***
Чонгук заходит в квартиру, сбрасывая зелёный передник и проходя в гостиную к Тэхёну и Мине. Он видит зрелище, которое совсем не удивляет его, но всё же заставляет вздохнуть, когда его грудь наполняется любовью. По телевизору играет «Барби и щелкунчик». Мина пытается скопировать движения, одетая в пачку, о покупке которой Чонгук не помнит (наверное, это дело рук Тэхёна), и кружится на носочках. Она испытывает трудности, кусая губы в явном дискомфорте, прежде чем завалиться на Тэхёна, который преданно стоит рядом с ней, чтобы поймать её. Губы Чона изгибаются в кривой улыбке: - Привет, - объявляет он о своём присутствии, как только Мина заканчивает, не желая отвлекать её от концентрации. Мина вздыхает, когда понимает, что её отец дома, отрывается от Тэхёна, чтобы подбежать к Чонгуку. - Папочка! – вскрикивает Мина, прыгая к нему. Чонгук ловит её, поднимая и усаживая себе на бедро. Он осыпает её лицо поцелуями, соединяя их носы вместе, а Мина радостно хихикает. Она забрасывает ручки парню на шею и обнимает его. - Скучала по тебе, - бормочет Мина. - О, я скучал по тебе больше, малышка, - уверяет Чонгук. Каждая смена кажется более невыносимой, чем предыдущая, он хочет только вернуться домой, чтобы убедиться своими собственными глазами, что Мина в безопасности. Он не сомневается, что Тэхён лучше справляется с заботой о его дочери, но нет ничего лучше, чем постоянно находиться рядом с Миной, чтобы самому это подтвердить. Если бы Чон был более финансово стабильным, он без сомнения уволился бы с работы, чтобы посвятить всё своё время Мине. Увы, он испытывал трудности, и начать вести онлайн-бизнес – не легче, особенно когда у него есть проблемы с талантом, который можно достойно продемонстрировать и создать из него функционирующий бизнес. - Я смотрела Барби! – Мина тычет пальцем в телевизор, где мультфильм остановлен на моменте, где Барби стоит на цыпочках, что и пыталась повторить девочка. Чонгук хмурится: - Малышка, тебе не стоит пытаться сделать это без обуви… специальной, балетной обуви. - Пуанты, - добавляет весёлый Тэхён. - Да, точно! Пуанты! Мина в замешательстве хмурит брови. Она отклоняет голову назад, чтобы посмотреть на Чонгука, пытаясь точно повторить слова: - Пуанты? - Да, милая. Они помогают артистам балета. Она мычит. - А можно мне стать балериной? Она задаёт этот вопрос второй раз и каждый раз сердце Чонгука отзывается болью. Он запрограммирован на то, чтобы угождать Мине, чтобы исполнять любое её желание. Он сжимает её бедро, неся её на кухню, где Тэхён пытался приготовить рис… и, видимо, потерпел неудачу. - Хён, - Чонгук смеётся над кастрюлькой сожжённого риса, относя её к раковине, чтобы ополоснуть. – Серьёзно? Тэхён идёт за ним, в шутку надуваясь: - Я пытался, ладно? - Мина ела что-нибудь, например, снэк? - Да, она съела йогурт и банан. Чон мычит: - Хорошо, тогда я приготовлю ужин. Пулькоги из говядины подойдёт? - Идеально. Тэхён и Мина возвращаются в гостиную, где продолжают смотреть Барби, но на этот раз без танцев. Мина, кажется, захвачена фильмом, её зрачки бегают по экрану с очарованием, блестящим в глазах. Чонгук останавливается, просто чтобы понаблюдать за её безумно влюблённым выражением лица, в его груди что-то тянет на минуту. Он хочет подарить Мине весь мир. Когда они ужинают, и Мина подробно рассказывает о фильме, обсуждая его с Чонгуком, он тут же решает – он должен найти балетный класс для Мины.***
Найти балетный класс для четырёхлетнего ребёнка не только сложно, но и дорого. Стиль танца престижен, исключительно для профессионалов, и начинать рано очень важно. Но академии набирают только определённое количество детей каждый год и занимаются с ними до конца, пока они не станут старше. Чонгук не уверен, что одержимость Мины останется до подросткового возраста, но он знает, что обязан записать её, вне зависимости от этого. Он, Тэхён и Намджун устраивают коллективный выходной. Пока Мина в садике, они рыщут в Интернете разумные, реалистичные варианты, которые не обанкротят Чонгука. - Ты же знаешь, что я буду готов помочь? – робко произносит Тэхён, отрываясь от своего айпада. Тем не менее, Чон качает головой: - Я ценю это, хён, но ты и так достаточно делаешь для меня. Намджун улыбается: - Нет ничего плохого в том, что мы хотим помочь. - Я знаю и правда ценю это, Джун-хён, но я просто обязан сделать это самостоятельно. Чонгук всегда принимает помощь от Тэхёна и, с недавних пор, от Намджуна. Статус отца-одиночки вознаграждается во многих аспектах, но это также требует от Чонгука большего, чем он может дать совершенно один. Намджун был поддержкой в жизни Мины, и хотя Чон благодарен за таких друзей, желающих отдавать свою энергию и ресурсы ему и Мине, он не может продолжать принимать и не отдавать в ответ. Несмотря на это, приятно знать, что у него в жизни есть два сильных друга, на которых он всегда может положиться. Только час спустя Тэхён натыкается на подходящий вариант, пища. - Я нашёл! Это то, что надо! Это оно! Чонгук почти роняет ноутбук, за которым работал, тут же подвигаясь к лучшему другу. Он сканирует открытый сайт. Столичная школа танцев под руководством Чон Хосока, Пак Чимина и Ли Миджин. Они ведут несколько танцевальных классов, начиная от хип-хопа, бальных танцев, занятий для пар, а также балетных классов. Сказано, что Чимин часто ведёт занятия балетом у девочек помладше, возраст которых начинается с четырёх лет. - Так Чимин и Миджин ведут занятия балетом вместе? – вслух интересуется Чонгук, щёлкая по сайту и проверяя стоимость. Тэхён мычит: - Миджин, девушка, ведёт занятия у девочек постарше. А на Чимине девочки помладше. Они оба невероятно талантливы, работали в Лондоне и Нью-Йорке в крупном балетном бизнесе и выступали на сцене. Чон хмурится, глядя на стоимость. Несмотря на то, что это крупная сумма денег, которая, несомненно, заставит его работать сверхурочно – наверное, несколько дополнительных часов в неделю, но может, его повысят – Чонгук знает, что охотно сделает это, желая дать Мине то, чего она хочет. Академия выглядит многообещающе, а связанные с ней танцоры кажутся опытными – именно то, что нужно его дочери. - Запиши Мину.***
Чимин растягивается на полу перед тренировкой, раскинув ноги в шпагате и наклоняясь к правой ноге. Как только он чувствует, что его мышцы начинает тянуть, крайне нуждаясь в массаже, он расслабляет ноги и садится нормально. Несмотря на то, что Чимин ушёл из балетной труппы почти два с половиной года назад, он по-прежнему практикует свои танцевальные навыки, чтобы не заржаветь. Иногда его конечности работают сами по себе, его ноги сгибаются, когда он выполняет ассамбле, а руки изящно поднимаются над головой. Современный танец всегда занимал особое место в его сердце, в нём он преуспел больше всего. Хосок наблюдает за ним, прислонившись к станку. Он жуёт яблоко, тихо проверяя непрочитанные письма на своём телефоне, почти рассеянно. - Есть новые записи? – спрашивает Чимин, становясь напротив, когда его колени хрустят. Он раздражённо стонет, выдыхая. - Только одна, - информирует Хосок, - девочка. Маленькая. - Насколько маленькая? - Четыре года. У нас есть места в балетном классе для начинающих? На протяжении двух лет с тех пор, как они с Хосоком открыли свою собственную танцевальную академию, количество регистраций было огромным с постоянно приходящими к ним студентами. Большинство новеньких приходят только для того, чтобы освежить свои навыки, получить новый опыт, а затем пойти на прослушивание в развлекательную компанию и следовать своей мечте стать очередным бессмысленным, переутомлённым поп-идолом. Поэтому младшая группа – это всегда глоток свежего воздуха, не заполненный подростками с промытыми мозгами, искалеченными амбициями и одним лишь на уме. Младшие группы – это просто дети, стремящиеся как-то провести своё время, возможно, пытаясь раскрыть талант, который у них может быть. - Да, - сразу же отвечает Чимин, никогда не против новых детей. – Какие у неё данные? - Её зовут Чон Мина, четыре года. Есть информация только об одном родителе, Чон Чонгуке. Она ходит в детский сад. Очевидно, у неё нет опыта, но она одержима балетом, в частности мультфильмом «Барби и щелкунчик», и хочет профессионально обучаться балету. Улыбка неизбежно появляется на лице Чимина, способного представить такую девочку, поскольку большинство девочек в балетном классе такие же. Они всегда готовы учиться, всегда полны радости от посещения занятий. - Это мило, - произносит Пак. – Я могу встретиться с ними завтра в полдень, если им подходит. - Отец специально указал, что работает до позднего вечера, поэтому если любое вечернее время будет свободно, он будет благодарен. Он слегка вздыхает, но кивает, желая помочь семье. Он пересекает комнату к своим вещам, разбросанным по полу. Чимин хватает дорогой ему журнал, содержащий его расписание на каждый день. Обычно рабочий день начинается рано утром и длится до шести вечера. После шести Чимин сосредотачивается на себе. Он использует свободное пространство для танцев, прогоняя изученные им балетные номера и совершенствуя их. Хосок часто остаётся, желая понаблюдать за тем, как Пак творит магию. Он не возвращается домой до поздней ночи, когда Сеул погружается в темноту, пробки уменьшаются, а воздух становится холоднее, заставляя Чимина продрогнуть до костей. День забит и часто оставляет Чимина уставшим и слабым к концу недели. У него редко есть свободное время для себя, он находит способ быть занятым каждый день. Пак знает, что скоро дойдёт до предела, если не притормозит достаточно для перерыва, но старается не думать об этом. Пока это не станет непосредственной причиной для беспокойства. - Ладно… - неохотно соглашается Чимин, закрывая журнал. – В любое время после шести подойдёт. Объясни им дорогу до студии и моего кабинета. - Понял, босс. Пак наклоняется к стереосистеме, включая Чайковского. Знакомая мелодия заполняет комнату, нежные и медленные биты соответствуют его танцу. Он делает глубокий вдох, едва наступая на носки и становясь в первую позицию, прежде чем начать. Хосок снова возвращается к наблюдению, присвистывая и поддерживая Чимина. Обычно Пак против любых отвлекающих моментов во время танца, но он не возражает, когда это Хосок. Он просто улыбается и возвращается к танцу.***
Чонгук был в восторге, когда проверил почту следующим утром и получил подтверждение от академии, что они готовы записать Мину – при условии предварительной встречи – и они были рады встретиться с Миной лично. Он также благодарен, что они выбрали вечернее время, давая Чонгуку возможность выглядеть презентабельно и не спешить на встречу. Но самое волнующее в этом всём было рассказать Мине. Когда он отработал свою смену и вернулся домой, его пятки болели от того, что он целый день стоял и готовил напитки для шумных, неблагодарных клиентов – всё это рассеялось при виде Мины. Она ждала Чонгука. Они вместе с Намджуном занимались рукоделием за кофейным столиком, блёстки и краски были размазаны по всему стеклу. Чонгук немного поёживается от мысли об ожидающей его уборке, неприязнь исчезает, как только дочь подбегает к нему. - Папочка! – Мина обнимает его ноги, её крохотная фигурка обвивает его. – Ты дома! Ты дома! – скандирует она. - Да, я дома! – отвечает Чонгук с такой же громкостью, беря её на руки. Это обычай – дарить ей поцелуи и крепко обнимать. Только на этот раз он принёс новости, которые скрасят её день, и нет ничего более приятного, чем возможность быть причиной улыбки на лице своей дочери. - Я соскучилась! - Я тоже соскучился, милая, - бормочет Чонгук, кружа Мину, а она визжит громче. – О, я скучал. Так сильно скучал по тебе. - Папа! – Мина легко хлопает его своими маленькими кулачками, широко улыбаясь. – Почему ты такой радостный? Чонгук тыкает её в нос, не в силах сдержать улыбку, глядя, как Мина морщит нос от его прикосновения. - Потому что у меня есть новости. Для тебя. - Новости? – повторяет Мина, мило нахмурив брови. – Какие новости? - Ну… - Чонгук сияет, глядя на Намджуна и кивая головой в знак приветствия. – Помнишь, ты говорила, что очень, очень сильно хочешь стать балериной? Она кивает головой: - Да, помню. - Я всё устроил, - шепчет он, чмокая её в щёку. – Ты станешь балериной. Наступает длинная пауза, во время которой Мина кажется ошеломлённой, её черты лица хмурятся. Она смотрит на отца, как будто ожидая шутки, разочарования, но когда не дожидается, она вздыхает. - Правда? – почти кричит Мина. – Я стану балериной? - Да! Я нашёл преподавателя, который научит тебя всем движениям, и ты будешь красиво одеваться, как Барби. Мина опять кричит, переполненная восторгом. Она машет ногами, чтобы её опустили, и как только достаёт до пола, то прыгает вверх и вниз. Её пыл невозможно сдержать, её руки подняты, когда она приближается к Намджуну и тянет его за футболку. - Дядя Джун, я буду балериной! Намджун мягко улыбается: - Самой красивой балериной на свете. Мина вспыхивает: - Дядя, ты придёшь посмотреть, как я танцую? - Если ты хочешь, то конечно! Чонгук легко смеётся, подходя к Мине, похлопывая её по плечу, чтобы привлечь внимание. - Но прежде чем мы пойдём, тебе нужно покушать, хорошо? – говорит он строго, одаривая её острым взглядом, который обычно делает её послушной, не желая расстраивать отца. – Сегодня у нас встреча с твоим учителем, после чего ты сможешь приступить к занятиям. Мина сегодня слушается, не жалуется ни разу, как ей обычно это удаётся во время ужина. Она – хороший ребёнок, но иногда может быть капризной и придирчивой, особенно когда это касается еды. Сегодня девочка ничего не говорит, жуя лосося с горохом. Как только ужин закончен, Мина в восторге и, кажется, не может сдержать своего счастья. Она отпускает руку Чонгука, чтобы скакать рядом, вертясь и крича от радости. Чон наблюдает за ней, его сердце колотится при виде дочери, и он тут же понимает, что сделает всё, чтобы она оставалась радостной. К счастью, студия находится не слишком далеко от их квартиры. Она в десяти минутах от дома и в пяти от работы Чонгука, так что в целом ему легко добраться до академии. Он звонит, нажимая на «Пак Чимин – балет», прежде чем дверь открывается, впуская Чонгука. Мина увлечена, её глаза-бусинки осматривают каждый сантиметр студии, когда они идут по коридору. Чонгук вежливо стучит: - Я ищу Пак… Но все слова застревают в горле Чона от зрелища, которое он наблюдает. В студии танцует поразительно красивый парень, его светлые волосы падают на глаза, скрывая их. У него крепкое тело, и он отлично его контролирует, держа одну ногу в воздухе, что показывает замечательную гибкость его конечностей. Он стоит на пальцах, но не на носках – что приводит Чонгука в замешательство, потому что разве не в этом весь смысл балета? – прежде чем он прыгает, меняет ноги в воздухе и приземляется, заставляя Чона удивиться. Парень танцует с точностью, силой и грацией, вызывая у Чона тихий вздох от того, какой контроль он имеет над своим телом. Он скачет по комнате, кружась и заканчивая в элегантной первой позиции. Затем парень смотрит через плечо, его волосы откинуты назад, а капли пота стекают по лицу. Выражение лица, которое до этого было невозмутимым, пока все эмоции выражались его телом, а не чертами лица, теперь растаяло в приветливой, тёплой улыбке. - Прошу прощения, - бормочет парень, хватая полотенце со станка и вытирая лицо. – Я не ожидал, что вы придёте в это время, я просто тренировался. - Нет-нет. Мне ж-жаль, - заикается Чонгук, всё ещё очарованный красотой парня. – Я просто искал Пак Чимина. Улыбка парня становится шире, лёгкая усмешка таится в уголке его губ: - Я Чимин. Чем я могу помочь? - Оу. Это совершенно несправедливо, что преподаватель Мины обладает такой красотой, которую излучают его притягательные взгляды и совершенно греховная улыбка. Он пересекает комнату к Чонгуку и Мине, умело владея телом, его взгляд мягок, когда он шире открывает дверь для них. - Пожалуйста, проходите. Мой кабинет прямо здесь, - объясняет Чимин. Мина молча смотрит на Чимина, явно находясь в трансе после танцевальных движений, которые она только что увидела собственными глазами прямо перед собой, а не Барби сквозь экран телевизора. Ей часто трудно привыкнуть к новым людям, особенно если они пугают её. Обычно полна энтузиазма и излучающая позитивную энергию, сейчас она снова прячется в свою ракушку. Тем не менее, Чимин ведёт себя так, будто застенчивые, робкие дети – его профиль. Он присаживается перед Миной с растущей улыбкой. - Мне нравятся твои волосы, - указывает Чимин, мягко трогая её хвостики. – Кто сделал их тебе? - Дядя Намджун, - тихо отвечает она. – Папа отстойно делает причёску. Пак от души смеётся, его глаза сверкают: - Папа плох с твоими волосами? - Да! Очень плох. Он даже не может заплести косички, которые мне нравятся. - Тебе нравятся косички? – спрашивает Чимин, тыкая пальцем в её пухлую щёчку, что заставляет губы Мины дёрнуться. Она утвердительно кивает. – Если зайдёшь в мой кабинет, я заплету твои волосы в косички, если твой папа не возражает. - Правда? – вздыхает Мина, хлопая в ладоши. - Конечно. Балеринам нужны косички, не так ли? - Нужны! – она активно кивает, соглашаясь. – Я хочу быть красивой балериной, учитель. - Ты уже очень красивая, но мы можем это организовать, - обещает Чимин, предлагая ей руку. Он завоевал её доверие, потому что Мина, не колеблясь, обхватывает его руку своими маленькими. Он поднимается, тепло улыбаясь Чонгуку. – Пойдёмте в мой кабинет. Чонгук немного озадачен тем, как легко Мина последовала за незнакомцем по студии в офис. Но он знает, что это хороший знак. Если он и хочет, чтобы кто-то обучал Мину, это должен быть кто-то, кто ей нравится и с кем хочется быть рядом, и пока всё идёт хорошо. Пока всё многообещающе. Чимин смущённо смеётся, оглядывая свой захламлённый кабинет: - Простите, у меня ещё не было возможности прибраться, - объясняет он, отпуская руку Мины, чтобы она могла сесть на мягкое сидение. Чонгук присаживается рядом с ней, качая головой: - Всё в порядке. Чимину удаётся лишь слегка улыбнуться, пока он перебирает бумаги, находя регистрационный лист. Он берёт ручку, записывая несколько деталей. - Ты – Чон Чонгук, верно? – спрашивает Чимин. - Да, а это Мина. - Точно. Мина. Я собирался познакомиться с новой красивой балериной. Щёчки девочки краснеют, когда она прячет лицо, прислоняясь к Чонгуку и сжимая его куртку. Чимин умиляется её реакции, мягко улыбаясь и записывая их имена. - Можешь сказать, почему ты записал Мину на эти занятия? – с любопытством спрашивает Пак, его глаза полны интереса. - У неё недавно появилось увлечение балетом, - объясняет Чон, рассеянно играя с волосами Мины, пока говорит, сохраняя зрительный контакт с Чимином, даже когда это заставляет его сердце сильно биться в груди от одной красоты парня напротив. Конечно же, Чимин не может быть реальным. Такая грация, такое обаяние. – Я виню Барби, но она продолжала спрашивать, может ли она стать балериной, так что… вот он я. Чимин мило хихикает и кивает: - Многим девочкам нравится балет в этом возрасте, это нормально. - Правда? - Ага. Хочешь верь, хочешь нет, но этот класс был разделён на две разные группы из-за высокого спроса, - говорит Чимин, записывая больше информации и роясь в бумагах. – Так, единственный класс, на который я могу записать её – это среда с четырёх до пяти. Губа Чонгука дёргается: - Я не смогу её приводить… может, буду забирать. - Хорошо. Могу я узнать, кто будет приводить её? Другой опекун? Это та часть, которую Чонгук ненавидит обсуждать. Одна только мысль о Хане загоняет его разум в угол, оплакивая потерю друга, от которой он так и не оправился. Он хотел бы, чтобы у него был шанс, чтобы Хана присутствовала в его жизни сейчас, чтобы она помогала воспитывать Мину и работать над их расписанием. Но он знает, что у него больше никогда не будет такой возможности, что Мина больше никогда не встретится со своей биологической матерью, и это заставляет его сердце болеть каждый раз. - Мой друг, Тэхён. - Хорошо. Просто для справки, чтобы я знал, кто придёт. К счастью, Чимин не задаёт вопросов, не вникает в тему, которая его не касается. Он не задаёт вопросов о матери. Чонгук выдыхает, чувствуя облегчение. Пак отрывает бумагу, показывая Чону общую стоимость занятий и добавочную сумму за месяц – если Мина решит остаться на такой период. Он выбирает оплату за занятие наличными, вместо банковских переводов, и Чимин отмечает это. - Мина в предвкушении занятий балетом? – спрашивает Чимин её напрямую, глаза ярко смотрят на девочку. Малышка оживляется при упоминании своего имени и адресованного ей вопроса, кивая так, что её хвостики развеваются в воздухе. - Да! Не могу дождаться! - Я тоже не могу дождаться, чтобы начать учить тебя, милашка. - Это всё? – перебивает Чонгук и смотрит на время, не желая и на минуту задержать время для сна Мины. – Есть ещё что-нибудь, что я должен знать? Чимин пожимает плечами: - Да нет. Вы должны будете купить ей форму и балетки. Они могут быть довольно дорогими, мы предлагаем пары со скидкой, если хотите заказать их здесь. Он достаёт бумажник, кивая: - Да, конечно. Чимин исчезает за другой дверью в комнате, включая свет в узкой, тесной комнате. Слышится шарканье и падающие предметы, что заставляет Мину тихо захихикать, прижимаясь ближе к отцу. Он появляется снова с парой балеток размера Мины. - Давай примерим, хорошо? – предлагает ей Чимин, заставляя её подняться. Мина идеально влезает в обувь и визжит, пытаясь встать на цыпочки, но в конечном итоге, терпит неудачу, утверждая, что это больно. Чимин посмеивается, нежно поглаживая её по спине, когда снимает с неё балетки и принимает оплату. - Стоять на пуантах, конечно, неудобно. Со временем Мина привыкнет, - объясняет преподаватель, пакуя обувь и передавая её Чонгуку. Они обсуждают ещё несколько деталей, пока Чимин заплетает волосы Мины по её просьбе, делая их красивыми и аккуратными. Она фонтанирует радостью, снова и снова благодаря Чимина, прежде чем преданно вернуться к Чонгуку. Несмотря на то, что общая стоимость этих занятий истощит банковский счёт Чона больше, чем ему бы этого хотелось, улыбка на лице Мины стоит всех жертв. - Тогда увидимся в среду, - бормочет Чонгук, держа Мину за руку и отступая к выходу. Улыбка Чимина ослепляет, когда его глаза сужаются, исчезая в щёлочки от улыбки, которая тянется от уха до уха. Он божественен. Это должно быть незаконно. Чонгуку приходится моргнуть несколько раз, напоминая себе, что это преподаватель его дочери, и такие мысли не должны быть потрачены впустую на Чимина. - Прощай, Чонгук, - всё, что он говорит, махая Мине и провожая их.***
Мина выглядит потрясающе в своём балетном наряде, словно настоящая балерина-принцесса с экрана. На ней светло-розовое трико с белыми матовыми колготками, в соответствии с правилами по форме, и пара балеток. Она скачет по гостиной в своей обуви, пытаясь устроить сцену из того, как она пытается встать на носочки. Мина довольна своим нарядом и визжит каждый раз, когда смотрит в зеркало. Весёлое настроение продолжается даже тогда, когда они рука об руку с Чонгуком идут к академии танцев. Чон специально взял выходной, чтобы самому отвести Мину, желая привыкнуть к тому, как работают классы, куда отводить и где забирать дочь, и возможно, надеясь ещё раз мельком увидеть её учителя. - Меня будет учить Чимин? – спрашивает Мина и радостно скачет рядом, даже когда Чонгук сжимает её руку крепче. - Думаю, да, малышка. - Ура! Он заплетёт мне косички опять? - Не думаю, что у него будет на это время, если он будет преподавать. Не утруждай его этим, хорошо? – предупреждает он свою дочь. Новость заставляет её надуться, но она не протестует и не жалуется, просто фыркает, когда они доходят до академии. В отличие от прошлого раза, когда они приходили вечером, и студия была почти пустая, в этот раз она полна энергии, девочки и мальчики всех возрастов и слоёв общества заходят и выходят из здания. Теперь это почти пугает, Чонгуку не хочется оставлять Мину в такой большой группе людей. Его отцовские инстинкты вступают в дело, он притягивает дочь ближе к себе, лавируя между толпой. К ним подходит парень, кажется, узнавая их без представления. У него широкая улыбка на лице, отражающая тепло, а глаза широкие и гостеприимные. Парень – ещё один танцор студии, без сомнений, у него стройная фигура, и Чонгук инстинктивно шагает к нему. - Привет, - здоровается с ними парень с приветливой улыбкой, махая Мине, которая застенчиво обнимает ногу Чонгука. – На какое занятие вы пришли? - Балетный класс Пак Чимина. Это Мина. Лицо парня расплывается в ещё более широкой, понимающей улыбке, осведомлённость видна в его чертах. Он опускает бумагу и ручку, которые держит, чтобы отметить посещение, и снова машет. На этот раз Мине удаётся собраться с духом и осторожно помахать в ответ. - Я Чон Хосок, один из танцоров в академии, - представляется Хосок. – Близкий друг и коллега Чимина. Пойдёмте, я вас провожу. Занятие только начинается. Чонгук слышал о Хосоке, читал о нём на сайте академии. Он впечатляющий молодой человек с наградами за свои танцы, признанием во всём городе и стране. Он специализируется на хип-хопе, резком и сильном стиле. Мина радостно идёт в студию. Чимин разминается у станка с конечностями, закинутыми на перекладину, и растягивается, пока девочки сидят на матах, тоже разминаясь. Чонгук почти давится слюной, когда его взгляд останавливается на Чимине, анализируя его одежду для занятия. На нём тоже светло-розовое трико, он хорошо сочетается с девочками. Его стройная, но мускулистая и подтянутая во всех нужных местах фигура выглядит потрясающе в колготках. Чонгук знает, что он откровенно пялится с открытым ртом, но не может сдержать реакции, которая естественно выдаёт его. Чимин смотрит через плечо на только пришедших, замечая Чонгука и Мину, и выпрямляется, а его бесстрастное выражение лица тает в тонкой улыбке. Он опускает ноги, подходя к ним. - Привет, - здоровается он, присаживаясь, чтобы Мина могла дать ему пять. Мина шаркает вперёд, её крошечные ладошки едва хлопают по его, но она кажется довольной. – Я рад, что вы смогли прийти. - Думаю, Мина ни за что на свете не пропустила бы это, - добавляет Чонгук со смешком. Он хотел остаться на занятии, понаблюдать за преподаванием Чимина и тем, чему научится Мина, но старший сообщает, что он не может остаться. Это строгое правило, поддерживаемое их академией, чтобы девочки чувствовали себя комфортно в студии самостоятельно, не полагаясь на родителей, поскольку дети меняются в поведении, подсознательно пытаясь произвести впечатление на своих родителей. Чонгук опустошён, ведь он специально взял выходной ради этого, но с Чимином не спорит. Чон присаживается перед Миной, прижимая её ближе к груди. Несмотря на то, что он расстаётся с ней лишь на короткое время, он чувствует боль в груди. Это почти как первый день в детском саду. Улыбка Чимина вежливая, но любопытная. Тем не менее, он не комментирует трогательное расставание. - Мина отлично проведёт время здесь, Чонгук, - уверяет он успокаивающим голосом. – Иди домой, отдохни и возвращайся через час. Она повеселится. Когда Чонгук возвращается через сорок пять минут, не в силах устоять и держаться в стороне ещё дольше, он терпеливо стоит у студии. Ровно в пять Мина выбегает вместе с другими девочками, а Чимин выходит за ними. Выражение лица Мины оживляется при виде отца, и она скачет к нему. - Папочка, папочка! – кричит она, крепко обнимая его ноги. – Мне было так весело! Мне очень понравилось! Чонгук снова, как и много раз до этого, чувствует любовь, расцветающую глубоко в животе, накрывая его. Он наклоняется, чтобы поднять Мину и усадить на свои бёдра, а она обхватывает его руками. - Как всё прошло, малышка? – спрашивает он, нежно целуя её щёчки. Прежде чем Мина может ответить ему, к ним подходит Чимин. Он следит за девочками вокруг него, убеждаясь, что их заберут близкие, но также настроен поговорить с Чонгуком и сообщить подробности о первом дне Мины. На лице преподавателя небольшая, сдержанная улыбка, но он чувствует, что скрывается за этим жестом. - Ещё раз привет, - говорит Пак, слегка кивая Чонгуку. – Мина отлично провела время. Я думаю, она хорошо впишется в нашу компанию. - Правда? – Чонгук чувствует, как его улыбка расплывается по лицу, подбрасывая Мину на бёдрах, а она тихо пищит, довольная похвалой преподавателя. – Как она справилась? - Сегодня мне пришлось позаниматься с ней отдельно, поскольку другие девочки раньше уже посещали занятия и имеют немного больше опыта, - объясняет Чимин мягким и привлекательным голосом, Чонгук почти хочет слышать его на повторе. – Я научил её базовым позициям, которые она будет выполнять на протяжении всей своей балетной карьеры: первая позиция, вторая позиция… Ей было очень весело. Мина хихикает: - Чимин – очень хороший учитель, - добавляет она немного приглушённым голосом. - А ты прекрасная ученица. Ты придёшь на следующей неделе? - Да! – тут же отвечает девочка, убирая голову с шеи Чонгука, и широко улыбается. – Я хочу быть балериной. - Не переживай, Мина. Мы сделаем из тебя самую очаровательную балерину, - уверяет Чимин, тыча в её пухлую щёчку, от чего она снова пищит. Их прерывают вскоре после этого, когда один из родителей хочет поговорить с Чимином, заставляя его внимание полностью переключиться на женщину. Чонгук воспринимает это как сигнал к их уходу. Он опускает дочь, крепко держа её маленькую ручку, пока они идут домой. Всю дорогу Мина не может перестать скакать по тротуару, полна радости и энтузиазма, которых Чонгук никогда не наблюдал у девочки. Балет, безусловно, привлекает Мину, и Чонгук надеется, что сможет выполнить её желания и надежды вместе с Чимином. Он думает, что точно готов оставлять её со старшим раз в неделю.***
Следующие две недели проходят так же, превращаясь в привычку. Тэхён берёт на себя обязанность отводить Мину на уроки балета, пока Чонгук работает сверхурочно дополнительный час, чтобы накопить больше денег к концу месяца и оплатить занятия. Его рабочее место временами является удушающим, невыносимым из-за невоспитанных клиентов, с которыми он вынужден ежедневно сталкиваться. Его коллега Сокджин, однако, делает смену лучше. Они пытаются сделать их часы более интересными, придумывая соревнования между ними, чтобы узнать, кто быстрее сделает напиток. Они также проводят обеденные перерывы вместе, сидя в переулке и болтая. По средам Чонгук ходит в танцевальную академию сразу после окончания смены, чтобы забрать дочь. Мина, как всегда, сияет улыбкой, не в силах сдержать свою энергию, которую она продолжает излучать даже после часа танцев. У неё всегда есть новые движения, новые истории, ей даже удалось завести нового друга в группе, что радует Чонгука. Она всегда хвалит Чимина. Чимин сделал это, Чимин сделал то, Чимин показал мне это, Чимин показал мне то. Пак больше не останавливается поговорить, не имея новых отчётов, но он всё ещё улыбается и машет Чонгуку каждый раз, когда их глаза встречаются. Но на четвёртой неделе, когда Чон привычно направляется в академию, чтобы забрать Мину, он встречается со зрелищем, которое разбивает его сердце. Его грудь сжимается от вида Мины, хлюпающей носом со слезами на глазах и прижимающейся к Чимину. Её нижняя губа дрожит, взгляд отчаянно выискивает отца. Всегда больно видеть свою плачущую дочь. По большей части Мина – сильный для своего возраста ребёнок, она почти никогда не плачет, даже когда спотыкается и ранится. Она умеет держать себя в руках исключительно хорошо, несмотря на то, какой ранимой она может быть. Глаза Чонгука тоже горят беспричинными слезами, горло слишком сжалось, чтобы проглотить горечь, пока он шагает ближе. - Мина? – зовёт он свою дочь в смятении. – Дорогая, Мина? Голова Мины резко поворачивается на знакомый голос, она вздыхает и бежит к нему. Девочка обхватывает его руками, разражаясь рыданиями, которые на этот раз даже не пытается сдержать. Чонгук берёт её на руки, крепко держа, а она обхватывает ногами его талию, прижимаясь к отцу. - Что, чёрт возьми, произошло? – он не хотел звучать так резко, обращая вопрос Чимину с нотками ужаса в голосе. Пак оглядывается, убеждаясь, что большинство девочек уже забрали, прежде чем подойти к Чонгуку. Его лицо окрашено беспокойством, глаза широко раскрыты с раскаянием в них. Мгновенный вывод Чона – Чимин сделал что-то, что расстроило Мину, но он пытается не думать об этом, зная, что преподаватель балета никогда бы не навредил девочкам намеренно, когда его любовь и привязанность к ним очевидны для любого, кто понаблюдает за их общением. - Чонгук, - тихо произносит Чимин, как только подошёл к ним, протягивая руку, чтобы робко дотронуться до спины Мины, нежно её поглаживая. – Мне так жаль, что ты застал такую сцену… Мине было тяжело сегодня, к сожалению. - О? – Чонгук неосознанно притягивает Мину ближе. – Что случилось? - Я не уверен, - признаётся Чимин. – Мы отрабатывали одно из движений, которое изучали девочки: тандю. Оно действительно простое. У неё были трудности. - Оу. - Мина утверждала, что чувствует слабость и вынуждена присесть. Хосок принёс ей поесть и попить. Думаю, она чувствует себя разочарованной, потому что не смогла принять участие. - А, - выдыхает Чонгук, подыскивая подходящие слова, но не может успокоить свои мысли. Он целует Мину в лоб, в волосы, вздыхая. – Господи, извини, Чимин. Я думал, ты что-то сделал. Он немедленно качает головой: - О, Боже. Нет-нет. Я бы никогда... Я люблю всех своих учениц, правда, Чонгук. Я пытался её подбодрить. - Мина – перфекционистка, даже в своём возрасте, - бормочет Чон, используя вторую руку, чтобы вытереть остатки слёз дочери. – Наверняка она разочарована тем, что не смогла выполнять движение. - Да… - голос Чимина затихает, его глаза сосредоточены на спине Мины, которая всё ещё прижимается к Чонгуку. Он шарит в кармане жакета, доставая лист с наклейками в виде золотых звёздочек. – Мина, - он пытается привлечь её внимание. Мина шмыгает носом, оглядываясь через плечо с красными глазами: - Да, Чимин? - Ты сегодня очень хорошо поработала, ладно? – голос Чимина тёплый, но в нём есть твёрдость, которая не подлежит сомнению. – Я очень горжусь тобой и тем, как усердно ты работаешь. Вот наклейка-звёздочка, окей? – он прижимает звезду к её трико, накрывая ладонью её щёку. – Увидимся на следующей неделе с улыбкой на лице. Пожалуйста? Мне не нравится видеть, как ты плачешь. Этот маленький, но значительный поступок заставляет Мину слегка улыбнуться. Уголок её губ дёргается, когда она тычет пальцем в наклейку, кивая. - Я буду стараться изо всех сил. - Моя умница, - Чимин убирает руку, как ни странно, выглядя таким же эмоциональным, как и Чонгук. – До следующей недели, милая. Мина скромно кивает, отводя взгляд и крепко прижимаясь к папе. Чонгук чувствует, как груз спадает с его плеч, он снова может контролировать своё дыхание, зная, что его дочь не испытывает боли. - Спасибо, Чимин, - мямлит младший. – Увидимся на следующей неделе. - Прощай, Чонгук. Берегите себя. Настроение Мины заметно улучшается, как только она возвращается домой и встречается со ждущим её дядей Тэхёном, подбегая к нему. Тэхён обнимается с ней на диване, кормит её виноградом и нежно проводит пальцами сквозь её спутанные волосы, разглаживая их. - Мне жаль, что у тебя был такой плохой день, дорогая. Чонгук заканчивает готовить ужин – он выбрал что-то быстрое и лёгкое, желая провести свободное время с Миной настолько, насколько он может себе это позволить – прежде чем шлёпнуться на диван рядом с ними. Скверное, печальное настроение Мины полностью исчезло, умиротворённое видом своего любимого дяди. - Я в порядке! – щебечет она, громко пережёвывая виноградинку. – Я хочу научиться всё большему и большему у Чимина. - Уверен, что так и будет. Когда они поужинали, и Тэхён моет посуду, Чонгук отводит Мину в её комнату. У них строго установлено время, когда она идёт спать, не позже восьми вечера она должна быть под одеялом. Мина переодевается в ночнушку, крепко держа своего плюшевого кролика и ложась в кровать. - Папа… - зовёт его Мина осторожно, нерешительно. – Можешь почитать мне сказку? Она не часто просит остаться Чонгука в её комнате ночью, обычно отключаясь, как только ложится в кровать. Каждый раз, когда Чонгуку выдаётся шанс, он хватается за него без раздумий, зная, что чтение ценно и хорошо влияет на их связь. Парень ложится рядом с ней в кровать, читая её любимую детскую книжку. Он с любовью наблюдает за Миной, когда её веки тяжелеют, потребность во сне берёт верх. Перед тем как сдаться, она шепчет: - Можно Чимин всегда будет моим учителем? – спрашивает она, голос выдаёт нужду поспать. Сердце Чонгука угрожает выпрыгнуть из груди, он тихо посмеивается: - Надеюсь. Спокойной ночи, малышка. Папа так сильно тебя любит. В следующую минуту Мина уже спит.***
- Ты – задница! – жалуется Сокджин, когда у стойки нет очереди из клиентов, ожидающих свои напитки, и в кофейне почти тихо, лишь несколько людей забились в углы со своими ноутбуками. – Вымой раковину! Чонгук фыркает, пока выходит из системы на компьютере, вытирая мокрые руки о фартук. Когда они с Сокджином работают вместе в одну смену, никогда не бывает скучно, и сегодня – не исключение. Они проработали только три часа, вот-вот наступит обеденное время и начнётся худший час-пик. - Нет, - просто отвечает Чонгук, хватая тряпку и вытирая все поверхности, кроме раковины, чтобы нарочно позлить старшего. - Ты её запачкал! Ты даже не можешь нормально сделать холодный напиток! - Я работаю здесь три года, я отлично знаю, как сделать холодный напиток, - бросает он с острым взглядом, подходя к хёну и отталкивая со своего пути. Сокджин раздражённо ворчит себе под нос, но в его голосе нет никакой злобы, когда он исчезает за служебной дверью. Чонгук не против побыть в одиночестве, учитывая, что помещение сейчас почти пустое, что не требует от него неустанной работы. В этот момент открывается дверь, принося новую суету. Чон подходит к кассе, проводя своей картой, чтобы войти в систему и принять заказ посетителя, поднимает голову, чтобы повторить фразу отработанным, монотонным голосом для обслуживания клиентов, но его застают врасплох. Там стоит Чимин, просматривая меню, пока Хосок выбирает варианты ланча в холодильнике. Он выглядит привлекательно в повседневной одежде – Чонгук не привык видеть его в чём-то, кроме трико, что заставляет его поморгать несколько раз, сканируя наряд Пака – на нём рубашка и узкие джинсы, подчёркивающие его божественные бёдра. Он мускулистый, но стройный и подтянутый - греховное сочетание. Его пухлые губы окрашены, красные от того, как сильно он их кусает. - Чимин, - приветствует Чонгук, проглатывая комок в горле, когда тишина затягивается, и они ещё не установили зрительный контакт. – Привет. Чимин узнаёт голос, потому что наконец смотрит на Чона, его выражение лица загорается: - Чонгук, - он произносит имя так нежно, почти мурлыкая. – Ты работаешь в Старбаксе? - Ну… - он указывает на свой фартук, его имя написано на бейдже со смайликом и над ним висит меню. – Очевидно. - Точно, - хихикает Пак над своей собственной глупостью, качая головой. – Нет-нет. Просто мы с хёном всегда приходим сюда во время обеденных перерывов, и я никогда не видел тебя раньше. - Наверное, ты просто не осознавал, поскольку мы не были знакомы, - предполагает Чонгук, его сердце набирает обороты, когда он понимает: он будет видеть Чимина чаще на своём рабочем месте. Какой же гарантированно неприемлемый отвлекающий фактор. – Могу ли я предложить тебе что-нибудь выпить? - Американо со льдом будет замечательно, спасибо, - бормочет Чимин, просматривая варианты еды, прежде чем покачать головой. – И добавь еду Хосока в мой чек. Хосок, в конце концов, выбирает копчёный лосось, бейгл со сливочным сыром и американо со льдом. Чонгук выкладывает заказ и готовит напитки. Он не может не подслушать разговор Чимина и Хосока, пока вальсирует за прилавком, добавляя кубики льда в стакан. Их разговор приглушённый, и он ничего не может разобрать. Чонгук поворачивается, предлагая им напитки. Чимин суёт сдачу в руку младшего с блеском в глазах: - Оставь. - О, - он указывает на банку для чаевых, – ты можешь просто… - Я хочу, чтобы ты оставил это себе, - твёрдо говорит он, сжимая руку поверх руки Чонгука. Контакт заставляет кожу Чона нагреться, и без дальнейших возражений он кивает и кладёт банкноту в передний карман фартука. – Спасибо. Увидимся, Чонгук. Тот смотрит, как Чимин и Хосок покидают кофейню, прежде чем выдохнуть, возвращаясь к работе.***
Только когда Чонгук укладывает Мину в кровать следующим вечером, натягивая её розовое одеяло поверх её тела и укладывая её любимую игрушку кролика рядом, он понимает, какое влияние оказывает Чимин на жизнь его дочери. Она молчит некоторое время, поднося кролика к лицу и утыкаясь в мягкий мех игрушки, прежде чем взглянуть на Чонгука. Сонливость видна в её чертах, её глаза закрываются, но она заставляет их оставаться открытыми. - Папочка… - бормочет девочка, зевая. - Да, малышка? – отвечает Чонгук, подтягивая одеяло и забираясь под него вместе с Миной. Она бросает кролика, чтобы уткнуться лицом в бок Чонгука, снова зевая. Каждый раз, когда Тэхён и Намджун приходят в гости, они выматывают её. Сегодня они все вместе отправились в парк, Тэхён гонялся за ней по территории, а Намджун катал на качелях. В конце дня она была измучена и очень хотела забраться под одеяло. - Когда Чимин придёт к нам домой? Вопрос был неожиданным, заставляя парня задуматься и нахмурить брови. Он ни разу не обдумывал возможность того, что Чимин придёт к ним домой. Он почти не говорил о Чимине с Миной, не считая их разговоров после занятий балетом. - Не знаю… Почему ты спрашиваешь? - Чимин ходил к кое-кому домой на день рождения, и эта девочка рассказывала об этом, - ворчит Мина, звуча разочарованной, что это была не она. – Хочу, чтобы Чимин пришёл и к нам домой! Чонгук усмехается, ярость Мины и настойчивость в её голосе застали его врасплох. Он точно знает, что упрямство дочери не утихнет, пока её желание не будет исполнено. - Что ж, нам нужна причина, чтобы позвать Чимина, не так ли? - Мой день рождения приближается. - Сейчас март… а твой день рождения в апреле, дорогая, - объясняет Чонгук, проводя пальцами сквозь её волосы, собранные в свободный хвост, и мягко улыбаясь дочери. - Но я хочу, чтобы он пришёл. - Ладно, ладно, - обрывает он её, зная, что чем дольше он будет слушать её настойчивые просьбы, тем позже она уснёт. – Мы поговорим об этом завтра, хорошо? Мина дуется, её нижняя губа разочарованно выпячивается, но она не жалуется. Она хороший ребёнок, всегда делает то, что ей говорят, и никогда не устраивает беспочвенных истерик. Девочка тяжело вздыхает, кивая. - Хорошо… Спокойной ночи, папочка. Люблю тебя. - Спокойной ночи, малышка. Папа любит тебя ещё больше. Чонгук целует её лоб, потом щёку и губы. Она улыбается, выглядя умиротворённой, прежде чем зарыться глубже под одеяло. Мина засыпает через несколько минут, а Чонгук недоумевает, как Чимину удалось произвести такое неизгладимое впечатление на его дочь за такое короткое время.***
(Taemin – Move)
Чимин томно двигается под медленный, чувственный бит музыки Тэмина. Он стоит перед зеркалом, внимательно наблюдая за каждым движением. Когда звучит припев песни, он начинает использовать пространство, перемещаясь, пока следует танцу, который он репетировал снова и снова, его мышцы протестуют от усталости, и он почти падает. Он тренировал одну и ту же песню уже неделю, пытаясь усовершенствовать свою хореографию, прежде чем подумать о том, чтобы научить своих учеников. Они требовали песни Тэмина, и Чимин должен был убедиться, что сможет выучить хореографию безукоризненно, прежде чем выступать и передавать знания своим подопечным. Юнги, его давний друг, с которым он познакомился в Лондоне во время его первого контракта с балетной труппой, стоит у станка. Он жуёт банан, пристально смотрит на Чимина, словно ястреб, следя за каждым его движением. Как только песня заканчивается, он присвистывает. - Не думаю, что когда-нибудь перестану поражаться твоему стилю танца, - объясняет Юнги, выбрасывая банановую кожуру в ведро и подходя к Чимину. Парень хлопает Пака по спине, тепло улыбаясь. - Ты фанатик, - отвечает Чимин, он не из тех, кто легко принимает комплименты. Юнги, однако, настойчив со своей похвалой. С тех пор, как они встретились в Нью-Йорке и вместе поехали в Лондон, Юнги жил с Чимином в любых неблагополучных, захудалых общих квартирах, и осыпал Пака восхищением. В конце концов, он последовал за Чимином в Сеул, и даже после четырёх лет Паку сложно поверить в слова Юнги. Не то чтобы он считает, что Юнги врёт, он просто думает, что не стоит этого. Юнги закатывает глаза, сжимая плечо Чимина, прежде чем отступить: - Куда ты сейчас собираешься? - Думаю, пойду в Старбакс, - говорит он, идя в угол студии, где разбросаны по полу его вещи. Чимин надевает свою джинсовую куртку, переобуваясь в туфли, чтобы выглядеть более презентабельно. - Окей. Мне нужно на работу. - Пока, хён, - Чимин обнимает его сбоку, прощаясь, когда они расходятся, обещая встретиться позже дома. Нет никаких сомнений в том, что Чимин идёт в Старбакс с целью, желая найти там Чонгука и, возможно, не упустить шанс поговорить с ним. Пак знает, что это нелепо, потому что он не знает его расписания, рабочих часов; всё, что он знает – это то, что парень там работает, и ему нужно поговорить о Мине. Когда он добирается до кофейни, его грудь сжимается при виде Чонгука. Молодой человек – действительно воплощение естественной красоты. Очевидно, что он не беспокоится о своей внешности, занятый работой и заботой о четырёхлетней, требовательной дочери, но, несмотря на всё это, Чон – поразительный, красивый парень. У него безупречные пропорции тела, неоспоримо безукоризненные черты лица с острой линией челюсти и пронзительным взглядом. Он из тех людей, которых можно встретить на обложках журналов, на которых хочется смотреть и никогда от этого не уставать. Чимин осознаёт, что пялится, прежде чем выйти из транса и сделать глубокий вдох. Он никогда не был поражён кем-либо так, как Чонгуком, никогда не любовался чьим-либо шармом, как он это делает с Чонгуком. Когда младший поднимает взгляд и замечает стоящего перед прилавком Чимина, его рот открывается и медленно растягивается в улыбке. - Привет, Чимин, - здоровается Чонгук. – Как ты? Пак вытаскивает руки из карманов куртки, кивая: - Я хорошо, спасибо. Сам как? - Занят, занят, - смеётся он. – Могу ли я предложить тебе что-нибудь? - Да, только капучино, пожалуйста, - парень замолкает и облизывает губы, он знает, что должен стиснуть зубы и сделать первый шаг. – Вообще-то… Чонгук останавливается на месте, где берёт чашку, глядя на него: - Да? - У тебя есть минутка, чтобы мы могли поговорить? Я хотел обсудить с тобой кое-что о Мине. - О, - выражение лица Чонгука тут же окрашивается беспокойством. – Всё ли в порядке… Чимин поднимает руку в защите: - Тебе не о чем беспокоиться, поверь мне. Просто… кое-что. Парень смотрит на часы позади себя: - Я освобожусь через час. Думаешь, сможешь подождать меня? - Конечно. Чонгук готовит ему тёплый напиток, который Чимин с благодарностью принимает с блеском в глазах и тихо говорит «спасибо». Он проскальзывает в тихую кабинку, используя телефон, чтобы просмотреть непрочитанные сообщения, вопросы родителей о занятиях, пока потягивает кофе. Чимин всегда ценит время, проведённое в одиночестве. Обычно он окружён либо Хосоком на работе, либо Юнги дома, и когда они вместе, у Чимина нет времени на себя. Поэтому он впитывает час, который проходит великолепно, отвечая на каждое сообщение с лёгкостью и потягивая свой тёплый напиток. Он даже не понимает, как летит время, пока к нему не подходит Чонгук без фартука и с лёгкой улыбкой на губах. - Я всё, - объясняет Чонгук, указывая на дверь. – Могу я проводить тебя? Ветер усиливается, когда они выходят наружу. Пак слегка вздыхает, стуча зубами, когда пытается впитать тепло от ограниченного количества одежды, джинсовая куртка ничем не помогает при суровой погоде. Чон ничем не отличается, на нём только мешковатое худи, в карманах которого он прячет руки. Хотя они с Чонгуком время от времени общались, они никогда не прогуливались вместе, у них никогда не было душевных разговоров, которые стоит запомнить. Это немного неловко, учитывая, что у них действительно нет причин для общения друг с другом, но это приятно. Чимин идёт в ногу с младшим, направляя их в сторону своей квартиры, которая находится в пятнадцати минутах ходьбы и пяти минутах езды на автобусе. - Ты уверен? – хмурится Чимин. – Правда, ты, наверное, хочешь вернуться домой к Мине… - Ты пришёл ко мне на работу. Всё нормально, правда. Мина с моим другом дома, и она в порядке. Чимин не убеждён, но Чонгук настаивает, приближаясь к старшему, пока они идут к автобусной остановке. Они становятся под навес, смотря на время прибытия автобуса. - Так… - начинает разговор Чонгук. – Ты хотел поговорить о Мине? - Ох, да! – Чимин хватает свой пропуск, и когда автобус прибывает, он проводит карточкой и находит место, хлопая по сидению рядом, чтобы Чонгук сел. – Ну, вообще-то… - он замолкает на минуту. – Это может быть щекотливой темой. Я просто не знаю, как подойти с этим к Мине, знаешь, и это не совсем моё дело, чтобы делать это. Но я подумал, что ты должен знать. Слова оказывают негативное влияние на Чона, который хмурит брови, беспокойство видно в его чертах. - О? Всё в порядке? - Ну, да. Во время занятий девочки говорили об их мамах, и Мина… ну, она выглядела действительно расстроенной. Когда у неё спросили о её маме, Мина заявила, что у неё никогда не было матери. Лицо младшего темнеет от этих слов, губы поджимаются. Как будто он тут же возводит стену между ними двумя. Чимин вдруг чувствует, будто сидит за милю от Чонгука. Сожаление растёт в его груди, заставляя его чувствовать себя чрезвычайно виноватым и хотеть, чтобы он получше сформулировал свою обеспокоенность. Чимин спешит продолжить, запинаясь: - Н-но она… Она подошла ко мне после занятия и спросила, есть ли у меня мама и почему она такая странная. - О, Господи. - Мне жаль, - извиняется Чимин, когда проходит минута, а парень ничего не говорит, зная, что он затронул деликатную тему. Какое у него было право? – Чёрт, я правда не знаю, что делаю. Чонгук не отвечает, и старший понимает, что облажался, пересекая негласную границу, о которой не должен был упоминать. Пока Чон не тянется, кладя свою руку поверх руки Чимина, которая покоится на его бедре. Пак вздрагивает от неожиданного прикосновения, устремляя взгляд на младшего, который обнадёживающе сжимает его ладонь. - Успокойся, - шепчет Чонгук низким голосом. – Всё нормально, правда. Они приезжают на остановку Чимина и поднимаются, выходя из транспорта. Старший ведёт их домой к своей квартире, ожидая, пока Чонгук заговорит. Ему неловко, он не может избавиться от чувства, что сделал что-то не так, но Чонгук не выглядит обиженным или раненым, просто размышляет, будто мысленно подбирая правильные слова, чтобы объяснить ситуацию. - У Мины есть мать, - наконец произносит Чонгук. – Конечно же, у неё есть мать, как и у любого ребёнка. - О. - Она просто больше не с нами, она ушла, когда Мине было всего три месяца, и с тех пор о ней не было слышно, - слова безжизненные, пустые, без каких-либо эмоций, и Чимин мысленно делает заметку никогда не упоминать об этом. Он и так получил слишком много информации, на которую у него не было права. – Мина, наверное, ничего о ней не помнит. - Ох, мне жаль… - Если Мина ещё когда-либо заговорит об этом, просто скажи ей, что я, её папа, очень люблю её, потому что я её воспитал. Голос сопровождается глубокой, заметной горечью, которая заставляет Чимина задрожать. Он немедленно кивает, останавливаясь у своего дома. Часть его жаждет остаться с Чонгуком, даже если на несколько минут, просто чтобы успокоить его и извиниться за то, что заставил его говорить. Пак лучше кого-либо знает, каково это – хранить глубокие, незаживающие секреты, и он бы почувствовал себя загнанным в угол, если бы ему пришлось говорить об этом. - Ты – удивительный отец, - наконец решает сказать Чимин, зная, что это безопасно. – Мине действительно повезло. По крайней мере, в чертах лица Чонгука виден слабый блеск от комплимента. - Это мне повезло, Чимин. Моя жизнь обретает смысл с Миной. Чимин, может, и не много знает о младшем, не видел и вершины айсберга, но он знает, что Чон, не раздумывая, отдал бы жизнь за свою дочь. Его сердце болит, тоскуя по родителям, которые, вероятно, уделяют ему столько же времени, сколько Чонгук уделяет Мине. Искренняя улыбка растягивается на его губах: - До скорой встречи, Чонгук. Чон машет, бубнит прощание, прежде чем зашагать обратно к остановке. Чимин ждёт у дома, глядя, как уходит парень, а затем, наконец, решает зайти внутрь. Даже когда он находится в безопасности своего дома и ставит чайник, чтобы сделать чашку чая, он не может избавиться от тепла, которое распространяется по его телу при одной только мысли о Чонгуке.