Наследник Певерелл

Записаться у Анны Розье на «Боевую магию» и «Основы дуэлей» решились практически все слизеринцы, и в тот же вечер, когда на приветственном ужине директор Дамблдор объявил о принятии Патрика Мэйвезера на должность преподавателя, в гостиной Слизерина выстроилась целая очередь из учеников разного пола и возраста. Гарри, Драко, Крэбб, Гойл и прочие первокурсники, спустя два дня, получили уведомление о том, что их занятия будут проходить в воскресенье в 16:30, вместе с прочими записавшимися с других факультетов. Собравшуюся к назначенному времени у Большого Зала толпу, провели мимо входа в гостиную Рэйвенкло и доправили к неприметной (по уверениям орлят, которые никогда не замечали её) нише. В ней, в плотной тени, и находилась массивная дубовая дверь, перед которой на минуту задержал всех профессор Мэйвезер. - В Хогвартсе, почему-то, вместо обычной нумерации классов, введены названия. Мне это не нравится, но я человек небольшой, - раздалось несколько смешков - так что я могу изменить лишь то, с чем непосредственно имею дело. Позвольте представить Вам, класс номер 412! На двери возникли, будто бы в мгновение ока сотканные из чистого пламени, названные цифры, высотой с фут каждая, и тут же исчезли, оставив черный оплавленный след на вековом дереве, что смотрелось крайне необычно. «Дерево должно было выгореть, а не оплавиться будто металл», - мелькнуло в голове Поттера. Щелкнув, дверь отворилась, пропуская преподавателя и толпу первокурсников, восхищенно оглядывающих помещение. До потолка было метров десять, не меньше; до противоположного входа в эту идеально круглую комнату – порядка пятидесяти; к арене в центре, имевшей диаметр около двух десятков метров, опускались пять рядов длинных парт, разделённых наподобие двух четвертей сего круга; остальные две четверти были отчасти пустыми, а отчасти заняты длинным прямым столом и разделённой на две части высокой и длинной классной доской. Практически все вошедшие дети с удивлением разглядывали всё вокруг и негромко перешептывались, ведь эхо в помещении было очень сильным. Едва все расселись, как на арене появился сам Патрик Мэйвезер, в своей привычной серой мантии, а также ещё один мужчина, в одеянии того же цвета, но с глубоко надвинутым капюшоном, чьё лицо было не разглядеть за наколдованной непроглядной тьмой, царящей внутри капюшона. - Добро пожаловать на первое занятие факультатива «Основы дуэлей». На этих занятиях, под моим руководством вы все, как я надеюсь, сумеете овладеть хотя бы базовым искусством дуэлинга. Я надеюсь, что на моих занятиях вы сможете ощутить хотя бы каплю того удовольствия, увидеть хотя бы одну частичку той красоты, что я вижу в этом искусстве. Мой коллега из Отдела Тайн будет помогать мне в практической части занятий, но прежде – немного теории. Мужчина помолчал, окидывая взглядом собравшихся: школьники молчали, внимательно слушая. - Первое, что все вы должны для себя вынести из моего факультатива: дуэль – не равно магический бой. За спиной преподавателя в воздух взмыл кусочек мела, заколдованный его коллегой из Серых Плащей, и аккуратным почерком написал на доске «1.Дуэль ≠ бой». - Дуэль, как вы возможно знаете, она про манеры противников, стойки и равноценный в той или иной степени обмен ударами. Мистер… Финниган, если не ошибаюсь? Если то, что Вы вещаете своему товарищу – не уточнение или дополнение моих слов, то попрошу прекратить этот обмен информацией. В следующий раз я имею полное право списать с Вас баллы или наложить «Силенцио» на несколько минут. Пристыженный мальчик тут же затих. Гарри и Драко лишь обменялись понимающими взглядами: «Гриффиндор…» - А что же бой, спросите Вы? В бою цель одна – выжить. В бою нет грязных приёмов, нет дравшихся нечестно, а нередко нет и выигравших, ибо проиграли все. Дуэль в свою очередь, имеет целый список ограничений, которые должен знать всякий, кто собирается делать что-либо на дуэльном помосте. Итак… Кто скажет мне, сколько существует редакций Дуэльного Кодекса? Среди школьников не сразу, но спустя несколько секунд потянулись вверх примерно полтора десятка рук. Учитывая, что присутствующие были студентами от первого и до третьего курса, то это было довольно небольшое количество знающих. Среди прочих, руку вверх потянул и Драко, которого преподаватель всё же упомянул, хотя ответ и не спросил: - Мистер Нотт, мисс Эйприл, мистер Малфой – я знаю что вы трое принадлежите к чистокровным Родам, так что нет ничего удивительного, что вы знаете ответ на мой вопрос. Опускайте руки. Мистер Ланс, мистер Забини, мисс Клинвотер, мисс Хэйвуд, то же самое касается вас, а также господ Саусби, О’Рурк и МакРогена. Итого, насколько я вижу и знаю, оставшиеся четверо из вас – полукровки. Хорошо, мисс Кирсби, я попрошу у вас ответ через минутку. Мужчина прервался, подтянул к себе беспалочковой магией с преподавательского стола графин воды и стакан. Налил, отпил, возвратил предметы на место. Большинство учеников наблюдали за этой сценой с немым удивлением. - Я должен объяснить причину, почему мисс Кирсби всё ещё ожидает своей очереди ответить. За эту неловкую паузу она должна быть благодарна всем магглорожденным ученикам, присутствующим на этом занятии. Пожалуйста, дорогие студенты, у которых оба биологических родителя являются магглами, поднимите руки! Поднимайте, поднимайте, я не кусаюсь и не наказываю никого за их происхождение, - добавил он, видя, как несмело тянут руки вверх ученики. Последних оказалось больше двух десятков – точно количество Гарри опять не успел сосчитать, ведь профессор, видя, что новых поднятых рук не добавляется, произнёс: - А теперь опустите руки студенты первого курса. Итого вас осталось шестнадцать человек. Поднявшие руки заозирались – атмосфера становилась всё более напряженной. Спустя десяток секунд молчания, Мэйвезер всё же позволил опустить руки оставшимся, а затем добавил: - Всё что я произнесу дальше касается не только вас шестнадцати, НО именно для вас это особенно важно. У остальных студентов есть или родители или ещё какие-то взрослые, что донесут до них необходимую информацию, но ВЫ… Вы одиноки в магическом мире и некому будет удержать вас от совершения глупости. Я сделаю попытку. Всего одну попытку помочь вам, но если вы сами не захотите помочь себе, то я бессилен, - мужчина взял паузу, перевёл дыхание и продолжил, - Представьте себе ситуацию, что Вас, не как группу людей, а каждого отдельно, пригласили на аудиенцию к Её Величеству, да не куда-нибудь, а прямиком в Букингемский Дворец. Пойдёте ли Вы просто так, или предварительно изучите правила поведения во дворце? Прислушаетесь к советам придворных, или, фыркнув что Вам смеют указывать на нарушения этикета, пропустите всё мимо ушей? В зале нарастал гул, и он был совсем не одобрительным – студенты, которые понимали о чем идёт речь, явно выражали свой ответ. - Тихо! – хлопнул в ладоши маг, и дети замолчали, - Насколько я могу судить по тому, что слышал, все вы – сторонники этикета. Так ведь? Магглорожденные и даже некоторые полукровки активно закивали головами. - Отлично. Тогда вот вам всем мой совет. Получив в одиннадцать лет письмо-приглашение в Хогвартс, каждый из вас получил приглашение к Её Величеству. Но не к Елизавете Второй, да будут долгими годы её жизни, а к Её Величеству Магии. А потому изучите тщательно всё, что касается магических правил и законов. Не в последнюю очередь, среди книг по этой теме вам всем следует прочесть и все вариации Дуэльного Кодекса. Если вы последуете моему совету, то спасётесь от многих бед и подводных камней. Не несите свои порядки во «дворец» Магии, хотя бы до того, как изучите весь местный устав и узнаете почему правила установлены так, а не иначе. Да, быть может, многие традиции и правила выглядят, а то и вовсе являются устаревшими для обычного жителя маггловского мира, но многие из этих правил написаны кровью. Да и как бы ни устарели эти предписания, какими бы глупыми или варварскими они ни были, но имейте уважение к хозяевам дома. В конце концов, вы же не пытаетесь командовать фрейлинами, камердинером и прочими важными персонами в Букингемском дворце? Воцарилась тишина. Чистокровные «переваривали» небольшой камень в огород извечных традиций, в то время как магглорожденным пришлось смиряться с огромным валуном, брошенным в сторону их совести и ума. - Ладно, это не тема наших занятий. Я сделал попытку, но не мне решать, была ли она успешной или, хотя бы, услышанной. Мисс Кирсби, будьте любезны, дайте ответ, который я просил Вас придержать. Русоволосая невысокая девочка, явно первокурсница, встала с места и звонким, чистым голосом произнесла: - Профессор Мэйвезер, существует пять редакций Дуэльного Кодекса. - Отлично, мисс. Быть может Вы можете и назвать каждую из них? - Да, сэр. Первый Кодекс, он же Кодекс 1432го года. Кодекс 1596го года. Кодекс 1732го года. Французский Кодекс, или же Кодекс 1870го. И Кодекс 1955го года. - Спасибо, мисс Кирсби, отличный ответ. Пятнадцать баллов Рейвенкло. Два наиболее актуальных Кодекса используются чаще всего, а некоторые заклинания, которые разрешает Первый Кодекс, запрещены на территории Британии, и это необходимо знать. Тем временем присутствующий Серый Плащ на доске вывел «2. Дуэль – манеры. Бой – выживание» и «3. Пять Дуэльных Кодексов». Гарри всё пытался приглядеться к этому человеку с сокрытым лицом, но стоило сфокусировать взгляд, как глаза будто сами собой съезжали в сторону с его фигуры, не давая разобрать даже малейших деталей, кроме размера и цвета основного предмета верхней одежды. Было затруднительно даже понять, мужчина скрывается под заколдованной мантией, или женщина. Впрочем, именно эта деталь была не слишком важной. - Ну а теперь, я считаю, необходимо показать на практике различия обсуждаемых двух понятий. ДУЭЛЬ! – выкрикнул мужчина, и из пола, чуть в стороне от его ног, поднялся примерно на полметра каменный монолит. В длину этот своеобразный дуэльный помост имел порядка пятнадцати метров, в то время как его ширина едва ли достигала трёх. Серый Плащ тут же переместился на одну из оконечностей возвышения, в то время как Мэйвезер не спешил вступать на помост: - Мы с коллегой покажем вам как происходит дуэль двух равнозначных членов общества, повздоривших из-за не слишком важной вещи. Дуэль до первой крови, магическая и по Французскому Кодексу. Согласны, коллега? Вопрошаемый гиперболизировано кивнул, чтобы все уловили движение под капюшоном. - Боевой круг будет окружен магическим барьером такой мощи, чтобы ни одно из возможных применяемых заклинаний не достигло никого из этого зала. Конечно, барьер не защитит от Непростительных или заклинаний Высшей Магии любой направленности, но, во-первых, на дуэли, не говоря об исключительных случаях, и те и другие запрещены по всем кодексам, а во-вторых, я и мой ассистент попросту не желаем применять подобного уровня магию в дружеском спарринге. В общем и целом, на изучение тонкостей, стоек, а также минимального набора заклинаний для простейшей или чуть более продвинутой дуэли мы с вами и потратим следующие года, покуда те из вас, кто пожелают, явятся на предмет «боевая магия» законным образом, - мужчина чему-то усмехнулся, видимо кто-то пытался проникнуть на занятия старших не имея допуска, а затем продолжил, - Смотрите, запоминайте, если хотите, но самое главное – всё что вы увидите это уровень дуэлянта ВЫШЕ СРЕДНЕГО. Не став более ничего говорить, преподаватель шагнул на помост, воздух зазвенел в то же мгновение, а вокруг «боевого круга», и впрямь появился своеобразный купол. Если бы Гарри попросили сравнить купол с чем-либо виденным прежде, то он бы наверняка сказал: «Будто бы теплица-полусфера, но вместо стекла – полиэтиленовая плёнка с едва заметным синим отливом по краям». Тем временем, дуэлянты заняли позиции друг напротив друга, заняв, как позже стало понятно, довольно строго определённые места, стартовые позиции, которые находились на ровном расстоянии от каждой из ближайших трёх сторон помоста (полтора метра в три стороны, грубо говоря). Они поклонились друг другу, чуть качнув телами вперёд и кивнув, а затем приняли свои дуэльные стойки. Серый плащ, и эта стойка Гарри вспомнилась моментально, ведь он видел её ещё у Дурслей по телевизору, занял своеобразную позицию шаолинского монаха: вполоборота, выставив вперёд левую руку с открытой ладонью так, будто бы та должна была упереться в грудь приближающегося и не пропустить дальше, в то время как правая рука, которую по телевизору сжимали в кулак, была отведена назад и плотно прижата к телу чуть выше пояса, а вместо сжатого кулака, неизвестный волшебник чуть покачивал волшебной палочкой, достаточно вольно сжатой подушечками пальцев. Патрик Мэйвезер, вместе с тем, принял стойку фехтовальщика, став тоже вполоборота, но вперёд выставил правую руку, будто бы сейчас его палочка превратится в рапиру и он, если и не скрестит её в яростном клинче с врагом, то уж точно попытается нанести смертельный укол в шею; левая рука была заведена за спину и пальцы её были расслаблены, будто и не было сейчас никакой зарождающейся, пусть и показательной, но дуэли. Из центра дуэльного помоста, из малюсенькой черной точки, явно бывшей связанной с артефактом, вылетела зелёная искорка. Поднявшись вверх на примерно два метра, она, медленно, будто неторопливый осенний листок, кругами полетела вниз. Весь зал замер, внимательно следя за искоркой, что теряла свой яркий цвет, медленно превращаясь в салатовую, затем в изумрудную, малахитовую и, наконец, на подлёте к полу, ониксовую. Раздался хлопок, и все те, кто внимательно следил за падением искры, отпрянули назад – дуэлянты, явно увидевшие первыми знак начала схватки, обменялись первыми, яркими ударами. Насколько мог судить Гарри, преподаватель ударил красным лучом, предположительно Ступефая, в то время как от серого плаща пронесся к сопернику ослепительный болид молнии. Исходя из предположения, что не могли оба противника промазать, юноша решил, что они отвели удары друг друга иным путём и сделал себе заметку в памяти «узнать об иной защите от магии, кроме щитов и артефактов». Преподаватель плавно повёл палочкой сверху вниз, будто бы давая оппоненту шанс нанести первый удар, и тот, не мешкая, нанес удар каким-то серым магическим сгустком. Мэйвезер дёрнул в сторону рукой, подняв кончик палочки вверх, и сгусток исчез, с негромким треском ударив о барьер медового оттенка, который проявился лишь на мгновение и тут же исчез из видимого для глаз диапазона (Гарри знал об этом, ведь многие книги рассказывали о щитах, что могут поддерживаться заклинателем долгое время и быть невидимыми для постороннего, появляясь в реальном мире лишь в короткий миг соприкосновения атаки и защиты). Колдун, получив удар по щиту, не дал Поттеру времени проанализировать происходящее, ведь даже не думал о своём именитом студенте, тут же контратаковал, запустив в сторону Серого Плаща что-то зелёно-белое. Тот не остался в долгу, ведь, прикрывшись щитом, тут же из-за него атаковал быстролетящим куском льда, более походящим на сосульку. Лёд звякнул, разбиваясь о магию профессора, который тут же выпустил в оппонента три быстролетящих огненных шарика друг за другом. От одного неизвестный маг увернулся, от второго тоже, а вот третий шарик пришлось принимать на щит, ведь маг не успевал так изменить позицию своего тела, чтобы не поймать собой этот летящий кусочек плазмы. Очевидно Патрик Мэйвезер перехватил инициативу в схватке и вместо ожидания нового заклятия от Серого Плаща, стал посылать в того заклинания одно за другим: то большой шар воды пытался упасть Невыразимцу на голову, то молния мелькала совсем рядом с бесцветным плащом, а то совсем уж непонятные по своему действию заклинания мелькали в воздухе в виде лучей или небольших комет самых разных расцветок. К чести анонимного мага надо сказать, что держался тот достойно и дуэль затянулась: не имея возможности перейти в контрнаступление, Невыразимец уклонялся от ударов, принимал их на щиты, а то и вовсе огрызался одним-двумя заклинаниями, которые, впрочем, особо погоды не делали. Кроме того, этот маг всё так же держал приподнятой левую руку, и, пускай и использовал саму руку для удержания равновесия при особо сложных уклонениях, но, в общем и целом, не менял её положения. Ответ на вопрос «почему?» появился позже: преподаватель дуэльного искусства и боевой магии, видимо, устав от соперника затягивающего бой, сотворил какое-то заклинание, от которого в воздухе завис самый настоящий длинный лук, больше всего похожий на длинный лук франков; тренькнула тетива, свистнула стрела, перед рукой Серого Плаща проявилась светящаяся ярко-желтым светом руна; и в этой руне, в одном из её завитков, торчала стрела, что была, казалось, соткана из фиолетово-черного дыма. Раздался громкий скрежещущий звук, оглушивший, как оказалось, даже самого мага, использовавшего руну, и последняя погасла, а вместе с ней исчезла и стрела. Патрик Мэйвезер, явно более сильный дуэлянт нежели его помощник, отправил во врага несколько узких воздушных лезвий, пока тот не очухался от потери рунной защиты. Серый Плащ тут же перехватил палочку за кончик и протянул её ручкой вперёд – Гарри знал, что это означает признание поражения. Тем временем Невыразимец, чьи кисти скрывали белые перчатки, сунул левую руку на несколько сантиметров в непроглядный мрак под своим капюшоном, а затем вытащил и продемонстрировал всему залу, подняв руку над головой – на белой коже перчаток виднелась полоска стёртой с лица крови. Школьники восторженно выдохнули, дуэлянты сошли с помоста, купол пропал – очевидная победа профессора Мэйвезера. - Это была чисто магическая дуэль, но бывает и так, что бойцы трансфигурируют себе простые стальные клинки и переходят в ближний бой. Эта возможность также оговаривается как в общих дуэльных правилах, так и перед предстоящей дуэлью, ведь не все маги умеют фехтовать. Ну а теперь: «СРАЖЕНИЕ», - после последнего слова помост опустился, снова став с полом единым целым, - Сейчас мы покажем то, что называется в среде боевых магов «полный контакт без дистанций», то бишь сражение любым видом оружия и на любом расстоянии, как вплотную, так и с отдаления. Готов? – вопрос адресовался напарнику. Серый плащ снова гиперболизировано кивнул. - Тогда… Бой! Засверкал купол, в центре арены на мгновение вспыхнул огонёк, но никаких искр не последовало. В то же мгновение анонимный служитель Отдела Тайн, не сходя с места, сделал несколько пассов палочкой и послал в своего противника огненный шар, размером с голову оппонента. Профессор, в свою очередь, в первое мгновение сделал шаг в сторону, уходя с линии атаки вероятной молнии, а затем, увидев атаку, создал, проведя на уровне головы палочкой, водяную стену. Огонь соприкоснулся с водяной защитой и примерно четверть поля битвы закрыл туман, который начал очень быстро двигаться в сторону Серого Плаща. Тот сделал два паса кистью, и испаренная вода столкнулась со стеной холода, снова становясь жидкой и растекаясь по полу. Мэйвезер, продолжая смещаться влево от своего изначального положения, создал два заклинания, что разорвались маломощными взрывами на расстоянии полутора метров от противника. Невыразимец незамедлительно рухнул на пол, будто уходя от неведомого поражающего фактора, и, с положения лежа, сначала вызвал ярчайшую вспышку, которая, если бы не потемневший на мгновение щит, ослепила бы не только соперника, но и всех учеников. В следующее мгновение, в преподавателя полетел неизвестный луч лазурного цвета, от которого тот ушел в сторону, руководствуясь явно не глазами, временно утратившими работоспособность (Гарри сделал заметку в памяти «Видение магии без глаз возможно?»). Дабы выиграть время, мужчина применил заклинание и половину круга заволокло черным дымом, в то время как его противник поставил, по-видимому, какой-то щит, чтобы дым не занял и вторую половину. Серый Плащ напряженно ждал предсказуемой атаки из тумана, но Патрик Мэйвезер явно был хитрее: позади Невыразимца засверкали радужные переливы, а преподаватель, сбрасывая чары невидимости, нанес удар по затылку оппонента. Тот, словно подкошенный, рухнул на колени, чем Патрик тут же воспользовался, накидывая на шею Серого Плаща удавку и туго затягивая её. При этом мужчина упирался левой ногой между лопаток противника, лишая его всякой разумной возможности что-либо сделать руками, чья подвижность сильно ограничилась подобной позой тела. Не имея способа дотянуться до пола, Невыразимец похлопал ладонью себя по голове и выпустил палочку из ослабевших пальцев. Гарри что-то показалось неправильным в этой сцене, но он не спешил делиться своими догадками с Драко, увлеченно смотревшим на уже заканчивающееся представление. Как оказалось, вслух парень ничего не сказал зря, ведь мысли его текли в верном направлении: едва учитель убрал удавку с шеи своей «жертвы», как та тут же начала заваливаться на левую сторону; вряд ли более десяти человек смогли заметить как якобы «ослабевшее тело» рухнуло вниз, а затем завалилось влево, подхватывая правой рукой палочку; сверкнуло; будто в замедленной съемке Гарри увидел, как волна воздуха отбрасывает профессора, который, заметив чуть ранее угрозу, впечатывает сапог прямо в тьму под капюшоном. Мэйвезер ударился телом о барьер, в то время как Серый Плащ, отлетев, упал на бок. Из темноты, закрывавшей его лицо, редкими каплями падала кровь. - Ты действовал нечестно, - хмыкнул мужчина, вставая. - Это первое, чему они должны научиться, - Невыразимец впервые подал голос за всё время, и он, голос, был не слишком громким, но, казалось, проникал под кожу своими металлическими нотками, заставляя нервно вздрагивать при каждом оброненном слове, - В бою хороший противник – мёртвый противник. А сдавшийся в любую секунду может ударить в спину. Это и отличает честнУю дуэль от обычной мясорубки магического боя. - Ты же знаешь, если бы не знак проигрыша, я бы довёл дело до конца, - Патрик подошел и протянул руку Серому Плащу, помогая встать. Студенты наблюдали за диалогом, сами не проронив ни слова. - Я – знаю. Они – нет. - Понятно. Нос сломан? – участливо поинтересовался Патрик. - Скорее в кашу превратился. Пойду сдаваться к нашим в медцентр, - впервые в безучастном доселе голосе послышались хоть какие-то эмоции. - Удачи. СРАЖЕНИЕ ОКОНЧЕНО, - щит, блеснув особенно ярко, исчез. Серый Плащ обошел доску, где всё ещё виднелись написанные им правила, и вышел через двери, что находились позади самой доски. - Как вы, наверное, поняли, это была достаточно реалистичная имитация боя. К тому же, мой коллега дал ценное указание, ведь и вправду, враг не будет вас жалеть. Враг, даже самый благородный аристократ, если он ваш пленник, может не побрезговать вонзить вам в спину кинжал, отравить вашу еду или питье, заколдовать вас, или ещё как-либо облегчить себе путь на волю. Об этом стоит помнить всегда! После дуэли, если оба участника в состоянии, они пожимают друг другу руки в знак примирения и окончания любой, даже самой минимально возможной вражды из-за повода дуэли. И потому я советую вам никогда не заканчивать дуэль, унижая врага, ломая его палочку либо делая что-либо ещё оскорбительное, ведь удар в спину – самое мелкое что может сделать человек, потерявший свою честь либо тот, чью честь сильно задели. Хороший враг, как выразился мой ассистент, это мёртвый враг. От себя же добавлю, что идеально, если врагом он станет лишь в последние мгновения своей жизни. Живые враги могут нанести вред вашему здоровью, знаете ли, - хохотнул мужчина. *** Пробуждение вышло резким и донельзя болезненным. Гарри молниеносно сел в постели, ощущая, как пульсирует болью его голова. В плечи тут же уперлись сильные руки, прижимающие спину мальчика обратно к кровати. - Лежи, Гарри, и не дёргайся. Ничего хорошего сейчас из твоих рывков не выйдет. - Целитель Сметвик… - обреченно пробормотал Поттер. - Да, это я. И… Извини. Я обследовал тебя не полностью, когда была такая возможность. Не догадался проверить то, что считается практически незыблемым и ты за это поплатился. - Профессор… Ой, то есть целитель… - немного спутал слова Гарри, - Расскажите всё, пожалуйста. Только медленно, а то я будто под водой плыву и долго осознаю происходящее. - Да всё просто, Гарри, как в старом анекдоте: через пару лет пациент или будет нянчить внуков, или его прикопают, но оба варианта наш отдел устроят. Парень улыбнулся в ответ на широкую улыбку мастер-целителя. - Ты – своеобразная аномалия медицины, Гарри. Список твоих проблем, что обнаружились за время наблюдения, всё больше напоминает справочник «Атипичные расстройства здоровья» из раздела библиотеки для целителей. И я искренне надеюсь, что на ЭТОМ случае, твоя схожесть с названным справочником закончится. Искривление потоков ин-маны в структуре твоего разума… Это сложная вещь для объяснения, но я попытаюсь всё упростить. Ты наверняка читал книгу «Секреты мысли: копьё и щит». На её обложке щит нарисован круглым, наручным, но… Ладно. Понимаешь ли, Гарри, разум – это многослойная структура, имеющая свои, весьма условные, но органы. Улавливаешь ход мыслей? - Слабо, сэр, но вроде понимаю. - Хорошо. Копьё, из метафоры в названии книги, это про чтение чужих мыслей, называемое легилименцией. Щит, соответственно, его противоположность – окклюменция. Так вот, естественное копьё для легилименции среди магов-менталистов называют «щуп». А естественные барьеры сознания, не дающие считывать мысли человека просто так – «фундамент», ведь именно на этих барьерах и ставятся «щиты» окклюменции. Понимаешь? Гарри кивнул. - И щуп, и фундамент растут вместе с человеком, укрепляются. Поэтому прочитать взрослое сознание легиллименту гораздо сложнее – щиты прочнее даже без изучения ментальной магии. На упомянутый рост в течении всей жизни тратится определённая часть ин-маны, и, обычно, она разделяется поровну между обеими составляющими ума, о которых я говорил. - Но не в моём случае? - Именно, Гарри, - просиял Гиппократ Сметвик, - именно. Я предполагаю, что частичка Волдеморта, о которой я говорил когда-то, питалась именно ин-маной, поступающей на развитие «фундамента». Разум, инстинктивно чувствуя вторженца, всё время пытался что-то сделать, дабы не подпитывать его, что привело не только к значительным структурным изменениям потоков ин-маны в твоём разуме, но и к сильнейшему замедлению роста фундамента, и, в противовес, ударным темпам роста ментального щупа. В подобном положении есть и плюсы, и минусы, - поспешил добавить мужчина, видя глубокую задумчивость на лице мальчика. - Один из минусов – это? – Гарри повёл рукой, как бы указывая на происходящее и себя на больничной койке. - Отчасти, да. Плюсы в том, что ты можешь стать довольно сильным ментальным магом, благодаря парочке доброкачественных аномалий, которые я заметил. Минусы же – и легиллименция, и окклюменция. Изучение обеих дисциплин в рамках ментальной магии будут затруднены для тебя. Нормального пассивного щита на разуме не построить, не имея крепкого «фундамента». И, как я предполагаю, тебе совсем не удавались способы защиты из «Копьё и щит», я прав? - Да, сэр, - выдохнул тяжело Поттер и тут же спросил, - А что же с чтением чужих мыслей, сэр? Почему это должно быть сложно? - Потому, Гарри, что найти брешь в защите гораздо проще копьём, нежели своеобразной кувалдой. А даже если ты пробьёшь щит, то высока вероятность свести с ума человека, чья защита разрушена НАСТОЛЬКО мощным орудием. - Это… как-то странно, сэр, хоть и логично звучит, - озадаченно выдал мальчик. - Это магия. Она всегда немного странная и загадочная, но в то же время, логична и понятна, - улыбаясь, ответил мастер-целитель, - Однако, среди минусов также находится тот факт, что ты, рано или поздно, начнешь, если не ощущать эмоции людей, то уж точно будешь крайне четко ощущать, когда тебе лгут, а когда нет. Многие хотели бы себе такое умение, но, поверь на слово старому человеку, мир, где все говорят друг другу исключительно правду – страшный мир, а человек, который среди правды чувствует ложь и начинает считать правду обманом – глубоко несчастный человек. - Сэр… Подождите секунду, - Гарри замолчал, приложив правую руку к голове. - Болит? – тут же поинтересовался мужчина, подскакивая со стула, на котором успел снова усесться после возвращения мальчика в лежачее положение. - Да. И мысли… путаются… - с таким усилием произнёс мальчик, будто бы одновременно с этим он поднимал что-то тяжелее его собственного веса. - Расслабься, - тихим, успокаивающим тоном произнёс мастер-целитель, - Дай мыслям течь свободно. Отпусти их, пускай они сделают круг и в естественном порядке возвратятся к тебе. Не сжимай их, точно пружины. Не пытайся заставить рыб летать, а кошек – говорить, и пускай всё идёт так, как должно. Советы мистера Сметвика и впрямь помогли, так что спустя полминуты Гарри выпалил целую пачку вопросов: - Какие именно у меня аномалии? На что они влияют? Где я могу прочитать об этом? Как я могу стать сильным ментальным магом, если обе части менталистики будут даваться мне с трудом? Как мне защитить свои мысли, если я не могу создать правильный щит для их обороны? Что будет дальше с моими симптомами и выпадениями из реальности? Они продолжатся? Вы прежде сталкивались с такими проблемами как у меня, сэр? Что мне делать, сэр? Какие у меня шансы превратиться в человека-статую, замкнувшегося в собственном разуме? Гарри глубоко вдохнул, восстанавливая запас кислорода, и внимательно посмотрел на целителя, ошарашенного таким потоком вопросов. Тот, немного помедлив, начал отвечать: - Аномалии каждого человека уникальны и имеют разную силу от одного пациента к другому, так что их, аномалии то бишь, классифицируют по определённым свойствам. Список распознанных у тебя аномалий и наименования книг по теме я тебе напишу. Дальше, ментальная магия это не только и не столько чтение и защита мыслей, хоть они и крайне важны, но также ментал – это умение манипулировать ин-маной. Сюда относится как улучшение памяти разума, так и улучшение памяти тела, а также крайне широкий набор аналитических инструментов. Практически всё, что можно напрямую связать с разумом и, частично, самим мозгом, всё это можно улучшить именно при помощи ментальной магии. Что касается защиты мыслей, то оборона мыслей это не только щит, но и пресловутое копьё. Ведь если перехватить копьё «в две руки» и начать им размахивать, то враг вряд ли сможет приблизиться для нанесения удара. Особенно если «размахивать» умело и вдумчиво. Симптомы… Часть из них, как и часть аномалий можно убрать зельями, но с этим придется подождать, чтобы не вызвать сильнейшее отравление от смеси принимаемых зелий и тех, что я предпишу. Другие симптомы и аномалии можно исправить, или даже обернуть себе на пользу делая своеобразные упражнения для разума. Ну а с остальными, если таковые будут, можно будет попробовать что-то сделать летом, прибегнув к услугам кого-нибудь из ритуалистов. Сталкивался ли я прежде с такими проблемами? Нет. С подобными – да, но именно с таким набором – определённо нет. Что делать? – мастер-целитель позволил себе короткий смешок, - Лечиться, максимально придерживаясь моих будущих предписаний. Ну а шансы… К счастью, проблема была обнаружена на ранней или начале средней стадии, так что при полноценном лечении шанс прийти к худшему исходу близок к нулю. Гарри облегченно выдохнул, услышав последнее заявление. - Ещё одна важная вещь, Гарри, - произнёс мужчина, припомнив что-то, - Пока ты был без сознания это не слишком мешало, но сейчас… Я бы хотел, чтобы на время диагностики твоего разума, ты снимал тот защитный артефакт, что на тебе несомненно есть. - Откуда Вы…? – удивлённо взглянул на того Поттер, припоминая один из родовых артефактов. Небольшая серебряная клипса, которую он получил и тут же начал использовать, едва-едва став Главой Рода, не мешала мальчику, так что и вспоминал он о её существовании едва ли раз в месяц. «Как же давно и, вместе с тем, недавно это было…» - поразился Гарри. Точно так же не вспоминал он и о наличии Родового Перстня на пальце, хотя иногда ловил себя на том, что бессознательно крутит этот атрибут власти, отчего и без того тёплый металл становится почти обжигающим. - Довольно простая логика, на самом деле, - хмыкнул Гиппократ, заметив что мальчик вынырнул из глубин своих мыслей, - Естественный фундамент слаб, необходимых ритуалов ты не проходил при жизни родителей, ведь в таком возрасте их не проводят, и, по очевидным причинам, не проходил их у магглов. Что остается? Либо нечто совершенно невообразимое и глубоко магическое, либо банальный артефакт защиты, пускай и зачарованный дополнительно на неосязаемость. - Так просто… - закусил губу Гарри. - Нередко всё так и есть. И пускай логика не работает полноценно, когда мы говорим о магии, но это не значит, что большинство из происходящего можно уложить в рамки логики и догадаться до недостающих элементов паззла простейшей дедукцией. - Вы читали произведения сэра Артура Конан Дойля? – удивился мальчик. - Да. Как и многих других маггловских писателей – никогда не знаешь в какой книге на тебя снизойдёт озарение относительно чего-либо. К тому же, мне так часто рекомендовали его рассказы мои магглорожденные пациенты, что я решил прислушаться, и, к своему счастью, правильно сделал, что начал это читать. - Занятно… - Согласен. Но теперь к менее приятным новостям. Как видишь, - мужчина обвёл рукой окружающее пространство, - Ты снова в Больничном Крыле. Как минимум на пару дней. А значит… - Вы вызвали в школу миссис Тонкс, - догадался Гарри. - Да. Ещё одна новость, и, к тому же, крайне важная. Ты начинаешь меньше учиться, - парень вскинулся на такое заявление, но мужчина придержал того в положении лежа, и добавил, - Сейчас объясню, спокойно. Большие объемы поглощаемой тобою информации это хорошо, но! Они также означают, что ты вырабатываешь огромное количество ин-маны. Само по себе, это, опять таки, неплохо, но лишь в том случае, если ты в порядке. Сейчас, с немалым количеством аномалий в энергоструктурах по которым бежит ин-мана, с большой нагрузкой на разум и проблемами со здоровьем, ты лишь расшатываешь весьма и весьма неустойчивую лодку своего здоровья. И недалёк тот час, если ты не сможешь уменьшить эти шатания, конечно, когда эта лодка или треснет, или перевернётся. И тогда всё станет намного хуже. Вместо головных болей или мигреней может прийти инсульт. Вместо простых проблем со сном и магией, сильнейшая бессонница и хроническое магическое истощение. Подумай, Гарри, оно тебе надо? - Нет, сэр, - ответил мальчик и закусил губу, раздумывая над услышанным. - Рад, что ты меня услышал, - по-доброму улыбнулся Гиппократ Сметвик. *** В Больничном Крыле пришлось провести не два дня, как надеялся Гарри, а целых пять. Дважды в день приходил мастер-целитель для диагностики состояния мальчика, и уходил, корректируя старые, или оставляя новые указания для своего пациента. Несмотря на то, что учиться Гарри и впрямь стал меньше, время, которое он проводил за книгами сократилось едва ли на час в сутки – порекомендованные и присланные Гиппократом книги по различным аспектам, проблемам, аномалиям и практикам менталистики, требовали вдумчивого и внимательного прочтения с конспектированием особенно важных моментов и упражнений. Также Гарри получил специальное зелье, которое он пил каждое утро и которое облегчало или сводило на нет большинство симптомов. Однако, по уверениям Сметвика, это была лишь временная мера и для постоянного эффекта понадобится целый комплекс целительских мероприятий, куда помимо чар и упражнений, к несчастью, входят два очень сильных зелья, принимать которые сейчас было нельзя. Отдельным пунктом происходящего стали визиты друзей, знакомых и близких, а также, однажды, даже незнакомых людей. Вечером того же дня, когда Гарри пришел в себя, его навестило всё семейство Тонкс, включая Нимфадору, которая пыталась даже извиниться за то, что ушла в подготовку к ПАУК-у и не заметила состояния своего младшего названного брата. Поттер заверил её и прочих присутствующих, что никакой вины нет и не стоит извиняться. К счастью, сей инцидент оказался на этом исчерпан. Что касается миссис Тонкс и её мужа, то те пытались всячески подбодрить Гарри и даже принесли ему фруктов и сладостей, как магических, так и произведенных в маггловском мире (Поттер явно заметил название известной фирмы шоколадных батончиков на одной из коробочек с угощениями). Кроме того, Андромеда достала из сумочки, явно имевшей магически увеличенную вместимость, тройку книг. - Маггловские авторы, - пожимая плечами и будто бы извиняясь произнесла она, - Когда голова начнет опухать от литературы по практике и теории магии, будет чем сменить мысли на более приземлённые. Гарри тогда поблагодарил женщину. Ему было сложно назвать её даже приёмной матерью, но, пожалуй, среди всех прочих людей, именно Андромеда Тонкс тоньше всего ощущала его настроения и была способна понять в каком направлении текут его мысли. Юный Поттер и впрямь неоднократно задумывался о многовекторном чтении, чтобы снизить потоковую нагрузку на разум и память, но лишь миссис Тонкс, а чуть позже и выкладки именитого ментального мага в одной из полученных книг, заставили парня поверить в жизнеспособность подобного подхода. На третий день пребывания мальчика в Больничном Крыле слизеринцы, явно не желая быть похожими на гриффиндорцев и вваливаться всем факультетом, прислали делегацию «сочувствующих» в виде Анны Розье, её брата и, видимо желая чтобы Гарри увидел своих одногодок, Теодора Нотта и Дафны Гринграсс. Удивительно, но более разговорчивыми оказались всё же двое Розье, в то время как Теодор и Дафна просто сказали пару фраз, после чего сидели на соседних кроватях молча, до того момента, как мадам Помфри прогнала всех посетителей. Каждый из преподавателей, что вели какой-либо предмет у первокурсников, кроме профессора Мэйвезера естественно, отметился у Гарри: большинство под предлогом того, чтобы вручить юноше конспекты; профессор Снейп – чтобы узнать ощущения мальчика после того самого снадобья; профессор Квиррелл, заикаясь, посоветовал мальчику охлаждать голову несколько раз на протяжении дня, чтобы снизить риски кровоизлияния в мозг; ну а профессор Флитвик не принёс конспектов, ведь юный Поттер сильно опережал программу, но принёс двухфутовый пергамент с названиями заклинаний и попросил поставить галочки возле тех из них, которые мальчик уже знал и хотя бы три раза успешно использовал. Хагрид прислал письмо, извиняясь что не может прийти – у фестралов только родились жеребята, так что работы у лесничего был непочатый край. Однако, одним из самых важных визитов, которые произошли в те дни, Гарри искренне считал пришествие профессора Дамблдора, который, в привычной для себя чудаковатой мантии, однажды появился на пороге Больничного Крыла. *** - Профессор Дамблдор! – послышалось удивлённое восклицание мадам Помфри со стороны входа. - Доброго дня, Поппи! Сегодня чудесная погода, не находите? – вопросил невидимый, с местоположения Гарри, директор. - Согласна, - растеряно ответила женщина, - Но что Вы..? – она не смогла подобрать необходимую фразу, так что просто умолкла на середине предложения, оставляя собеседнику понимать, о чем именно она вопрошала. - Я к мистеру Поттеру. Думаю, что ненадолго, - успокаивающим тоном заверил мужчина. - Конечно, проходите, - Гарри мог четко представить, как та кивает; дальше послышалось бормотание, - Ходят и ходят. Что за хоровод вокруг мальчика? Несколько тихих шагов, и вот боковая ширма уже не закрывает от юноши высокую фигуру в лиловом со звёздами балахоне. - Здравствуй, Гарри, - говорит директор Хогвартса; колокольчики в его бороде чуть слышно звякают при каждом слове, - Ты не против если я присяду? Гарри, который, по настоянию мадам Помфри находится в полулежачем состоянии поверх застеленной кровати, кивает: - Да, конечно. - Хорошо, - директор достаёт свою палочку и делает ею замысловатое движение, похожее на пятиконечную звезду, опоясанную восьмёркой. Невербальная трансфигурация, которой воспользовался Дамблдор, тут же создаёт прямо из воздуха деревянное кресло с высокой резной спинкой, но не это, запредельное в данный момент для Поттера, притягивает его внимание. Взгляд изумрудных глаз прикован к волшебной палочке директора с такими знакомыми узелками. Не мешкая ни секунды, мальчик спрашивает: - Директор, прошу прощения если вопрос неприличен, но… - он на мгновение заминается, любопытство и воспитание борются в нём, пытаясь прийти к хоть какому-то шаткому равновесию, - Древесина вашей палочки — это бузина? Гарри вытащил свою палочку, показывая точно такие же узелки, как и те, что были на палочке Альбуса Дамблдора. Старый колдун улыбнулся, как показалось Поттеру, несколько растерянно, но ответил: - Да, мальчик мой, это бузина. И, предвосхищая твой следующий вопрос, нет, внутри не перо Фоукса. Эту палочку сделали задолго до того, как я познакомился с этим чудесным фениксом. - Понятно, - кивнул юноша, мгновенно становясь серьёзным, - чем обязан Вашему визиту? Наверняка у Вас хватает различных обязанностей и без одного ученика с проблемным здоровьем. - Не могу отрицать этот факт. Впрочем, я чувствую вину за те травмы, что приключились с тобой в детстве и потому считаю необходимым лично отслеживать каждый случай, когда твоё самочувствие ухудшается. Как минимум я мог бы помочь своими связями: например, если был бы нужен мастеровитый зельевар или алхимик, я мог бы попросить знакомого человека; также я мог бы заказать через друзей редкий и дорогостоящий ингредиент, для всё того же зелья. «А заодно держишь руку на моём пульсе и знаешь куда бить в случае чего» - оскалилась мыслью какая-то маленькая, но особенно параноидальная часть мозга. - Мне импонирует Ваша забота, сэр, но узнать о необходимом мне лечении Вы вполне можете у целителя Сметвика, послав письмо совой, и не утруждаясь личным визитом, так что я снова возвращаюсь к тому самому вопросу… - Мне стала известна природа твоего недуга, Гарри. Я и сам владею магией разума, так что могу помочь многими способами, вплоть до того, чтобы взять тебя в личные ученики, - хитро прищурившись, улыбнулся старик. «И будешь заходить мне в голову как к себе домой, ага. Только такого «визитёра» не хватает мне в голове, чтобы все знания Рода выдать. Нет, дорогой директор, какие бы заслуги ни были в прошлом, но поступки по отношению ко мне, и поступки для мира во всём мире – разные вещи. Так что ни за какие коврижки!» Увидев, как насторожился его собеседник, Альбус тут же заверил: - Но если ты не желаешь этого, я не буду давить. Просто знай, что у тебя есть такая возможность, на случай если ты утратишь веру в свои силы и не сможешь справиться со всеми тонкостями нелёгкого искусства менталистики, - выпаленные скороговоркой слова заставили колдуна облегченно перевести дух, чему способствовало и постепенное исчезновение напряженности из взгляда и позы Гарри, - Что же касается моей помощи без прямого ученичества, то я могу посоветовать тебе несколько книг. Также, лично от себя, добавлю, что когда я столкнулся с проблемой, похожей твоей, то мне больше прочих помог совет, который многие авторы считают логичным, но ненаучным, а следовательно – бесполезным. Вынужден признать, что советуемый мною метод ритуализации повседневности не панацея и имеет целый ряд минусов, но чтобы снять особо острый кризис или облегчить мигрени помогает лучше многих прочих. - Простите, сэр, но в чём он состоит? – неуверенно переспросил Гарри. Директор вещал с такой уверенностью, с таким торжеством, что Поттер закономерно опасался того факта, что он банально прослушал всю суть предлагаемого решения. В свою очередь, Альбус Дамблдор, услышав вопрос, сделал неясный жест левой рукой, будто хотел шлепнуть себя по лбу, но оборвал это намерение в самом начале пути руки вверх. - Суть, если не задумываться, весьма проста, мой мальчик… Гарри едва ли не скрипнул зубами, но внешне виду не подал: «Что-то я не помню, в какой это момент я разрешил ему обращаться ко мне на «ты», и в какой момент появилось это фамильярное «мой мальчик». Едва ли это меняет что-то по факту, но каждый раз, когда он это произносит, мне будто ледяшку за шиворот опускают» - Ритуализация одного из процессов, которые ты можешь делать каждый день, и во время которых тебе нет необходимости думать о чем-либо насущном или важном. Так, для меня в своё время этим ритуалом стал утренний подбор одежды, её тщательный осмотр, чистка и глажка при необходимости. Никаких мыслей о кипах бумаг, ждущих на столе; никаких сложных решений относительно жизнедеятельности школы – только я и мои мантии. Кстати, если ты когда-либо столкнёшься с неразрешимой проблемой относительно стиля или фасона своей одежды для какого-либо важного мероприятия – можешь обращаться ко мне за помощью. Я считаю себя достаточно осведомленным в этом вопросе человеком. Гарри улыбнулся словам директора – его искренне позабавила эта своеобразная самореклама. Впрочем, в этих заявлениях чувствовался некий подвох: наверняка к персоне директора приковано внимание великого множества самых разнообразных волшебников; а значит и образ, важной частью которого является повседневный гардероб это тщательно проработанная совокупность различных факторов. Из этого выходит, что не может директор одевать то «что первое из шкафа выпадет». С другой стороны, быть может за многие годы Альбус Дамблдор настолько сжился с этой частью своего «я», что утренний подбор костюма – действительно медитативное и расслабляющее действие, которое можно проводить, не вдумываясь в мелкие детали. - Мой гардероб не столь обширен как Ваш, директор, - ответил Гарри, всё так же улыбаясь, и шутливо отвечая, - так что боюсь именно этот подход мне не подойдёт. Не могли бы Вы назвать ещё несколько вариантов этой ритуализации? - Конечно, конечно. Я, похоже, слишком углубился в частности. Что касается примеров то… Можно, например, ежедневно расчесывать волосы, не задумываясь о происходящем; можно протирать специальными составами волшебную палочку, чтобы она оставалась всегда чистой и её древесина не рисковала пересохнуть и потрескаться от времени; можно делать практически всё что угодно, лишь бы эта деятельность требовала участия тела в гораздо большей степени нежели разум. Так, один мой знакомый алхимик внезапно воспылал любовью к новомодным кубикам Рубика, и может собирать и разбирать их как напряженно обдумывая что-либо, так и не задумываясь и просто делая это ради удовольствия. Уж на что меня называют чудаком, но таких чудес мне не понять, - хмыкнул директор. Взглянув на часы на худом запястье, Альбус Дамблдор, не стал более затягивать с беседой, но и не свернул её в спешке: - Надеюсь, теперь ты уловил суть того, о чем я говорю? - Да, директор. Хотелось бы только уточнить один момент: разве эта ритуализация даст не тот же самый эффект, что и медитативные практики? Я не слишком сведущ ни в том, ни в другом, но мне кажется что есть в этом определённое сходство. - Ты прав! – хлопнул мужчина в ладоши, - Ты прав, мой мальчик – есть немало схожих черт у двух названных тобою явлений, однако, как и всегда, разница в несколько странностей и чудес сильно меняет всю картину. Во-первых, правильная медитация — это тот навык, который сложно освоить по учебнику или книжному пособию, в то время как бездумная вовлеченность в процесс нередко проявляется у всех из нас. Ну а во-вторых, успокоение разума, ключевой момент для интересующей нас медитации, требует немалых волевых усилий. Порой это просто морально сложно сделать, а порой ситуация становится столь напряженной, что успокоиться в достаточной степени попросту невозможно. Профессор Дамблдор умолк, давая Гарри время на осознание. Тот молчал довольно долго, так что директор решился добавить: - Впрочем, может случиться и такое, что медитативные практики в освоении будут много легче для тебя, нежели ежедневно повторяющийся монотонный процесс, - улыбка сошла с лица мага, и он, уже более серьёзным голосом добавил, - Помни, что многие процессы в магическом мире значимы не только и не столько сами по себе, как они приобретают свою значимость и влияние благодаря твоему личному отношению к этим процессам. Начнешь думать о своём состоянии как о проблеме, и вскоре и впрямь увидишь немало проблем, но если отыскать светлые стороны, то можно во всём найти пользу для себя и извлечь хоть бы и малую, но выгоду. - Спасибо, директор, - чуть заторможенно кивнул Поттер, отвечая на свалившийся на него поток информации. - Не за что. До свидания, Гарри, - произнёс, развоплощая свой стул Дамблдор. - До свидания, - в ответ кивнул ему юноша. *** - Чудесный день, не правда ли, мистер Сметвик? – заданный жизнерадостным тоном, вопрос преподавателя ЗОТИ, произнесённый в полный голос, был первым, что услышал Гарри после пробуждения. - Правда, - вполголоса ответил ему вопрошаемый. Утро шестого дня начиналось неожиданно. По настоянию мастер-целителя, на время восстановления своего здоровья Гарри сменил свой график, отдавая, пускай и нехотя, полноценных девять часов стране сновидений. Когда встроенный будильник поднимал мальчика раньше заката, он попросту посещал уборную, чтобы едва-едва тёплой водой обмыть лицо и шею; после чего возвращался кровать, где продолжал крепко спать вплоть до того момента, когда мадам Помфри или сам Гиппократ Сметвик не пробуждали его ото сна. - Тихо вы… - послышался чуть возмущенный женский голос. Гарри напрягся – голос явно не принадлежал штатной колдомедичке Хогвартса. Парой мгновений спустя, всё ещё пробуждающийся мозг мальчика смог найти совпадение интонации с уже слышанной прежде: похоже, Андромеда Тонкс снова в Хогвартсе. «Интересно бы знать зачем?» - подумал Поттер. - Бессмысленно, - ровным голосом ответил мастер-целитель, - Гарри уже услышал и проснулся. Эх… Послышался скрип отодвигаемых стульев. Поттер полностью открыл глаза, что прежде были сильно прищуренными из-за яркого солнечного света, заливавшего комнату. Представшая перед глазами картина лишь подтвердила предположения, что Гарри сделал не открывая глаз: парой мгновений ранее все трое сидели в креслах; пили не то чай, не то кофе; и наслаждались уже опостылевшим Поттеру видом на большой луг, возле замка, чья пологая поверхность спускалась к одной из чащоб Запретного Леса. - Доброе утро, - выпалил юноша прежде, чем взрослые успели сказать ему хоть слово, и тут же спросил, - О том, что я не сплю Вас оповестило диагностическое заклинание длительного действия, целитель Сметвик? - Доброе, Гарри, - ответил глава клиники св.Мунго,- Да, но если тебе хочется узнать какое именно, то скажу сразу, что его не было в тех книгах, которые ты читал в моей лечебнице. - Понятно, - искорки любопытства исчезли из глаз мальчика, - Что привело вас всех сюда? Да ещё и… - быстрый взгляд на запьястье, - в восемь тридцать утра. Довольно рано для обычного посещения. - Привет, Гарри, - кивнула Андромеда, начиная объяснять ситуацию, - Педсовет Хогвартса, а также целитель Сметвик приняли решение о необходимости и безопасности твоего возвращения к привычным занятиям. Это известная всем часть происходящего. Ну а неизвестная состоит в том, что для твоего излечения необходима активная практика ментальной магии, с самостоятельной правкой структурных искажений потоков ментальной энергии в твоём разуме, - эти предложения она произнесла таким тоном, будто повторяя выученный наизусть стих, а затем устало и недовольно добавила, - Если бы не клятвенные заверения целителя Сметвика в необходимости и полной законности этого метода, я бы с десяток раз проверила нет ли в этом тёмной магии… Последняя часть её короткого монолога была какой-то чуждой, непохожей на обычную жизнерадостность и открытость новым увлечениям, присущие миссис Тонкс. Однако времени задумываться не было и Гарри просто отложил мысли об этой странности «на потом». - Судя по необычному составу собравшихся, смею предположить, что целитель Сметвик, пускай и имеет способности к Магии Разума, но по какой-то причине не имеет возможности обучать меня. Из этого становится очевидно, что моим учителем в этом вопросе будет либо профессор Мэйвезер, либо один из его коллег – иначе профессора здесь бы не было. Я прав? - Определённо не дурак, - хмыкнул преподаватель дуэльного мастерства, - Да, всё так. Такой шаг требует заключения договора об обучении, который, в свою очередь, не может быть подписан без твоего опекуна. - Сгодилась бы подпись и Теда Тонкса, но он прямо сейчас ассистирует моему ученику, - добавил ремарку от себя целитель Сметвик. - Если Вы, мистер Сметвик, и Вы, миссис Тонкс, даёте свои рекомендации относительно профессора Мэйвезера, то мне нечего возразить... *** Контракт был подписан. Трёхфутовый пергамент, где крупным шрифтом было вписано лишь «Договор ученик-учитель» и подписи всех заинтересованных, был своеобразным юридическим кошмаром, для всякого, кто захотел бы нарушить его и не получить наказания. В договоре обуславливалось всё от и до: необходимая регулярность занятий и форс-мажорные обстоятельства, которые могут нарушать график обучения; заклинания, которые могут быть применены, а также те, которые использовать нельзя ни в коем разе; оговаривалась ответственность учителя за здоровье ученика, в том числе мера допустимого вреда здоровью ученика в рамках процесса учебы; приоритетность первой помощи; размер заработной платы преподавателя за каждый учебный час и премирование в случае быстрого прогресса ученика; а также великое множество других вещей. По сути, это был не только юридически важный документ, но и магический контракт, четко очерчивающий наказание за любое отступление преподавателя от прописанных норм. Обязательства же со стороны Гарри были минимальны и расплывчаты: посещать занятия в рамках договорённостей; прилежно исполнять задания; читать рекомендованную литературу; выполнять всё вышеназванное исключительно в том случае, если это не угрожает чести, жизни, а также происходит не в ущерб здоровью. «Зачем подписывать столь странный контракт? В чём выгода профессора помимо денег?» - эти два вопроса беспокоили сознание мальчика с того самого момента, как он полностью ознакомился с текстом. Впрочем, никто из взрослых ясных ответов на наводящие вопросы давать не спешил, а спросить в открытую было бы по меньшей мере невоспитанно. *** Прошло больше месяца с памятного посещения Больничного Крыла. Апрель катился к своему закату, готовясь передать своё место маю. Северные широты Шотландии сильно влияли на окружающую среду, в том числе и температуру, так что зеленеющая тут и там трава всё ещё была какой-то вялой, а деревья в Запретном Лесу покрывались весенней зеленью листьев с какой-то неохотой. Большинство учеников Хогвартса в это время переживали лишь о двух вещах: финальном матче Слизерин против Рэйвенкло, на котором должно было решиться, уйдёт по очкам Кубок Школы в этом году Гриффиндору или, собственно, Слизерину; а также о годовых экзаменах, которые вроде бы были не слишком близко, но и не настолько далеко, чтобы совсем уж махнуть рукой. Конечно же, вся эта суета мало задевала Гарри, хоть и перекликалась с теми вещами, которые действительно волновали его: учеба; помощь приятелям; занятия ментальной магией; дополнительные занятия с профессором Флитвиком; и, как бы Поттеру ни хотелось это отрицать, но, общественное мнение. Даже спустя месяц школьники всё ещё обсуждали происходящее с Мальчиком-Который-Выжил, и в этих обсуждениях все ученики так или иначе разделились на три различных категории. Первая группа – приверженцы Золотого Мальчика, как его называли за глаза некоторые старшекурсники. Это объединение в различных спорах и ссорах доказывало свою правоту и защищало Гарри. Их оппоненты, вторая группа, кто спокойно, а кто почти что фанатично, заявляли о том, что Поттер – не нормальный человек, ему самое место на Слизерине, а лучше вообще – вне Хогвартса. Ну а третья группа, куда входили, в большинстве своём разного рода пофигисты и студенты, готовящиеся к С.О.В. и П.А.У.К, просто не принимали в происходящем участия. Аргументы, методы и разговоры у первых двух сообществ были разные, но объединяло их желание как-либо посмеяться над происходящим. Драко, Грегори, да и ещё несколько слизеринцев, в том числе и Лиам Розье, за всё это время по несколько раз шутили о том, что Гарри встать утром не может без очередного посещения Больничного Крыла и визита целителя, но шутки эти в общей своей массе были беззлобными и сам мальчик посмеивался, когда кто-то придумывал особо изящную или необычную формулировку. С другой стороны, гриффиндорцы, среди которых был изрядно попортивший нервы Малфою и Поттеру Уизли-младший, а также такие личности как Кормак Маклагген, Анджелина Джонсон и Кэти Белл, злобно зубоскалили над здоровьем Мальчика-Который-Выжил. Больше всего запомнилась прочим фраза Маклаггена, оброненная во время одного из обедов, когда тот вместе с парой других «львят» зачем-то проходил между слизеринским и рейвенкловским столом: «Поттер читает так много, чтобы наконец узнать, чего там за болезней ему передала его грязнокровная мамаша». Если бы не Драко и Винсент, крепко прижавшие товарища к стулу, кто знает чем могло бы всё закончиться. Как оказалось, закончилось всё… справедливо. Ну или нет, в зависимости от точки зрения, ведь второкурсника Маклаггена нашли на следующее утро приклеенным к стене одного из коридоров. Следуя из рассказов парня, его кто-то оглушил в спину заклинанием, после чего плотно приклеил магией к стене так, чтобы его лицо упиралось во всё ту же стену. Самое интересное заключалось в том, что его, вдобавок, напоили слабым рвотным зельем, так что, когда профессор Снейп обнаружил бедолагу, тот уже около двух часов провёл стоя в луже собственной рвоты. В тот же день профессор Макгоннагал, совместно с деканом Слизерина вызвали на ковёр Поттера и Малфоя, как первых подозреваемых (всё же профессора не то слышали прежде, не то узнали, с кем в последнее время мог не сойтись Маклагген). Мальчики свою вину отрицали, и, поскольку никаких прямых доказательств действительно не было, то их отпустили, взамен вызвав близнецов Уизли. Эта парочка была давно известна своими шутками разной степени неприятности для тех, над кем пошутили; а также у этих двоих было весьма своеобразное понятие о справедливости и облике настоящего гриффиндорца. Чем закончился допрос весёлой парочки братьев, Гарри так и не узнал, но, судя по их оговоркам, эти двое также были непричастны и искренне благодарили неизвестного, который подарил им великое множество новых идей для шуток, основанных на примере Маклаггена. Кстати говоря, Фред и Джордж тоже пару раз шутили о здоровье Поттера, однако, в отличии от своего младшего братца, не переходили черту, лишь поддразнивая Гарри, но не задевая его. Разум Мальчика-Который-Выжил метался, перебирая эти мысли и вспоминая о всех проявлениях вялотекущего спора между двумя основными фракциями, как вдруг… - Гарри. Так дело не пойдёт, - возвратил того в реальность голос профессора Мэйвезера, - Ну не выходит у тебя углубиться в свои мысли настолько, чтобы войти во внутреннее пространство разума, я вижу это даже поверхностной легиллименцией. Этот метод просто не подходит тебе, с твоими аномалиями развития, понимаешь? – мужчина говорил мягко, но мальчика всё равно иной раз до дрожи пронимал его голос, - Не упрямься. Зелье два дня как пришло. Выпьешь его, я наложу заклинание, и ты погрузишься в сон, где и протопчешь первую дорожку к искомому уголку разума. Поттер взглянул на своего учителя и собеседника. Удивительно, но за последний месяц, этот невзрачный, на первый взгляд, маг, смог привлечь внимание и заполучить доверие мальчика, прежде воспринимавшего того как обычного преподавателя Хогвартса, не больше и не меньше. Патрик Мэйвезер был остроумен, не лишен любопытства, но также он был довольно компанейским, как для представителя самого тайного отдела Министерства Магии, человеком. Помогая Гарри с освоением практических азов ментальной магии, профессор неоднократно принимал у себя троицу лучших друзей мальчика – Драко, Грегори и Винсент делали домашнее задание сидя за партами всё того же кабинета 412, в то время как сам Поттер и его наставник располагались в мягких креслах возле преподавательского стола. - А почему Вы позволяете моим друзьям быть здесь? – спросил однажды Гарри, задавая этот вопрос, мучивший его уже более недели. - Потому что они – твои друзья, Гарри, - ответил Мэйвезер, - Или ты считаешь, что станет проще, если их здесь не будет? Тогда, так и быть, запрещу ребятам тут сидеть. - Нет, не надо, - покачал головой Гарри, - Всё в порядке. А почему Вы и ваш коллега помогаете им с практикой домашних заданий время от времени? Ответил, на удивление, Серый Плащ, прежде молчавший практически постоянно: - Мистер Поттер, у меня и Патрика по два часа уроков ежедневно. Кроме того, по два часа патрулирования днём и один раз в неделю – ночные обходы Хогвартса. Вы представляете, как порой бывает скучно тут находиться? Да и к тому же, помогая новичкам с созданием заклинаний можно увидеть какую-либо занятную ошибку, поймать за хвост вдохновение для собственного изобретения заклинаний, а иногда и чего-то ещё. Так и проходили дни. Три занятия в неделю, где Мэйвезер попеременно спрашивал теорию и пытался ввести Гарри разными способами во внутренний мир мальчика. Это было ключевым моментом и без этого ни о каких дальнейших подвижках и речи быть не могло. Друзья то и дело звякали или громыхали заклинаниями, пока Поттер морщил мозг, пытаясь ощутить нечто незнакомое, тщательно изученное сквозь призму книг, но так и непознанное на практике. Постоянное «выканье» профессора только сбивало с толку и замедляло обучение, так что Гарри и трое его друзей разрешили обоим Невыразимцам обращаться к ним на «ты». Конечно, Драко немного скривился, но не стал идти против товарищей и оставаться «мистером Малфоем» для взрослых колдунов. Ох скольких сил стоило Поттеру такое изменение сознания друга… - Эй, Гарри… - его довольно ощутимо тряс за плечо профессор. - Опять? – вымученно улыбнулся Поттер. - Опять… - тяжело выдохнул учитель, - Ты снова проваливаешься в свой разум и воспоминания. Необходимо поспешить с началом исправительных работ, чтобы выгадать ещё немного времени. За этот месяц «провалы внутрь», как окрестил это явление Драко, вначале исчезли, но затем возвратились практически в полном объеме, так что Гарри нередко выпадал из происходящего, а его окружение старалось как можно быстрее вывести мальчика из этого состояния. - Но я читал, что если пройти самостоятельно, то… - Если пройти самостоятельно, - перебил его профессор, - Если это удастся тебе, то это просто свидетельство более сильного внутреннего пространства разума. Никакого прямого усиления от того, что ты сквозь пот, кровь и слёзы туда пробьешься – не получишь. А вот времени может быть утеряно слишком много. - Давайте, профессор, - обреченно кивнул Гарри, - Вы правы. Больше нельзя терять времени. В руках мага Отдела Тайн тут же показалась мензурка с розово-серым содержимым, которое постоянно слабо пенилось под плотно усаженной пробкой. Приторно-сладкая, с едва заметной кислой ноткой, скользнула по пищеводу вниз. Десять секунд… Пятнадцать… Двадцать… Острое чувство, будто тонким молоточком кто-то ужалил чуть ниже геометрического центра лба, а затем непонятный рывок в сторону и вниз. Если бы Гарри могло рвать здесь, его бы точно вырвало от таких аттракционов. «Кстати, где это – здесь?» Всё вокруг было затянуто непроглядной пеленой, постоянно меняющей цвета на любые из палитры доступных человеческому глазу. Гарри обнаружил себя обнаженным и без чего-либо вообще из привычных предметов, таких как кобура, волшебная палочка или кольцо. Он четко понимал, что стоит на своих двух, что его должно шатать, как палубу корабля в сильный шторм, но… Его не шатало. Он видел свои руки, ноги, но того, на чем стоит уже не видел. - Так, Гарри, ты меня слышишь? – послышался оглушительный по своей громкости голос Мэйвезера. «Слышу» - хотел было сказать Поттер, но не смог. Ещё попытка, и ещё одна, ещё… Организм будто отказывался воспроизвести простейшее слово, гася сигнал где-то на подступах к голосовым связкам. - Если ты не можешь ответить, - раздалось самую малость тише, - то твой мир ещё не сформирован. Начни с простого – вообрази поверхность, на которой ты стоишь. Простую поверхность, без стен или крыши. «Просто сказать» - мысленно произнёс Гарри, - «Забавно, мы вроде как в пространстве моих мыслей, но даже тут я думаю. Мысль внутри мысли. Занятная мысль» - закончил он со смешком. Вообразить поверхность было половиной дела – появились белые светящиеся линии, очерчивающие неровный многоугольник. Дальше дело пошло тяжелее. Если обнаженный торс ещё слушался приказов, то вот ноги не двигались ни под каким предлогом. Гарри взмахнул руками – клубы тумана в ближайшей округе медленно отправились вниз. Некоторые из них, о чудо, будто рыба, запутавшаяся в сетях, застряли в пространстве между линий. Ещё взмах руками, ещё. Полсотни подъемов и опусканий рук превратили многоугольник из линий с пустотой внутри, в тонкую пластину, больше всего походящую на нефрит, и по своей консистенции бывшую не то из всё того же тумана, не то из камня, а по правде, скорее всего, где-то в середине шкалы плотности между ними. - Я. Вас. Слышал. – натужно отчеканил Гарри. - Не знаю какое состояние у той поверхности что ты создал, но будь любезен, добавь ей прочности. - Легко. Сказать. - Уж как есть, - немного извиняющимся тоном сказал наставник. Тумана на расстоянии вытянутой руки не оставалось, и сколько бы Поттер не пытался подтащить его к себе – всё бесполезно. Решившись, парень начал первый шаг. Ноги, будто окаменевшие, едва слушались, ну а оторвать хоть одну ступню от поверхности казалось выше человеческих сил. Тем не менее, через десять минут по внутреннему ощущению парня, он сделал первый полноценный шаг. Второй прошел минут за пять. Третий за три. Четвёртый, пятый и шестой занимали минуту каждый. Наконец Гарри был снова окружен стеной тумана и принялся вгонять его в медленно затвердевающую поверхность пола. - Готово, - слово далось неожиданно легко, будто само просилось сорваться с уст. - Поберегись, - послышался весёлый крик, и на пластину пола приземлился, да так что та вся задрожала, преподаватель, - А ничего тут у тебя. Странненько. Он обернулся и увидел полностью обнаженного Поттера, прикрытого лишь жидкой стеной тумана. Мужчина стремительно отвернулся и произнес: - Ты можешь создать себе одежду так же, как и пол под нашими ногами. Гарри хмыкнул. Клубы дымки, подгоняемые уже взмахами не рук, но только кистей, обвились вокруг пояса и стекли вниз. Парень почувствовал на себе исподнее и штаны. Опустив взгляд и прикоснувшись руками, он убедился: хлопок и джинсовая ткань соответственно элементам одежды. И то и другое серого цвета. - Уже, - зачем-то кивнул Поттер, хотя его собеседник не мог этого видеть. - Славно. Теперь пара вопросов: слышно и видно меня нормально? - Да. Говорите тише, - на удивление, говорить короткими, рубленными фразами было даже приятно. - Хорошо, - мужчина понизил громкость голоса, - Так ты создаёшь всё из окружающего нас тумана? - Да. - Занимательная техника, - Мэйвезер задумчиво огляделся, затем подошел поближе к ученику, - Ладно, пора обратно, - он взял того за руку и дернул вверх. Снова ощущение удара чуть пониже центра лба и… - Четыре минуты семнадцать секунд, - послышался спокойный голос Серого Плаща, - Вы не торопились. - Чт… - на попытку произвести хоть малейший звук, голова отозвалась болью. «Будто бы череп изнутри разогревали открытым пламенем» - так позже объяснил Малфою свои ощущения Поттер. Глаза мальчика медленно набухали слезами, но всё равно было такое ощущение, что туда насыпали песка вперемежку с солью. Злосчастный череп горел тонкими иглами боли, а Гарри начинал паниковать. - Тихо, тихо, – на голову будто бы моментально опустился компресс со льдом, а глаза закрылись без дискомфорта, и парень физически чувствовал, как они начинают увлажняться. - Знаю, у тебя много вопросов, - успокаивающе произнёс Мэйвезер, - Однако задать ты их не можешь из-за болевого отката после зелья. Следующие разы уже не будут такими болезненными, да. Это был крайний метод. Я наложил на твою голову охлаждающее заклинание, чтобы снять часть эффектов отката. Внутри твоего разума, скорее всего, прошли десятки минут, если не часы, а снаружи – четыре минуты и это нормально для первого погружения. Дальше течения времени немного сблизятся, но не станут вровень. То место, что ты создал – будто контрольная комната, откуда можно будет управлять как всем разумом, так и отдельными его частями. Кровь, что сейчас побежала у тебя из носу – тоже нормально, - перезвон заклинаний и жидкость, побежавшая по пересохшим губам, исчезла, а в самом носу что-то хлюпнуло и будто встало на место, - Какие ещё вопросы могут тебя беспокоить? – риторически спросил маг, - Методики по работе с этой комнатой в книгах есть, но я думаю, что будет лучше если ты будешь пытаться сделать вещи интуитивно, и только потом, если не выйдет, мы будем прибегать к готовым решениям. Хм… Ещё что я мог упустить… - задумчиво протянул Мэйвезер. - Воды, - прошептал Гарри, чувствуя, как ему становится понемногу легче. Драко, Винсент и Грегори, подошедшие поближе к потерявшему свой здоровый вид товарищу, только и могли что переводить взгляды с Гарри на Мэйвезера, затем на Серого Плаща и обратно. Собравшись с силами, Драко выдал самую умную мысль, которая была уместной и могла задать хоть какой-то диалог: - Если я захочу изучать ментал, то и мне придется так вот… - он взмахнул рукой, указывая на положение товарища. - Надеюсь, и советую тебе молиться Мерлину, чтобы было не так, - в голосе Невыразимца не было никакой насмешки, только легкое сочувствие и странная горечь. - Писец, - озадаченно сказал Драко. *** Спустя пять дней, Гарри уже достаточно уверенно сам мог войти в пространство своего разума. Крепко въевшиеся в память ощущения при первом «погружении», существенно помогали в этом. Однако, на этом весомые успехи закончились. Точнее, Патрик искусственно тормозил успехи своего подопечного, что и пытался объяснить после очередного учебного «погружения»: - Понимаю, тебе хочется как можно быстрее освоить целиком новые возможности, но это не тот случай, когда стоило бы поступать так, как тебе привычнее. - Но почему? – у Поттера были кое-какие догадки о резонах происходящего, но юноша предпочитал знать, а не догадываться. - Во-первых потому, что, как и всякое умение, навыки управления собственным разумом требуют многократных тренировок. Во-вторых, я не желаю, чтобы твоё здоровье снова посыпалось как разбитое стекло: это один из пунктов договора и предмет множественных шуточек целителя Сметвика, с которым мне приходится общаться по долгу службы. - Простите, сэр, а почему вам приходиться общаться с мастер-целителем? – спросил Гарри, идя вразрез с правилами этикета, на поводу своего любопытства. - Потому, что Отделу Тайн нужны специалисты стези целительства, а Гиппократ уж очень сильно хочет втянуть в это дело меня, - немного флегматично ответил мужчина, а затем возвратился к прерванному монологу, - Мне же не слишком импонирует слушать по пять новых смешков ежедневно. Ты вообще знаешь, что в Мунго то ли вот-вот станешь, то ли уже являешься своеобразным показателем и именем нарицательным? Среди учеников и младших целителей уже популярна фраза «болеть как Поттер», то бишь часто и каждый раз здороваясь со смертью за руку, потом быстро восстанавливаться и через пару месяцев снова терять здоровье. - Да ладно… - неверяще прошептал Поттер, не зная смеяться ему или злиться. В отдалении послышался сдавленный хохот Драко. Взглянув туда, Гарри увидел, что и Винсент с Грегори прятали улыбки в ладони. - Ну я им… - в душе парня начала подниматься горькая обида и злоба на причастных. На докторов, которым лишь бы позубоскалить, на друзей, смеющих над ним смеяться, на целителя Сметвика, не пытавшегося скрыть состояние здоровья своего пациента, на преподавателя, рассказавшего эту глупую историю… - Сядь, - неслабый толчок в плечо и командный тон заставили Гарри, уже поднимавшегося с места, сесть обратно, - Успокойся. Теперь ты понимаешь, почему я бы не рекомендовал тебе снова подвергать твоё здоровье риску. Через какое-то время эту злосчастную фразу забудут, если, конечно, ты не будешь снова и снова подтверждать её происходящими с тобой событиями. Гарри терпеливо ждал, пока умолкнувший профессор окончит. Тот, в свою очередь, ждал вопросов от своего ученика, но не дождался. - Ладно. Вот что я тебе скажу: ты не можешь начинать открытие разума именно из-за того, что не готов. У меня есть четкий план от мистера Сметвика. У тебя – список литературы, который ты, я надеюсь, прочитал. Поттер кивнул – ему не хотелось говорить, чтобы случайно не возвратиться к неприятной теме о врачах из св.Мунго. - Ну а если так, то ты знаешь, в чем выражается ослабленность защиты твоего разума. Знаешь о более-менее традиционных методах исправления перекоса между частями ментального тела, а также знаешь, что будет, если внезапно подать много энергии туда, где её прежде было мало. - Порвёт всё… - Правильно. Практики нахождения в пространстве разума направляют основную массу ментальной энергии на создание, поддержание, дополнение и пост-формирование самого пространства. Пост-формированием я называю тот процесс, когда погружение внутрь ментала превращается из стресса в обыденность. Остатки энергии, в свою очередь, сливаются по приоритетным направлениям. А какое направление будет приоритетным для организма, если существует такой перекос? - Защита, - буркнул Гарри, окончательно признавая своё поражение. - Вот видишь… - облегченно выдохнул Мэйвезер, - Идеальным вариантом было бы просто оставить тебя в пространстве разума на месяц внутреннего времени. Однако, во-первых, ты не обладаешь готовыми инструментами работы с собственным подпространством, а иначе что тебе делать внутри? Без присмотра, боюсь, ты таких методов выдумаешь, что в них никто не разберется. Ну а во-вторых… - Во-вторых у меня случится кровоизлияние в мозг от такой разовой нагрузки, - закончил за учителя парень. - Если не обращать внимание на твоё нарушение этикета, то да. Тело ребёнка, - увидев, как недобро сверкнули зелёные глаза, Мэйвезер исправился, - впрочем, как и тело подростка, попросту не обладает такими запасами прочности. - Сколько? – кратко спросил Гарри, раздраженный сейчас больше своим бессилием, чем наставлениями учителя. - Если тебе так не терпится, то давай так, - мужчина повернулся к коллеге и спросил, - Четвёрка, мы завтра в семь уже будем в состоянии принять парня? Серый плащ неопределённо качнул головой: - Если не пить горячительного сегодня ночью, то да, - ответил. «Попытка пошутить? Что-то новенькое» - подумал Гарри, - «Четвёрка… Чтоб тебя, это может быть и парень, и девушка. Нейтральное блин прозвище.» Его, как и многих в школе занимал вопрос того, кто скрывается под заколдованным плащом, так что Поттер, хоть как отрицал это, но время от времени гонял по мозгу пару мыслей о различных мелких привычках, которые могли бы выдать личность Невыразимца. - Ну тогда давай к семи или семи пятнадцати к нам. Проведём утреннее погружение. Если диагностические чары вечером покажут нормальный результат, то ещё один заход будет вечером. Так три дня по два погружения и можно будет задуматься о том, чего ты так жаждешь. Гарри, услышав последнюю фразу, тихо недовольно фыркнул, но лишь спросил: - Можно к семи тридцати? «Всё равно придется сегодня раньше лечь, чтобы покрыть норму сна. Лечь, отказавшись от «Лингвистики чар для начинающих». Так себе затея, но разум первостепенен» - добавил мысленно. - Можно. *** Очередного урока-погружения Гарри ждал как манны небесной. Увлекательные занятия с профессором Флитвиком потеряли часть своей привлекательности в глазах юноши. Да и прочие предметы, пускай и не были заброшены на дальнюю полку (сбрасывать обороты успешной учебы Поттер не хотел), но каждый день, с каким-то немного аномальным нетерпением, Гарри считал часы до очередного погружения. Мелькали у него мыслишки, относительно самостоятельной практики, но он быстро отгонял их от себя – благо дураком не был и не собирался игнорировать риск перегрева мозга и кровоизлияния. Также в пользу контролируемых погружений говорило свежее воспоминание Гарри о кличке, выданной персоналом св.Мунго. «В конце концов, даже если профессор придумал это прозвище сам, и никто не говорит «болеть как Поттер», то весьма скоро могут начать, если я ещё что-нибудь сделаю и снова попаду на больничную койку» - размышлял парень, когда опасные мечты о самостоятельной практике в очередной раз навещали его голову. У профессора Флитвика Гарри плел чары, у профессора Макгоннагал скрипел над трансфигурациями, что поддавались едва ли с пятой попытки, иногда поедая несколько часов внеклассного времени до нормального превращения образца в заданный объект. В паре с Драко, и, крайне редко, с Гринграсс, Поттер варил зелья под неусыпным надзором Снейпа. В теплицах коллективно и поодиночке пересаживали и удобряли растения; не менее коллективно засыпали в аудитории Бинса. Гарри чувствовал, как вливается в коллектив. Как всё меньше и меньше усилий ему требуется, чтобы стерпеть раздражение от повально детского поведения большинства окружающих. Напряжение, что незримой удавкой стягивало горло ещё с сентября, понемногу угасало, лишая сил паранойю и недоверчивость ко всем, кто не входил в ежедневный круг общения. Миссис Тонкс, ставшая присылать письма через день-два, смогла не на шутку заинтересовать Гарри рунами и нумерологией, да так что тот практически стребовал с неё обещание на каникулах рассказать и показать ему хотя бы базис этих двух профильных, для Андромеды, направлений. С огромным удивлением Поттер отметил, что не обходится ни единого письма без шутки про Нимфадору, с головой ушедшую в учебу, и даже на обыкновенное «Привет», способную ответить каким-нибудь жалящим заклинанием, потому что её оторвали от книги. Гарри – вот кто единственный из всех учеников мог подойти к девушке, не рискуя собственным здоровьем, ведь каким-то чудесным образом Дора чувствовала его приближение и захлопывала книгу раньше, чем тот начинал диалог. - Я тут подумал, - однажды неуверенно произнёс Драко, - Очень странно получается… - Ты о чем? – непонимающе спросил Гарри, возвращаясь после короткого разговора со своей названной сестрой. - Как Тонкс тебя чувствует? Я имею в виду, что, поздоровавшись с ней, поймал Силенцио на той неделе, - блондин недовольно поджал губы. - Не знаю, - пожал плечами Поттер, - Да и нужна ли вообще такая информация? - Может тебе и не нужна, а я уже мозг себе сломал, - совсем тихо пожаловался Малфой, - Я наполовину Блэк, и она тоже. Но при этом тебя, имеющего что-то около четвёртой части крови Блэков, она легко ощущает, а меня – нет. - Хм… - Гарри прикрыл глаза, поднимая в памяти мыслефайл по Блэкам и их кровным связям, а затем выдал, - Если Нарцисса при переходе в род Малфоев прошла полный ритуал вхождения в семью, то прямой связи тебя и Рода Блэк не существует. В то время, как я знаю, моя бабушка Дорея, выходя за Карлуса Поттера, полного ритуала не проходила и передала моему отцу и мне типичные волосы Блэков, - он поправил прядь, выбившуюся из-за уха. «Спокойно. Они и дальше будут раздражать, пока не отрастут до лопаток» - пытаясь унять раздражение от непослушных волос, Гарри вспомнил совет из небольшой брошюрки, связанной с мужскими прическами магов Альбиона. Сейчас длина волос едва-едва перебралась за уровень плеч, но не спешила увеличиваться дальше хоть на пару сантиметров, отчего каждое утро приходилось собирать волосы в хвост, туго перевязанный лентой, подаренной ему ещё на Рождество. - Я не был осведомлен о таких подробностях, спасибо. Это частично объясняет ситуацию. *** Очередное занятие с профессором Мэйвезером закончилось, как тот выразился, «промежуточным результатом». Гарри, в свою очередь, считал, что это была неудача. Учитывая всю необычность юноши, созванный на скорую руку консилиум целителя Сметвика, Патрика Мэйвезера, и штатного министерского легиллимента с позывным «Стенолом», обучавшего самого Патрика, решил, что лучше всего будет удерживать юношу от стандартных ходов и практик. Необычность и интуитивная легкость, с которой парень управлял неведомым туманом могла послужить в будущем, как неслабый козырь для юного менталиста, пускай сейчас обучение и требовало из-за этого больше времени. Поттер не мог определиться, что бесило его больше: то, что никто не спрашивал его мнения о дальнейшем пути развития; то, что из-за этого пути вместо подсказок взрослые просто генерировали случайные идеи, которые с небольшим шансом действительно могли сработать; или то, что большинство успехов, как выразился Мэйвезер – промежуточные. Гарри ощущал себя ребёнком, перед которым поставили задачу: научись ходить и говорить. «Как это делают взрослые мы тебе не покажем. Учись сам. Да долго, да затратно. Но если ты что-то сделаешь как надо – скажем. Ну не маразм ли?!» - мысленно ярился парень, и в то же время, устало брёл по коридорам Хогвартса. Если бы не врождённое упрямство и бессильная злоба на взрослых – скорее всего Гарри бы рухнул там где и стоял после занятий с преподавателем, но… Честь и славные деяния предков, о которых Поттер трижды в неделю по часу читал в Кодексе Рода, пробуждали в самом парне странное желание действовать, сделать шаг в своём развитии, затем ещё и ещё. Например, выучить учебную программу от корки и до корки; или, читая о достижениях выдающегося Виртуоза Трансфигурации Освальда Поттера, самому забить в себя до автоматизма трансфигурации за первый курс. Честь, упрямство и злоба, которую не было на кого направить, заставили парня только кивнуть головой, соглашаясь, и выйти из кабинета, хлопнув за собой дверью. Гарри понимал, что взрослые правы, метод действенный и дающий немалые перспективы. Но в то же время – в немалой степени негуманный. «Это будто кинуть ребёнка в реку, чтобы тот научился хоть кое-как плавать. Понятно, что бросают меня туда, где шанс утонуть минимален, а быстрого течения нет и в помине, но чтоб вам всем провалиться…» Донельзя довольный отзывами Стенолома о том, как Поттер научился управлять странным наполнением своего разума, а точнее «ментального пространства исполнения и регуляции», Мэйвезер сказал, что Гарри просто жизненно необходимо точно таким же интуитивным образом найти дорогу к пространству защиты: прорубить туда дверь или окно из которого можно будет управлять щитами. Ну и… Окно получилось. Набившая оскомину промежуточность состояла в том, что окно это было закрыто и наглухо задраено, как впускной люк на субмарине во время глубокого погружения – именно такую метафорическую оценку выдал наставник, выдёргивая парня из очередного сеанса обучения и отправляя спать. Вот и топал Гарри, раздосадованный пуще прежнего, но не хлопнув дверью напоследок, как сделал в тот досадный раз. Внезапно, наглым образом прерывая мысли парня, что скакали по череде событий, не находя себе места, он услышал знакомое шипение из тени: - Смотри куда идёшь, Говорящий… В коридоре, по которому следовал сейчас Гарри, декоративная лепнина, плавно проистекавшая от пола к потолку, выливалась в арку, похожую издали на неопределённой формы скальный массив, и лишь вблизи становились видны завитки мраморных цветов, их стеблей и листков, покрывающих мощные арочные колонны толстым слоем неживых украшений. Между несколькими стеблями и свил свою ловчую сеть небольшой светло-серый паучок. - Извини, Прядущий, я не заметил. Лучше бы ты не плёл тут свою паутину - тут часто ходят и будут рвать её много раз… - А ты смог бы меня перенести туда, где есть мухи, но нет не-говорящих, срывающих сеть, и где нет сильного ветра? – поступила от паука неожиданная просьба. Гарри задумался, а затем, немного неуверенно кивнул: - Смогу. Забирайся мне на плечо, - он ткнул пальцем вправо от своей головы, показывая, о чем речь. Быстро просеменив по свисающим остаткам своей паутины, паук оказался на предложенном месте и прошелестел: - Неси. Поттер тут же зашагал в сторону одного из выходов во внутренний двор замка, где чаще всего резвились школьники, ведь с него начинался травяной склон, опускавшийся к самому Черному Озеру. Тот коридор, к которому он стремился, начинался чуть в стороне от главного холла, из-за чего был не слишком популярен. В то же время, там был едва уловимый сквозняк, а значит и были нужные паучку мухи, залетавшие снаружи. По крайней мере, именно на это Гарри рассчитывал. Прислонившись к стене коридора, парень дал время членистоногому перебраться на новое место. Невдалеке хлопнула дверь – кто-то зашел в школу со двора. Торопясь, чтобы не выдать тайны постороннему, Гарри зачастил: - Как тебе место, Прядущий? Могу найти другое, если надо. - Хорошее, Говорящий. Не надо другого. Пусть тишина стелется пред тобой, - ответил паук, исчезая из поля зрения где-то под потолком. Не успел Поттер сделать даже шаг в сторону, как услышал весёлый голос: - О! Смотри кто у нас тут, Анна! Ты чего тут свистишь-шипишь, Поттер? Учишься? - Молчи, Инге, - шикнула на неё Анна-Виктория Розье. - Если да, то тренируйся больше, потому что пока что свистишь ты просто отвратно, - шепотом хихикнула Инге, на шее которой виднелся галстук факультета орлов. Староста Слизерина только закатила глаза: - Гарри, знакомься, это Ингрид Фамулус, моя подруга и ходячая библиотека. Для своих Инге. Ну а его ты знаешь, - она повернулась к представленной, - Это Гарри Поттер. Мальчик-который-выжил. - Приятно познакомиться… - устало произнес парень, даже не задумываясь над тем, что делали девушки снаружи замка, за едва ли полчаса до отбоя. - Ага, и мне. Я тут слышала, что ты покушаешься на моё звание ходячей библиотеки и читаешь слишком много книг, - чопорно, но с весёлыми искрами во взгляде произнесла она, а затем добавила, заулыбавшись, - Ну да неважно. Я в этом году выпускаюсь, так что можешь забирать титул, если осилишь, - Ингрид повернулась к Анне, - Зачем ты его искала? Гарри даже виду не подал, что его что-то удивило, ведь, если подумать – зачем он старосте? Проблем с учебой нет, нарушений тоже не замечено, так… - Дорогая моя, это, как ты говоришь, змеиные дела. Отойди в сторону, дай пошипеть нормально, - Розье улыбалась лишь уголками губ, но было понятно, что произнесённое – шутка. Инге, пожав плечами, отошла на несколько метров, не сказав ни единого слова. Анна-Виктория вычертила необычную, шестиконечную фигуру в воздухе, отчего тот замерцал, после этого, убрав палочку, обратилась к мальчику, всё ещё стоявшему там, где он чуть менее минуты назад выпустил паука: - Я слышала, с тобой занимается легиллимент. Это правда? – она приподняла одну бровь. - Да. - И как, получается? – с лёгкой насмешкой спросила Анна. - Понемногу, но вполне неплохо. Наставник меня хвалит. - Хорошо… - чему-то своему покивала девушка, а затем добавила, — Значит не зря. В эту субботу будут ночные беседы – собрание всех учеников Слизерина, способных сознательно принимать свои решения, держа в голове интересы Рода и прочее, прочее. Своеобразный учебный полигон перед тем, как заседать в Визенгамоте, Министерстве или прочих структурах. Там мы решаем дела факультета. Обычно туда попадают на третьем курсе, но с учетом того, что ты единственный из Рода, магически силён и не дурак, собрание решило принять тебя в круг. Пока что - лишь как слушателя, который может только впитывать информацию, отвечать на вопросы, и, в крайне редких уместных случаях, высказываться сам. Без права голоса. Проявишь себя – может со второй половины второго курса получишь голос. Придешь? – спросила она, не сомневаясь в ответе. - Да, - пытаясь прикинуть открывающиеся возможности, ответил Гарри, - Где и во сколько? - Суббота, гостиная нашего факультета. Форма одежды – привычная школьная, можно более официальную. Остальные подробности сообщу в пятницу. Главное правило сборов угадаешь? - Никому ни слова, - предположил Поттер. - Именно. Особенно Малфою – этот ещё слишком мелкий. Да и остальным тоже лучше не знать. Считай это первым испытанием. И помни, что второй шанс, если тебе его дадут, появится только к третьему курсу. - Понял, - кивнул Гарри. Анна довольно улыбнулась и сделала отрывистый жест палочкой, убирая наложенный ранее купол тишины: - Приятно общаться с умным человеком, - кивнула напоследок девушка, направляясь к своей подруге. Поттер, в свою очередь, простоял на всё том же месте несколько минут, осознавая новую информацию (сказывалась усталость от тренировок разума), после чего пошел к гостиной Слизерина – попадаться после отбоя юному слизеринцу ой как не хотелось, даже если бы его поймал собственный декан. *** Памятный разговор о своеобразной тайной власти факультета произошел вечером во вторник, а в пятницу, когда уроки у большинства курсов заканчивались раньше, чем в остальные дни, Гарри, всё так же опустошенный, шел после занятий с профессором Мэйвезером. Солнце клонилось к закату, многие ученики с первого по четвёртый курсы, а также те, кто был на шестом, гуляли по залитым солнцем лужайкам и в тени одиночных деревьев, наслаждаясь тёплым майским ветром и возможностью делать поменьше заданий. Преподаватели в маю-июне делали упор на обучение сдающих СОВ и ПАУК, так что остальные курсы удостаивались лишь укороченных домашних заданий и регулярных напоминаний о необходимости подготовки к финальным экзаменам этого года. Высвобожденное время Гарри планировал потратить на порцию крепкого сна – самого полезного лекарства от умственного изнеможения. Присоединяться к Драко и прочим друзьям, собиравшимся устроить шахматный турнир среди первокурсников, и потому не пошедшим с ним к Мэйвезеру, у Поттера просто не оставалось сил. «Шахматы, ага» - мрачно думал парень, - «Тут бы до комнаты дойти». Сосредоточившись на собственных мыслях и необходимости передвигаться в пространстве, не врезаясь и не качаясь на ходу, Гарри был застигнут врасплох высоким заикающимся голосом профессора Квирелла, позвавшего его: - М-м-мистер Поттер? П-п-подойдите… - открытые двери неиспользуемой обычно классной комнаты открывают вид на профессора Квирелла, жестом подзывающего внутрь помещения. Мозг лениво обрабатывает информацию, а тело автоматически выполняет отданную профессором команду. Тонкой иголкой из подсознания прорывается паранойя, ввинчиваясь в мозг подобно сверлу, но Гарри уже переступил порог. Алгоритмы поведения с преподавателями, выработанные ещё в маггловской начальной школе, на автомате используют речевой аппарат, и Поттер немного удивляется расслабленному звучанию своего голоса: - Вы что-то хотели, сэр? - Д-д-да, хотел, - заикаясь отвечает профессор, после чего его лицо разительно меняется, а единственное слово, срывающееся с его губ, звучит как звон стальной удавки, - Империо!