Труднo понять чeловеческую душу, нo душу свою сoбственную пoнять ещё труднeй. — Антoн Павлoвич Чeхов
***
За окном хлопьями падает снег. Белокурая сидит на диване, держа в руках тарелку с кусочком торта, а на столе стоят наши бокалы с горячим какао. После вечернего занятия по норвежскому языку с учительницей я отправилась к подруге. На часах уже около полуночи, всё это время мы провалялись в гостиной: смотрели фильмы, разговаривали, ели, плакали и ещё раз ели. Ставлю чистую чашку на полку, вытираю руки полотенцем и направляюсь в комнату. — Ты что тут забыл? — спрашиваю у младшего брата подруги, который сидел на кровати, листая какой-то журнал. — Разве маленьким мальчикам не пора спать? — Мне, вообще-то, восемь лет, — с важным видом говорит такой же голубоглазый, как и его милая сестричка. — Оу, — кладу ладонь на сердце, поражённая его фразой, словно актриса какого-нибудь фильма, — прости меня, взрослый Чарли. — Отправляйся спать! — внутрь заходит Нура. — Если папа узнает, что ты не спишь — прибьёт меня, а не тебя. — Можно с вами лечь? — надувает свои губки. Какой же малыш. — Ложись, — закатывает глаза, — только не закидывай свои ноги на нас с Эвой, — жалко, что у меня нет такого забавного братишки. — Могу постелить тебе внизу, хочешь? — Нет-нет, лягу с вами, — ласково улыбаюсь. — У тебя огромная кровать, — прыгаю на неё, наваливаясь на ребёнка, — поместимся. Блондинка кивает, затем даёт пижаму. Ухожу в ванную комнату, чтобы переодеться и умыть лицо. Смотрю на себя в зеркало несколько минут. Были бы сейчас родители, они бы радовались моему выбору насчёт танцев. Была бы сейчас Лола, она бы познакомилась с Сатре. Были бы сейчас все живы, я бы всех крепко обняла и никогда не отпускала. Включаю воду, скатываясь по стенке. Обхватываю колени руками, кладу голову на них. Всхлип вырывается из груди. Пытаюсь бесшумно реветь, потому что не хочу чтобы Амалие услышала. Никто не заботится обо мне, никто не ласкает, никто не утешает — все только показывают свою грёбаную жалость. Одни считают это чувство благодетельным и ставят его в один ряд с такими понятиями как милосердие, сострадание, помощь. Другие считают сожаление полностью разрушающим, не несущим в себе никакой пользы. Лично я отношусь к последним. Что вы даёте человеку, жалея его? Правильно... ничего. К примеру, ваш друг заболел: приходите в его дом и видите его в таком положении. В вас пробуждается жалость, вы садитесь рядом и начинаете причитать, какой же он бедный, как ему не повезло. Разве это нормально? Разве это поможет ему выздороветь? Нет. По сути вы не оказываете человеку никакой помощи, не даёте ничего, а лишь усугубляете. Кроме того, ваша энергия потратится впустую. Просто заварите ему горячий чай, добавьте туда его любимое варенье или купите какие-нибудь вкусняшки: поддержите близкого, несите положительные эмоции, а негативные засуньте далеко и надолго. Самое лучшее, что можно сделать, — начать искоренять в себе чувство жалости и заменять его на любовь, доброту и милосердие.Сострадание. Любовь.
Сострадание. Доброта.
Сострадание.Милосердие.
— Слишком быстро, Мун! — рявкает преподавательница. — Теперь медленно, — опять слышу её голос. Устало падаю на пол, тяжело дыша. — Поднимай свою задницу и продолжай! — Дай отдохнуть, — огрызаюсь на грубую, но безумно справедливую женщину. — Меньше шляться будешь со своими друзьями, понятно? Ты сбила весь режим, не занималась ни дома, ни в группе, — встаю, повторяя движения, которые мне не поддаются.
***
— Почему ты такая пустая, чёрт возьми? Легче танцуй, легче! Показывай зрителям все свои эмоции!
***
— Ты снова не спала? Сколько раз повторять, что у тебя на носу финальное выступление?
***
— Я никогда не сомневалась в тебе! — И поэтому вы кричите, как сумасшедшая, — складываю руки на груди, — и, кстати, только на меня. — Ты умница, Эва! — темноволосая с железным пучком кладёт ладонь на моё плечо.
***
— Я, конечно, поздравляю тебя, но знай... — подходит Хлоя, — не мечтай о финале.
***
— Ты вот так просто уйдёшь? — яростно хлопает глазами знакомая. — Я не могу заниматься в этой студии. Танцы — не моё.
Вскакиваю с кровати. Пот стекает по мне, будто пробежала кросс. Смотрю на часы. Какого хера? — Эй, — дёргаю белокурую, — мы проспали. — Встаю... — сонно бормочет та. Когда мы были уже готовы, спустились вниз. Здороваюсь с отцом подруги, смеюсь с его шуток, натягиваю верхнюю одежду. Раньше никогда ненавидела шапки, а сейчас обожаю их носить. Хорошо, что я выросла. Выходим из дома и начинаем бежать на остановку. Без падений, конечно, никак. Поскальзываюсь на асфальте, хватаясь за голубоглазую. Ей повезло — повалилась прямо на меня. Смеёмся и еле-еле встаём. Ускоряемся, только уже аккуратно. Вовремя подходим, так как автобус не успевает закрыть двери. Оплачиваем проезд, садимся в самый конец транспорта. Один наушник даю девушке, другой — втыкаю в свое ухо. Включаю песню, делая громкость на половину. Кладу голову на плечо блондинки, тяжело дыша. На первый урок, надеюсь, успеем. Заходим в класс и буквально через секунду звенит звонок. Садимся на заднюю парту, достаём пеналы, тетради. Хорошо, что домашнее задание по обществознанию не задали. Учитель приветствует нас, заполняет журнал и приступает объяснять новую тему. Мужчина очень хороший, добрый человек, но его все называют странным. Он не общается с учителями, никогда не ходит на школьные концерты и на последние звонки. Я считаю это нормальным, а все остальные сразу приписывают ему какой-то диагноз. Записываю новые термины, которые наверняка нужно выучить. — Зачем нужны эти доклады? — спрашивает Ингрид, когда выходим из класса. — Халявные оценки, — пожимаю плечами, натягивая рюкзак. — Распечатать и просто прочитать не так уж сложно. — Несложно, — соглашается она, — но лень всё это делать, тем более по испанскому задали выучить два текста, а по литературе — дочитать до конца книгу, которую я вскоре разорву, потому что нихера ничего не понимаю, даже в кратком содержании написано непонятно. Как меня бесит, блять, школа. — Потерпи немного, — усмехается Сара, печатая сообщение в мобильнике, — сдашь экзамены и покатишься на все четыре стороны. — А точнее в одну, — насмешливо щурюсь, — и эта сторона приведёт тебя прямо в университет. — Не напоминай! — раздражённо запихивает учебник в шкафчик. — Пойду в стриптизёрши. — Танцевать не умеешь. — Да плевать, — закатывает глаза, — учиться никогда не поздно. По счёту прошёл седьмой урок, сейчас я впервые рада физкультуре. Какой же кайф позаниматься после физики, математики и психологии. На всю раздевалку смеются одноклассницы, что-то рассказывают другу другу, не забывая подкалывать. Быстренько бюстгальтер меняю на удобный топ, надеваю футболку с какой-то надписью и чёрные шорты. Не слишком короткие, но и не длинные. В спортивных штанах не люблю бегать, а легинсы всё время забываю положить в пакет. Обуваю любимые и лёгкие кроссовки. Кладу все вещи аккуратно на место, закрываю дверцу. Когда захожу в спортзал, то сразу же вижу преподавателя. Машет мне рукой, чтобы я подошла. — У тебя последний урок? — Да. — Херово, — проводит ладонью по волосам, — я нашёл пару девушек, которые имеют опыт и не против заниматься в группе поддержки, но они ещё будут заняты. — Я подожду их. — Правда? — удивляется. Киваю, потирая шею. — Спасибо, Эва, — улыбается. — К сожалению, сегодня я не смогу с вами остаться, так что всё помещение в твоём распоряжении. Девочки довольно простые, мне кажется, что проблем с ними не будет. Уверен, что у тебя получится достойная группа. — Надеюсь, — показываю слабую улыбку. Мужчина издаёт свист. Разминаемся, после чего, конечно же, мальчики играют в футбол. Сажусь на лавочку к подругам, но резко слышу грохот и громкий стон. Оборачиваюсь, замирая на месте. Кристофер лежит на полу, потирает руку, шипит, словно змея — в один миг становится на ноги и бьёт по лицу какого-то парня. Грёбаный идиот. Не умеет сдерживать свою агрессию. — Сам виноват! — кричит тот на Криса. — Не видишь, куда бежишь? — Нехуй свои подножки ставить, — огрызается шатен и хорошо, что он всего лишь замахнулся один раз, — детство решил вспомнить?! — Да ладно тебе, чувак. — Пошёл нахуй, придурок, — отталкивает и бежит к мячу. Ни одна игра не остаётся без его грубости, постоянной раздражительности и мата. Раздаётся звонок. Гаупсет и Норштлин обнимают меня на прощание, так как через несколько минут у них автобус. С Сатре мы немного разговариваем насчёт подарка её брату, после чего она желает удачи, целует в щёчку и уходит. Придётся ждать сорок пять минут, чтобы дождаться тех, кто придёт на первую тренировку. Чёрт. Как же страшно. Я ничего не помню, так ещё должна кому-то показывать движения. Так, успокойся. — У вас есть какая-нибудь колонка? — Поищи у меня... — протягивает мне ключ, внимательно наблюдая за игрой. И долго они тут будут? Пора свалить домой и оставить пустой зал. Захожу внутрь. Да, мусора куча. Кабинет очень маленький, помещается только небольшой столик и несколько шкафчиков. Смотрю на полку. Стоят две колонки. Одна — поменьше, вторая — побольше. Без сомнений беру вторую и выхожу, закрыв за собой дверь. — Нечестно! — яростно кричит Кристофер. — Вы вообще смотрите? — обращается к физруку. — Было видно, что он коснулся рукой. — Умей проигрывать. — Ричард реально коснулся мяча, — все Пенетраторы начали наезжать на другую команду. И это даже настоящий матч не начался. — Ему надо пинать научиться, — размахивает руками Магнуссон, — скоро соревнование, и из-за него мы не выйдем в полуфинал. — Всё, — устало рявкает преподаватель, — мне нужно срочно на концерт к дочери, — бросает верёвку в корзинку. — Вы тоже расходитесь по домам. Бесшумно сижу на скамейке и смотрю танцевальные видео, чтобы хоть как-то настроиться. — О, Эва, — слышу голос Вильяма, — ты кого-то ждёшь? — Меня ждёт, — ухмыляется Майк, подмигивая. — Я жду девочек, чтобы провести тренировку, — спокойно отвечаю, переводя взгляд в мобильник. — Неужели ты будешь танцевать перед нашими матчами? — спрашивает вроде бы Найл, счастливо улыбаясь. — Не знаю, — пожимаю плечами, — как получится, — может, просто покажу несколько номеров, с которыми я когда-то сталкивалась, но в школьной группе выступать не буду. — Я бы посмотрел на это, — сладко пропевает один из Пенетраторов. — Эй, Шистад, оставь воды, — шатен вытирает шею полотенцем, отдаёт бутылку, докучливо выдыхает и уходит в раздевалку. Смотрю ещё несколько уроков, полностью погружаясь в свои мысли. Поднимаю голову. Понимаю, что осталась одна. Супер. Так, сейчас мне всего лишь надо отдаться музыке и просто танцевать без всякой подстановы. Подключаю телефон к колонке и включаю любимую песню, под которую могу расслабиться.Shakira — Loca (прим. автора: сейчас же зайди в вк или сделай новую вкладку, чтобы набрать эту песню. Представь, как девушка танцует под ритм. Фантазируй.)
Становлюсь прямо, слегка расставив ступни, ожидая слов певицы. На «раз» делаю маленький шаг левой ногой впереди правой. На «два» — шаг правой ногой вперёд с переносом веса тела на неё. «Три» — левую ногу приподнимаю на месте и резко опускаю. Переношу вес тела. «Четыре» — шагаю правой ногой позади левой, не поставив пятку на пол, чтобы не испортить движение. Повторяю так несколько раз, но только слышу мужской голос в песне... сразу же замираю, матерясь. Включаю всё сначала. Снова отдаюсь музыке. Снова матерюсь. Что за херня? Почему не могу погрузиться в ритм? — Блять, дерьмо. — Почему же? Ты потрясающе двигаешься, — мгновенно оборачиваюсь и вижу парня, который опирается на дверной косяк.Вдвойне дерьмо.