***
Он немного нервничал, и кажется, это не укрылось от её внимания. Похвальная наблюдательность, тут же подметил он, скосив на нее глаза. Очередное доказательство того, что она умнее, чем кажется, а значит, ему надо быть настороже. Он бы не хотел, чтобы она ненароком раскрыла все его тайны или хотя бы догадывалась о них. Еще слишком рано раскрывать секреты — она здесь всего три дня, и они только-только начали сближаться. Но её удивление, видное невооруженным глазом, было понятно — если честно, он и сам не ожидал от себя подобной реакции. Хм… Выходит, это и есть то самое чувство, которое заставляет мужчину спешить домой, туда, где его ждет любимая женщина? Он никогда раньше не любил. По крайней мере, так как это происходит между мужчиной и женщиной, — к счастью или нет, но это восхваляемое в поэмах и песнях светлое чувство обходило его стороной все три столетия, — и до недавних пор оно было ему неведомо, и потому он всерьез боялся, что сделает что-то не так, но надеялся, что жизненный опыт поможет ему и подскажет что делать и как поступить, когда он вдруг почувствует себя беспомощным или в чем-то оплошает. В общем-то, он был в себе уверен и потому ничуть не сомневался, что сможет добиться ее расположения собственными силами, но оставляя её одну сегодня утром… да ещё так надолго… Он немного перепугался. А вдруг она сбежит? Замок, конечно, не позволил бы ей этого, остановил бы, запутал и обхитрил, но… Он уже пообещал себе, что не станет ее удерживать насильно и если бы она действительно попыталась сбежать… Он мысленно выругался и попытался успокоиться, усмирить разбушевавшиеся нервы, натянутые, как струны арфы. Это всего лишь чувства, — жёстко сказал он себе, — да, непривычные, но всё же только чувства. Не веди себя как мальчишка, ты уже взрослый мужчина и проходил через такое, кому и в страшном сне не приснится. А значит справиться с самим собой сможешь спокойно. Ни к чему все эти… неурядицы. Тем более, с самим собой. Кое-как он все-таки договорился собой, на что его дремлющий дракон лишь насмешливо фыркнул, мол, что ты в самом деле, как дитя малое. Сказано — моё, значит, моё и никуда не денется. «Услышав» своего дракона, он лишь вздохнул, немного с завистью подумав, что у животных все намного проще. Люди же по своей природе более противоречивы и непредсказуемы.***
К удивлению Амэи, они не стали возвращаться в замок и даже не пошли в беседку, в которой трапезничали вчера. Вместо этого он предложил ей обосноваться прямо тут, на сырой земле, лишь выбрав для этого более-менее пригодное место. Не видя веских причин для отказа, Амэя не стала возражать, и довольно скоро они нашли подходящий уголок, которым оказался полуразрушенный двухэтажный дом, без крыши и земляным ковром вместо пола, чья обвалившаяся стена выходила прямиком на море, защищая их от утреннего солнца, и благодаря этому им открывался прекрасный вид, от которого было сложно оторвать взгляд. Особенно ей, так полюбившей морскую гладь и саму воду в целом. Устроившись на выбранном пятачке, они принялись за готовку. Разделывать убиенное животное она, разумеется, не стала — с этим вполне справился и сам Азер, а вот готовить незнакомое ей блюдо, которому её, как и обещал, он все-таки научил, согласилась вполне охотно, испытывая желание познавать что-то новое, особенно сейчас, когда у неё была такая возможность. И к ещё большему её удивлению, развалины оказались не такими уж и пустынными, заросшими лишь сорняками, дикими розами да виноградом. Напротив, это чудное место вновь смогло её поразить, когда она, отправляясь к все еще действующему колодцу (вот же и вправду поразительное место!), нашла вполне себе привычные овощи, которые встречались и у нее в городке, выросшие, наверное, на прежних посадках, уцелевших после разорения и сожжения города. Обрадованная такой приятной находкой, она набрала сколько смогла и принесла их Азеру, в отличие от неё ничуть не удивленному таким «подарком». Как оказалось, об овощах он знал, но, предпочитая мясо, практически не притрагивался к ним, однако был рад её желанию разнообразить скорый обед и ничуть не воспрепятствовал этому. Приготовление неизвестного ей блюда заняло несколько часов, которые они провели на свежем воздухе, разделив обязанности поровну и изрядно нагуляв себе этим аппетит. Да и увлечённые работой, практически не разговаривали на посторонние темы, сосредоточившись только на разговорах о еде и о том, как и что лучше приготовить, накрошить и подать. Зато когда наконец всё было готово и они смогли вкусить то, что там старательно возделывали столько времени, нашлось время и на обыденные темы и на вопросы, которые очень хотелось задать друг другу. Первым делом Азер спросил, как её рана. — Хорошо. Даже не болит, — ответила Амэя, потрогав не очень умело перевязанное плечо. Сытые и довольные, они лежали на мягкой траве и любовались зеленовато-бирюзовым морем, над которым кружили чайки, истошно крича на друг друга, а волны лениво накатывались на песчаный берег, совершенно не замечая крикливых и надоедливых птиц, пока ветерок носился над ним, гоня их прочь и шурша кронами многовековых деревьев, таких же равнодушных ко всякой живности, как и вечное море, растянувшееся на многие мили вокруг. — Прости, что оставил тебя одну так надолго, — сказал он немного виновато. — Я надеялся успеть к твоему пробуждению, но олень оказался проворнее меня, и я задержался дольше, чем рассчитывал. — Заложив руки за голову и жуя травинку, он устремил взгляд в небо, вспоминая свою охоту и то, как сильно измотался даже в облике дракона, пытаясь поймать одно единственное, но как оказалось, очень ловкое и верткое животное. — Все в порядке, — улыбнулась она ему, лёжа на животе, спиной к морю и лицом к покрытой трещинами стене, острым углом смотрящей в небо. — Хотя я немного беспокоилась, — призналась она, поколебавшись, и потеребила мелкие розовато-белые цветочки, усыпавшие здесь все вокруг, настолько мягкие и нежные, словно она прикасалась не к лепесткам загадочного цветка, а к самому настоящему шёлку. — Беспокоилась? — уточнил он, бросив на неё взгляд. Мысль о том, что его отсутствие беспокоило её, неожиданно согревала сердце и незнакомые доселе чувства вновь завладели им, едва не выходя из-под контроля. Она тут же, словно ничего не могла с собой сделать, бросила быстрый взгляд на замок и он понял, в чем причина её тревог. — А, так тебя напугал замок, — легко догадался Азер и вновь взглянул на бескрайнее море. Она же, чуть покраснев и устыдившись своего глупого, как ей подумалось, страха, в ответ тихо пролепетала, словно оправдываясь: — П-просто… Просто он как ж-живой… — Так и есть, — огорошил он её, кривовато улыбнувшись, зная, какое произвел впечатление. — Что? — оторопело выпалила она, глядя на него во все глаза. Повернувшись к ней лицом и перевернувшись на бок, он подпер голову кулаком, всё ещё жуя травинку и пустился в длинные объяснения, понимая, что когда-нибудь ему всё равно придется это рассказать. — Мы, драконы, не просто оборотни, способные становиться и человеком и зверем когда захотим, но ещё и владеем магией. Не такой сильной, какой обладали наши Великие Предки, но кое-что тоже можем. Например, зачаровывать замок. Не смотри так, я не шучу, — добродушно усмехнулся он, когда она вытаращилась на него, как на привидение. — Да, это занимает много времени и сил, но результат того стоит — всё, что оказывается под драконьими чарами замирает и перестает стареть, приобретает собственную волю и защищает само себя, укрывшись от человеческих глаз, — сказав это, он снова лег на спину и лениво уставился на море, переливающееся на солнце и согретое его жаркими лучами. — Значит, ты зачаровал замок, — сказала она, наконец, внимательно приглядываясь к Чёрному Замку, словно пыталась увидеть эту магию воочию, который будто тоже приглядывался к ней и говорил беззвучным голосом: отныне ты знаешь мою тайну. Ну… теперь она хотя бы понимала, что это было за жуткое ощущение, когда она пересекала мост и почему её не покидала мысль, что он живой. Потому что это действительно так. Честно признаться, несмотря на внешнее спокойствие, внутри она была несказанно поражена. До этого дня и слов Азера она искренне считала, что магия существует только в книгах, и в реальности её не может быть от слова совсем. А оказалось… Вот оно как. Удивительно. Просто поразительно, насколько невероятен этот мир! И драконы. Она взглянула на Азера. Сколько же еще тайн он хранит? На этой мысли она словно споткнулась, и тут же вспомнила то, о чем думала утром, пока стояла в тени Чёрного Замка и свои вопросы, которые возникли следом за этими размышлениями. Она не сразу решилась задать хотя бы один из них, но все же набралась решимости и сделала это, хоть и далось ей это ой как не просто. Все-таки, она собиралась спросить такое, за что очень хотелось провалиться сквозь землю и прятать глаза до конца своей жизни. Не говоря уже о том, что до недавних пор, ей вообще не приходилось настолько тесно общаться с мужчиной, который никак не относился к её семье. Азер был первым, с кем она оказалась так близка. Её щёки тут же заалели, а дыхание стало прерывистым. — Азер, скажи… — начала она неуверенно, вперив взгляд в землю, на бело-розовый цветочек в своих тонких пальцах, мелко дрожащих от волнения. — М-м-м?.. — протянул он лениво, прикрыв веки и наслаждаясь покоем, что даровала ему ее близость, пусть она сама даже и не догадывалась об этом. Она облизнула пересохшие губы и сделав короткий, быстрый вздох, скороговоркой выпалила: — А почему ты выбрал именно меня? Он не сразу понял суть вопроса, успев настолько расслабиться за это время, что едва не задремал под усыпляющими чарами застывшего во времени городка и сытного обеда, что тоже, будто договорившись с Матушкой-природой, нагонял сон, которому очень хотелось уступить. А когда до него наконец дошло, что она имела ввиду, он снова повернулся к ней, подпер голову кулаком и, хитро прищурив глаза, задал встречный вопрос, который не давал ему покоя ещё с самого Обряда. — А почему ты сама вызвалась стать Невестой? Резко посмотрев на него огромными, бледно-голубыми глазами, полными смущения и лёгкого испуга, она вспыхнула с новой силой и красная, как мак, тут же отвела взгляд, не осмеливаясь больше взглянуть на него. — Я… я… — начала она, привычно запинаясь, совершенно не зная как ответить на его вопрос и от того путаясь даже в мыслях, не то что в словах. — Я п-подумала, что… что т-так будет л-лучше… д-для в-всех… — Пошла на жертву, значит, — констатировал он, когда она пристыжено замолчала, во второй раз ложась на спину. — Очень на тебя похоже, — добавил, закрывая глаза. Его ничуть не удивили её слова. Он и сам уже это понял, но уж очень хотелось ее подразнить, посмотреть, как она отреагирует и в отместку (чего уж греха таить), смутить за то, что она смутила его. Хоть он и не подал виду, но когда осознал её вопрос, то его сердце так и скакнуло к горлу и, чего уж он никак не ожидал от себя, даже немного покраснел. Когда ж такое в последний раз было-то, интересно… Настолько давно, что он уже и не помнит. — Т-ты… — услышал он её тонкий от волнения голосок и открыл глаза, — н-не ответил н-на в-вопрос… В третий раз повернувшись к ней и подперев голову кулаком, только на этот раз вынув травинку изо рта, он переспросил, намеренно растягивая слова и сам момент: — Не ответил на вопрос? — Н… Нет… — она все еще не осмеливалась посмотреть на него, уткнувшись взглядом в землю, будто бы приклеенная. — Ты правда хочешь услышать ответ? — продолжал он тянуть момент, глядя на неё с тем же хитрым прищуром. Надо же! А ему нравится её смущать, однако. — Д… Да… — на этот раз она все-таки взглянула на него, не то бледная, не то красная от смущения и испуга. — Потому что ты мне понравилась, — ответил он просто, наверняка ошарашив её, и краем глаза заметил, как она вздрогнула. Действительно ошарашил. Ну и пусть. Зато она будет знать, как он к ней относится, и будет настраиваться именно на такие отношения. Хотя он уже и раньше ясно дал ей это понять. Главное, чтобы он не поторопился с признаниями-то… А то вдруг спугнет ещё… мало ли… Покосившись на неё, он невольно ощутил подступающий страх и волнение вскоре завладело и им самим. Пытаясь не то подавить их, не то что-то еще, он снова заговорил, сам не совсем понимая, о чем вообще толкует. — Мы всегда выбираем себе Невест. Знаешь, мы ведь тоже придирчивы и нам не всё равно, кто даст нам Сына. То одна не нравится, то другая… Но иногда получается так, что не нравится вообще никто, но выбирать-то надо… Особенно, когда время приходит… — тут он усмехнулся, вспомнив кое-что. — А иногда бывает так, что выбираешь не ты, а тебя. Так с моим братом было, — его губы тронула теплая улыбка. — Вот уж он не ожидал!.. А я-то был как удивлен… — Постой, — донесся до него через вихрь воспоминаний её удивленный голос. — У тебя есть брат? Он взглянул на неё, немного потерянный для реальности и вскоре до него дошло, о чем он ей тут нарассказывал и чуть было не дорассказал. — Да… — начал он осторожно, искоса наблюдая за ней, пытаясь по лицу прочесть не выдал ли он что-то, что не должно касаться её ушей и судорожно перебирая в воспоминаниях свои слова, ища в них то, чего ему говорить не следовало. Но к его большущему счастью, ничего лишнего в сказанном не было, так что он мог со спокойной душой расслабиться и перевести дух. — А… Ты… — она явно была растерянна и никак не ожидала, что у него тоже есть родственники, — не говорил мне о нем… — Прости, не было возможности… — легко подхватил он, окончательно успокаиваясь. — Но я расскажу, если тебе интересно. И познакомлю даже… в своё время… если хочешь. Хочешь? — Д-да… — Ну, до знакомства пока рано, так что я только расскажу тебе о нём, но однажды обязательно познакомлю. Обещаю. А сейчас, слушай… И он начал свой рассказ, на ходу отбирая необходимое, самое лучшее и безопасное из их совместного прошлого и отсеивая всё то, чего ей знать было пока не нужно. Он рассказал о тех временах, когда Оган был еще совсем ребенком, о том, как они жили после того, как покинули родной край, и о том, как они потом разошлись на долгих тринадцать лет, и что стало тому причиной; он рассказал так же и о его встрече с Яриной, хоть и не был уверен, что поступает правильно, так близко подпуская её к зыбкой территории, на которой может легко провалиться сам и утянуть её; рассказал о том, как их свела судьба и что упрямая Невеста, любящая докапываться до правды, сама того не ведая, свела их пути вместе, по нелепой случайности призвав дракона, навсегда изменив этим свою и его жизнь… А пока рассказывал, ловко избегая опасных тем и почти без усилий укрывая страшные знания, даже сам удивляясь тому, как легко ему это удается, невольно вспомнил тот самый день, когда впервые познакомился с родным братом. И до сих пор, даже спустя столько лет и имея с Оганом вполне теплые, дружеские отношения, всё ещё не мог понять, что заставило его вернуться. Ведь он поклялся себе, что ноги и крыла его больше не будет в Долине. Никогда. Возможно, это было всего лишь любопытством… Или в нём взыграло человеческое начало… А может, ещё что-то… Но чем бы это ни было, он прилетел туда, нарушив собственноручно наложенную на себя клятву. И что же увидел? Маленького, насмерть перепуганного мальчонку, который постоянно плакал и звал папу, хоть и знал, что тот уже не прилетит, как и сам Азер, отчетливо почувствовавший его смерть… Даже тогда, Азеру ничто не мешало оставить его и просто улететь… Но он уже знал, что не сделает этого. Что-то остановило его тогда, не позволило так обойтись с родным по крови, но совершенно чужим по духу братом, и не дал ему прозябать в одиночестве, покинутого всеми… Вместо этого он забрал его с собой, в людские города и поселения, решив, что так ему будет лучше и что жизнь среди людей многому его научит. Но на самом деле он просто не знал, как о нем позаботиться, и боялся, что не справится с возложенным на себя обязательством. Будучи свободным и вольным как ветер, он совершенно этого не умел. Заботиться, воспитывать, ухаживать… Как это вообще делается? Он привык быть один и до той поры его это абсолютно устраивало. Он даже не задумывался о чем-то подобном и столь ответственном, как растить младшего брата, едва ли не сына. А ведь со стороны так оно и выглядело. Но на прошествии лет, когда младший брат, принятый им сначала с неохотой, а из какого-то чуждого ему чувства долга, взявшегося просто из ниоткуда, стал самым родным в мире человеком и по крови и по духу, он ничуть не пожалел, что пошел на такой рисковый шаг, хотя тогда ему и пришлось отказаться от собственной свободы и делать то, чего не делал никогда раньше. Теперь же их отношения, хоть и странные на первый взгляд, а с его стороны наверняка кажущиеся еще и отчуждёнными и холодными, были крепкими и доверительными. Как и должны быть у братьев. Они были разными, совершенно непохожими, кроме, разве что внешности, но это не помешало им найти общий язык и быть снисходительными, понимающими чувства и жизненные пути друг друга, не критикуя, не осуждая и не пытаясь переделать себя ради другого, просто принимая такими, какие они есть. Да, у них замечательные отношения. И тринадцать лет разлуки ничуть не испортили их. Он только об одном жалел. Что не был рядом тогда, когда был нужен брату больше всего, и дал ему переступить черту, которую тот переступать не хотел и не должен был. Но он опоздал, позволив своей страсти к полету завладеть собой и оставить брата одного, уверенный, что тот уже достаточно взрослый и за несколько дней с ним ничего не случится… В конце концов ему ведь было уже почти двести… Как же он ошибался тогда. И единственное, что он мог сделать в искупление своей вины — это помочь Огану свершить месть и примириться с сутью дракона, которую тот люто ненавидел. И надо отдать должное им обоим: они справились. Хотя и смогли окончательно положить конец тем зверствам, которые вытворял Горсеван, лишь тринадцать лет спустя. Единственное, что сейчас занимало Азера в этой истории — это сам Горсеван. А именно то, что он вдруг передумал убивать Ярину, почему-то решив оставить её при себе. А впрочем… Чего тут странного? По своей сути, Ярина — такая же самка, как и те драконицы, что жили до своей трагической гибели много сотен лет назад, а это говорит о том, что Горсеван, будучи самцом, как бы по-животному это не звучало, банально отреагировал на неё подобающе. Самец и самка. Продолжение рода. Инстинкт. Все просто. Азер уже давно закончил свой рассказ, а высоко в небе так же давно стояло полуденное солнце. Что-то он увлёкся воспоминаниями. Сколько же он так провалялся, вороша прошлое? Повернув голову, он встревоженно взглянул на Амэю, уверенный, что она не понимает его молчания, но не осмеливается нарушить его, и удивленно моргнул. Его ожидания не оправдались: она всего-навсего мирно посапывала рядышком, приложив кулачок к губам и свернувшись калачиком. Льняные волосы растрепались, расстелившись по земле и отдельными прядками закрывали лицо, чуть шевелясь от порывов прохладного ветра и мерного дыхания. Глядя на неё, такую хрупкую и поразительно женственную, он почувствовал прилив небывалой нежности. Протянув руку, осторожно убрал волосы с лица и улыбнулся, любуясь ею спящей. Спи спокойно, милая. Ничто не потревожит твой сон, пока я рядом. И заложив руки за голову, всё ещё улыбаясь, устремил взгляд вверх, наблюдая, как по бескрайнему голубому небосводу медленно плывут белоснежные облака.