Протокол отката 9

Тут же пришлось перекатиться вправо, уворачиваясь от пуль. Он уперся в стену, но когда приложился всем весом, она сдвинулась. Ящик. Борис потянулся под шапку, натягивая на лицо ноктовизор. Едва он высунулся, был загнан обратно. Не жалеют патронов. Рука сама потянулась во внутренний карман кителя. Светошумовая граната. Самое то, их фильты, в отличие от его, не поглотят свет и звук. Едва прогремел взрыв, Борис выскочил наружу, отстреливая противника. Судя по дымовой завесе, граната была бракованной. Ничего, свое дело она сделала. Борис зарядил увеличенный магазин и кинул свое оружие за плечо. Все же, винтовка длинная и в коридорной перестрелке неэффективна. Он подобрал автомат убитого «котика». Вроде бы несложный механизм, привыкнуть можно быстро. Не забыл он и о боеприпасах со взрывчаткой. За входной дверью ноктовизор был не нужен, горел свет. По дороге советский солдат выбивал все двери, но обнаружил лишь пару инженеров, забившихся в ужасе. Трогать их не стал. А зачем? Живыми они еще могут послужить на благо Советов. В подвале было пусто. Неужели генсек ошибся? Борис задумчиво гладил бороду, ходя вперед-назад по коридору. Нет, что-то не так. Он упустил важную деталь. Только какую? Его взгляд упал на панель в стене. Интересно, что она включает? Нажатие случайной кнопки привело к тому, что кусок стены в тупике съехал вниз, обнажив стальную дверь. Опустись его палец сантиметром ниже, и вся база взлетела бы на воздух, но этого он так и не узнал. — А здесь мы можем, здесь мы умеем, — произнес Борис с жутковатой ухмылкой, доставая брикеты взрывчатки… Грохот был страшным, стены комнат разлетелись, осыпав пол обломками. Герой Советского Союза двинулся вперед, на секунду наклонившись, чтобы прикурить от тлеющего обломка стола. Хрустя штукатуркой, Борис пошел вниз, по ступенькам. Здесь комнаты были с железными дверьми, открытыми нараспашку. Никого. Странно, должны же быть хотя бы сами учёные. Но их не было. Походив по нижнему уровню, Борис забрел в огромный зал. В центре стояла камера. В таких ученые держат то, что требует полной изоляции. Он потянулся к взрывчатке, но вовремя заметил щитки. Чтобы обесточить замки, не обязательно все взрывать, можно просто вырвать предохранители. — Это надо ломать, — Борису вспомнилась любимая фраза одного прапорщика. Он-было направился исполнять задумку, но перед ним возник силуэт. Очень размытый, чтобы его разглядеть. Когда фигура приобрела четкость, то можно было разглядеть скафандр, наподобие космического, огромный рюкзак с трубкой, ведущей к здоровенной пушке в его руках, но было уже поздно. Борис был скован хронолучом. Перед ним был хронолегионер, и бравый солдат осознавал, что сопротивляться не имеет смысла. Скоро его сотрут из мироздания, не оставив и волосинки на полу. Кисель, плотно фиксировавший его положение, сгущался до твердости бетона и уже добирался до мозга. Однако в такие моменты, когда его жизнь висела на волоске, в глубинах его сознания просыпался Зверь, именно с большой буквы и никак иначе. Тот Зверь, который спас его от подавления воли, не дав стать бездушным рабом в войсках Эпсилона. Тот Зверь, который не имел ни Души, ни Воли. Лишь стремление убивать и миновать смерть самому. Зверь не признавал неизбежности и не допускал возможности поражения. Будь иначе, Борис еще три десятилетия назад стал бы кормом для сибирского медведя, когда впервые пошел на охоту без старших. И сейчас этот зверь снова овладел его телом за считанные секунды до того, как он достигнет точки невозврата. Бетон пространственно-временных оков дал трещину, и лицо Бориса перекосилось в кривой улыбке, трещина расползлась, искривляя лицо в маске безумия. Беломорина выпала из его желтых зубов и повисла в воздухе. Даже не видя лица легионера за черным стеклом шлема, Борис чувствовал его панику. Зверь чувствовал. Еще одна трещина — рука вскидывает автомат. Разрывая ткань времени, оковы пошли сетью трещин. Палец зажал спусковой крючок, выпуская длинную очередь в лицо противника. Вспышка неяркого света, и Борис снова остался один. При смерти носителя, костюм хронолегионера стирал самого себя, чтобы никто не мог им воспользоваться. Зверь тоже ушел, ему здесь больше нечего делать. Поправив кокарду, Борис принялся курочить щитки, разбрасывая по полу клочья проводов и не забывая при этом приговаривать: «это надо ломать».