одергивая распасовщика за штанины, когда «гениальный» план по спаиванию сокомандника мог претерпеть крах из-за нерасторопности блондина. Кисе жестами оправдывался тем, что после второй бутылки точно не отвечает за свою координацию. Куроко наблюдал за очевидными потугами друзей и улыбался в краешек картонного стакана — будто он не в силах отличить молочный вкус от спирта. Наступила любимая Ретой третья часть Поттерианны — Узник Азкабана* — и вот тогда наступила истинная попытка сосредоточения. Уважая заинтересованность товарища, парни старались меньше чесать языком, что выходило прискорбно, потому как известно, что алкоголь и существует для того, чтобы развязывать языки. Оказывается, Мидорима великолепно шутит в традициях своего снобизма. Аомине смешно икает, а Мурасакибара пародирует персонажей. Кисе очарователен и неподражаем в роли комментатора, а Куроко гениально вставляет свои пять копеек. Ядовитый оранжевый закат за окнами в последний раз слепит глаза, уступая место радужному звездному мерцанию. Шинтаро, щелкнув пальцами, заставил светильники в комнате загореться. Внешний фон приобрел нотки интимности и близости. Тецуя захватил со спинки дивана тонкий плед, укрыв себе ноги и туловище Атсуши. Гигант благодарно качнул головой, вытаскивая из закромов еще один любимый Призраком коктейль. И как он узнал, что Куроко к ним придет? — А мне больше грифоны нравятся, — заявляет Аомине, вновь разделяя с Мидоримой участь курильщика. В этот раз табак не так жег гортань. — А это кто? — Мурасакибара пережевывал зефир, запивая сладость по-прежнему белым вином. В голове приятная пустошь. — Это гиппогрифы, — терпеливо поясняет Кисе, попросив Куроко передать ему сыра, — они полу-орлы — полу-лошади, а грифоны полу-орлы — полу-львы. — В см… как это? — Геномос занес очередное маршмэллоу ко рту, замерев. — Есть разновидности? — Конечно, туда же входят мантикоры, — подает голос Мидорима, туша сигарету и кивая Аомине на йогурт, — львы с хвостом скорпиона и лицом человека. — Жуть какая, — ежится Куроко, незаметно для всех самому себе наливая белого вина Мурасакибары, — А химеры? Они тоже попадают под эту категорию? — Погодите, у всего этого есть категория? — Аомине недоуменно заозирался, передавая Шинтаро ананасовый йогурт. — Сложно сказать, кто-то причисляет их к этому, кто-то нет, химера ведь лев с хвостом змеи и туловищем козы, голова и лапы вроде и мало что решают, но в тоже время, кто знает? — Кисе неожиданно попросил у Мидоримы сигарету, поправляя подушки под спиной и периодически поглядывая на происходящее на экране телевизора. — Эй, что за категория? — Дайки перехватил поудобнее бокал с вином, отпивая. — А василиск? Мне думалось раньше, что он входит в список, но его особенности… — Мидорима качает головой, откидываясь на спинку дивана. — Да что за список? — Ферро дергается, роняя на себя крошки от костей сушеной китЫ. — Петух с крыльями дракона и хвостом ящерицы — это совсем далеко, — согласно вторит Атсуши, передвигаясь ближе к дивану и подцепляя ломтик сырокопченой колбасы. — Что за нахрен список?! — громко орет Аомине, привлекая к себе внимание. — Они подшучивают над тобой, Дайки, — говорит Акаши, что стоял весь разговор в дверях. Картошка, что послушно сидела на руках у хозяина, спрыгнула на пол, пройдясь — будто специально — у ног напряженного Мидоримы и запрыгнув на диван, засев у пустого места в углу. Сейджуро идет ее путем, отвоевав себе последнее свободное место в центре. Пусть и пересечении двух сторон, зато так он может и смотреть в телевизор, и наблюдать за происходящим слева и справа от себя. Да и светильник светит удобно, прямо в центр. Пока остальные ожидали выговора за спиртное и запах сигарет, Акаши подложил себе под спину подушки, укрылся свободным пледом и взял со столика свободный фужер, наполнив его алым вином. Под ошеломленную тишину залпом выпив все содержимое, капитан облизнулся и четко проговорил: — Думаю, в эту же категорию входят и кентавры, разве нет? — Ну нет, на половину люди — это другое, — смеется Кисе, опираясь локтем на подлокотник. Видимо, разгрузочный вечер, действительно, у всех. Через минуту появляется и Момои, удивленная тишиной повсюду. Обнаружив своих парней в гостиной, дерущихся за пульт и мило болтающих о фантастических теориях, она улыбается, находя это трогательным и милым. Рета, согласно кодексу джентльмена, уступил девушке место, присоединившись к Атсуши на полу. Сацуки поблагодарила Куроко за предложенный плед, а Акаши за самую большую подушку, что была здесь. Мидорима налил информатору вина, а Аомине подал свежие вишни, до этого сиротливо стоящие на краю стола. Мурасакибара отдал подруге пульт, отдавая ей роль хозяйки этого собрания. Картошка символично стекла с ног капитана, направляясь к девушке. Клубком свернувшись у бедра менеджера, Гнорд замурчала, часто дыша. Момои усмехнулась и положила ладонь на полосатую спинку. Когда закончилась третья часть киномарафон о волшебстве оборвался, начавшись другим заурядным фильмом. Сацуки решила, что это им не подходит и принялась изучать межгалактическое ТВ. Мурасакибара поздно осознал, что отдавать этой персоне оружие власти было необдуманным решением. Момои выбрала ужасы. Заранее попросив Мидориму выключить все источники света, девушка наслаждалась несогласными завываниями Поколения Чудес, специально выбирая самый пугающий и держащий в стрессе фильм. — Ну почему нужно обязательно идти в темноту? Возьми хоть зонтик, дура, — возмущается Аомине кромсая кальмара. — Или стул, он как раз возле подвала, — кивает Куроко, особенно сильно втягивая коктейль из молока и красителей — и вина. — Хотя бы фонарик. — Она ведь выживет, вот что раздражает, — Кисе теснится к Атсуши, не показывая своего волнения. — И почему в начале умирают либо черные, либо тупая парочка? — Ничего себе ты сузил круг, — хмыкает Акаши, жуя одну за другой шоколадные конфеты. — Это же правда, либо глупые, либо черные, — Рета оборачивается, прислоняясь к заранее поданной Аомине миниатюрной подушечке. — Кроме азиатских хорроров, назови хоть еще один, где первым умирает азиат. Ага! Ни одного нет. — Во-первых, ты не дал времени ответить, во-вторых… Я не придумал, смотри фильм. Мидорима хмыкнул, привалившись боком к подлокотнику. И вновь они курили вдвоем, на этот раз не остерегаясь нравоучений со стороны правильного капитана. Тот тоже попросил сигарету. Куроко косился как мог, лишь бы запечатлеть момент, когда он видит Сейджуро курящим. По тому, как Сильф втягивал и выпускал свободно дым, становилось понятно, что это не первая в его жизни проба. Любопытно, сколько раз примерный Акаши нарушал правила? Тецуя проморгался, чувствуя, что это его предел. До конца кино еще как минимум час, а он уже не может отказать себе в хмельном бреду опуститься на капитанское колено, так откровенно находящееся рядом. Заклинатель воздуха шумно выдохнул, когда на бедро легла чужая голова. Опустив взгляд вниз, он обнаружил задремавшего Куроко, расслабленного и разомлевшего. Мерцающее свечение от телевизора позволило разглядеть едва ли порозовевшие скулы и слегка приоткрытые губы. Так близко. Так доверчиво. Так открыто. Все это алкоголь — не более. Акаши унял смятение, положив правую руку на плечо Фантома. О чем там фильм, кстати?

4

Момои открыла глаза на совершенно других титрах. Шея затекла. Девушка огляделась. Ни одной функционирующей души. Сацуки с трудом поднялась, потревожив сон Гнорда. Картошка собралась ярко завыть, когда девушка мягко шикнула. Информатор встала, зевая. Ночь продолжалась. Предположительно, она уснула где-то часа два назад. Шел только третий полуночный час, если судить по Землянскому времени. Момои наконец рассмотрела обстановку вокруг себя. Рассмотрела и хихикнула в ладошку. Мидорима на животе вытянулся во всю левую часть дивана. Аомине сполз чуть ниже, вплотную к углу и спинке, согнув ноги и используя поясницу Шинтаро в качестве подушки. Акаши задремал как был — сидя, выглядя так, словно только прикрыл глаза. На его коленях покоилась голова Куроко, сам же Фантом скукожился калачиком, пристраиваясь к капитану как можно больше. Сацуки укрыла Инферна сверху еще одним одеялом, подтолкнув то ему под ноги. Кисе неожиданным образом оказался по другую сторону Мурасакибары, уперевшись затылком в колено Дайки. Невесть откуда сползший с плеч блондина плед укрывал тому ноги, кое-где сминаемый пальцами Гидроса. Атсуши, вытянув длинные ноги под кофейным столиком, и скрестив руки, откинул голову назад, попадая в маленькое пространство между бедрами Тецуи и коленями Сейджуро. Картошка, согнанная с прижитого местечка, переместилась на спинку дивана, аккуратно над красноволосой макушкой, куда пристроила мордочку и передние тонкие лапки. У Сацуки защемило в груди. Найдя еще пару незадействованных покрывал, девушка укрыла всех, кого только смогла. — У кого-то будет болеть спина. — прошептала нараспев розововолосая, понимая, что алкоголь еще не успел отпустить ее сознание. Зато она переживет похмелье в своей мягкой и воздушной кровати, а не станет на утро ворчать, какая часть тела отказала и как сильно раскалывается голова.