Но... я же Питер Паркер!

      Наконец, мы останавливаемся перед зданием с кричащей вывеской «Harlem’s Paradise», хотя лично я сомневаюсь, что в подобном районе можно найти что-то хотя бы отдалённо напоминающее райские кущи. Можете назвать меня расистом за это, мне плевать.              Романофф отдаёт ключи от мотоцикла длинной как жердь девице в форме парковщицы.              У входа дежурит ещё одна женщина камердинер, в отличие от предыдущей не только высокая, но и массивная. Она искоса поглядывает на меня и это «искоса» настолько косое, что более косым и представить нельзя, но в итоге беспрепятственно нас пропускает, не спросив ни рода, ни племени. Не то чтобы это входило в обязанности лакея на входе в клуб, но сами подумайте. Вот пришёл бы я сюда один. Белый парень в чёрном районе, по виду едва ли не школьник, неужели эта дородная дама не попыталась бы намекнуть мальчику, что это не самое подходящее для него место? Вот то-то и оно. Возможно мне стоило выбрать более взрослую матрицу для временной маскировки…              Клуб мне этот сразу не понравился. Во всём, начиная с музыки, что неслась со сцены — ну знаете, все эти «грязные ублюдки» с их «Shimmy Shimmy Ya» и прочие «короли Нью-Йорка» — и заканчивая атмосферой и посетителями. Гнилое место. Ночные клубы в принципе редко полнятся приличием благопристойностью, но этот отличается даже на фоне прочих. Наркотики, оружие, проституция, всё это здесь процветает. Впрочем, чего ещё ожидать от клуба в самом криминальном районе города. Здесь слово невинность не то что не употребляется, оно вообще неизвестно. Я передёрнул плечами и втянул липкий проспиртованный воздух, пахло табаком, похотью и злобой.              Несмотря на ранний, или поздний — это с какой стороны посмотреть — час, народу хватало. Но особой оживлённости не наблюдалось.              — Подожди пару минут, — говорит Наташа, пока мы идём к столику, — можешь пока выбрать себе выпивку, я закажу.              И подмигивает мне так, словно озорной дядюшка, обещающий племяннику не рассказывать родителям об их маленьком секрете.              Предложение Романофф меня не интересует, и я заказываю у проходящей мимо тонконогой официантки кофе столь же чёрный, как и она сама. Девица одаривает меня равнодушно пренебрежительным взглядом, но обязанности свои знает.              — Правильно, — скрабезничает Наташа, — мелкий ещё для алкоголя.              — Заткнись, Романофф. Я пью то, что мне по вкусу, — раз уж из-за регенерации меня теперь не возьмёт никакой алкоголь, то и смысла впустую насиловать свой вкус никакого.              На полпути ко дну чашки замечаю какую-то странность в посетителях. Точнее не в самих людях, а в их к нам отношении. За две минуты я поймал на себе больше косых взглядов чем за всё время пребывания в этом мире. Не по-доброму косых.              — Слушай, — обращаюсь я к агенту, — какого все эти… афроамериканские женщины так на нас пялятся?              Романофф смотрит на меня с легким удивлением, словно бы я не понимаю какой-то прописной истины.              — Того, что ты белый мальчик в самом чёрном и криминальном районе города тебе недостаточно? — вопросом на вопрос отвечает она.              — Это понятно, но… тут что-то большее. Я могу отличить взгляд: «ты не потерялся, мальчик?» от «тебе здесь не место, свали пока цел».              Наташа молчит какое-то время, задумчиво наматывает прямой локон на палец, наконец, криво улыбается и произносит:              — Неплохо, пацан. Не знаю где ты этому научился, но тут ты прав. Прошлой ночью в этом месте кое-что произошло. Кое-что странное, и так уж получилось, что виновники, как и мы с тобой, были белой парой.              — В таком случае, тебе стоило предупредить меня. Я выбрал бы более подходящую внешность, — уж не из-за этого ли странного происшествия тут обосновалась Фьюри, если она действительно здесь.              — Я не подумала, — отмахивается Романофф и, словно прочитав мои мысли, добавляет, — кстати, тебе уже пора.              Агент кивает головой на лестницу, ведущую на верхние этажи, где стоит очередная двухметровая чернокожая орясина, на этот раз хотя бы в строгом костюме, а не форме лакея. Она не похожа на шестёрку местного криминального босса, скорее на коллегу Наташи. Сама Романофф пристраивается у меня за спиной, что вполне ожидаемо, кто если не она, вонзит нож мне в спину, если что-то пойдёт не так?              Поднявшись на второй этаж, вслед за коллегой Наташи, я попадаю в место, которое, следует полагать, является личными апартаментами владельца клуба. Об этом говорит не только роскошное, причём с явным излишком, убранство помещения, но и общая его площадь, а также месторасположение. Из обширных апартаментов через огромное, во всю стену, стекло открывается отличный вид на всё, что происходит внизу, в общем зале.              На задней стене комнаты красуется не очень умело, на мой взгляд, нарисованный портрет черной женщины, с одутловатым лицом, выпученным взглядом уголовника, мнящего себя королём улиц, и массивной — вероятно, чтобы подтвердить королевский статус — золотой короной. Этот шедевр гарлемского искусства предположительно должен вызывать у гостей трепет и смятение перед хозяином кабинета, увы, у меня он вызывает только ностальгическую тоску по достойному искусству живописи. Безвкусица. Впрочем, как и всё тут, чрезмерно кричащее и вычурное, словно человек, это место создавший просто не понимал, что значит настоящее чувство стиля, и вместо этого всеми возможными образами пытался выпятить своё богатство.              К счастью, настоящего владельца клуба тут в данный момент не было. Зато вместо него имелась Ник Фьюри собственной персоной. Как всегда, собранная и суровая. Я невольно усмехнулся, вспомнив, как выяснял подноготную главы Щ.И.Т., а конкретно, слухи, блуждающие о ней среди других сотрудников. Даже в моём мире личность директора была окутана завесой тайны и овеяна множеством легенд. Но то в основном были слухи о подвигах Фьюри и истории о том, как он потерял левый глаз. В этом мире любителей позубоскалить в агентстве было куда больше. Про Фьюри говорят, что она никогда не позволяет себе расслабиться ни на секунду и никуда не выходит без пистолета. Я слышал разговоры, что она, дескать, даже спит с пистолетом. Другие уточняли, что пистолет заменяет ей любовника. Впрочем, в лицо ей никто такого не говорит. Умные люди тщательно обдумывают, что стоит говорить в лицо главе Щ.И.Т, а что нет, а глупые люди с Николь Фьюри не разговаривают.              — В странное место вы меня позвали, не очень-то похоже на штаб Щ.И.Т. — замечаю я, занимая место напротив Фьюри, за переговорным столом, буквально.              — Не бери на свой счёт, к тебе это не имеет никакого отношения, — спокойно отзывается Николь, затем, подумав немного, добавляет, — в текущих обстоятельствах не до удобств.              И всё же, что же такого могло случиться вчера в этом заведении, чтобы заставить Фьюри променять нормальный штаб на этот гнилой клуб? Учитывая, что нет ни следа погрома, присутствия полиции и даже прессы… неужто явление миру нового мутанта или чего-то ещё в этом духе?              — Что касается обстоятельств, — начинаю я, — раз вы позвали меня, значит пришли к какому-то решению.              — Верно, — соглашается Николь, смотрит на меня единственным глазом, испытующе, — как ты сам выразился: «мы собираемся разгрести это дерьмо». Готов принять участие?              — Вы меня вербуете, — усмехаюсь я.              Опровержений не последовало. Только всё тот же холодный оценивающий взгляд. Но неужели Фьюри уже готова показать миру Мстителей? Я думал, что ей потребуется больше времени.              — Вы и так знаете ответ, — не став затягивать паузу, отвечаю, — уничтожить тех, кто угрожает моей семье, вот мой главный приоритет.              Но что такого может сделать Питер Паркер, чтобы директор Щ.И.Т. лично взялась за его вербовку? Фьюри ведь ни слова не сказала пока ни о Веном, ни о Женщине-Пауке… они ведь не могли восстановить записи камер из комплекса, а значит не могут наверняка оценить мои, хм, таланты. Всё что у них есть так это россказни выживших, некоторые противоречивые факты о моем воскрешении, да возможно ещё запись нашего с девчонками короткого боя уже на базе Щ.И.Т. Гвен говорила, что зациклила картинку, чтобы обмануть охрану, но сами камеры не были выведены из строя, а значит специалисты вполне могли восстановить данные. Но это даёт не так много информации, хотя я продемонстрировал, что могу какое-то время противостоять ударам двух суперов и одной чрезвычайно опасной наёмницы.              — Я понимаю, — кивнула Фьюри, — можешь не сомневаться, они, как часть международной террористической организации, среди первых в нашем списке, независимо от твоего ответа.              — Отрадно слышать. Тогда чего конкретно вы хотите от меня?              ***        Когда Локи вернулась к дворцу матери, то застала там привычную, но оттого не менее обрыдлевшую картину: асгардцы чествовали своих героев. Как же, стараниями детей Один, леди Сиф и трёх воинов, была поймана Утгарда Бессердечная. За роскошным, ломящимся от яств столом, собрался весь цвет божественной знати. — Локи! Сестра моя! — раздался над пиршеством громогласный крик Тор, — я уж думала, ты решила сбежать от славы! В следующее мгновение Локи обнаружила себя в удушающих объятьях сестры. Вот ведь уродилась детина у царицы. — Вот она, героиня Асгарда! — провозгласила Тор, — та, кто нашла, выследила и побила в честной схватке Утгарду Бессердечную! — Выпьем за мою старшую сестру Локи Коварную! — откликнулся на крики Тор их брат Бальдр и улыбнулся так искренне и чисто, что Локи почувствовала, что её вот-вот стошнит от вида этой улыбки и скрытого за ней превосходства. Подле братца, блистая своими роскошными золотыми волосами, сидела Сиф и тоже улыбалась так, как никогда не улыбалась ей. «Вы только посмотрите на них, оба так чисты и красивы, вся их счастливая роскошная царственная жизнь впереди! Ура! Ура! Иссохший кусок дерьма — моё сердце — просто разрывается от радости. — Со злобой и завистью подумала Локи». — Пойдём, мать хотела тебя видеть, — вновь ворвалась в мысли сестры Тор. И тут же, не дожидаясь ответа, потащила её прочь от горестной картины к трону матери. — Локи, дочь моя, — обратилась к прицессе седовласая богиня, когда она предстала перед троном, — сегодня ты совершила благое дело. Великий подвиг. Утгарда Бессердечная была страшным и жестоким врагом. Сотни лет ей удавалось избегать правосудия. Но сегодня она находится в темнице. Благодаря тебе. Я горжусь иметь такую дочь. И все ответили громогласными криками одобрения. Не только из зала, но и с площади, где собрались менее именитые асгардцы. «Сколько же их здесь?» — ужаснулась Локи. Наверное, собрались все жители золотого града и ближайших окрестностей. Толпа была настолько многолюдной и так тесно спрессованной, что казалось, будто она состояла не из отдельных людей, а представляла собой цельную бесформенную безмозглую опухоль. «Это признание? — продолжала размышлять Локи, в то время как её рот извергал положенные случаю слова благодарности — то, чего я хотела?» Принцесса поймал себя на мысли, что ей нравится это чувство. Настолько, что оно сумело даже на недолгое время погасить угли сомнений, что появились в её душе после прикосновения к ледяной магии йотунской колдуньи. До самой ночи Локи пила и праздновала со всеми, принимала поздравления и ничто, казалось, не могло испортить её настроения. Даже присутствие ненавистного младшего братца Бальдра и его первой жены. У столь обширных празднеств есть одна черта. В какой-то момент становится уже абсолютно неважно, по какой причине и в чью честь льётся вино. Так случилось и в этот раз. Через несколько часов никто уже не замечал отсутствия одной из главных виновниц торжества. Локи не составило особого труда незамеченной пройти мимо стражей темницы, ведь, когда она того не хотела, увидеть её не могла даже хранительница Биврёста. Чуть сложнее было создать морок, чтобы скрыть ото всех происходящее в камере, но и это было по силам богине коварства. Великанша выглядела уже не так внушительно, как в прошлый раз. Могучие плечи поникли, обвисли обессиленные мышцы, необъятно раздулась шея, и посинела ещё ярче, переходя в терпкий почти чёрный цвет, словно перезрелая слива — чуть надави и брызнет едким соком. По всему телу вздулись вены, отчаянно гоняя холодную кровь. Да, даже для столь древней и сильной колдуньи сломанный хребет и раздавленные внутренности, не такая травма, от которой можно исцелиться в один день. Она даже не сразу заметила появление гостьи в своей камере, но было бы глупо приходить сюда и так и не получить ответов. Негромким покашливанием Локи привлекла её внимание. — Ты, — прошептала Утгарда, в этот раз в голос колдуньи звучал совершенно иначе, словно и не было в ней ни грамма презрения и ненависти к той, что победила её, хотя это могло быть просто следствием того, что у неё не хватало сил даже на то, чтобы поднять голову, — пришла надо мной поглумиться, или решила закончить начатое? Несмотря на то, что в прошлый раз Локи была в мужском обличье, Утгарда легко её узнала. Обойдя раненую по кругу, Локи остановилась у изголовья её ложа. — В этом нет необходимости, — с издёвкой отозвалась Локи, — ты вернёшься в Йотунхейм, где казнь совершит твоя законная королева, — зачем-то добавила она, хотя ещё не знала, какую участь уготовила пленнице её мать. При упоминании давней соперницы лицо Утгарды на мгновение искривилось гримасой ярости. Она явно прекрасно представляла, что ждёт её в не самом отдалённом будущем. — По крайней мере, — успокоившись столь же стремительно, как и разозлилась, ответила колдунья, — перед смертью я смогу вдоволь посмеяться над этой сукой. Сказав это, она с выжиданием впилась в Локи правым глазом. Только одним, потому что повернуть голову для того, чтобы установить полноценный зрительный контакт у неё не было возможности. — О чём ты говоришь? — настороженно спросила принцесса. — О тебе, о чём же ещё. Фрея будет «рада» узнать, что её дочь стала послушной собачкой Асгарда, какое унижение! — Утгарда издевательски искривила губы, должно быть это улыбка. — Что? — после случившегося Локи была практически уверена, что в её крови есть йотунские корни, но дочь Фреи… — Что ты несёшь?! — Ты даже не знала. Ну так знай! Один не твоя мать, ты даже не асгардка. Ты всего лишь заложница. Какая жестокость, отнять единственного ребёнка у поверженного врага и воспитать, скрывая от него правду. Действительно в духе Один! — Ты врёшь! — вне себя от гнева вскричала Локи. — Не я, а Один обманывала тебя. Она хотела использовать тебя, чтобы принудить Фрею к союзу и объединить два мира, но ничего не вышло. Фрея отказалась от предложения Асгарда и от тебя, предала свою дочь, но не народ. — Нет, — отчаянно отрицала очевидное Локи. — Ты и сама знаешь, что я говорю правду. Просто прикоснись ко мне и снова увидишь. — словно зачарованная Локи поднесла руку к телу великанши и прикоснулась к её плечу, наблюдая, как синеет её конечность, чувствуя, как ласковый холод проникает под кожу. Утгарда продолжила: — Видишь. Ты такой же йотун, как я, ты принцесса Йотунхейма... — с трепетом шептала она, — моя племянница. Мы не враги друг другу, помоги мне сбежать и вместе мы достигнем величия. Я научу тебя всему, что знаю, мы вернёмся в Йотунхейм. Вместе мы сможем отомстить всем, кто нас предал и захватить все девять миров! — Это... действительно, — Локи переместила тонкую ладонь на вздутую шею великанши, пальцы продавливали плоть, словно корку подмёрзшей грязи, — могло бы сработать с кем-то другим. Утгарда отчаянно захрипела, пытаясь вырваться, когда Локи начала её душить, но из-за тяжёлых травм сил у ведьмы совершенно не было, а темница надёжно лишала её магии. Она была совершенно беспомощна перед смертью. Убедившись, что не оставила следов своего присутствия, Локи покинула темницу. Поднявшись на поверхность, она вновь услышала отголоски продолжавшегося пира... асгардцы празднуют победу одной ледяной великанши над другой, какая нелепица. Не имея никакого желания вновь изображать из себя шута, Локи отправилась в противоположенную сторону, подальше от навязчивого шума. Она шла без особой цели, но по иронии судьбы оказалась в компании той, кого меньше всего ожидала здесь встретить. Точно. Ведь этот мост — любимое убежище Бальдра. В детстве мечтательный придурок мог часами сидеть здесь и пялиться на звёзды... видимо, он и жене своей показал это место. Сначала она хотел было пройти мимо, будучи незрима и неслышима для неё, но затем заметила нерадостное выражение на лице Сиф. И это была не мимолётная грусть. Нет, в её глазах виднелась застарелая печаль. Что-то тёмное и злое шевельнулось в душе коварной богини. «Похоже, „прекраснейшие“ не так счастливы вместе, как пытаются казаться», — не отказав себе в злорадстве, внутренне усмехнулась Локи. — Не думала встретить тебя здесь, — подойдя к женщине со спины, произнесла она. — Локи... — дёрнулась от неожиданности воительница, — я просто устала от шума, захотелось побыть одной. «Она явно всё ещё чувствует себя некомфортно, рядом со мной». — Понимаю... — что ты врёшь. — А ты почему не на празднестве? — явно испытывая неловкость и просто пытаясь заполнить пустоту, спросила Сиф. «Потому что узнала, что являюсь ледяным уродом и, вероятно, только что убила сестру своей настоящей матери», — подумала Локи, но вслух сказала нечто совсем иное. — Я ответила на ту молитву, чтобы спасти ребёнка, но не сделала этого, это ли повод для радости? — Прости меня... — внезапно сказала Сиф, — я не должна была сомневаться в тебе... мне не стоило оставлять то сообщение для Тор. «Вот значит, что случилось», — кивнула своим мыслям Локи. Но вслух не стала ничего говорить. — Знаешь, — продолжила воительница, — Хеймдалль рассказала нам о том, что ты сделала. Локи напряглась. «Как она могла меня увидеть... я надёжно укрылась от её взгляда. Она никогда раньше не могла смотреть сквозь морок, я столько раз проверяла это. Что конкретно она видела?» — лихорадочно метались мысли в её голове. — Это было очень благородно... то, что ты сделала для той семьи. С этими деньгами они смогут выжить и купить новый скот, — закончила тем временем Сиф. «Что? — удивилась мысленно Локи, — это то, что видела Хеймдалль, она действительно говорит о такой ерунде? По крайней мере, предосторожность не была лишней». — Ты спросила почему я здесь, а не на пиру с твоим братом, — тихо, словно сама опасаясь своих слов, продолжала Сиф, — я здесь, потому что я одна. Раньше мы приходили сюда вдвоём, у нас были чувства... но этого не было уже очень давно... сейчас для него важнее затащить в постель очередную молодую дуру. Такую же, какой я была когда-то. Всего лишь очередная победа. Трофей в его коллекцию. Наконец-то ты начала что-то понимать… пройдёт ещё пара сотен лет и, может быть, ты догадаешься, что никаких чувств не было изначально. Что Бальдр трахнул тебя только для того, чтобы досадить мне… — Я давно хотела тебя спросить... — неуверенно продолжала Сиф, спустя некоторое время, — зачем ты сделал это тогда? Локи сразу же поняла, что речь идёт не о фермерше и её убогом сыне. Не верится даже. Сиф даже решила поднять эту, запретную для них, тему. А ещё она почувствовала злость. Как она может спрашивать почему? Как она может не понимать? Но сейчас не время для гнева. Так она только всё испортит и упустит возможность, предоставленную неосмотрительностью её распутного братца. Сиф сегодня была поразительно открыта перед ней, едва ли такое случалось с тех пор, как Бальдр соблазнил её своими сладкими речами. — Потому что была зла... — с удивлением Локи поняла, что сказать правду тому, кто небезразличен, настолько же трудно, насколько легко обмануть того, к кому ты равнодушен. — Почему? «Разве ты не знаешь, отчего рождается самая сильная ненависть?» — Потому что ты была с ним, а не со мной, — выдавила она из себя ещё один кусочек правды. Может, это действительно сработает...              ***              — Вижу, почти все уже собрались, — не утруждая себя необходимостью снимать броню, Старк направилась к столу переговоров, сопровождаемая тяжёлым взглядом директора, — отчего такие кислые лица?              Вольготно развалившись в кресле, Старк соизволила-таки снять шлем, после чего оглядела всех присутствующих: Бартон, Колсон, Роджерс и, конечно же, сама Фьюри. Ещё вчера инициативу Мстителей курировала агент Ситвелл, но она оказалась двойным шпионом. Поэтому в данный момент не находится в этой комнате, а занята тем, что выполняет идиотские требования Совета Мировой Безопасности.              Информация, полученная от Паркера, смешала все планы и вынудила форсировать события. В том числе, времени на то чтобы сгладить углы и подготовить соответствующий должным стандартам штаб для Мстителей в тайне от всего остального мира уже не оставалось. База под Нью-Йорком в любом случае уже скомпрометирована, а Хэликэрриер в воздух просто так не поднять. Возникнут вопросы, в том числе и у тех, на кого должен быть нацелен удар. Иронично, что первой миссией Мстителей станет повторение подвига Ревущей Команды, да ещё и под руководством того же человека.              — Обладая костюмом с реактивными двигателями и авиапарком частных самолётов, ты всё равно оказалась той, кто опоздал более чем на полчаса… — констатировала очевидный факт Фьюри.              — Я пролетела полторы тысячи миль в рекордные сроки, только чтобы оказаться здесь, — даже и не думала признавать свою вину Старк.              — Твой самолёт вылетел с задержкой в полтора часа…              — Ты даже не указала причину собрания. И к чему эта срочность? Я уже переслала все файлы по Сарасти… моё мнение: ей среди нас не место. Она не пригодна к работе в команде, — с саркастичной улыбкой ответила Старк, явно намекая на собственную характеристику, выданную ей агентом Романофф.              — Забудь об этом. Есть проблемы важнее, — прервала собеседницу Фьюри, — в свете недавних событий и открывшейся информации, Мстители нужны не в будущем, они нужны нам уже сейчас.              — Сейчас? То есть, это вся команда, а где Романофф? — Тони оглядела собравшихся, но никто кроме неё не выказывал удивления, — о каких событиях идёт речь? Судя по всему, я одна не в курсе…              — Агент Романофф уже приступила к выполнению своей части миссии, вместе с новым членом команды, — последнее заявление вызвало удивление у всех, кроме Филиппа. — Агент Колсон, ваш доклад.              — Да, — встал со своего места Фил и с неизменной доброжелательной улыбкой начал, — наверняка многие из вас слышали о происшествии в Мидтаунской школе, которое в новостях окрестили самым бессмысленным терактом этого года. Так вот, за этим нападением скрывается весьма длинная и неприятная история…              По мере своей речи Филипп демонстрировал фотографии с мест происшествий, а позднее и данные изъятые у подпольной организации. Начав с нападения на школу, он в итоге перешёл к текущей ситуации, к глубокой инфильтрации государственных и военных служб по всему миру агентами Гидры, лишь вскользь упомянув, о том каким образом была получена информация. Ещё во время описаний злодеяний апостолов всякий намёк на весёлость покинула лица присутствующих, а когда дело дошло до данных о Гидре, в шоке оказались все.              — Поверить не могу… тысячи жертв, прямо у нас под носом, этот биологический суперкомпьютер и, мать её, Гидра, — шокировано выдохнула Старк, когда Колсон окончил доклад, — я думала Гидра давно осталась в прошлом.              — Мы все так думали, — мрачно отозвалась Фьюри, — чем они и пользовались всё это время.              — Значит команда, которую вы собирали… — подвёл итог довольно хладнокровно воспринявший известие Роджерс, вероятно в виду того, что для него Гидра — это не миф, а самая, что ни на есть реальность, — Мстители. Вы хотите использовать нас для противостояния Гидре.              — Это задача первостепенной важности, — тут же подтвердила Фьюри, на что возражений не последовало. Стив только лишь кивнул в ответ, — у нас есть данные об агентах Гидры в Щ.И.Т. и правительстве. Действовать нужно максимально быстро.              — Насколько я поняла, — решила напомнить о своём присутствии Хоукай, — предполагается действовать в тайне от Совета. И что насчёт этого мальчишки? Как ему удалось добыть подобные данные, что там вообще произошло… он умудрился самостоятельно сбежать с базы Гидры?              — На первых этапах действовать придётся отдельно от Совета, армии и кого-либо ещё, мы не можем позволить высшему командованию Гидры подготовиться и нанести ответный удар. Что касается Паркера… он под попечением агента Романофф.              — Так это он — новый член команды? — удивилась Старк, — точно, я теперь вспомнила, Питер Паркер, парень якобы изобрётший лекарство от рака.              — Это не то, что должно тебя волновать в данный момент. У каждого в этой комнате будет собственная задача, на выполнении которой он должен будет полностью сосредоточиться, — отрезала Фьюри, отдавая дань старому доброму методу фрагментации данных, ей и так пришлось слишком многое выносить на общий стол обсуждения.