Она поверила в сказку

И снова тишина, В темной комнате страх и боль, Я не знаю, чья здесь вина, Не знаю, что со мной И нервы, как струна, И слова, словно тихий вой… Мама, я здесь одна, Я так хочу домой! Tractor Bowling – Снег

Отель «Гавань Афродиты» Никосия, Кипр - Значит, - Реборн захлопнул папку, - Её след потерялся здесь? - Да, - осторожно ответил Спейд. Все же, где-то в глубине души, он несколько…опасался этого человека. Хотя в мире мафии не было людей, которые могли бы сказать, что не боятся Реборна. У него сложилась определенная репутация. Репутация, при которой понятия «страх» и «уважение» тесно и неотделимо связаны, - Она приехала сюда по приглашению, на её имя был забронирован номер в отеле, но там она так и не появилась. Полагаю, какое мероприятие проходило здесь в это время, вам уже известно. - Известно, - кивнул Реборн, - И вы намекаете на то, что Тсуна оказалась одним из лотов? - Именно, - вступила в разговор Елена, - Я навела справки по своим каналам. Накануне аукциона за месяц по всей Европе пропало шестнадцать девушек. Еще десять – в Азии. Я не исключаю, что Тсуна была двадцать седьмой. Поиск всех пропавших останавливается здесь, на Кипре. - Странно, Афродита никогда не казалась мне столь кровожадной богиней*, - усмехнулся Реборн, - Что ж, спасибо за своевременную информацию, - взяв папку, мужчина надел шляпу, и, поднявшись с кресла, вышел из номера. Убедившись, что киллер ушел, Деймон обернулся к жене: - Почему ты не сказала ему? - Я сама поговорю с Алауди, Деймон, - ответила Елена, - Тем более, что я никогда не замечала, чтобы они страдали от недостатка женского внимания и были вынуждены посещать подобные…кхм…мероприятия. - Ты понимаешь, что если Реборн узнает…. - Не думаю, что для него осталось тайной, что они были здесь в это время. Так что, - Елена посмотрела мужу в глаза, - Все будет хорошо, Ди. Просто доверься мне. Спейд ничего не ответил, а просто обнял жену. Он верил ей. Елена редко ошибалась, когда следовала своему чутью. А значит, что все будет в порядке. Однако Деймон предпочел подумать об этом, когда они вернуться в Италию. А пока, раз с делами покончено, можно превратить отпуск во второй (или третий?) медовый месяц. Должна же родина богини любви оправдывать себя? Вилла братьев Хибари, Палермо, Италия С того разговора с Алауди прошло две недели. И за это время все изменилось так резко, что Тсуна не знала, что и думать. В тот день её действительно больше никто не беспокоил, а на следующий день она не могла бы при всем своем желании дать Кёе то, чего он желает: тело, явно пожалев хозяйку, обеспечило ей пять дней свободы. Однако это был призрачный шанс, потому что он вполне мог найти любой другой способ получить от неё удовольствие, но страх этого был развеян, когда Кёя, получив путанные из-за смущения объяснения, сказал, что дает ей еще неделю отдыха, но взамен они просто поужинают вместе. И вот тогда-то и случился еще один поворотный разговор. Flashback - Скажи, Тсунаёши, - серо-синие глаза смотрят внимательно, с долей непонятно откуда взявшегося веселого любопытства, будто происходящее забавляло Кёю, - Что тебе нравится? Из того, что я делаю с тобой? На миг Тсуна опешила, а потом чудом удержала так и рвущееся с языка категоричное – «Ничего!», и принялась судорожно искать подвох. Приняв все это за замешательство, Кёя изменил вопрос: - Прости, я не учел, что тебе наверно будет трудно ответить. Полагаю, проще будет сказать, что тебе не нравится, верно? - Да, но… - Я уже говорил тебе, что ты не вещь и не рабыня, а просто моя. И сейчас мне интересны твои честные ответы. - То…, - начала Тсуна, осторожно подбирая слова, - Что вы делали в последний раз. Это больно, даже больнее, наверно, чем в первый раз и…, - тут девушка осеклась, чувствуя, что краснеет. - Не принесло тебе полного удовольствия, - продолжил Хибари, - Ясно. Что еще? Не бойся, мне нужно это знать, хотя…. Дай угадаю. Когда тебе приходится ласкать меня ртом, так? - Я…, - Савада опустила взгляд, - Просто…. Вы горький. - В смысле? - Э-э-э… На вкус. Кёя удивленно посмотрел на вконец смущенную девушку, а потом… рассмеялся искренности ответа. - Что ж, я понял. Тебе не нравится, а доставляют неудобства некоторые детали. Думаю, со временем ты поймешь, что чувство власти над кем-то делает горечь сладкой, а ведь в те минуты я весь в твоем подчинении. Но я обязательно учту все в следующих уроках. End of flashback Собственно, с этого все и началось. Тсуна, догадываясь, что послужило причиной такой перемены, не знала благодарить Алауди или же проклинать за это вмешательство? С одной стороны, ей действительно стало легче, а с другой… С другой ей сильнее начало казаться, что она сходит с ума. Мир новых ощущений, отличающихся от испытанного ранее, который открывал ей Кёя, сначала сбивал её с толку, потом испугал, а затем…. Затем просто захватил в свой водоворот. …Прикосновение губ к коже будто обжигает, ласка рук подчиняет, делая тело податливым, словно воск. Дыхание перехватывает, будто его не хватает, и из-за этого оно прерывистое и хриплое. Цепочка поцелуев на животе, мягкое, но требовательное движение ладоней – горячее дыхание касается внутренней поверхности бедра. - Кёя…, - после того ужина он сказал, чтобы она обращалась к нему по имени, когда они наедине. Сначала было трудно, а потом, к скрытому ужасу Тсуны, делать так становилось все легче и легче. В ответ на хриплый шепот Хибари лишь улыбается, прежде чем оставить метку на нежной коже, а потом узнать вкус Тсуны, слыша её вскрик. Сначала она попыталась отпрянуть, но потом невольно подается навстречу новой ласке. Савада не могла понять, почему тело предает её. Почему ему нравится все то, что делает с ним Кёя. Во всяком случае, теперь. И почему прикасаться самой, самой дарить ласки – тоже приятно. Рядом не было никого, с кем она могла бы поговорить, поделиться своими вопросами, сомнениями, страхами, всем, а Хибари, в ответ на осторожно заданный однажды после очередного «урока» вопрос сказал лишь одно: «Ты оказалась чувственной девушкой, и теперь твоя страсть раскрывается». И все. Не ответ, а причина новых вопросов. А потому пока оставалось только судорожно сжимать простынь, крича в голос, потому что сдерживать крики и стоны Хибари запретил еще во вторую их ночь, когда заметил, что она пытается сдержать их. Не сдерживай себя и свое тело. Слушай себя. И я должен знать, что тебе нравится, а что - нет. И сейчас Тсуна не могла не признать, что телу нравится. Нравится, но…Почему после каждой ночи она не может избавиться от чувства использованности и неправильности случившегося? Проснувшееся в её первый раз, непонятное, исконно женское чутье, продолжало твердить, что все должно быть иначе. И этот контраст и был причиной зарождающегося где-то внутри безумия. По телу пробежала протестующая волна, когда смелая ласка оборвалась. Посмотрев в затуманенные карие глаза, Кёя обнял Тсуну и неуловимым движением перевернулся на спину так, что она оказалась сверху. Мягко отстранившись, девушка приподнялась, постепенно принимая его в себя, с немым вопросом во взгляде. - Хозяйка положения – ты, - улыбнулся Кёя, - Делай все, что пожелаешь. Полученные ранее уроки все-таки оказались усвоены, потому что первое движение сорвало с губ прерывистый вздох, а услышанный низкий стон послужил знаком, что все правильно, поощрив продолжать эксперименты, переиначивая воспоминания прошлых ночей. «А она способная ученица», - мелькнуло в затуманенном сознании, прежде чем Хибари окончательно отдал себя в её власть, стремясь навстречу, скользя ладонями по её телу и откровенно любуясь. Все-таки не хочется расставаться с нею, ведь она не одна из жертв его охоты, а уже принадлежащая ему изначально. Хотя…Игрушки порой надоедают, и их либо отдают, либо выбрасывают. Однако второе случается, если игрушка окончательно ломается. «Но все это будет нескоро», - решил он, чувствуя тянущее опустошение, и слыша глубокий стон, прежде чем Тсуна почти распласталась на нем, выравнивая сбившееся дыхание. Немного придя в себя, Савада подняла взгляд на Кёю. Тот улыбнулся, а затуманенные дымчато-синие глаза довольно поблескивали. Глядя на него, Тсуна вновь поймала себя на том, на чем ловила последнее время после перемен в его отношении к ней. Встреть она Хибари Кёю при других обстоятельствах, вне этой истории, то она, наверно, влюбилась бы в этого человека. И, разумеется, безответно, но от этого почему-то было бы легче. Она просто переболела бы им, как гриппом, вскоре забыв и так и не узнав о нем всего того, что знает сейчас. Хибари провел рукой по её щеке и коснулся припухших губ коротким поцелуем. Уже научившись предугадывать его желания, Тсуна поднялась с постели и направилась в ванную. Сегодня вечером Кёя полностью в её руках. Что же, тогда в воду для ванной следует добавить немного морской соли для ванн и пару капель мятного масла, а губку взять мягкую. Когда Кёя лег в источающую расслабляющий аромат воду, и ощутил успокаивающее прикосновение мягкой губки, он решил, что ближайшие пару лет он точно не расстанется с Тсуной. В это же время Алауди чувствовал, рад тому, как устроен их с Кёей дом, разделенный на два крыла. Потому что он не мог себе даже представить, что бы он чувствовал и как бы себя вел, зная, что она буквально в соседней комнате, и почти каждую ночь слыша её крики и стоны, когда даже сейчас, при мысли о том, что она в объятиях его брата, ему тошно и горько? Он не знал, и, честно говоря, не хотел знать. С него достаточно того, что он едва успел прикрыть их, уничтожив все доказательства их присутствия в том особняке, где был аукцион. Однако на душе все равно было неспокойно. Но дело было не только в этом. Дело было в самой Тсуне. Её явно что-то тревожило, терзало изнутри, подтачивало, но она отмалчивалась или сбивчиво уходила от ответов на его вопросы. Кёя же в свою очередь лишь поблагодарил его за советы, сказав, что «она просто еще не осознала всех своих желаний и своей чувственности в полной мере». Алауди стало страшно при мысли, что девушка, сломавшись, привяжется к его брату. Ведь если это произойдет (стокгольмский синдром вещь непредсказуемая), то их и без того шаткое положение только ухудшится. А еще хуже то, что в этом будет и его вина, потому что его «советы» сыграют в этом свою роль. Что же делать? Как понять, что он не опоздал и не потерял её? Как спасти её и от Кёи, и от себя самой? Как вернуть домой? Вопросы, вопросы… Вот если бы мироздание оказалось чуть-чуть щедрее и прислало бы к ним хотя бы наводку к поиску ответов… Вырвавший из раздумий телефонный звонок показался Алауди знаком свыше, особенно когда он увидел номер. - Внимательно. - Привет, Ал, это я, - раздался голос Елены, - Надеюсь, не разбудила? - Нет, Лен, я еще не ложился. Как дела? Хорошо отдыхаешь? - Как и тебе желаю, трудоголик! – рассмеялись в ответ, но тут же посерьезнели, - Дела…Вот именно по их поводу я тебе и звоню. Нам нужно поговорить. Это очень важно. Через три дня мы возвращаемся, и я не хотела бы откладывать этот разговор – дело срочное. - Хорошо, - мужчина пододвинул к себе ежедневник и взял ручку, - Тогда на нашем обычном месте? - Да. В обычное время. - Договорились, - Алауди сделал заметку и закрыл блокнот. - Вот и отлично. Спокойной ночи. - И вам сладких снов. - Нуфуфу, спасибо, Ал, - вмешались в разговор, - Мы тоже тебя любим! Ты чудо. - Спейд! - Ди! – возмущенный возглас Елены и шум, напоминающий борьбу за телефон. Алауди нажал отбой, стараясь игнорировать занывшее где-то под ложечкой чувство тревоги. Это чувство подсказывало, что эта история приближается к своему завершению. А вот каким оно будет явно зависеть от исхода его встречи с Еленой. Что ж, хотелось верить, что они найдут решение. *согласно легенде, древнегреческая богиня любви Афродита, была рождена из пены морской у острова Кипр, поэтому её второе имя – Киприда.