h a t e

girl in red — we fell in love in october

***

      С самым недовольным лицом кидаю пару тетрадок в сумку. Прошла неделя, чёрт возьми. Даже чуть больше. Отдохнуть я совсем не успела, а выспаться тем более. Конечно понимаю, что осталось несколько дней, после чего будет новогодний праздник в школе, а значит, все учителя будут репетировать номера вместе с учениками, забирая некоторых с уроков. Жду не дождусь ту ночь, когда мы будем дарить подарки, поздравлять родных и близких людей, крепко обнимая друг друга. Обожаю это всем сердцем. Зеваю и спускаюсь вниз. Пахнет вкусно кашей, но кушать не хочется. Надеваю тёплую куртку, шапку, заматываюсь в шарф, затем еле-еле нагибаюсь, чтобы обуться в ботинки. Затягиваю посильнее шнурок и беру сумку в руку, сразу же доставая из неё деньги для проезда и наушники. — Улыбнись, а то смотреть страшно, — усмехается тётя. — Так нормально? — натягиваю непонятную улыбку. — Не очень, — цокает и поправляет мой мех на капюшоне. — Скоро опять выходные, так что потерпи. — Надеюсь, что все учителя забыли про школу, — устало закрываю глаза, кладя голову на плечо Аделаиды. — Ладно, пошла мучиться, — целую в щёку.       На улице холодно, но безумно красиво. Включаю песню и направляюсь на остановку. Поднявшийся порыв ветра растрепал мои волосы. Несколько рыжих прядей упали на губы, испачкались в помаде. Отлично. Когда сажусь в транспорт, закрываю глаза и расслабляюсь. Люблю ездить в автобусах, слушая музыку. Если мало народу и не жарко, то вообще идеально. Только захожу в здание, как звенит звонок. Надеюсь, первый урок литература. Быстренько переодеваюсь и подхожу к расписанию. История. Какая же везучая. Бегу по лестнице на четвёртый этаж. Перед дверью привожу дыхание в норму, а то заходить в класс и еле стоять на ногах, будто после кросса — не вариант. Хоть бы она меня не убила. — Извините за опоздание, можно войти? — спокойно спрашиваю и поднимаю взгляд на... Девочки, вы услышали этот звук? Да, это моя челюсть встретилась с полом. Передо мной стоит парень, которому даже и двадцати пяти нет. Точно говорю. — Да, конечно, — улыбается, внимательно разглядывая моё, наверняка, красное лицо. — Только назови своё имя, пожалуйста. — Эва Мун. — Эва-а-а... — тянет и отмечает что-то в журнале. — Ты можешь сесть на своё место.       Прохожу мимо него, улавливая вкусный парфюм. Смотрю удивлённо на подругу и показываю глазами, что этот чувак слишком горячий для такой роли. Кстати, почему она села с Вильямом? Перевожу взгляд на свою парту. Клёво, Кристофер занял её. Да плевать. Отодвигаю стул и усаживаюсь рядом с шатеном. Достаю тетрадь с ручкой, кладу на край стола. — Итак... — начинает говорить красавчик, — прошло уже пять минут, а мы так и не начали, — открывает книгу, затем обводит глазами всех ребят, но, кажется, задерживает свой взгляд на мне. — Эва, скажешь на чём вы остановились? — М, — прикусываю губу. Чёрт, я историю ни разу не открывала. — Параграф... — Параграф пятнадцатый, мистер, — выкрикивает Моника, гадко улыбаясь. Странно, но она была настолько тихой, что её голос слышу впервые. Видимо, крошке начал нравится этот предмет. — Спасибо, только я спросил Мун, — беззаботно пожимает плечами и усмехается. Ёрзаю на стуле от такого внимания. Последнее время жизнь моя стала насыщенней. — Сидеть неудобно? — цокает Крис. Мать его, совсем забыла, что он находится рядом со мной. — А я разве тебе мешаю? — такое ощущение, словно дотрагиваюсь до него. Истеричка.       Вдруг Шистад резко пододвигается ко мне. — Юбку поправь, а,— выдыхает в ухо, отчего кончить хочется, девочки, — И глазки не строй, блять, преподу, — с силой сжимает колено. Уверенно смотрю на кареглазого, хмыкая.

Никакой горячий мужик не заменит этого блядского эгоиста — Кристофера, сука, Шистада.

— Если увижу, то мало не покажется, Мун, — хрипло проговаривает. — Если я хочу строить глазки, значит, буду это делать, понятно? — прикусываю внутреннюю сторону щеки, делая серьёзное лицо. — Маленькая сука, — хмурится и задирает своей ладонью ткань чёрной вещи. — Полегче со словами, — закатываю глаза. — Надеюсь, вечером у тебя планов нет? — Надеюсь, ты не позовёшь меня снова трахаться гулять, чтобы в конце поистерить? — Прикуси язык уже, — устало вздыхает и убирает руку с моего бедра.       Прошло наконец-то тридцать минут. Встаю на ноги, собирая сумку. Выхожу из класса и сажусь на лавку. Голова раскалывается, словно не спала всю ночь. Паршивое состояние. Кажется, начинается такое состояние, когда совершенно не хочется ни с кем не разговаривать и никак не пересекаться. Понимаю, что совсем скоро праздник, который буду праздновать без своих родителей, без их радостных улыбок, без новогодних песен, без просмотров фильмов именно с мамой и папой — без глупых, но таких ярких шапочек от Лолы, без её задорного смеха, без писем, без любимых танцев лучшей подруги. Сдерживаю все эмоции и поднимаюсь, чтобы пойти сесть в кабинет литературы. Крепко держу лямку. Странно. Почему так тихо? Неужели все в столовой? Открываю дверь и прохожу внутрь. Сразу же закрываю окно. На улице, к сожалению, не июнь месяц, а хотелось бы.       Подключаю к телефону наушники и включаю песню. Облокачиваюсь на спинку стула. Дерьмово. Мне очень, чёрт возьми, дерьмово. Слеза катится по щеке, как только начинается знакомая мелодия. Я люблю плакать. После этого, будто почистила душу. И ненавижу людей, которые утешают, а также говорят, что надо прекратить тратить время на бесконечный плач. Девочки и мальчики, таких нужно обязательно посылать автоматически нахер. — Ты чего тут одна? — слышу голос подруги и вздрагиваю от неожиданности. — Херово, — пожимаю плечами, затем ставлю на стоп музыку. — Приходи ко мне сегодня вечером, ладно? — киваю в ответ. Обожаю посиделки с ней. — Эй, — обнимает за шею, наклоняя к себе, — улыбнись, — хихикаю и утыкаюсь носом в мягкий свитер блондинки. — Как тебе мистер Хоран? — скорее всего, это про нового красавчика. — Ему не подходит роль учителя. — Ему отлично подойдёт роль в порно... — шепчет она, а я начинаю смеяться. — Да простит меня Вильям, но он слишком горячий, чтобы объяснять этот занудный предмет. — Мальчишка ведь, — хмурю брови. Ему от силы года двадцать три, не больше. — Так у него практика. — То есть надолго не останется? — Да, через два месяца возвращается наша любимая стервочка. — Чёрт.       Натягиваю шапку и вдыхаю воздух полной грудью. Такое приятное ощущение после восьми уроков. Выходишь на свободу и понимаешь, что в скором времени окажешься дома, будешь кушать вкусную еду, после чего ляжешь в кровать, залипнешь в телефоне, но вспомнишь про домашнее задание — начнёшь ныть, но всё-таки встанешь и пойдёшь мучиться снова, по второму кругу. Только делаю шаг, как чувствую, видимо, комок снега на моей голове. Стряхиваю его ладошкой и оборачиваюсь назад. Ну, кто же такой умный? — Детство решила вспомнить? — улыбаюсь, видя радостную Ингрид. — Почему бы и нет? — подбегает ко мне и пытается повалить. — Эй, ты серьёзно? — держусь за неё, чтобы не упасть. Не хочется мёрзнуть. — Слаба-а-а-ая, — провоцирует и включает свою язвительность.       Как только та оказывается на спине, сажусь на подругу и начинаю смеяться. — Так кто тут слабая? — наклоняю голову чуть в бок. — Это не честно, — дрыгается, чтобы скинуть меня.       Встаю с шатенки и поправляю тёплые варежки. Люблю зиму. Сказочная атмосфера только в это время года. Неважно, что погода холодная. Стоит лишь посмотреть в окно на вечернюю красоту с горячим шоколадом в руках, а в гостиной стоит ёлка, под которой лежат разные сладости. Обожаю слушать рождественские песни, упаковывать подарки, дарить их и, конечно же, получать. — Хей, девчонки, — вижу маму Гаупсет, — залезайте, — открывает дверь автомобиля. — Привет, — приподнимаю руку в знак приветствия, когда оказываюсь на заднем сиденье. Флоренсия — замечательная женщина. — Я не видела тебя около трёх месяцев, чёрт возьми, — хохочет она, делая музыку немного потише. — Выглядишь потрясно, Эва, — смотрит на меня через зеркало. Хмыкаю, после чего перевожу свой взгляд на мобильник. Отлично. Видимо, он только что выключился. — Как Аделаида? Видела её с.. — щёлкает пальцами, — имя забыла... — цокает. — Блять, открой глаза, урод! Какой идиот тебе права выдал? — вот за это она и замечательная женщина. — Понакупили, сука, своих грузовиков, — еле-еле сдерживаем смех с Ингрид, но в итоге ничего не получается. — Смешно вам? — ворчит, давя на газ. — Невозможно гонять по дороге, если такие дерьмовые водители едут сзади или впереди тебя. — Успокойся, ма, — вытирает слёзы от смеха девушка. — Я спокойна, детка, — закатывает глаза. — С Ником видела. Точно! — У них типа отношения. — Ты не рада? — Конечно рада, — искренне произношу, снимая шапку, от которой в пот бросает. — Она наконец-то начала думать о себе, а не о других, — недовольно хмурю брови.       Несмотря на то, что моя тётя любит говорить всю правду в глаза и у неё достаточно сложный характер, она поможет каждому человеку; иногда они садились на шею и свешивали ножки, пользуясь этой добротой. — Это клёво, — кивает головой и резко поворачивает направо. Шумахерша. — Скажи ей, чтобы позвонила мне, а то на звонки вообще не отвечает. — Зайдите к ней. У неё сегодня выходной. — Вечерком загляну. — Спасибо, что подбросили, — выхожу из автомобиля. — Встретимся, Ингрид, — закрываю дверь и направляюсь домой.       Захожу внутрь, и на глаза сразу же попадается записка, на которой лежит какой-то яркий магнитик. Разворачиваю бумажку, попутно снимая ботинки.

В холодильнике стоит суп. Разогрей его и покушай. В часов восемь приду. Не скучай.

Сама знаешь, кто написал:)

      Отлично. Настало время пения и танцев. Поднимаюсь в свою комнату, открываю ящик, чтобы взять колонку и включить на всю громкость музыку. Признайтесь, кто тоже так делает? На самом деле, это очень круто. Обожаю находиться одной, но не всегда.

Selena Gomez — Lose You To Love Me

      Снимаю с себя школьную форму и надеваю огромную футболку, тёплые носки. Захожу в ванну, умываю лицо, после чего расчёсываю волосы. — This dancing was Этот танец Killing me softly Убивал меня нежно I needed to Мне надо было Hate you to love me Тебя ненавидеть, чтобы любить себя... — напеваю под нос слова, покачиваясь из стороны в сторону.       Убираю ненужные учебники в шкафчики. Выкидываю непонятные фантики и исписанные листочки. О, точно. Вспоминаю, что хотела украсить небольшую доску фотографиями и фонариками. Скоро новогодние праздники, а у меня пустота. У Аделаиды уже с осени на окнах приклеены снежинки. Хмыкаю, доставая полароид, подаренный два года назад Адамом. Когда мы поссорились, то я им почти не пользовалась. Вытаскиваю из портфеля карточки с подругами. Успела их сфоткать в кафе с булками во рту. Забавно. Беру в руки маленький гвоздик, чтобы прикрепить пару штучек изображений. — To love love yeah Любить, любить, да To love love yeah Любить, любить, да To love yeah Любить, да I needed to Мне нужно было Lose you to love me Потерять тебя, чтобы любить себя... — пою настолько громко, что меня соседи, наверное, слышат.       Сажусь на корточки и открываю коробку, в которой хранятся старые вещи: всякие статуэтки, мои рисунки, письма, грамоты, даже игрушки. Внутри красивого ежедневника лежат фотокарточки. Вспомнив, как их старательно делал Малик, начинаю улыбаться.

— Ребят, вставайте уже, а! — все начинают подниматься с дивана и собираться в кучку. — Улыбайтесь, ну, — Пенетратор, стоящий рядом, недовольно фыркает, но улыбка всё равно расползается на его лице.       После первого снимка чувствую ладонь на моей талии. Поднимаю глаза и, конечно же, вижу его ухмылку. Перевожу взгляд на Адама и приготавливаюсь к щелчку. Он, кстати, давно увлекается фотографиями.

      Такие все радостные стояли. Эти карточки вешаю на гвоздик. Встаю на стул, чтобы достать фонарики. — And now the chapter is closed and done И теперь эта глава закрыта и закончена To love love yeah Любить, любить, да To love love yeah Любить, любить, да To love yeah Любить, да And now it’s goodbye И теперь до свидания It’s good bye for us Настало время нам проститься. — выдыхаю, шмыгая носом. Самые жизненные слова, чёрт возьми.       Когда песня заканчивается, слышу, что звонят в дверь. Почему так рано, Аделаида? Спускаюсь вниз, не забывая топать, как слон. — Неужели тебя отпустил Ни... — замолкаю, потому что вижу не тётю, а Криса.