Каждый сам за себя!

Максим видел пустоту… Вдруг перед ним появилась маленькая точка, излучающая бело-голубой свет. Она медленно приближалась к нему. И вот точка приблизилась. «Что это?» — думал Максим — «Фара? Звезда? Или это ворота в загробный мир? Я их себе немного иначе представлял…» Стал слышатся женский голос  — Вроде живой… А ну-ка… Максим проснулся и приоткрыл глаза. Он лежал на полу, покрытом старой тканью. Похоже, он находился в каком-то доме. Старые осыпавшиеся стены песочного цвета с большими трещинами выдавали не лучшее состояние данного строения. В некоторых местах на них висели полки: некоторые были еще целые, а некоторые свисали со стен. Потолок был такой же как стены, растрескавшийся, с некоторых местах свисала пыльная паутина, а недалеко от места, где лежал Максим, была огромная дыра, через которую виднелось голубое небо и немного сероватые облака. Вместо окон — просто отверстия, под которыми находилась горка песка. В каждом углу клубилась паутина, вся в пыли и песке. По краям каждой стены стояли лавочки, сделанные из металла. Непонятно, как это строение еще держалось, но было видно, что оно вот-вот рухнет. В воздухе клубилась пыль, все было в песке. Перед Максимом стояла девушка… Та самая, из сна! Она реальна! Максим не верил своим глазам. Это правда она! Девушка стояла над ним, держа маленькую баночку, от которой тянуло нашатыркой. Но какого черта она здесь оказалась? Максим, увидя ее, отпрыгнул в сторону и сразу зашипел. Адская боль пронзала его бока. Посмотрев туда, Максим увидел несколько осколков, вонзившихся в его тело.  — Ты чего? — спросила она у Максима — Тебе нельзя так резко двигаться! Максим не ответил. Он решил осмотреть девушку. Все те же длинные волосы коричневого цвета, а на голове белый бант. Та же белая рубашка с длинными рукавами, красный крест на правой руке и значок в левой стороне над грудью. Те же белые штаны и черные ботинки. На плече у нее была сумка с нашитой на нее белой тряпкой, на которой был изображен большой красный крест. В ее насыщенно-изумрудные глаза лил свет, оттого казалось, что они слегка светятся, или так и есть. В любом случае, они сильно влекли к себе.  — Я помогу тебе — сказала она — Покажи бок, пожалуйста. Максим решил не отказываться от помощи, и приподнял руку. Девушка подошла и увидела бок, в котором торчали осколки.  — Тебе повезло, они ничего важного не задели, вроде бы. Сейчас я их вытащу. Кстати, ты чего-то хочешь?  — Пить, очень хочется пить…  — Сейчас. Она подала ему флягу. Он почти сразу выпил. Тут он понял, что ничего ей не оставил и немного смутился. Девушка только улыбнулась и ничего не сказала. Она подошла нему, немного порылась в сумке и достала пинцет.  — Сейчас будет больно, терпи. Меня кстати Моника зовут, а тебя?  — Максим — буркнул он.  — Очень приятно — девушка улыбнулась, после чего начала вытаскивать осколки. Это было довольно и мучительно. Поэтому она попыталась это сделать как можно более быстро, но в тоже время аккуратно. Максим стиснул зубы, закрыл глаза, но не произнес не звука. Ибо он привык терпеть боль. Осколочные ранения для него были обыденным явлением. Через некоторое время все осколки были вытащены. Боль стала утихать. Девушка положила пинцет в сумку.  — Теперь я перебинтую раны. Иди и сядь на скамейку. Максим так и сделал. Держась за бок, и не без помощи девушки, он дошел до лавки, находящейся у угла стены и сел на нее.  — Раздевайся — сказала ему девушка — Но не полностью, торс только. Максим не спеша разделся и увидел: в его боку было несколько ранений, кровь практически не шла. С детства у него выработалась особенность — у него необычайно быстро и легко затягиваются раны, причем практически любое ранение он перенесет одинаково. Кроссаут дарит не только плохие вещи, хотя в основном все-таки их.  — Значит тебя Моника зовут? — спросил ее Максим.  — Да — ответила она, сев рядом и доставая бинты.  — Странное имя… Я никогда такое не слышал  — Я из Японии — ответила она и начала перевязывать раны.  — Из Японии? А где это?  — Очень далеко — тяжело ответила она.  — Если это очень далеко, как ты тут оказалась?  — Я могу рассказать, если хочешь  — Я не против, давай. По словам Моники, Япония — одна из последних стран, павшая под натиском бандитов и кроссаута, в виду своей закрытости. Моника жила на одном из островов Японского архипелага, довольно отдалённым от центра. Это помогло ему отгородится от основной массы рейдеров и повстанцев. Несколько раз они пробовали взять остров, но погодные условия и сопротивление жителей острова не дали это сделать. Люди на нем старались жить как в старом мире, и у них это неплохо получалось. Они так же работали, получали за это деньги (местное правительство выпустило свою валюту и банк), дети и молодежь учились. Все старались думать, что никакого апокалипсиса нет, сохраняли спокойствие Однако даже здесь он коснулся их. Стали меняться цвет глаз и волос. Узкие азиатские глаза мутировали и стали как обычные, даже чуть больше, изменился их цвет, это затронуло и волосы: они стали окрашены в разные цвета, у некоторых начали светится, однако это редкие случаи. В основном же они просто поменяли окраску. Он мог быть абсолютно любым. Люди приняли это как данное, и, в отличие от многих других народов, не стали разводить розню из-за изменений. Время шло… Атаки рейдеров становились все более и более сильными и серьезными. И однажды им удалось высадится на нем и захватить его. Монике тогда было 18 лет. Она закончила школу, и в месте с подругами отправилась на прогулку.  — Я услышала сирены — рассказывала Моника — Голос с вышки говорил, что произошло нападение. По улицам проезжала бронетехника… Я, несколько моих подруг и один друг направились к аэропорту. Самолеты вывезли бы нас на соседний остров, который оставался под контролем правительства. Но рейдеры как-то быстро заняли территорию острова, и аэропорт оказался окружен. Рейдеры окружили его… И он… Моника налилась слезами  — Что-то случилось? — спросил ее Максим  — У меня был друг… Я его любила, так сильно, что не могу описать словами… Он мог уйти со всеми, но остался… Он взял огонь на себя, чем позволил нам уйти… Моника начала плакать. Ее щеки стали красными, как зарево заката. Максим положил свою руку ей на плече  — Не нужно думать о плохом — сказал он Монике — Если он отдал жизнь ради тебя, значит ты была ему дорога.  — Нет, это не так! Я никому не нужна… — она расплакалась еще сильнее  — Почему?  — Потому что… У меня темное прошлое, я не хочу об этом говорить…  — Пожалуйста, успокойся. Я все понимаю. Это что-то ужасное?  — Да… — мрачно ответила она.  — Хорошо, не буду тебя расспрашивать, успокойся пожалуйста. Все хорошо. Максим похлопал ее по плечу. Моника стала более спокойной.  — Что было дальше? — спросил он ее.  — Мне повезло, наш самолет успел вылететь. Единственный из приблизительно шести, я точно не помню. Мы должны были лететь на соседний остров, но из-за плохой погоды сбились с курса, и полетели куда глаза глядят. Судьба бросила нас сюда. Теперь живем здесь…  — Понятно — протянул Максим. — долго ты здесь живешь?  — Почти 7 лет прошло с того момента, как я оказалась тут… Моника почти закончила перевязывать рану. В небе начал раздаваться гул. Моника подняла голову и посмотрела в дыру в потолке. Максим сделал тоже самое. В небе летел самолет. Тот самый, про которого говорил Кернет. Он летел, оставляя за собой белый след. Вскоре он скрылся за скалами, но гул его двигателей был слышен еще секунд 10. «Кажется, Моника о чем-то задумалась» — подумал Максим. Он захотел спросить ее об этом, но тут подумал. Как она оказалась на арене Королевской битвы? Он спросил ее об этом.  — Кстати, из какой ты фракции? — спросила его Моника.  — Я Мусорщик, а ты?  — Механик, у меня на груди значок, или ты не заметил? «Механик?» — подумал про себя Максим. Никогда он не понимал их философии. Зачем помогать тем, кого ты даже не знаешь? Ты поможешь человеку, а потом он тебя бросит. Максим не понимал этого. Когда он спросил Монику, почему они всем помогают, та лишь вздохнула и начала объяснять:  — Ты не понимаешь… И наверно не поймешь…  — А ты попробуй объяснить.  — Хорошо… Когда я оказалась здесь, меня встретили Механики. Точнее не только меня, я была со своими тремя подругами. Одна пропала в первые дни нашего присутствия здесь, а нас они взяли под опеку. Они говорят, что единственный путь к спасению — объединение. Мы хотим объединить всех людей, чтобы воссоздать мир! Хаосом хаос не искоренить! Но есть еще кое-что, что тянет нас помогать всем…  — Что же? — заинтересовано спросил Максим  — Желание найти искупление. Раньше мы были бандитами, мародерами… А теперь искупаем свои грехи…  — Но ты же раньше не была такой? Или была? Моника посмотрела на Максима грустным взглядом.  — Со мной приключилась одна история… В школе я была главой одного клуба. Литературного. Однажды к нам в клуб пришел новый участник, парень. Я стала влюбляться в него, но это было не взаимно. Его перенимали другие девочки из клуба. И тогда… На ее глазах начали появляться слезы.  — Я решилась на то, за что себя никогда не прощу! У одной подруги была депрессия, а я чуть не довела ее до веревки! А другая чуть не зарезала себя! А с третьей плохо обращались в семье, ее не кормили и часто били, а я только усугубила положение, говоря, что она себя плохо ведет в школе. Мне так стыдно! Моника закрыла лицо руками и стала плакать. Максим понял, почему она не хочет об этом говорить. Он постарался успокоить ее.  — Теперь я понял, почему ты не хочешь об этом говорить. Все закончилось плохо?  — Нет, и слава богу. Я вовремя поняла, что натворила. Вместе с этим парнем мы смогли спасти их. Но я поняла, что мы не могли быть вместе. Я отпустила его. Я хотела, чтобы он был счастлив. Но, видя как он разговаривает с другими девушками, я начинала думать, почему я не нужна ему совсем… В конце концов произошло нападение на остров, и он погиб, спасая всех нас… Слезы лились ручьем из ее глаз. «Нужно помочь ей успокоиться» — подумал Максим. Пусть он и не любил это, но смотреть на слезы в ее глазах он не мог.  — Моника, все ведь закончилось хорошо. Ты сделала так, как лучше. Если он счастлив с другой, то ты сделала правильно. К тому же, ты спасла своих подруг от смерти. Моника начала успокаиваться. Она уже закончила перебинтовывать бок и принялась за руку.  — Спасибо что поддерживаешь — сказала Моника, улыбнувшись — Я верю, когда-ни будь люди объединятся и восстановят мир.  — Я думаю иначе — ответил Максим — Не все захотят идти под чьим-то предводительством, и их надо заставить силой!  — Наставник уже пробовал… — тяжело протянула Моника. — Почему никто не понимает, что только добром можно восстановить мир?  — Потому-что добро никто не ценит… — ответил Максим.  — Ты так думаешь? — грустно спросила она?  — Да. По своему опыту знаю… Никто не ценит ту помощь, которую им дают.  — А ты? — грустно спросила она. Этого вопроса он не ждал.  — Я… Честно сказать, я не такой, как все — тяжело произнес Максим.  — Правда?  — Да. И это мне сыграло не очень хорошую службу.  — Расскажи.  — Не хочу. Мы с тобой едва знакомы. Моника грустно опустила глаза.  — Ну пожалуйста! И еще. Ты всегда ходишь в маске?  — Да, всегда.  — Ты что-то скрываешь?  — Не хочу, чтобы кто-то выдел мои глаза.  — А что с ними?  — Не буду говорить.  — Ты очень закрытый человек — сказала Моника — Может поэтому ты так думаешь? «Она не поймет, почему я так думаю, если не узнает, как я жил. Пожалуй расскажу ей.» — подумал Максим. Он тяжело вздохнул.  — Хорошо, сейчас поведаю тебе о моей жизни. Слушай. Моника молчала, и Максим начал рассказывать о своем тяжелом детстве, об тех моральных унижениях, которые он постоянно испытывал со стороны своих сверстников. О том, что у него не было друзей, и единственным, кто поддерживал его — это его отец. В общем, все, что что я рассказал в прологе. Когда он закончил, она спросила его:  — Я понимаю, что ты чувствуешь.  — Нет, тебе не понять этого — тяжело произнес он — Ты ведь выросла не одна, а у меня, кроме отца, не была никого. Мир со мной обошелся жестоко, и я понял, что нет смысла помогать другим, ибо этого никто не ценит.  — Почему ты всех ведешь под одну гребенку? — спросила она Максима  — Все люди одинаковые… — тяжело произнес он — Никто не ценит ту помощь, которую ты предоставляешь…  — Это не так! — резко сказала Моника — Не все люди такие, как ты думаешь! Есть и добрые!  — Прости, но я таких почти не вижу.  — Просто тебе нужно открыться людям, и ты увидишь, что есть и те, кто будет верен тебе! Если ты сделаешь это, ты будешь более счастливым! Поверь мне! Моника, казалось, пыталась пробиться в мир Максима и принести туда частичку счастья и тепла. В мир, где вечный холод, она пыталась добавить искорку огня. Увы, эти попытки были тщетны. Эти искры мгновенно гасли. Максим бы рад найти новых знакомых, но боязнь того, что его предадут, что над ним будут смеяться… Но видно, что пока с Моникой все идет хорошо. «Жаль, что с ней придется расстаться…» — подумал Максим. И тут он вспомнил сон, где видел ее в фургоне. И как они заехали на территорию арены и сон неожиданно оборвался.  — Моника, а как ты тут оказалась? — спросил ее Максим — На Королевской битве? Моника стала рассказывать, что она была в составе медицинского конвоя, который вывозил раненых из зоны боевых действий, но на них напала банда Бешеных, более известных как Дикобразы. Машина, в которой она ехала, спасаясь от рейдеров, забрела сюда. То ней также начали стрелять. Прострелили водителя, и Монике пришлось водить самой. Снарядом пушки машину чуть не разорвало, но ей повезло, она смогла довести Машину до Хайвея. Там она засела и прожила несколько дней.  — А как ты выберешься? — спросил ее Максим?  — Я…не знаю. Что-нибудь придумаю. Кстати, я закончила. Моника завязала последний узелок на перевязке Максима.  — Я кстати видела твою машину. Двигатель подлатала, теперь нормально ездит.  — Спасибо — мягко сказал Максим, на что Моника ответила мягкой улыбкой. Тем временем Кернет наблюдал за происходящим на арене.  — Пора бурю пускать, а вы идите скажите пушкарям, чтобы начинали обстреливать местность. Один из слуг Кернета сел за радио, и начал передавать приказ Кернета. А он в свою очередь сел на стул, подключеный проводами к тому странному пирамидообразному устройству. Нажав на несколько рычагов, Кернет запустил его. По антенне в небо пошли несколько молний. На границе арены ветра достигли колоссальных скоростей и объединились в одну огромную бурю, стремительно сжирающюю все и вся. И это стена двигалась к арене Королевской битвы… А тем временем пушки уже получили приказ на обстрел местности. Зазвучали стволы мортир и гаубиц. Сотни снарядов полетели во все уголки Кровавых скал. Максим оделся и на прощание обнял Монику. Это было также, как во сне — мягко, тепло и приятно.  — Я обязательно выберусь отсюда — сказала она — Живу неподалеку, в Кровавых скалах. Слышал про местечко, Малая Кузня называется? Максим согласно кивнул  — Я там живу — улыбнувшись, сказала она — Приезжай, я тебя познакомлю с кем-нибудь.  — Хорошо — ответил ей Максим. Внезапно сверху послышался свист. Громкий взрыв раздался совсем рядом с домом, и из-за этого обвалилась одна из стен. Моника упала на землю, а Максим с трудом удержался на ногах.  — Что это было?! — испугано крикнула она. Взрывы раздались везде. «Это то, про что говорил Кернет, артобстрел!» — подумал Максим. Моника быстро встала и кинулась к нему.  — Что делать? — крикнула она. Кажется, ей овладевает паника.  — Бежим к моей машине! Быстро! — крикнул Максим. Они так и сделали. Моника указала на кусты, в которых что-то виднелось.  — Там твоя машина! Ежай быстрее отсюда!  — Ты со мной! — крикнул Максим.  — Что? А как же… Внезапно упавший снаряд, разорвавший тот дом, в котором они были, убедил ее действовать так, как говорит Максим. Они подбежали к машине. Но кабина была одноместная.  — Лезь на багажник, как только залезешь, постучи по крыше! — крикнул Максим Моника так и сделала. Когда Максим услышал стук, он рванул на багги в сторону скал. Там будет в разы безопаснее, чем на равнине. Снаряды падали повсюду, взрывы слышались то тут, то там. Максим петлял, стараясь укорачивается от этого града.  — Взади! — услышал он крик Моники. По броне начали стучать пули. Издалека на них напал какой-то участник. Однако удача решила улыбнутся им. Снаряд упал прямо на него, разорвав вражескую баги на кусочки. Вскоре Максиму удалось спрятаться между скалами, ведущими в каньон.