Полюбила однажды до дури и тошноты

На следующий день Робин вернулся домой к ужину, что стало шоком для Реджины и разочарованием для Эммы. Она так хотела поужинать вдвоём с брюнеткой, несмотря на то, что они последний час не отходили друг от друга, готовя ужин и болтая. — Мистер Локсли, я уже забыла, как Вы выглядите, — посмеялась Эмма встречая хозяина в гостиной. Она как раз отходила за бутылочкой вина в небольшой винный погреб, а вернувшись, была неприятно удивлена. — Работа, Эмма, работа, — Реджина хотела ответить на эту фразу очередной колкостью, но решила не лезть на рожон. Ещё утром, пока Эмма спала, он начал допытывать свою женщину, почему она спит в гостиной на диване с прислугой, а не со своим женихом в постели. Реджина ответила чистую правду о том, что Эмма устала и просто уснула на плече, а тревожить её сон вовсе не хотелось. Казалось, Робин поверил ей и спокойно ушёл на работу, но на самом деле он решил присмотреться к этой девушке. Он не знал, что в прошлом его невеста была близка с женщинами, но в голову стали прокрадываться подобные мысли. Эмма знала, что Реджина так и не простила своего жениха за его ночные появления дома, и было очень странно наблюдать, как он её целует на кухне. И было больно. — Как вкусно пахнет, — Робин сунул нос в кастрюлю, где доходило жаркое и тут же закрыл крышку от ударившего в лицо пара. — Иди, переоденься, а потом мы тебя накормим, — Реджина шлепнула его по руке, желая поскорей спровадить. Она понимала, что должна вести себя как обычно, дабы не создать подозрений, ведь она понимала, что, будь она на месте Робина, уже давно бы всё поняла. — Неожиданно, — посмеялась Эмма и начала раскладывать ужин по тарелкам. — Да, я тоже удивлена, — Реджина заметила смену настроения девушки, но не придала этому большого значения, ссылаясь на усталость. — А я вновь хотела фильм посмотреть, — призналась Эмма, пытаясь скрыть свои настоящие чувства за улыбкой. — Не сегодня, дорогая. Робин соскучился и явно захочет провести время вдвоём. В конце концов, он мой жених, — Реджина не замечала, как своими словами делала больно молодому созданию. — Да, я понимаю, — взяв свою тарелку и приборы, Эмма уже хотела отнести её в столовую и поставить на стол, но резко передумала. — Я тогда поужинаю у себя в комнате. Не хочу вам мешать. — Эмма, подожди, я не то имела ввиду. Я не хотела тебя прогонять, — Реджина кинулась за ней и удержала за руку, останавливая на лестнице. — Доброй ночи, мисс Миллс. И опять это обращение, после которого Эмма поднялась в свою комнату. Реджине стало паршиво на душе от того, что она обидела девушку, сказав пару необдуманных фраз. Она не хотела, но это вышло само собой. Вернувшись к плите, Миллс забрала две тарелки и отнесла их в столовую, а после осушила свой бокал, наполненный наполовину вином. Только слепой не увидит, что Эмма действительно что-то чувствует к ней, и Реджина это видела, но боялась, что ей это лишь кажется. — А где Эмма? — она вздрогнула, не ожидая услышать голос Робина так близко. — Она устала и решила поужинать в комнате, — отмахнулась Реджина, не поворачиваясь лицом, на котором были изображены все её эмоции. — Отлично, тогда остались только мы вдвоём, — наклонившись, Робин, поцеловал плечико и, взяв бутылку вина и два бокала направился в столовую. Ужин проходил в жутком напряжении, по крайней мере, так казалось только Реджине. Робин быстро уплетал жаркое, периодически присасываясь к бокалу. Его не волновала то, что за ужином они перекинулись несколькими фразами, и то по работе. Реджина не знала, что у него такого спросить, чтобы начать разговор, который не закончится спустя тридцать секунд. А может, она просто не хотела с ним что-то обсуждать. Реджина часто поглядывала на лестницу, желая увидеть Эмму и внушить себе, что с ней всё хорошо, но девушка так и не спустилась, чтобы поставить свою тарелку в раковину. — Спасибо, любимая, все было просто чудесно, — поднявшись, Робин поцеловал Реджину в щеку и отнес всю посуду в раковину. — Она же помоет её потом? — Да, конечно, — пропуская вопрос мимо ушей, ответила брюнетка, крутя бокал в руке. — Пойдём спать. — Да, — допив остатки вина, она вложила свою ладонь в протянутую руку Робина и направилась с ним наверх. Эмма быстро съела свой ужин и достала телефон, чтобы набрать свою любимую подругу. Она каждый день звонила ей и рассказывала о себе, извиняясь за то, что всё никак не может дойти до неё. Работа её выматывала. — Кто решил мне позвонить? Моя маленькая Золушка, — весёлый голос Руби вызвал улыбку. — Привет, алкашка. — Эй, че сразу алкашка? — возмутилась Лукас. По звукам на втором плане несложно было догадаться, что она на работе. — Я по твоему голосу всё слышу. Колись, сколько уже бутылок опустошила в баре? — Эмма поставила тарелку на тумбочку и легла на подушки. — Я тебе бутылкой по голове съезжу, Эм. Вот только приди ко мне и тебе не сдобровать — Я с радостью соглашусь на это, — вздохнула она. — Эй, что с голосом? Что случилось? — Руби быстро ретировалась на улицу через чёрный выход, оставив бар на второго бармена. Она слышала надрывной голос подруги, что ей уже не нравилось. — Если вкратце, то пришёл Локсли, и я стала ненужной. — Оу, это хреново. — Ещё как. Я в шутку сказала, что хотела посмотреть фильм, а она сказала, что им нужно побыть вдвоем, и я ушла ужинать в комнату, — выплюнула Эмма, в то время как на глаза наворачивались слёзы. — Ты ревнуешь, — Руби достала из кармана шорт сигарету и закурила, ощущая, как настроение Эммы передаётся ей самой. Она очень любила её, и была за неё горой. — Возможно, но в большей степени мне обидно, что меня тупо кинули, когда появился он. Я понимаю, он её жених и все дела, но со своими чувствами я ничего не могу сделать. — Эмма, какой нахрен жених? Она обнимает и целует тебя, и засыпает, кстати, с тобой, — довольно громко сказала она, выдыхая дым. — Ой, это было всего один раз, — Эмма рассказывала Руби буквально обо всем, как и Руби ей, и никогда не жалела об этом. — И что? Было же. Значит, она что-то да чувствует. — О нееет, — протянула Эмма и захныкала, утыкаясь в подушку. — Что такое? — Я слышу её стоны, — жалобно всхлипнула она. Хотелось прямо здесь разорваться на части, чтобы не слушать эти громкие стоны, от которых болезненно сжимается сердце. — Эмма, может, ты ко мне приедешь? — Руби не на шутку разволновалась. Она никогда не оказывалась в подобной ситуации, но предполагала, каково сейчас Эмме. — Нет, всё нормально, я вставлю наушники в уши и лягу спать, — Эмма стёрла одинокую слезу, скатившуюся по её щеке. — Надо будет к тебе всё-таки забежать. Я соскучилась. — Я тоже, девочка моя. Пиши и звони мне, как только что-то произойдёт. Ты же знаешь, что ты мне очень дорога. — Знаю, Рубс, как и ты мне. Доброй ночи, и смотри мне, много не пей там, — в конце фразы Эмма улыбнулась, пытаясь не обращать внимания на стоны, ведь знала, что подруга явно закатывает сейчас глаза. — Не буду, мамочка. Чмоки, — девушка отключилась, и теперь Эмма могла в полной мере слышать доносившиеся из хозяйской спальни звуки. Она не могла заставить себя взять наушники и включить музыку. Она продолжала слушать, несмотря на то, что эти звуки больно резали по сердцу. Слёзы градом осыпали её лицо и, выскользнув из комнаты, Эмма быстро спустилась вниз. Оттуда было не так слышно, особенно, когда она включила воду на кухне, чтобы помыть оставшуюся с ужина посуду. Это был хороший вариант — отвлечься. Она не выключила воду, когда посуда закончилась, боясь вновь услышать стоны, которые хотела бы вдыхать сама, и начала протирать тряпкой кухонные тумбы. Главное, загрузить себя. — Почему не спишь? — Эмма резко обернулась, услышав её голос. Реджина явно не ожидала увидеть Эмму, раз спустилась вниз в одном халате на голое тело. Эмма сразу же заметила её торчащие соски, красное лицо и тяжёлое дыхание. Сглотнув ком, образовавшийся в горле, она продолжила мыть тумбу. — Решила разобраться с посудой. Не люблю оставлять на потом, — отмахнулась она, пытаясь сделать голос более жёстким. Взяв в руки стакан, Миллс наполнила её до края водой и начала жадно пить, совсем не ощущая витающего в воздухе напряжения. — Мы помирились. — Я так и поняла, — Миллс, не понимая, выгнула бровь. — У Вас плохая звукоизоляция. — Оу, Эмма… — она сделала шаг вперёд, чтобы взять девушку за руку, но та отшатнулась, делая вид, что открытый кран куда важнее неё. — Нет, всё в порядке, — вымыв руки, она повернулась к Реджине лицом. Серые глаза наполнились болью и слезами, что не осталось незамеченным. Я рада за вас, — кинула Эмма и натянула улыбку, а после поспешила к себе в комнату. Реджина вновь почувствовала себя отвратительно. Эмма всё слышала. Каждый её стон и каждый крик. Ты идиотка. Не могла сдержаться? Она не понимала, каково сейчас девушке, но она представила себя на её месте. В голову начали лезть одни бранные слова. Когда за ней закрылась дверь в спальню, сразу после ужина, Робин накинулся на брюнетку и, не слушая никаких возражений, повалил на кровать. Он безумно соскучился по ней, но в частности по её телу и отзывчивости, которой Реджина всегда отличалась от предыдущих его женщин. Она сама давно не испытывала удовольствия, и просто смогла забыться хоть на какое-то время, позволяя громким звукам слетать с её губ, и не задумываясь, что этим она делала одному человеку хорошо, а другому — плохо. Реджина не представляла в этот момент никого — ни Эмму, ни тем более Робина. Она лишь получала удовольствие, что было намного приятнее собственных пальцев. Она была снизу, что позволяло ей быть пассивным участником акта. Робин быстро пришёл к финалу, а Реджина только-только успела как следует завестись. Кончив в резинку, он направился в ванную, не заботясь о том, что его женщина не удовлетворена. Ей пришлось самой закончить начатое, а после с тяжёлым дыханием, исключительно из-за собственных умений, спуститься вниз, чтобы сделать несколько глотков воды. Боль в глазах Эммы перечеркнула всё испытанное удовольствие, и Реджина вернулась не в лучших чувствах в спальню. Хорошо, что Робин уже в это время спал, и она свернулась калачиком на своей половине, мгновенно засыпая.