***
Голова начинает резко кружиться, отчего валюсь на скамейку. Закрываю глаза и медленно привожу в порядок дыхание.
Вдох, выдох, Мун.
Тихо.
Всего лишь голова.
Но теперь ещё и начинает колоть в висках.
Психические расстройства — это далеко не эстетика. Они не делают тебя особенной и нужной. Они — чудовища, которые рушат жизни.
Каждую секунду настроение меняется: сначала тебе хочется улететь куда-нибудь далеко, от всех подальше, или вообще умереть, а потом тебе хочется танцевать по дому, улыбаться, слушать музыку и просто
жить.
Любая мелочь раздражает, из-за чего ты начинаешь плакать и терять своё самообладание. Ты не можешь спокойно спать, потому что снятся страшные сны. После каждого просыпания ты снова начинаешь реветь, утыкаясь в подушку.
А бывает такое, что узор на обоях кажется сплетением змей или червей, стук капель дождя по подоконнику кажется осторожными шагами кого-то страшного, тени деревьев превращаются в ужасных существ, подползающих с пугающими намерениями. Это тоже
психические расстройства…
— Эва! — слышу голос Нуры, подбегающую ко мне. — Что случилось? — обхватывает моё лицо ладонями. — Смотри на меня, хорошо?
Открываю глаза, но всё вокруг плывёт. Всё моё тело дрожит, слёзы катятся по щекам, чувствую, что вот-вот потеряю сознание.
— В рюкзаке
наркотики таблетки — достань, пож-жалуйста, — заикаюсь, тихо шепча. Хорошо, что я их переложила в обычную упаковку, как бы от головы.
Девушка открывает портфель и начинает судорожно искать. Приоткрываю глаза: она вышвыривает все учебники и проверяет ещё раз все карманы. Они же… лежали в самом верху.
— Тут ничего нет, Эва, — блондинка краснеет, не зная, что делать.
— Посмотри внимательнее, они должны там быть! — выкрикиваю я, хватаясь за виски. Неужели я забыла их дома? Нет, такого не может быть. Точно помню, что брала их. Помню, как перекладывала их в обычную упаковку, чтобы никто не увидел, кладя в сумку.
— Пусто, Квиг, пусто!
— Чёрт, — встаю со скамейки и делаю шаг к моим вещам, но ноги подкашиваются, отчего падаю на пол, — не могу больше, не могу! — захлёбываюсь истерикой, закрывая лицо руками.
— Только не отключайся! — кричит Сатре, взволнованным голосом. — Вся ледяная… — мурашки то и дело бегают по телу, а губы начинают предательски дрожать. Мне нужны… Мне срочно нужны таблетки. Сворачиваюсь в калачик, начиная трястись ещё больше. — Кто-нибудь! — голубоглазая открывает дверь раздевалки и громко кричит. — Блять, куда вы все подевались. Тихо-тихо, успокойся… Сейчас, — пытается меня поднять, но мне настолько плохо, что не могу даже встать с помощью её сил. Внутри всё сжимается. Хочу кричать во всё горло. За что мне это? — Крис! Стой, пожалуйста стой! — когда слышу знакомое имя, меня всю передёргивает, будто разряд электрошокера получила. Нура подрывается, выбегая в коридор.
— Чего тебе? — холодный, равнодушный… как и всегда.
— Т-там плохо, — еле-еле объясняет, но понимаю, что она сильно напугана. Только вот неясно… Испугалась за меня или меня психически больную? — Плохо человеку.
Ко мне подбегает девушка, а потом слышу тяжёлые шаги. До сих пор трясусь, как от лихорадки.
— Она сидела тут уже вся бледная, — поясняет Сатре, — попросила найти и дать ей таблетки, н-но их нет в рюкзаке. Господи, я не знаю, что делать! Н-нужно к медсестре, а её скорее всего нет… — тараторит блондинка.
— Заткнись, — рявкает тот, а она сразу замолкает, тихо дыша. С трудом открываю глаза, но зря это делаю: вокруг всё плывёт, появляются непонятные яркие пятна. Снова их закрываю, втягивая ноздрями воздух. — Смотри на меня,
Мун. Внимательно смотри в мои глаза, — половина его фразы улетучивается куда-то в другое место. Я ничего не понимаю из того, что он говорит. — Блять, — парень резко перехватывает меня на руки и несёт, не знаю куда.
По шуму смутно догадываюсь, что мы в душевой комнате. Держит меня одной крепкой рукой, а другой — включает кран. Что он собирается делать? Вдруг чувствую, как Кристофер накручивает мои волосы на свой кулак и преподносит моё лицо под ледяную воду. Вздрагиваю, выпуская стон от изумления, и при этом съёживаюсь от холода, который пронзает тело ещё больше.
— Идиот, — верещит Нура и подбегает ко мне, чтобы выключить кран, — ты что творишь? Она, твою мать, уже вся ледяная. Посмотри на неё: вся дрожит, а губы синие! Отпусти её! — кареглазый обходит её стороной, опуская меня на скамейку.
Я приоткрываю глаза и вижу лицо Криса. Слишком близко. Слишком, чёрт возьми.
— Пришла в себя? — спрашивает хриплым голосом, а я молчу, утыкаясь взглядом в пол, немного подрыгиваясь. Он возвышается надо мной и снимает с себя толстовку, затем протягивает мне, но я отрицательно машу головой:
— Не нужно. — Горло очень сильно болит.
— Только вот не надо выёбываться, ладно? — кидает кофту мне на колени. Да, вспыльчивость не преодолел, только вот я тоже. Встаю на ноги, делая вдох.
Всё хорошо, Эва, всё хорошо. Ноги ещё ватные, но делаю шаги к рюкзаку, не обращая внимания ни на Шистада, ни на Сатре.
Мне нужно удостовериться. Неужели, их нет? Чувствую, как эти двое смотрят на меня в упор. Проверяю все карманы, но таблеток и правда нет. Сажусь рядом с портфелем, вспоминая сегодняшнее утро: сходила в душ, позавтракала, поговорила с тётей, поднялась в комнату, открыла ящик и взяла эти грёбаные наркотики. Я точно помню, как переложила их в другую упаковку, положив в карман. Не могла забыть, не могла.
Вдруг на мой мобильник пришло уведомление. Наверное, Аделаида. Открываю сообщение и прихожу в недоумение. Снова
оно? *
nnnnnnnnnnn_nightmare
*вложение*
Сглатываю, с ужасом тыкая на документ. Когда он загружается, я прихожу в ужас. На фотографии изображена пачка, которую я ищу…
nnnnnnnnnnn_nightmare
Не потеряла?;)
Блокирую телефон и засовываю его в сумку.
— … Эва, ты слышишь меня? — тихо спрашивает голубоглазая, как будто чего-то боится.
— А? — фокусирую взгляд на ней, замечая, что
Пенетратор все ещё здесь.
— С тобой всё хорошо?
— Д-да, Нура, — заикаюсь, — мне… эм,
лучше. — закрываю лицо руками и жду, когда
он свалит отсюда, но Шистад снова приседает на корточки, убирая мои руки от лица. С какого?..
— Про какие ты таблетки говорила? — медленно говорит, будто бы ему это интересно.
— От головы. — Прикусываю губу, потому что нифига не умею врать. Хотя какая разница вообще? Он не обязан ничего знать.
— Возьми толстовку, — протягивает её уже второй раз, — ты холодная.
Мобильник вибрирует от оповещения, и я резко вздрагиваю от страха. Закрываю глаза, выдыхая. Лицо всё горит, потому что этот придурок внимательно смотрит на меня, не сводя глаз.
— Я сказала: не нужно, — шепчу, беря рюкзак в руки. — Сатре, прикрой меня, пожалуйста, — встаю со скамейки, — скажи, что ушла… в больницу, ладно? Спасибо. — Подхожу к девушке и сильно обнимаю. Она мне помогла и не оставила, но совершенно не важно, что в человеческие чувства привёл меня Крис.
Не дожидаюсь ответа, выхожу из раздевалки. Домой, срочно нужно домой или я подохну прямо тут. Слышу, как зовёт меня Кристофер, но иду дальше. Я благодарна ему, честно, но не сейчас.
— Блять, да стой ты, — резко хватает меня за запястье, поворачивая к себе. — У тебя опять приступы начались? — от такого глупого вопроса начинаю нервно смеяться.
— Они не заканчивались, Шистад… — хлопаю ладошкой по его плечу. Ох, дорогой, ты просто не представляешь, как мне плохо, как достали меня эти непонятные перепады настроения и слёзы.
— Ингрид сказала правду?
— Я ничего не употребляю, понятно тебе? — грубо, очень грубо.
— Тогда как ты справляешься со своими психозами? — больно хватаёт меня за подбородок, рыча сквозь зубы.
— Тебя не касаются мои
психозы! — выделяю последнее слово. Психозы у меня… Да, блять, психозы. — Тебя вообще ничего не касается! Катись давай,
ведь у тебя это так хорошо получается!
— Ты права, — дьявольски ухмыляется. — Мне плевать, — отпускает мои руки и подбородок, — не сдохни по дороге.
