Каждый сам за себя!

Максим заехал в проезд между скалами, где их не могли достать снаряды пушек и гаубиц Кернета. Скалы крошились и сыпались от взрывов. Вся дорога была в камнях разного размера, от мелкой щебенки до крупных булыжников, по размеру не уступающие баги Максима. В воздуха висела пыль, медленно опускающаяся на землю. «Не лучшее место — подумал Максим — Но кругом открытая местность, где подстрелить нас проще простого, поэтому останемся здесь» Постепенно сила артобстрела уменьшилась, снаряды стали ложится не так часто. «Похоже, «дождик» заканчивается» — к такому выводу пришел Максим. Вдалеке виднелся ремонтный станок — то что надо! Баги помчалась к нему. Но тут Максим задумался — не покалечит, а может и не убьет ли оборудование станка Монику?  — Моника! — крикнул ей Максим — Тебе нужно слезть с машины, я боюсь, что станок зацепит тебя, когда будет чинить машину.  — Поняла, остановись, и я слезу. После того, как Моника слезла, машина направилась к станку. Когда Максим заехал на площадку, из земли вылезло несколько механических рук, снабженные различными инструментами: пилы, небольшие сварочные аппараты, манипуляторы. Некоторые руки держали запасные запчасти и сменные колеса. Послышался скрежет металла — станок незамедлительно начал работу. Не прошло и десяти секунд, как он закончил. Машина получила минимальный ремонт. В далеке виднелся еще один станок, который сделал баги Максима более боеспособной. Был также сменено вооружение на капоте машины: вместо «Сверчка» был установлен «Самопал».  — Моника, можно залезать обратно! — крикнул ей Максим. Та быстро прибежала и села в багажник автомобиля. Тем временем артобстрел почти полностью закончился, лишь изредка слышались взрывы снарядов где-то в далеке. Солнце уже практически ушло, от него оставался лишь небольшой кусочек, окружённый облаками пунцового цвета. На горизонте виднелась буря. Огромная стена из ветра и пыли медленно поглощала все, что встречает. Но вдруг она остановила свое движение. Ночью нужно отдохнуть, для этого нужно найти подходящее место. Из каньона Максим выехал на равнину близ Очистительной станции. Пустырь, изуродованная кратерами, оставленными снарядами пушек не лучшее место где можно укрыться. Машина двинулась дальше, к Заброшенному заводу. Обогнув его, Максим направился к скалам. Внезапно он услышал стук об крышу и голос Моники:  — Стой, посмотри на право! Максим увидел перевернувшуюся машину, из которой шел густой черный дым, и около которой лежал человек.  — Ему нужно помочь! Остановись! Так он и сделал. Как только он остановился, Моника выпрыгнула из машины и побежала в сторону раненого. Это был мужчина среднего телосложения, с изуродованным лицом, разбитых очках, из-под которых шла кровь. Моника подбежала к нему и схватилась за запястье, пытаясь нащупать пульс.  — Мы опоздали… — с ноткой огорчения сказала Моника — Пульса нет, да и быть его не может. Холодный как лед! Не жилец уже… Около него лежал бинокль, а на поясе была пара сухпайков. Их Максим забрал себе, прихватив в придачу и его куртку, которая сохранилась относительно хорошо. Все это он закинул в кабину баги.  — Пойдем, я знаю, где можно переночевать — сказал ей Максим — Садись в машину. Вскоре они приехали на небольшую пустырь, окружённую с одной стороны скалой, а с двух других кустарником. «Идеальное место» — подумал Максим. Заехав на нее, он решил осмотреться. Из далека были видны части завода и дороги в другие районы арены Королевской битвы. Где-то виднелись одиночные костры выживших. Солнце уже полностью ушло за горизонт, и лишь краснота на западе выдавало его недавнее присутствие. Луна медленно поднималась над Пустошью. Ветра практически не было, что очень удивительно для такого места, как Королевская битва. На небе облаков немного, поэтому звезды хорошо на нем просматривались. Близилась тихая, безветренная ночь… Такие в Пустошах огромная редкость. Вдруг в небе раздался гул двигателей самолета Кернета, везущий «подарочек» для участников Королевской битвы. С помощью бинокля Максим смог рассмотреть его. Двухмоторный транспортник, покрашенный в черный блестящий цвет, оставлял за собой белый дым, указывая участникам, в какой стороне следует ждать контейнер с легендарной деталью. Настоящий раритет! Большинство самолетов были уничтожены в первые дни Кроссаута. В новом мире они стали не нужны. Их запчасти активно используются для постройки автомобилей, но использовать сами самолеты… Это очень дорого. Но, похоже, Кернета ничто не останавливает. Вдруг Максим почувствовал, что его кто-то схватил всади.  — А можно я посмотрю? — послышался голос Моники.  — Ты не пугай меня… — сказал Максим — Конечно, держи Максим передал бинокль Монике, и та стала наблюдать за уходом самолета.  — Не машина, монстр! — восхищено сказал Максим  — Я и больше видела, когда жила в Японии.  — Правда?  — Угу. Вскоре самолет скрылся и Моника передала бинокль Максиму. Тот стал осматриваться дальше. Участники устремились по следу от самолета в поисках «подарочка», значит ничто не может их потревожить. Осмотревшись, Максим принялся за создание лагеря для ночевки. Взяв небольшой топор, который был в машине, он начал рубить кустарники. Вскоре он собрал кучу всего, что может гореть: ветки, трава, палки и прочий мусор растительного происхождение. Все это в простонародье называется хворостом. Набрав его, он начал разводить костер. Вскоре и он был готов. К этому времени уже стемнело и начало холодать. Моника села у огня и стала греться. Было видно, что ей все это время было холодно. Максим взял из машины ту куртку, которую забрал у того мужчины, и накинул на Монику.  — Ой… Спасибо — сказала она, мило улыбнувшись.  — Не за что. Ты голодная?  — Да. Максим сходил за сухпайками. Дав один из них Монике, он сел у костра и посмотрел на нее. Стало казатся, что глаза Моники светятся слабым, еле видимым изумрудным светом.  — А можно спросить тебя? — робко сказала Моника Максиму — Почему ты спас меня?  — А как я мог тебя бросить? — ответил он.  — Ну… Ты мог просто уехать, но ты увез меня. И я хочу сказать тебе спасибо! Огромное человеческое спасибо! Моника кинулась на Максима и обняла его. От неожиданности он вздрогнул. «Это так…приятно» — подумал Максим, находящийся в объятьях новой знакомой. Руки сами обняли ее в ответ. После Моника уткнулась лицом в его щеку, будто хотела поцеловать, то маска не дала этого сделать.  — Ой, прости… Я не хотела… Само собой как-то… — сказала она, покрасневши.  — Ничего — ответил ей Максим — Честно говоря, мне даже понравилось. Моника посмотрела на него и улыбнулась. Нависла неловкое молчание, которое она нарушила неожиданным вопросом:  — Максим, а ты всегда в маске?  — Ну…да — ответил он.  — А зачем ты ее носишь?  — От ветра и пыли — сказал Максим, стараясь отмазатся от вопроса. Очень не хотелось ему никому говорить о том, что под этой маской находится.  — Но сейчас нет ветра… И пыль вся на земле. Почему ты ее не снимаешь?  — Я не хочу, чтобы люди видели, что под ней находится… Они будут смеяться над этим, а кто-то и пугаться… Только такую реакцию я видел, поэтому и не показываю.  — Обещаю, я не буду смеяться и пугаться! Покажи, пожалуйста!  — Ты обещаешь?  — Да — сказала Моника, кивнув головой — Обещаю!  — Мне нужно немного подумать… Не против?  — Нет конечно! А я пока поем. Моника стала уплетать содержимое сухпайка, а Максим стал думать, стоит ли ей показывать то, что у него под маской. С одной стороны они недостаточно знакомы. Может, она врет? Может за Максиминой спиной будет думать, какой он странный. С другой стороны, на нее это не похоже. К тому же они уже спасали друг друга, а значит могут доверится. Из раздумий его вывел голос Моники:  — Ну что? Решил? Максим тяжело вздохнул и выдавил из себя:  — Хорошо, я покажу. Но ты никому не скажешь об этом…  — А зачем мне это? — недоумевающе спросила Моника.  — На своем опыте знаю, что люди рассказывают друг другу о чужих недостатках и смеются над ними. И я…  — Но я не такая! — перебила его Моника — Прошу, доверься мне! Я никому не расскажу!  — Хорошо… Сейчас все увидишь… Максим стал снимать нижнюю часть маски, представляющую из себя часть какой-то старой кофты. Она прикрывала нижнюю часть лица. Когда Максим снял эту повязку, Моника увидела хорошо ухоженное лицо, чей вид портили лишь некоторые шрамы. После Максим снял очки. Его глаза тускло светились и были разного цвета: правый глаз был голубым, а желтый имел янтарный цвет. Из-за того, что глаза светились и было темно, белка глаз было видно плохо. Моника заворожена смотрела на лицо Максима.  — Значит у тебя гете… Эээ… Гитэ… Сейчас вспомню, подожди!  — Гетерохромия… — тяжело произнес Максим.  — Вот, точно! Гетерохромия! Это выглядит… Максим ожидал услышать «страшно», или «смешно», но он услышал это:  — Так интересно и необычно! — сказала Моника удивлённым тоном — Я никогда не видела человека с такими глазами! Это очень необычно и здорово! Максим посмотрел на Монику суровым взглядом. Та немного испугалась.  — Эти глаза не дают мне нормально жить… Как я хочу избавится от них…  — Потому-что над тобой все смеются и обсуждают тебя? — спросила его Моника.  — Да…  — Если люди смеются над тобой, то почему ты их слушаешь?  — А по твоему приятно терпеть все это?  — Ты прав… — печально сказала Моника — Люди всегда будут высмеивать чужие недостатки. Человек — самое жестокое существо, которые живут в этом мире! И я…тоже была такой…  — Тоже смеялась над чужими недостатками?  — И не только… Я была самовлюблённой дурой! Моника закрыла лицо руками и начала всхлипывать. Максим сел к ней ближе и приобнял.  — Но сейчас ты не такая, верно?  — Нет… Но мое прошлое чернит мое настоящее… Почти все, кто слышал ту историю про клуб, недолюбливают меня, считают самолюбкой, желающей счастья только себе… Но я давно не такая! Я же раскаялась! Но это люди опускают… И как я хочу показать себя с хорошей стороны. Но и это не помогает, люди по прежнему видят во мне ту эгоистку и самолюбку… Моника заплакала и укрыла лицо руками.  — Скажи, Максим, кем ты видишь меня?  — Ты…девушка, раскаявшаяся в своих грехах, старающаяся помочь всем, но тебя не понимают. Так?  — Д-да, меня не понимают и не хотят понимать… Спасибо тебе, что веришь мне. Ты…понимаешь меня, принимаешь такой, какая я есть. Большое спасибо… Моника снова обняла Максима. «Который раз уже она обнимает меня?» — подумал Максим. И это не перестает быть каким-то новым и пугающе приятным чувством.  — И тебе спасибо, что приняла меня таким, какой я есть — ответил Максим — Я надеюсь, что люди поменяют мнение о тебе. Внезапно Моника захихикала.  — Ты чего? — испугано спросил ее Максим.  — Мы так заболтались, что ты забыл про свой сухпаек. Моника отпустила Максима, и тот принялся есть. Моника смотрела него, улыбаясь и, кажется, о чем-то задумавшись. Максим заметил это.  — Ты задумалась о чем-то? — спросил он ее.  — А? Да нет, ни о чем я не думаю…  — Ну скажи честно. Я тебя насквозь вижу. Моника немного покраснела, захихикала и опустила глаза.  — Не в этом смысле… — серьезно сказал Максим.  — Я поняла — смеясь, ответила Моника — Я подумала, как Кернет отреагирует на то, что у тебя есть я. Я же в багажнике у тебя сижу, а в правилах ведь нельзя помогать другим? Тут Максим задумался. «А ведь она права. Я помог ей, но это запрещалось правилами».  — Он ведь нас не… — начала Моника.  — Я не нарушил никаких правил — сказал Максим.  — Как же? А как же помощь мне?  — В правилах говорится, что нельзя помогать другим участникам. А ты участник?  — Нет.  — Ну вот! — улыбнувшись сказал он — Значит и правила я не нарушил. Да, кстати, надо бы осмотреться. Взяв бинокль, Максим начал осматривать местность. Луна уже взошла над Пустошью, освещая ее тусклым серебряным светом, от чего поверхность казалась слегка сероватой. Было тихо, причем очень. Такую тишину называют гробовой. Звезды мерцали в небе. Одна из них быстро пронеслась в нем, после чего скрылась в облаках.  — Эй, ты видела? — спросил он Монику, смотрящую в небо.  — Да. Это спутник называется.  — Спутник? — спросил он ее — Отец мне рассказывал про них.  — Раньше они передавали сигналы по всему миру. Можно было связаться с человеком в любой точке мира, где бы ты не находился. А некоторые спутники передавали другие сигналы. Телевиденье, кино, сериалы… В старом мире все их обожали. Наш остров долго держался, и новые порядки пришли в него уже тогда, когда весь мир рухнул. Как же я хочу вернутся туда.  — А как было тогда?  — Тогда никто ни кого не убивал за последние куски железа, капли бензина и мотков проводов. Тогда все ели досыта. Тогда не нужно было убивать, чтобы выжить… Жаль, что ты не застал это время, ты бы был счастлив… Моника посмотрела на Максима грустным взглядом.  — Почему ты так смотришь на меня? — спросил он ее  — Мне жалко тебя… Ты так и не узнаешь, как было хорошо раньше. Максим не знал, что на это ответить. «Нужно сменить тему» — подумал он.  — Уже стемнело… Сделаем вот как — один отдыхает, а другой в это время сторожит лагерь. Я посторожу, мне не в первой, а ты иди в машину и поспи.  — Нет! — резко сказала Моника — Тебе нужно отдохнуть! Ты же боец! А выглядишь как… Я даже слов подобрать не могу! «Она права» — подумал Максим. Сон все сильнее тянул его к себе. Только Максим старался этого не показывать, но не очень удачно.  — Ты слишком сильно беспокоишься — улыбнувшись, ответил ей Максим, при этом зевнув.  — Я посторожу, не беспокойся. А тебе нужно набраться сил. Кто тут у нас воюет, я или ты? «Если она что-то хочет, то непременно получит это…» — подумал он. С другой стороны, она говорит правду.  — Что же, если хочешь…  — Да, хочу. А теперь отбой! Максим улыбнулся, дал ей бинокль и пошел к машине: уютно и привычно отдохнуть Максим мог только в двух местах — родном доме и кресле автомобиля.  — Если что, я тебя разбужу, хорошо?  — Ладно — ответил он ей и сел в кабину баги, а Моника села у костра и, смотря на звездной небо, о чем-то задумалась. А Максим закрыл глаза и удивительно быстро заснул. Через некоторое время Максим почувствовал, что кто-то толкает его в плече, стараясь разбудить. Проснувшись, он увидел Монику. Ее глаза были почти закрытыми, и было видно, что ей сложно держать их даже так. Она держалась за дверь машины, еле стоя на ногах.  — Я…все… Твоя о-очередь…  — Конечно, сейчас. Максим спешно вышел из машины, и Моника не то чтобы зашла, упала в нее самой неудобной порой. Он помог ей сесть на кресло, и та мгновенно уснула. Было необычайно тихо. Лишь изредка эта тишина нарушалась треканьем насекомых и выстрелами в далеко. Подойдя к костру, Максим заметил, что хвороста осталось совсем немного, а костер начал тухнуть. Насобирав еще веток и закинув их в костер, он стал обдумывать дальнейшую тактику введения боя. Буря виднелась на горизонте. Пожирая территорию Кровавых скал, она сгоняла участников Королевской битвы к Каньону, где эта мясорубка и кончится. Нужно было как можно безопаснее и быстрее достигнуть места финальной схватки. Единственный путь — через завод! Есть еще несколько путей, но они длинные, и попасть в бурю, едя по ним не составляет труда. Плюс ко всему, на Заводе можно неплохо поживится. «Решено, пройдем там!» — к такому выводу пришел Максим, подкидывая хворост в костер и ожидая утра.