Его любовь была прекрасной.

- Ты не хочешь написать себе письмо в будущее? – Мужчина поправляет свои очки и кидает обеспокоенный взгляд на подростка, который расположился напротив. – Я не вижу никаких проблем по твоим рассказам, но я вижу в твоих глазах некую...боль. - Если ты мне не откроешься и не расскажешь о всем, что чувствуешь, то я не смогу тебе помочь. - врач недовольно качает головой и кидает взгляд на пустую чашку из под кофе, которую Хан подметил еще на прошлом приеме. – я не буду читать это письмо, просто напиши, расскажи о всем...не мне, самому себе. Джисону смешно, а еще немного даже грустно, оттого насколько Мистер Ким заврался. Разве Хан для него не очередной клиент, которого к нему записала обеспокоенная мамочка, которая видит в нем так много проблем… - Доктор, с каждым днем ему становится все хуже и хуже...мне кажется, он не улыбается вообще. Возвращаясь домой, Джи думает, что все же не может осуждать мужчину, ведь это его работа и неприятность к нему вызвана лишь тем, что он помогает скорее маме Хана, а не ему. Джисон листает очередную книгу, лишь перелистывает на самом деле, его вовсе не интересует глупый текст, который расползается аж на 90 страниц. Хану стыдно, он ведь писателем быть хочет, а разве не книги залог успеха? Книжный червь внутри бунтует, раньше было хорошо, раньше он читал, сейчас лишь перелистывает… Хану всего каких-то 16, а проблемы наваливаются глупым грузом и тянут на дно. Он не справляется, топит сам себя, пытается выбраться, но как только видит лучик света, падает обратно. Ему откровенно мерзко смотреть на себя, такого уставшего и вечно зареванного, такого слабого. Раньше были цели, раньше была мечта, а сейчас лишь глупые остатки принципов и неимоверная ненависть к людям. Мерзко. Хочется вернутся в свои 15, когда море по колено, самоуверенности полные штаны, собственные друзья не вызывают рвотных порывов, а тишина скорее напрягала, чем радовала.

Доктор говорит, что Хан здоров. Хан ему (не) верит. У Сона эмоций нет, хочется выть и кричать, хочется, чтобы наконец кто-то уже растолкал его, сказал, что проблемы не вечны, но Джи сам виноват, отталкивает людей, которые помочь пытались, были те, кто сдавался раньше, были те, кто продержался дольше, но и им со временем надоело постоянно слушать крики Хана о том, что ему помощь не нужна. Сам себе Джи помогать не собирается. У него тут как бы роль злодея главного… *** Каждый день похож на другой. Джисон теряется среди них, каждую пятую минуту спрашивает, какой сегодня день недели и домой возвращается с чувством незавершенности. Хочется сломать систему, наконец испортить ранее выстроенную цепочку сюжетной линии его жизни и просто забыться в чем-то своем, но его дома все еще ждет взволнованная мать, спрятанное лезвие на досуге и много несбыточных ожиданий на пару с разрушенными надеждами, которые словно стекло на кафельном полу рассыпались и собирать их просто нет никакого желания. Зима близко. Подмечает Хан для себя напрочь забыв, что уже середина февраля. Он шуршит листья, которые чудом не убрали и думает, что какая-то неправильная у них погода и листья зимой тоже – неправильно. Система дала сбой, и он не понимает в каком месте и что ему с этим делать. Он идет к психологу специально медленней, чтобы подумать и предугадать о чем они сегодня разговаривать будут, заученные фразы должны вылетать словно пуля, чтобы не вызвать никаких подозрений. Он не доверяет этому человеку, он не расскажет ему о своих чувствах никогда и ни за что. Джи слишком для этого всего...слишком… Хан Джисон абсолютно здоров, но боль в глазах никуда не девается. - Какой сейчас месяц, Джисон-и? – сухо с поддельной заботой. - Ноябрь...май...февраль. Джисон потерян. Потерян в жизни, потерян в школе, потерян дома. Одноклассники давно уже не смеются даже с него, обходят стороной ранее всеми любимого главаря в классе и крутят пальцем около виска, иногда толкают его и спрашивают, когда Хана уже в психушку положат. Хан здоров, просто не такой как все. У него в кармане таится сигарета, как символ сломанной системы, на руках тонкие порезы, как символ того, что он все еще жив и чувствует боль при каждом прикосновении к ранам, около него стоит зашуганный паренек и Хан не уверен реален ли тот. Психолог говорит, что Хан здоров. У Джисона выдуманные друзья и кровь по стенам в туалете расползается. Кажется, лезвие стоит выбросить. *** На самом деле свои 16 ему не захочется вспоминать никогда. Постоянные визиты к доктору, непонятные сущности летающие над Ханом, вечные истерики и изуродованное тело, полное антисоциальное поведение и непонимание со стороны окружающих. Но не стоит отрицать того, что именно в тот период своей жизни Джисон начинает писать, он всегда знал, что у него есть к этому некое умение, но красивые строчки всегда хранились внутри, и лишь после всех истерик они вырывались наружу. Перед его совершеннолетием и вступительными экзаменами в универ, мама к нему вечером в комнату зайдет и попросит нежно мол: - Хан-и, давай в церковь сходим…там тебе помогут. – Джисон молчит. Смотрит на мать и думает, что в ее глазах таится нечто страшное, это нельзя объяснить словами, но Хан видит – там начало конца, там сумасшествие и оно прогрессирует. Неужели в этом виноват сам Джи? - Мам... - Хан! Пожалуйста! Они сказали, что помогут тебе…что ты нормальным станешь...- слова теряются в ее громких всхлипах. – что ты правильным станешь...я хочу...я прошу...- женщина рыдает навзрыд, хватается за сына, как за спасательный круг и тянет того на себя. Задирает рукава его толстовки и сильно сжимает, слышит шипение Хана и надавливает сильнее. – Я хочу, чтобы мой сын был нормальным. – Сухо и мерзко. Даже мать у него мерзкая. *** В универ он поступает лишь чудом, если не иначе. С мамой окончательно разругался, поэтому приходится ютиться в грязной общаге, где у него сосед если не алкоголик, то скоро станет, а на этаже постоянно музыка громко играет, и никто этому даже не препятствует. Джисон думает, что хоть это и не лучший университет в городе, но он хотя бы реален для него, человека, который весь последний год чаще у доктора сидел, нежели на уроках. Панические атаки отступают с наступлением учебы, кучи обязанностей и пар, которые грузом на него тяжко валятся, не дают Джи опять падать куда-то. Хан не тонет, пытается принять наконец реальность и тащит все на себе. Даже яркий рядом Чонин ни разу не помогает, Хан думает, что их дружба искренняя, поэтому неидеальная. Последний год в школе они почти не общались, поэтому Джисон на самом деле пропускает тот момент, когда Ян вытянулся и стал немного выше него. И куда ушел тот самый угловатый подросток? Чон врывается в его жизнь вихрем, сразу же, как только видит список подавших заявок в универ, где в середине списка таится имя Хана. И как только Чонин заметил его среди кучи остальных? Они на самом деле знают друг друга с детства и до определенного надлома в жизни Джи они были теми самыми закадычными друзьями, которые фигню на пару творят и радуются этому. Чонин говорит, что хоть Хан и отдалился, но они все еще лучшие друзья и вообще братишки, поэтому теперь Джи от него не убежит уже никуда. Солнце спасает Хан Джисона… *** Его состояние нормализируется очень скоро. А как с таким радостным и милым Чонином не улыбаться в ответ скажете вы..? Мистер Ким говорит, что Чон вообще умница и спас его самого тяжкого клиента за последний год. (ну, спасибо). На самом деле они просто договорились больше не говорит о курсе лечения, который Хан все же проходит. Джисон находит себя в новых увлечениях, видит новые грани жизни и наконец думает, что теперь он может жить нормальной жизнью. Шрамы скрываются за яркими толстовками, боль в глазах прячется за милой улыбкой, а тяжесть на сердце теряется в героях его новых романов. Люди больше не кажутся ему страшными, теперь они кажутся лишь глупыми, такими лишь играться и хочется. И Хан играется, крутит направо и налево, а потом находит эстетику в том, чтобы вызывать какие-либо эмоции у других людей. Специально надавить, чтобы увидеть боль, глупо пошутить, чтобы услышать смех, толкнуть, чтобы почувствовать всю ярость на себе. Герои его романов наполнены людской сущностью и их эмоциями… По правде говоря он иногда, как и Чонин поглядывает за людьми. У него это, конечно, не на таком уровне, как Ян, он не сталкер, но иногда это действительно очень даже интересно… Мама рада, что ее сын стал нормальным...Хан смущенно думает, что цена этого слишком велика. *** Каждый семестр в их универе проходит глупый фестиваль, когда старшекурсники ведут лекции у первокурсников. Конечно, в этот день никогда не ставят серьезных пар, а студентов всегда отпускают пораньше, именно поэтому почти все (кроме самого Хана, конечно же) обожали этот день и ждали его, как Рождество. Вообще Джисон никогда не думал в чем соль сего фестиваля, но в первом семестре они с Чонином удачно проспали и никуда не пошли, поэтому все что им оставалось, довольствоваться селками их однокурсников с милыми подписями и смайликами. Во втором же семестре перед самим фестивалем Чонин закидывает его сообщениями, поставил Хану 5 будильников подряд и сказал НЕ ОПАЗДЫВАТЬ. - Сегодня должен вести Минхо-хен! – пищит какая-то девчонка рядом с парнями. - Это тот старшекурсник, который в баскетбольной команде? – Девушка кидает взгляд на свою подругу. - Да! Он невероятный, у него такая прекрасная улыбка и взгляд, и сам он такой ВАУ, а вообще…- Дальше ни Хан, ни Чонин уже не слушают, лишь переглядываются и выпускают тихие смешки. Девчонки иногда такие девчонки. Как только по всему университету начинаются пары, и все уже давно по своим места расселись, сегодняшний лектор ака старшекурсник, и его дружки явно опаздывают, и вот Хан уже готов возмущаться и кичиться перед Чонином из-за того, что их ГЛАВНЫЕ опаздывают, в аудитории распахивается дверь, а на пороге стоит тот самый Ли Минхо, о котором девочки усиленно перешёптывались, рядом стоял парень пониже со стаканчиком кофе в правой руке и наушниками в левой, это, кажется, Чанбин-хен. Минхо ни разу не тушуется под косыми взглядами студентов и лишь нескольким кивает, а некоторым девчонкам и вовсе подмигивает. На нем красуется черная рубашка и такие же черные штаны. Хан думает, что Минхо такой прикид идет, и Яну явно стоит задуматься о том, чтобы следующей его картиной стал Ли. - Простите за опоздание, пробки такие пробки. – и смеется заливисто, студенты моментально подхватывают старшего. *** Оказывается, что Минхо как педагог чертовски хорош и его не смущает то, что он и сам еще студент. Он делает замечания тем, кто его вовсе не слушает и повторяет информацию для тех, кто разговорившись что-то не записал, лекторы себе бы такого не позволили. Ли удивительно просто и доступно объясняет очень занудную информацию, и это не может не радовать студентов. Чонин даже кидает фразочку о том, что хочет, чтобы Ли все пары им вел, зачеты небось проще простого было бы сдавать.

Почему-то Хан не разделяет всеобщей влюбленности в Минхо, что-то его там настораживает. Блеск, который он уже где-то видел… После занятия, из всех возможных вариантов, Минхо останавливает именно Джисона. Просит оставить какой-то там глупый отзыв, ну и, конечно, сделать с ним селфи для отчета о сегодняшнем дне. На лице Хана вселенская боль, но он все же делает, что просили и сразу же сбегает из аудитории под крик растерявшегося Яна. - Ну и чего ты сбежал? – Недовольно фырчит Чонин и поправляет свою худи. - Потому что меня бесит ваш Минхо! – Хан толкает друга к выходу на что Чон лишь вздыхает тяжелее мамы после твоей первой пьянки. А позже вечером, Джисон подпишется на инстаграм Минхо и на закрытую группу, куда сливают все самые крутые кадры из баскетбольной команды... Блеск в глазах больше не пугает, скорее, интересует.