Эффект бабочки/Butterfly Effect

К тому моменту, как Рен и Яширо добрались до ЛМЕ, время перевалило за полдень. Они прошли в офис президента, ожидая серьезный выговор за опоздание, но вместо этого нашли Лори бездельничающего на диване, лежащего головой на коленях Джелли. Он выглядел пораженным. Она выглядела в равной степени удивленной и раздраженной. Когда Ведьма увидела их, она махнула им рукой. «Что ж, любимый, у тебя гости, — сказала она Такараде, и помогла ему сесть. — Рен-чан и Яширо-сан здесь». Такарада кивнул им, в качестве приветствия, но и только. Никаких громких речей, никаких величественных жестов. Он казался усталым. Рен посмотрел на Джелли, ожидая хоть какого-то объяснения, но она просто улыбнулась и оставила их одних. «Гм, кажется, мы не вовремя?» — спросил Яширо, не уверенный относительно того, что сегодня происходит. Если это была размолвка очередной влюбленной пары в ЛМЕ, то он должен срочно получить онлайн-образование в области психологии и начать специализироваться на терапии пар. «Нет, все в порядке, садитесь. — Президент приглашающе махнул рукой в сторону свободных кресел. — Джелли просто … объясняла мне кое-что». Рен пожал плечами и налил боссу стакан воды. «Если это Вас утешит, мое утро тоже не было приятным». «Да, мы видели его во всей красе. Размышляя об этом, я понял, что источником наших проблем является одна женщина. — Такарада драматично вздохнул. — Кто бы мог подумать, что такая нежная девушка, как Кеко-чан будет способна на такие разрушения». Яширо практически подавился зевком. «Что Вы имеете в виду?» «По крайней мере, Рен, тебя должно утешить, что твоя девушка одержима твоей защитой. Набросилась как тигрица, когда я сказал ей о твоих чувствах к ней. Такого я точно предположить не мог». Рен просто смотрел. В то время, как его менеджер, запинаясь, настаивал на объяснении, он просто стоял там. Он чувствовал себя так, будто он был разделен на две части, одна его часть была чувствами, другая была всей рациональностью, на которую он был способен. Первая гудела от эмоций — гнев, удивление и невыносимая надежда. Вторая перебирала события дня — возможно, Такарада пытался привести его в порядок, чтобы встретиться с Кеко утром. Возможно, если бы он так чертовски не страдал от похмелья и не выяснял отношения с Яширо так долго, он был бы уже рядом с ней, и смог хоть что-нибудь сделать. «Вы не имели никакого права делать это, президент», — сказал он, наблюдая как Яширо и Такарада вздрогнули от холода в его голосе. К его чести, принял этот удар без какой-либо жалости к себе. Однако, он был предельно честен. «А у меня был выбор? Ты был очень близко к тому, чтобы вернуться в свое состояние пятнадцатилетней давности. У тебя больше нет времени прятаться, Рен». «Ну, я предполагаю, что она думала иначе, не так ли?» «О, да. Хотя, когда она говорила о том, каково это — быть используемым, я был вполне уверен, она не просто говорила о тебе. Может, просветишь меня на счет того, что произошло вчера вечером?» Рен глубоко вздохнул, и, стараясь говорить как можно спокойнее, выдал сокращенную версию того, что произошло на вечеринке, и затем, в его квартире. Яширо заполнил некоторые пробелы в рассказе о внезапной просьбе Кеко, а так же о нынешней ситуации в прессе. «Ваше появление вместе вызвало настоящую бурю. Таблоиды разрываются от предположений, а блоги с обсуждением появляются практически со скоростью света. Мы должны были бы опубликовать заявление, и быстро, прежде чем такого рода вещь выйдет из-под контроля. Я советовал Могами-сан оставаться вне общественного внимания, но она уже устроила все так, чтобы не ездить в переполненных автобусах или не проходить через общественные места, чтобы добраться до работы. Это конечно сработает, но, к сожалению, ненадолго». «Да, потому что все думают, что мы вместе теперь, — Рен закончил за него. — Но Вам просто не могло прийти в голову, что нас не увидят вместе после вечеринки, не так ли? Вы думали, что вся эта шумиха будет оправдана». Яширо и президент обменяли взглядами. «Но это не так. Но, что сделано, то сделано, мы должны будем найти способ разобраться с этой ситуацией». Рен почувствовал горечь от мысли, что все было бы хорошо, если бы они не вмешались. Но вместе с тем, он осознавал, что они были правы — он напрасно тратил время. «Что мы собираемся делать?» — спросил Рен, смирившись с происходящим. «Я говорил с Могами-сан, — сказал Яширо. — Она хочет, чтобы эти слухи исчезли как можно скорее, как Вы и предполагали. Я спроектировал заявление для прессы, с которым она согласилась, и Вы можете просмотреть». «Но это означает отрицание того, что мы вместе». «Вы не вместе. И, если я могу добавить, Рен, кажется, что не будете в течение некоторого времени, если она настоит на том, чтобы установить расстояние между вами двумя». «Я не хочу, чтобы это произошло. Я должен сделать все правильно. Она …» «Она и на метр к тебе не подойдет, если на это не будет крайней необходимости, — сказал Такарада. — И, я думаю, мы слишком сильно надавили на нее. Она устает обманываться. Сначала Фува, затем я, и ты также, Рен. Или ты думаешь, что ей понравилось то, что ты пристыдил ее за тот поцелуй Фувы?» Рен отвел взгляд. Он не очень гордился своим поведением тогда. Конечно, у него было оправдание — он боялся потерять ее и хотел защитить ее любой ценой, даже если это означало использовать не самые честные уловки. Но мысль о том, что она думала о нем так же плохо, как о Фуве … была действительно болезненной. Хуже того, это была правда. Как он мог сделать это лучше? «Единственная вещь, которую ты можешь сделать на данный момент, состоит в том, чтобы быть профессионалами в своей работе, — сказал Такарада, заметив на лице главного актера ЛМЕ выражение обреченности. — Тебе придется заново строить доверительные отношения. Она не позволит никому из вас вернуться к этим «опасным» чувствам сейчас». «Как мы можем быть профессиональными друг с другом, если она отказывается приближаться ко мне? Мы не играем ни в каких драмах вместе, и она не возьмет роль, если будет знать, что я так же участвую в этом проекте». Такарада заговорщицки улыбнулся. «Ну, есть у меня одна идея… Я думаю, пора бы тебе повысить квалификацию… в определенном отделе». *** Чиоре и Канаэ были мертвенно бледными. Кеко ожидала, что они будут сердиться, когда она объяснила, что именно произошло. И она даже не сказала им о ее встрече с президентом. Она все еще не пришла в себя от открытия, что Рен был ее другом детства, она не могла даже начать разбираться в том, что чувствует, узнав о его чувствах к ней. Конечно, она должна была быть очень осторожна относительно того, что она говорила им. Тайна его реальной личности не была ее, и она не могла ее раскрыть. Так же она не была причиной того, что произошло между ними. Она сказала им, что они пошли на торжество как друзья, что Шо был задницей, как обычно, и что у них был долгий разговор (специфические особенности которого она не могла раскрыть). Она также сказала им, что устала, потому что она бодрствовала всю ночь, разбираясь с бардаком, который устроил этот идиот, Шотаро. Чиоре, казалось, верила ей, но Канаэ, должно быть, ощутила что было что-то больше, потому что, когда их коллега начала унылую лекцию о невозможных мужчинах, она схватила Кеко за локоть и сказала: «Если Цуруга причинил тебе боль, я прибью его». Эта ее фраза вызвала у Кеко улыбку. «Ничего не произошло с семпаем, Моко-сан. Правда». Она была такой лгуньей. Многое произошло, достаточно для нее, чтобы серьезно рассмотреть, должна ли она называть его «семпай» с этого времени. Человека, использовавшего в своих интересах свое положение. Он может думать о них, как о равных, но она была намного моложе чем он, и намного более впечатлительной. Она не знала, какой вывод сделать из его поведения, особенно после того разговора с президентом, утверждающим, что он любил ее. Какой человек лжет женщине, которую он любит? Какой человек манипулирует ею? Самая мысль вызвала у нее отвращение. Именно тогда, когда Кеко погрузилась в размышления, раздался стук в дверь. Вошедшим оказался президент. Для не привыкших к нему людей он был так же ярок как всегда, но его энтузиазм казался несколько наигранным. Он приветствовал их громко и затем продолжил ходить вокруг да около, пока терпение Канаэ не лопнуло. «Президент, есть что-то, что вы хотели нам сообщить?» Он надулся как будто она испортила ему все веселье и вздохнув, наконец перешел к делу. «Да, на самом деле, Котонами-сан, у меня есть специальное задание для вас троих. Вы наслаждаетесь своей работой в «Люби Меня!», не так ли?» Девушки обменялись взглядами. По правде говоря, они действительно наслаждались. Это было трудно, не отставать от унылого перечня бессмысленных задач, но это научило их терпению и критическому взгляду на вещи. Это помогало подвергнуть сомнению вещи, на первый взгляд являвшиеся истинными, не принимая их на веру, что делало их лучше, как актрис. И сама работа была на самом деле забавой, как только ты привыкал к некоторым ее странностям. Они кивнули одновременно. Несмотря на его мрачное настроение, Такарада улыбнулся. «Очень хорошо. Тогда мы готовы перейти на следующую стадию. Пришло время для представления». Представление? В «Люби Меня!» приняты новички? Они терялись в догадках, когда Такарада махнул рукой в сторону. Кто-то очень высокий. Кто-то невероятно высокий, темноволосый и одетый в яркую розовую униформу. Не может быть…. — подумала Кеко. Цуруга Рен поклонился. «Привет. Меня зовут Цуруга Рен. С этого момента я буду в работать вместе с Вами. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне, семпаи». *** Кеко не знала, что было хуже — что Яширо-сан, очевидно, не сдержал своего обещания, или что Цуруга Рен называл ее семпай. Целый день, начиная с представления, она не могла поверить, что застряла в одном отделе с последним человеком, близко к которому она хотела бы быть. Она не могла поверить, что ее высокий и могущественный семпай настоял на том, чтобы обращаться к ней, как к старшей. Она не могла поверить, что он носил эту смешную униформу. Разве он не понимал, КАК люди будут смотреть на него? К чести Рена, он не сделал ничего несоответствующего его заданиям и не затевал с ней личных разговоров. Он, казалось, ужасно стремился сделать то, что ему сказали, и он улыбался всем, как будто они делали ему огромное одолжение, давая задания. Он был занят, моя пол в холле прямо сейчас, у всех на виду и не вызывая особых пересуд, как ни странно. Кеко была вполне уверена, что это могло бы произвести больше шума. «Что он делает?» — спросила Чиоре, недоуменно хмурясь. Кеко пожала плечами. «Похоже, кто-то сказал ему, что тут жевательные резинки на полу, и он решил убрать весь холл. — Она вспомнила, что когда-то делала то же самое. Это был не самый приятный, но однозначно поучительный опыт. — Что ты думаешь об этом?» «Похоже на очередную каверзу президента». «Хм …» Кеко не была так уверена. Если быть объективной, то поведение Рена могло нуждаться в некоторой корректировке. Возможно, он был на своем пьедестале слишком долго и нуждался в напоминании, что не может смотреть на людей, как ему заблагорассудится. Возможно, это было к лучшему. Но она не могла не понимать, что это было достаточно жестким спуском с небес на землю. Ей было жаль, что она не могла спросить, что об этом думает Моко-сан, но той была поручена работа в архиве с Яширо-саном, поэтому ее не стоит отвлекать. Разборка архивных записей была трудной задачей, по-видимому. Кеко спросила ее за завтраком, нужна ли помощь, но Канаэ не обратила внимания на нее и сказала, что с этой работой вполне справятся двое. Кеко не была уверена, что правильно все поняла (особенно учитывая пылающие щеки ее подруги), но она позволила ей пойти, ведь не зря же они друзья? Почему мне нужно одобрение людей на все, что я хочу сделать? — она спросила себя, и поразмыслив, решила не заморачиваться. Таким образом, она спустилась по лестнице в холл, неся с собой таблички «Осторожно! Мокрый пол!» из кладовки для инвентаря и разместила их вокруг своего сем… кохая. Рен удивленно посмотрел на нее, и она объяснила: «Людей нужно предупредить, или они будут падать. Отбитые копчики не идут на пользу никому». Его улыбка была такой яркой, что демоны должны были рассыпаться в прах. Вот только они уже спрятались, используя фей в качестве живого щита. *** Я больше никогда не буду критиковать отдел «Любят Меня!» — думал Рен. Его руки и колени ныли, но это ничуть не вредило его гордости. Он даже не знал, куда она делась — кажется, несколько дней назад, его гордость спряталась под каким-то столом и отказалась выходить снова. Он забыл, как трудно в шоу-бизнесе, когда ты не на вершине. Ты думаешь, что не позволишь славе ударить в голову, добиваясь всего самостоятельно, но как оказалось, это происходит снова и снова. Он забыл, как непостоянны люди, с какой готовностью они создают неприятности, если знают, что выйдут сухими из воды. Они привыкли к его новому положению слишком быстро, и начали засыпать его заданиями как сумасшедшие. Сначала он думал, что это даже хорошо. Некоторые из них, женщины в частности, дали бы ему 100 баллов просто потому, что он улыбнулся. Но были и те, кто хотел видеть, что он выставляет себя дураком, те, кому понравилось доставлять неприятности, и несколько раз он получал печати «минус балл» просто с ураганной скоростью. Сегодня, например, он застрял с Рурико «певицей, превратившейся в актрису», и после того, как он проигнорировал ее намеки, она продолжила делать его жизнь адом на земле, достигнув отметки в -500 баллов в конце дня. Он даже не знал что такое возможно. Выполнять чьи-то прихоти не было приятным времяпрепровождением. Он не мог понять, как Кеко выносила это. Когда он только набирал славу, отдел «Люби Меня!» даже не существовал, но он бы однозначно добавил ему опыта. Это было очень и очень необычно. Как он и надеялся, Кеко появилась в комнате отдела. Она вошла, чтобы взять свое пальто и увидела его, сидящего на одном из стульев в офисе. Он был настолько уставшим, что даже не нашел в себе сил встать, чтобы правильно поприветствовать ее. Она остановила его, когда он попытался поклониться, и спросила как он. «Просто устал. Это был долгий день, семпай». Она хмурилась, как всегда, когда он называл ее так. Он мог сказать, что она отчаянно хотела исправить его, но сдерживалась. И это было хорошо. «Есть ли что-нибудь, с чем я могу помочь тебе?» «Нет, если только ты не готова взять запросы о помощи от женщин». Она покачала головой. Ее губы изогнулись в намеке на улыбку. «Я боюсь, что мы должны выполнить наши проекты, и вряд ли сможем ими поменяться. Хотя я вполне уверена, что Моко-сан не променяла бы работу с Яширо-саном ни на что в мире». «Они составляют внушающую страх пару, не так ли?» — сказал Рен и увидел панику в ее глазах. Он поспешил сменить тему на свой прошедший день, надеясь, что разговор только о работе успокоит ее. Она слушала его, затем подошла к мини-кухне, чтобы сделать зеленый чай для них обоих. Передав ему чашку, она села напротив, и выражение ее лица было задумчивым. «Цуруга-сан, я понимаю, что капризы некоторых актеров могут быть слишком… неудобными. Вы обсудили это с Савара-саном?» «Нет. Почему я должен это делать?» «Ну, исправь меня, если я неправа, но если Рурико-чан просила сделать что-то несоответствующее и третировала тебя после того, как ты отказал ей, то это квалифицируется как сексуальное домогательство. Ты мог направить серьезные обвинения против нее». Рен очень внимательно посмотрел на нее. «Откуда ты знаешь? Кто-то относился так…?» — Если бы это случилось, он уничтожил бы их. Но она просто покачала головой и отклонила его беспокойство. «Савара-сан читал нам довольно серьезную лекцию вначале относительно того, что составляет работу отдела «Люби Меня!» и какие у нас преимущества. Мы должны знать о наших правах и полномочиях и осуществлять их при необходимости. Я вполне уверена, правила управляют обеими сторонами, даже если ты — парень. Разве ты не знал этого?» «Хорошо… да, но я — парень. — Мужская гордость была жестокой вещью. Он бы не допустил преследования со стороны девушки … но с другой стороны, его гордость сейчас была непонятно где. — Я должен буду поговорить с Савара-саном о виде заданий, которые я получаю. Возможно, он сможет отфильтровать их немного». «Я сожалею, что не могу помочь тебе больше». «Наоборот, ты очень помогла. И, так или иначе, это — достаточно поучительный опыт. Я могу изучить много нового». Кеко кивнула. «Да, Это — определенно важный опыт. Я … не думала так вначале, но я выросла достаточно, чтобы начать наслаждаться этой работой. Интересно то, что задания, которые президент дает нам, раскрывают новые наши стороны. Я начала понимать, что даже при том, что есть неудачи, я могу работать над ними. В конечном счете, даже если не получится, это не конец света». «Ты растешь, — заметил Рен. — Это своего рода способ мышления, который ты получаешь после нескольких лет самостоятельной жизни. Стала бы ты ненавидеть этот отдел, если бы дебютировала прямо сейчас?» Кеко замерла, не понимая, что он имеет в виду. А затем осознала. Конечно. Она не была той же озлобленной шестнадцатилетней девушкой, которой была, когда появилась в ЛМЕ впервые. Возможно, в какой-то момент, президент мог бы посчитать, что пришло ее время закончить «Люби Меня!» и дебютировать. Она всегда знала, что это произойдет, но думала об этом в абстрактных понятиях, как о ее мечтах быть принцессой. Возможно, она не так уж и выросла, в конце концов. Но когда она задумалась об этом, то поняла, что этот отдел двигает ее в нужном направлении. Она была бы истинной актрисой. И … даже, равной Цуруга Рену. Осознание этого принесло много странных чувств. Прежде, она, возможно, чувствовала бы триумф, понимая, что заставила бы своих врагов признать собственный талант. Она больше не искала мелкой мести. Но … но … она не возражала бы стать на равной Цуруга Рену … или Куону Хизури. Рен волновался. Он зашел слишком далеко? За прошлые две недели, что они сотрудничали, он старался избежать любого вида опасных тем. Это было особенно трудно, потому что что-либо не связанное с работой, было похоже на взрыв бомбы, который окончательно оттолкнет ее. Он знал, что нужно многое сделать, прежде чем говорить ей о своих чувствах снова, но это было особенно обескураживающим, когда она избегала его как сейчас. У него было так много, чтобы сказать ей. Столько вещей раскрыть и обсудить. Он говорил со своими родителями. Его мать просила его о приезде домой, и он обещал, что сделает это, как только его отношения с Кеко наладятся. Он также видел члена совета. Это была противная, трудная задача, которая включала трату многих сил, но он был полон решимости довести ее до конца. Парень был на самом деле очень любезен, и сказал ему, что его трудности мало на что повлияют, нужно будет просто работать немного больше над его чувством безопасности. Прогресс был медленным, ведь это было только началом, но он сделал бы что-либо, если бы это означало, что это изменит ее мнение. Кеко закончила пить свой чай и встала. «Ну, я пойду, у меня есть работа рано утром. Я надеюсь, завтрашний день пройдет лучше для тебя, Цуруга-сан. Помни, любое задание имеет под собой причину. Президент редко делает что-то просто так». Рен улыбнулся, но она уже вышла. *** Он не смог заснуть всю ночь напролет. Он жаждал сказать ей, что чувствовал, без отговорок, без посредников. Но как он должен был сделать это? Он вспомнил об одной ночи, которая у них была. Это было волшебно, это было красиво, но это было также искусственно. Он, возможно, не убедил ее в своей правдивости, если ее голова была полна рассказов Яширо. Что он сказал ей? То, что его возлюбленная была школьницей. Подождите ка…? Он резко сел на кровати и нащупал телефон, ведомый смутной догадкой. Яширо ответил только на третий раз. «Что?» «Ты когда-либо говорил Кеко, что я люблю старшеклассницу?» «Ха?» «Ты когда-либо говорил ей, что девушка, которую я люблю, учится в старшей школе?» «Нет. Рен, что ты… » — Но он уже повесил трубку. Он встал и прошелся вдоль комнаты. Туда-сюда. И снова. А затем быстро направился к шкафу, чтобы одеться. Яширо знал, что Кеко училась в старшей школе, но он никогда не упоминал ее с точки зрения студентки, никогда. Он знал, что школа для актеров и обычных людей была различной, и он никогда не говорил о Кеко как о старшекласснице. Никакой актер не говорил бы так — работа всегда была на первом месте. Но она назвала его воображаемую возлюбленную ученицей, думая, что она была обычной девушкой. Думая, что она не была такой же актрисой. И он сказал это только одному человеку. Он был в своем автомобиле, прежде чем осознал это, оставляя восходящее солнце позади, направляясь к зданию TBM. Он должен был встретиться с одним талисманом.