Убегай в никуда

      Холодный рассвет уже вот-вот готовился ворваться в новый день и принести с собой новые вести, беды и радости, но последнего, здесь, уже давно никто не ожидает.       После недолгого разговора с хоббитами, девушка почувствовала, как запоздалая волна эмоций накрывает ее, но что-то не давало чувствам одержать верх.       Гарриэт стояла на веранде Рохана, и оперевшись на деревянные поручни, вглядывалась в линию горизонта, жадно вдыхая прохладный воздух. Менее часа оставалось до рассвета, и до того момента, как Гэндальф и Пиппин покинут Рохан, а следовательно, вместе с этим, пропадет и последний шанс Гарриэт уехать с ними.       «Эльфы переносят эмоции не так, как люди», - проговорила Гарриэт в слух, и уже через несколько секунд на лестнице веранды показался Леголас. Явно не ожидавший такой резкой реакции, эльф замедлил свой шаг.       «О чем ты?», - как только эльф оказался рядом, Гарриэт смогла заметить, что тот выглядит напряженным.       «Эмоции. Не так как у людей. Будь я человеком, я бы уже разрыдалась. Но сейчас... так странно... внутри я чувствую тоже самое, что и раньше, но снаружи мое тело не даёт мне выплеснуть эмоции. Словно оно мои доспехи.. дополнительный барьер», - призадумывавшись, она ещё раз взглянула на Леголаса, и поняв, что нагрузила его лишней информацией, поспешила пустить разговор в иное русло.       «Зато теперь мне понятно, почему вы всегда такие...холодные...»       «Даже я?», - Леголас улыбнулся, и уже не казался таким холодным, каким был минуту назад.       Гарриэт наклонив слегка голову набок, оценивая и готовясь вынести вердикт, скрестила руки на груди, - «На первом месте, все же, будет твой отец. Прости, но тебе не выиграть в этом поединке»       Оба они засмеялись. Но внимательно взглянув на Гарриэт, Леголас словно вспомнил то, почему был так угрюм до этого, и за мгновение, стал серьёзен.       «Не лучше ли тебе поехать с Гэндальфом? Если белый маг говорит, что так будет безопаснее - лучше прислушаться к его словам», - эльф произнёс это, в ожидании отказа, и последующего спора, но ответ не заставил себя долго ждать, и определённо, удивил его.       «Хорошо», - ответила коротко эльфийка, вешая в воздухе паузу.       Прищурив на еле уловимое мгновение веки, Леголас был удивлён, - «Серьёзно? Просто согласишься? Я думал будет сложнее»       «Если честно, я не знаю как поступить. Я смотрела в глаза Пиппина и видела там, знакомый и мне, страх. Я хочу защитить его. Но с другой стороны... Там где я, обычно, становится только опаснее...И все, кто находятся рядом, будут под особым взглядом Саурона...»       О том, чтобы уехать следом за магом и хоббитом, девушка начала думать сразу после того, как поспешно отказала Гэндальфу. Но оставить Леголаса и остальных было слишком сложно.       Словно чувствуя, что эльфийка начинает пропадать в своих воспоминаниях и мыслях, Леголас нарушил мимолетную тишину.       «То, что ты рассказала о Сауроне... это все, что с тобой произошло?»       Помедлив, Гарриэт опустила свои руки с замка на груди, и отвернулась от эльфа, направив взор в сторону надвигающегося рассвета.       «Ничего важного про... ты знаешь, он не узнал. Но узнал что-то обо мне... и может использовать это против меня», - эльфийка взгляд.       «Он видел последнюю битву, он знает, что ты мне дорог, он знает тех, кого я зову своими друзьями. Он обещал пытать вас всех на моих глазах, чтобы я знала, почему нельзя отвечать "нет"», - на этих словах она снова взглянула на эльфа. Тот ничего не ответил.       «Я пойду с Гендальфом. Но я не хочу уходить», - проговорила Гарриэт смотря эльфы прямо в глаза.       «Ты не должна переживать о нас. Обо мне. Достаточно твоих жертв. Я тебя очень прошу беречь себя. И у меня есть что-то для тебя»       Девушка наблюдала за тем, как эльф достаёт из своего кармана какую-то хлопковую тряпку. Медленно раскрыв ее, Гарриэт опешила на мгновение, ведь вещь, что эльфийка увидела была ей слишком знакома.       «Когда битва была закончена, Халдир отдал его мне. Он сказал "ему не нужен этот щедрый дар", и будет правильнее, чтобы... оно осталось с тобой... навсегда», - последние слова Леголас произнёс не так ободряюще как начало, видимо, вспомнив обстоятельства, при которых кольцо оказалось у него, - «Я думаю он прав. Оно твоё. И должно принадлежать тебе»       С этими словами, эльф вложил в кисть Гарриэт лёгкую коричневую ткань, в центре которого красовалось золотое кольцо Гарриэт.       Не успев ничего сказать, эльфийка проследила за взглядом Леголаса, который был уже прикован к подножью веранды.       «Хоббиты уже готовят лошадь. Тебе лучше поторопиться»       Внизу и правда началось какое-то движение: двери конюшни распахнулись, и из них вышли Пиппин и Мерри, они вели за поводья прекрасного белого коня Гэндальфа, чем и привлекли внимание эльфа.       «Я не хочу уезжать», - подумала Гарриэт.       «Я знаю», - голос Леголаса звучал чётко, но он не исходил от уст самого эльфа. Это была лишь его мысль, которая отозвалась в разуме девушке.       «Некоторые розы могут цвести лишь во тьме», - почему-то произнесла Гарриэт, сама совершенно не ожидая того. ----       Она сидела в кабинете своего отца, готовясь принять свою участь, и видя, как стены напротив рабочего стола начинают разрушаться, точно также, как разрушилось ее детское воспоминание из того сада роз.       «Я не знаю, что мне написать. Я не знаю конца этой истории», - уже говоря не тихо, Гарриэт срывалась в крике немощности. Слезы полились из ее глаз, и теперь она чувствовала себя совершенно безнадежной. Она испробовала все. Других дверей нет. Бежать некуда. Есть только эта Алая Книга.       «Некоторые розы могут цвести лишь во тьме», - голос, что она услышала был ей незнаком, или был знаком, но она его уже позабыла. Женский, взрослый, уверенный голос. Гарриэт повернулась направо и почувствовала как чья-то женская рука легла на ее плечо.       Подняв голову, она встретила уже давно забывшиеся девушке глаза.       «Мама?»       Женщина, что стояла рядом, была одета в белую ночнушку, похожую на ту, что дают в больнице. Скорее всего, это она и была. Волосы женщины были запутаны, сама она выглядела устало, но лёгкая и тёплая улыбка придавала женщине особую нежность, и даже, некую непоколебимость. В выражение ее лица не было ни доли переживания и беспокойства, лишь уверенность. Уверенность в Гарриэт.       «У этой истории будет такой конец, как ты захочешь, девочка моя. Ты творец этой судьбы»       Раздался оглушающий хлопок. От окружающих стен осталось, практически, ничего, и шкафы, а с ними и книги, с грохотом валились на пол, а после, когда сам пол начал растворяться, канули в пустоту следом за ним.       "Она умерла, но встретившись лицом к лицу с мирской пустотой, Гарриэт приняла эльфийскую судьбу. Она выбрала бесконечно-долгую жизнь рядом с близкими ей, отказавшись от людского удела - удела смертных"       «Точка», - проговорила девушка шёпотом, попутно ставя завершающий знак препинания, небрежно, и второпях, на помятом листке книги.       Девушка встала из-за стола. Но ничего не происходило, все лишь продолжало, предательски, исчезать.       «Когда ты перестанешь дышать - я буду дышать за тебя. Когда ты будешь плакать - я буду делать это за тебя. Когда ты будешь счастлива, я буду наблюдать за этим рядом. Когда ты будешь падать... я буду падать с тобой», - мама Гарриэт произнесла эти слова, и взяла за руку, опешившую от таких слов, дочь.       Стоя на краю, Гарриэт чувствовала, как сердце бьется в конвульсиях от страха неизведанного. Девушка чувствовала леденящий кожу ветер, что уже обжигал ее тело. Холод, разделяющий жизнь и смерть.       «Эта пустота, передо мной, и правда, похожа на ночное небо, - подумала девушка, не зная, что это оно и есть.       Мгновение. Один вздох. Один шаг.       Один шаг в темноту. ----       Прощаться с Леголасом, Арагорном, и Гимли было, особенно, сложно. Немного запоздав из-за позднего решения Гарриэт уезжать из Рохана, путники выехали в Гондор лишь в тот момент, когда солнце уже уверенно стояло в зените, а не с первыми лучами, как то планировалось магом. Об этом опоздании Гэндальф сетовал себе под нос, но делал это так, чтобы Гарриэт также услышала его, и поторапливалась.       Оставляя дорогих своему сердцу позади, Гарриэт мчалась к новой неизвестности, к новому "никуда". Было ли ей больно? Да, было. Но она стала сильнее за последние месяца, поэтому смогла подавить некоторые эмоции, которые бурлили, горячей скважиной, внутри неё. Или же это ее новоприобретенная эльфийская натура, которая позволяла Гарриэт оставаться невозмутимой и бесстрашной снаружи. Или же это обещание матери Гарриэт, быть рядом и помогать во всем. Или все вместе.       Дорога была долгой. Конь, на котором держали свой путь Гэндальф и Пиппин, и лошадь, которую оседлала сама Гарриэт, спешили изо всех сил.       Первый привал был уже за границей Рохана. Равнинная местность сменилась густым лесом, в котором можно было скрыться на время, от лишних глаз.       Стояла глубокая ночь, и Пиппин уснул едва коснулся земли, не дожидаясь даже долгожданного ужина.       «Привал недолгий. Но даже самым выносливым воинам, и лошадям нужен отдых», - молвил Гэндальф и сам присел рядом с хоббитом.       «Ему снится беспокойный сон», - почувствовав лёгкое волнение, исходящее от Пиппина, констатировала Гарриэт.       «В ближайшее время ни одному из нас не знать спокойного сна», - весьма обреченно молвил белый маг, - «У нас не было времени на беседы с тобой. Расскажи мне, как тебе удалось вернуться?»       Гарриэт рассказала Гэндальфу все, что произошло с ней за несколько дней, а тот, казалось, не был удивлён ни одному слову эльфийки.       «Думаю я был в этом месте, после того, как пал в Мории. И Саруман был там. Только ему не удалось вернуть свою физическую оболочку, к нашей, всеобщей, удачи»       «Что нам следует делать в Гондоре? Есть ли какой-то план, или то, что мне следует знать?», - Гарриэт совсем не знала чего ожидать, поэтому ей бы хотелось узнать больше.       «Гондору следует готовится к битве. Последние вести из столицы были печальными. Наместник ослеплён смертью Боромира, и ни о какой войне не собирается и думать. Наш долг образумить его, открыть глаза, враг на его пороге... Если не получится... самим встать на защиту. Если падет Гондор - падет все Средиземье. Тебе лучше не высовываться, как и Пиппину. Если враг узнает что вы настолько близко к нему, он не станет медлить»