V
Сглаз всегда считала своим главным врагом государство, не конкретных людей. Там, где нет государства — нет принуждения. Там, где нет принуждения — свобода. У неё отсутствовали причины для обожания госаппарата. Скучный интернат-тюрьма. Скучные легавые, со своими скучными приводами в полицию. Она брала лишь то, что плохо лежало, то, без чего люди могли выжить. Бумажники, украшения, выпивку. Да и разве она была преступником по сравнению с правительством? Проститутки на зарплате у крупных корпораций. Эти примут любой закон, любую поправку за внушительный чек. Лицедеи. Гнусные воры, создавшие полицию, чтобы гонять воров помельче. Уж лучше такому государству и не существовать. Джин неслась по ночной улице, и под её ногами рычал стальной конь. Лучше транспорта не сыскать. Фиолетовые, розовые и голубые вывески пролетали по сторонам монотонной магистрали — яркие и такие манящие, они вдыхали жизнь в окружающую серость. Реклама нового автомобиля класса люкс. Указатель у дорогого ресторана. Витрины ломбардов. Хотелось навестить все эти места и взять что-то от каждого. Блистательные небоскрёбы из разноцветных стёкол сияли вокруг, калейдоскопом сменяя друг друга в глазах наездника. А сверху лил дождь, и в миллионах капель мерцали сказочные отсветы. Цветастый город возвращал к жизни и придавал сил. Он напоминал ей старые добрые времена. Заставлял на секунду забыть алый ужас. А между домами, уходя стройными тоннелями вглубь мегаполиса, лежали причудливые переулки. Каждый такой переулок всегда готов рассказать историю. Где-то ты мог повстречать добрых людей, где-то — нарваться на неприятности, а где-то — купить лекарство от всех видов душевных болезней. Клубы, торговцы препаратами, схроны, набитые оружием уличных банд. Дворы таили в себе бесконечные сокровища. Нужно лишь быть достаточно ловким, чтобы прибрать их к рукам. Здесь никто не осудит победителя. И как ей было жаль, что в эту прекрасную ночь должна пролиться кровь. Много крови. Джин остановила мотоцикл. По правую руку высился шпиль из стекла и пластика, на первых трёх этажах которого находилось казино. Фиолетовая вывеска на всю улицу объявляла: «Шальной дьявол». Те, кто отдавал приказы, не искали лёгких путей. Сглаз была твёрдо уверена — мучители точно знали, где и когда можно застать цели, чтобы те пребывали бы в наиболее уязвимом состоянии. Например, спали бы одни дома, гуляли бы в парке или, в конце концов, тужились бы в уборной. Однако будто бы специально выбирались ситуации, чтобы вокруг жертв толпились вооружённые головорезы. Недаром её защитное обмундирование весило более десяти килограмм. Джин проверила пистолет за поясом. В этот раз арсенал ей выдали на редкость скупой. Будучи выращенной в маргинальном социуме, единственным стоящим инструментом достижения целей Сглаз считала силу. Совсем в юном возрасте это была сила оружия. Позже — сила её дара и интеллекта. В течение профессиональной части карьеры, она старалась пользоваться лишь вторым, прибегая к пороху лишь в качестве последней меры. Тем не менее, стрелок из неё хоть куда. Особенно если речь шла о пистолете. Отнимать жизнь ей приходилось, но лишь из необходимости. Убийство — всего лишь проявление силы. Джин признавала себя убийцей. Самоочевидный факт. Но виновной? Отнюдь. Её жертвы — отморозки, бандиты и другие убийцы. Иногда полицейские. Убей или будь убитым. Слишком мягкие долго не живут. А потому и вины на ней нет. Это всё равно, что быть виновным в потреблении кислорода. Такова жизнь. Сглаз не считала себя убийцей и сейчас — разве называют убийцей пистолет или нож, которыми совершено преступление? Она лишь инструмент чьей-то воли. Словно молоток, которым забивали ржавый гвоздь. Или острогубцы, которыми перерезают кабель. Она могла бы попытаться, как в первые три раза, подобрать подходящий момент для атаки. Ранее такой подход уберегал от ранений. Сглаз не могла отказаться от работы, но что если дело не выгорит? Повеления не позволяли приставить ствол к виску. Другое дело бандиты — стрелять будут без душевных мук. А потому выполнить эту миссию Джин намеревалась самым открытым образом из возможных — она просто выйдет перед противником и станет отличной мишенью. Какое дело до чьей-то там воли, если инструмент ржавый и негодный? Джин окинула взглядом небоскрёб. Множество силовых кабелей, словно удавы, словно клубки змей, душили здание, сдавливали стеклянный шпиль, обвивали его каждый сантиметр. Невидимые прохожему, но видимые ей. А по этим кабелям бежал ток. Ярче самой большой неоновой вывески. Живительнее самой чистой воды. Он растекался по зданию, наполняя своим существом, своей сущностью, каждую лампочку, каждый компьютер, каждую камеру наблюдения. А вокруг здания, в небе, словно круги на воде, плясали волны. Будто северное сияние, они отгоняли от города ночь. Танцуют и дрожат в ночной мгле. Волны. Короткие ли, длинные ли, мощные ли, слабые ли. Всё одно. Электричество. И какое же могущество должен испытывать человек, который знает, что способен прекратить этот вальс свечений в один момент? По щелчку пальцев. Скоро тут всё замолкнет. Ну, а пока… пока, пусть танцуют.***
У дверей заведения, оперившись о входную дверь, под навесом, лениво вёл дозор охранник. Он умиротворённо смаковал длинную сигарету, выдыхая клубы пара. Вдруг, у дороги, напротив заведения, доводя шины до отчаянного скрипа, затормозил байкер. Гость проверил что-то за поясом, соскочил со стального коня и вальяжно направился по направлению к казино. Надписи на тяжёлом бронежилете явно указывали на то, что ночной посетитель из органов правопорядка. С другой стороны, украшенный шлем доверия не внушал. — Мы ждём кого? — шепнул охранитель в рацию. — Что там, Боб? — прохрипел динамик в ухе у громилы. — Да из полиции походу, но я… — Ах да. Агент из бюро. Звонил сегодня. Немного раньше, чем договаривались, правда… впускай, короче. — Окей.***
Сглаз, дав время пообщаться с начальством, неторопливо добрела до мускулистого мужчины в деловом костюме. Привратник казался всего на голову выше. Армированные сапоги на платформах придавали Джин хоть какой-то паритет в росте. — Проходите, сэр, вас ожидают, — он вытянулся по струнке и отворил перед ней дверь. Из-под шлема раздался приглушённый женский голос: — Благодарю. Перед ней предстал невероятных размеров атриум, и у девушки спёрло дыхание. Пустота центрального помещения уходила далеко ввысь, и её по сторонам обрамляли спирали хрустальных балконов. Словно бусы тонкую шею, этажи украшали массивные золотые люстры. Прозрачные стены из стекла и пластика пропускали фиолетовый свет уличных вывесок, который сливался с нежно-голубым свечением пластин пола и розовым мерцанием настенных прожекторов. Весь калейдоскоп цветов пронизывал хрустальное убранство, отражаясь по огромному залу тысячей ярких и тусклых огоньков. Она здесь не для того, чтобы наслаждаться видами. Джин пошла по голубым огням напольного покрытия. Они вели прямиком в центр башни, где располагалась широкая барная стойка. Рабочее место замыкалось само на себя и, если смотреть сверху, представляло собой ровное золотое кольцо. По сторонам, в полумраке уличных свечений, покоились игровые столы. Покер, рулетка, кости. Источники тёплых воспоминаний. Когда-то она убила не одну сотню часов за азартными играми, прожигая награбленное так же быстро, как приобретая. И всё это в компании следующей жертвы. Не удивительно, что он решил обосноваться тут — парень любил карты намного больше кого бы то ни было из её знакомых. Сглаз знала его лучше всех на свете, ведь, в конце концов, именно он привёл её в банду. Джин облокотилась на блестящую стойку, и невозмутимый бармен двинул к ней тонкий бокал мартини, в котором плавала пронзённая зубочисткой зелёная оливка. — За счёт заведения, — промолвил суровый метрдотель. Девушка сняла свой шлем и широко улыбнулась. Залпом всосав напиток, она мягко попросила обслуживающее лицо: — Друже, звякни-ка шэфу — скажи, что перетереть с ним хотят. Увидев лицо ночного клиента, бармен слегка отпрянул, однако взял себя в руки, достал из-под стойки древний проводной телефон и набрал номер. Пока её просьба находилась в обработке, Джин повернулась, оперевшись на стойку спиной. На балконах второго и третьего этажей появились тени. Эти тени были гораздо светлее, чем им хотелось бы показаться. Их высветлило электричество собственных раций. Они были вооружены. С течением времени грузных фигур становилось всё больше. Через несколько минут могильная тишина прервалась механическим шелестом — на первый этаж спустился остеклённый лифт. Двери хрустальной коробки раздвинулись, и оттуда вышел юноша, выцветшие волосы которого соревновались с бледностью кожи Джин. Вышел он в компании двух увальней, которые, не скрывая намерений, несли в руках лёгкие пистолет-пулемёты. Юноша сначала оторопел, на его лице проступил ужас. Он секунды три разглядывал и лицо девушки, и её экипировку, однако затем пришёл в себя. — Джей, Джей, Джей! Сколько зим! — радостно распахнул руки парень, будто стремясь заключить гостя в объятия, однако предусмотрительно остановился на полпути. — Здоров, Марк. Чё по чём? — Не жалуюсь, — хохотнул он и демонстративно обвёл взглядом казино, — как тебе место? Шикарно, а? Да ладно обо мне — ты-то как? Век тебя не видел! — Век? — улыбнулась девушка, приподнимая правую бровь. — Ну, фигурально. Три года — долгий срок. Джин помрачнела. — Три года? — тихо прошептала она, потупив взор. — Все тебя потеряли! Думали, легавые за жопу взяли. След простыл. А вот она ты! — он хлопнул в ладоши и вообще всем своим видом выказывал радость, но ближе десяти метров всё равно не подходил. — Где тебя носило? Рассказывай! Фил, не стой столбом, налей даме ещё. Бармен кивнул, и к правой руке Сглаза подкатилась рюмка с крепким виски. Второй напиток последовал за мартини. — О, ты хочешь знать, не так ли? — лицо Джин перекосилось. — Разумеется, — признаков радости становилось всё меньше. — Забавная штука вышла, Марк. С банком-то, — она кивнула в его сторону, — помнишь банк? Юноша нервно оглянулся, в очередной раз убеждаясь, что его прикрывают. — Что за штука, Джей? — Ты меня хорошо знаешь? — она повернулась обратно, лицом к стойке, и теперь смотрела вниз, на пустой бокал. — Да… — Ты знаешь мой расклад. Что я могу, — после этих слов, немногочисленные осветители замерцали, а одна из камер наблюдения заискрилась. — Джин, что ты… — Я отрубила сигнализацию, Марк. Телефоны. Рации. Всё вырубила. Как договаривались, да Марк? — с носа, в сосуд с алкоголем, сорвалась скупая слеза. — Так скажи мне… Она резко обернулась, и юношу пронзил взгляд полный боли и ненависти. Телохранители по сторонам отреагировали, нацелившись на посетительницу. Все огни небоскрёба погасли, оставляя казино на милость уличного освещения. — Так скажи мне, Марк, откуда там были легавые бляди?! — парень заколебался. — Отвечай! — Что ты, Джей… — Глаза не отводи, гнида! Ты планировал! Никто, сука, кроме тебя, заранее не знал, куда мы на дело идём. — Джей, ты ошибаешься, — твёрдо сказал он. Джин горько ухмыльнулась. Юноша сделал шаг вперёд, выставив ладони в успокаивающем жесте: — Всё пучком, Джей. Ты в порядке, я в порядке. С тобой мы бы… — В порядке?! — выкрикнула она так громко и пронзительно, что заложило уши, после чего взорвалось ещё несколько камер. — В порядке?! Я, сука, не в порядке! Да что ты, гнида, вообще знаешь?! Мне же… Она окинула взором балконы, и взгляд упал на один из тёмных силуэтов. В отличие от прочих, оружие он не держал, а был изящным и элегантным. Светящейся рации на силуэте также не обнаружилось. Он был чёрным, словно дыра в пространстве, словно ожившая пустота. Фигура плавно качала головой из стороны в сторону. Зрачки сжались в две точки, а сердце забилось быстрее. — Б-боже… боже мой, — прохрипела Сглаз. Она здесь. Кровавый кошмар. Багровый ужас. Как она оказалась здесь раньше неё? Мотоцикл ехал под пятьдесят миль в час. Физически невозможно. — Джей… Джей ты как? Паника вытеснила все другие эмоции. Она не отказывалась выполнить приказ. Не отказывалась. — Я… я всё сделаю… — шептала в ужасе Джин. — Что ты говоришь? — бывший коллега подбежал к ней и бережно взял за плечо. — Джей… — Хватит! — Джин вернулась в реальный мир, внезапно приставив пистолет ко лбу парня. В этот момент Марк осознал ошибку. Возможности телохранителей резко сузились. — Джей, ты не в себе. Прошу тебя, опусти… опусти пушку! — На колени! На колени, сука! — прижала она ствол к его голове так сильно, что шея бедолаги наклонилась. — Ладно. Ладно, Джей, — он медленно выполнил приказ. — Я хочу знать. Ты? Ты всех сдал? Скажи. Скажи! — Нет, Джей, я… Хлопок. Под воздействием крупнокалиберного снаряда, затылок Марка взорвался, обливая пол кровью и слизью изорванного мозга. — Ложи суку! Бандиты открыли огонь, и Джин прыгнула за стойку, избегая расстрела. Однако там её уже ждал бармен — лёжа он целился из двустволки. Рука Сглаза оказалась быстрей — пуля вошла в глаз метрдотеля, и он обмяк на том месте, где и лежал. Рой свинцовых пчёл нашёл на шкаф, и с полок хлынул алкогольно-стекольный водопад. Закрывая голову, Джин ринулась вперёд, и за ней расстелилась дорога разрушений — стойка проминалась и крошилась, а бутылки взрывались, и из них высвобождалось спиртное, которое вырывалось наружу десятками крохотных гейзеров. Сглаз отстреливалась набегу, но галоп оказывал дурное влияние на точность. Вскоре боезапас иссяк, а все цели остались на ногах. Колея снарядов нагнала Джин, однако штурмовое облачение уберегло от снарядов малого калибра — она ощутила, как спина попала под струю очень интенсивного массажа. Девушка перепрыгнула зацикленный стол, оказываясь на другом конце бара. На секунду повисла тишина, и она перезарядила орудие. — Двадцать… двадцать один. По балконам второго и третьего этажей забегали головорезы. — Три… два… — вела отсчёт Сглаз. — Один… — прямо над ней, у перил второго этажа, показалась пара душегубов, чтобы тут же поймать по пуле, — девятнадцать. Одновременно, с флангов, на неё зашли два телохранителя, что чуть ранее не уберегли босса. Джин кувыркнулась, и покинутое укрытие тут же заискрилось от попаданий. Два из трёх снарядов достигли цели, и первый громила упал, оставляя открытым путь на лестницу. Выстрелы второго истукана потрепали спину, а одна пуля вошла в колено, приводя сустав в негодность. — Блять! — она упала на нежно-голубой светильник, скорчилась, хватаясь за рану, перевернулась и пару раз пальнула в бандита. — Семнадцать. Пистолет вновь опустел. Джин приходила к выводу, что яростно его ненавидит. Нужно было спешить. Некоторые враги перезарядились и теперь целились. Она, посредством нечеловеческих усилий, воспрянула, оставляя на полу кровавый отпечаток и разряженный короткоствол. Быстро прохромав к телу охранника, Сглаз позаимствовала его оружие и ринулась к лестнице. Джин неслась на второй этаж, как вдруг остановилась и прицелилась. Не успели над ступенями показаться лысые головы, как по ним прошлась очередь, пробивая лбы. Она не знала, благодарить ли за это штурмовое снаряжение, однако отдачи не чувствовалось. Будто бы в руках находился водяной пистолет. Пули ложились без разброса. Пренебрежение окружением не осталось безнаказанным. С другого края атриума по ней открыли беспорядочный огонь. Точность стрельбы на подавление казалась низкой, и удар пришёлся, в основном, на защитное снаряжение. Но одна из пуль оцарапала внутреннюю сторону правого запястья. Другая вошла в левую щёку и вышла через правую, частично раскрошив девушке восемь зубов и глубоко оцарапав язык. Стиснув оставшиеся целыми зубы, Джин двинулась вперёд. Она закрыла лицо левым предплечьем и побежала, выбросив истраченный пистолет-пулемёт. Сглаз ухватила с трупа новый автомат и нырнула под игорный стол. На пол полетели куски щепы, а в зелёном ковре образовалась пара дыр. Хрустальные перила напротив неё лопнули, рухнув на первый этаж водопадом осколков. Это и оставляло её уязвимой, и открывало линию для стрельбы. Джин выпустила в далёкие силуэты три ровные очереди. Фигура сорвалась вниз, приземляясь к ногам своего шефа, а её сосед поник, оставаясь лежать на месте. Уже близко. Четыре жжёные рации стремительно приближались справа. Сглаз выкатилась из-под порванной в щепы мебели и вскочила на ноги, лишь для того, чтобы стать простой мишенью. Её рука была быстрой, но у девушки их было всего две, а у бандитов — восемь. Двое охранников пали ниц, а два других успели открыть пальбу. Броня дала слабину, и две пули вошли в печень, а одна в подбрюшье. Сглаз подвернула ступню и рухнула на колени, держась за бок. Силы её покинули. Оружие с тупым звуком стукнулось об пластик пола. Из туннелей в щеках стекали багровые слюни. — Свенадцать, — слабо произнесла она изорванным ртом и выдала подобие улыбки. Её обступили головорезы. Увальни переглянулись. — Кончаем? — коллега вопрошавшего лаконично кивнул. Телохранитель приставил пистолет ей ко лбу. — Федеральное бюро, руки за голову! — раздался пронзительный крик.