Сухо ловко спрыгнул на землю и его скакун так же присоединился к лошади Рю.
Похоже, придется спать под открытым небом. Все-таки, ни один из них не проходил учения по выживанию в одиночку, поэтому были без понятия, как обустраиваться. И ведь даже не дали времени на подготовку.
«Если бы не этот БанРю! Бегал с ним вокруг да около, целый день впустую, вот и аукнулось теперь. Ненавижу.» — он грозно глянул на оппонента, показывая свою неприязнь и еле слышно цокнул.
Однако Пак был намного проницательнее — так он себя ощущал, но на самом деле просто украдкой поглядывал на этого парня, пока разбирал привезенные с собой вещи. Пусть оно и так, это поспособствовало поднятию тонуса и самооценки.
БанРю решил отыграться:
— Усмири свой пыл, слишком агрессивен для такого растяпы. — ухмыльнулся хваран.
— Что ты сказал? — не выдержал Сухо сделал резкий угрожающий жест и схватился за меч. — Повторить осмелишься?
— Не собираюсь прогибаться под таким, как ты. Тем более твое положение проигрышное — кто тут у нас профукал свои вещи? Ах, точно… — Рю так же уже был готов в любой момент достать оружие из ножн.
Как и ожидалось, Ким набросился на того, однако парень успел среагировать и парировать удар. Оба злобно скалились, чтобы доказать серьезность намерений сопернику, выиграть его… и одновременно хотелось закончить это все побыстрее. Но сдаваться гордость никак не позволяла.
— Это твоя вина. Кто у нас ходил вокруг да около, потеряв целый день, а потом жалко просил: «не рассказывайте папочке, не рассказывайте папочке»?! — поддразнил парень.
Оказалось, попал в самое больное место.
— Как ты… — от шока БанРю не выдержал напряжения и ослабил хватку, поэтому катана Сухо благополучно смогла пройтись по предплечью и ранить его.
Хваран полусъежился и зажал поврежденное место ладонью, одновременно злостно шипя, то ли от боли, то ли от досады.
Да как этот придурок смеет надругаться над тем, что слышал? К тому же, кто дал ему права подслушивать? Злость ужасно душила. Только что попрали на его гордость. Ведь никто, кроме самого БанРю не знал об истинной сущности этой невероятно важной просьбы. Лучше уж через эту поездку он искупит вину, чем снова терпеть выходки ЕнСиля.
Сухо не ожидал, что парень так осядет и заденется. Не хотелось признавать, но стало немного стыдно за себя. Разозлить его, втоптать в грязь — разве не то, чего он добивался? Тогда почему сейчас чувствует себя так неправильно?
Он больше не хотел извиняться и предлагать помощь. В прошлый раз уже удалось получить ментальную стрелу в сердце, поэтому оставалось только убрать меч обратно в ножны и мутно оглядывать соперника.
Взгляд упал на правую руку — ту самую, которая получила нехилые увечия, той самой, которой не жалея себя Сухо сжимал лезвие. Рана уже покрылась красной корочкой и не так ощутимо пощипывала.
Рю был ошарашен и расстроен, поэтому лишь отречено сказал:
— Хватит стоять и глядеть, лучше помоги мне со всем этим. — и взглядом указал на сумки.
Пока они расставляли импровизированную палатку и разжигали костер прошло уже довольно много времени.
Яркие краски заката играли разными цветами, с каждой минутой становясь все тусклее и тусклее.
Молчание только нагнетало, однако никто из них не осмеливался или специально не хотел его нарушать.
БанРю достал из сумки маленький флакон с алкоголем и задрал рукав, пытаясь достать до поврежденного места. За это время кровь в ране успела немного запечься и больше не выглядела так устрашающе и не приносила дискомфорта.
Парень отвернулся от Сухо, чтобы хоть как-то быть на расстоянии, не смотря на то, что спать придется бок о бок.
Не от неловкости, же? Определенно.
«Тц… Вот же напасть. Надо было этому придурку забыть свои вещи. И не выкинешь ведь, иначе оба будем в ответе.» — думал Рю, одновременно кусая губу, так как спирт невероятно больно щипал.
Чтобы было удобнее, пришлось полностью обнажить плечо, скинув с себя рукав одеяния хварана.
Заметно похолодело: кожа ощущала легкий, но не лишенный прохлады ветерок, облегчая боль от дезинфекции алкоголем.
Сухо затушил последние угли костра и вернулся в палатку, случайно подглядев на хварана, который до сих пор тщательно промакивал порез. Не было секретом, что парень был хорошо сложен, и пусть кто бы не говорил, что шрамы красят мужчину, на Рю не хотелось их больше видеть.
Так же взгляд зацепился за кое-что другое:
— БанРю, — сам не ожидая такой скромности в голосе, спросил, — а твоя рука… Что с ней?
Взгляд через плечо немного испугал, потому что он сам не ожидал, что это кто-то увидит, но все же ответил, пусть и неоднозначно:
— Ничего.
На правой руке виднелась такая же рана, как и у Сухо — та самая, которая появилась благодаря лезвию меча Пака и мужеству Кима всего день назад.
Сухо был готов умереть ради него. И БанРю чувствовал стыд. Не только из-за того, что открылся врагу с самой слабой стороны. После такого стоит задуматься, а враги ли они?
А потому что из-за него снова кто-то пострадал. Сколько несчастья он приносит людям? Скольким сделал больно своими поступками и поведением?
Он лежал и сжимал лезвие кинжала, которое подарил ему ЕнСиль, когда официально признал своим сыном.
Кровь пачкала спальную одежду, протекала в рукава и на грудь, оставляя алые разводы и пятна.
Делал так, как Сухо, который ради БанРю рискнул чем-то важным — самым важным, что у него есть.
Боль отходила на второй план. Сейчас есть только раскаяние. Ведь не сравнится та боль, что он принес, с такой никчемной. Именно поэтому он продолжал агрессивно давить на лезвие кинжала, пока рука сама обессиленно не упала на грудь, наконец выпуская его из окровавленных пальцев.
Он не мог вывернуть все наизнанку, поэтому таким поступком мысленно расчитался перед Сухо. За физические и душевные раны, за такую же боль.
— На, возьми, обработай свою, иначе заражение будет. — БанРю протянул пузырь с алкоголем и бинты.
Другой хваран еле видно улыбнулся и аккуратно взял предложенные вещи. Ким немного намочил бинт спиртом и дотронулся до пореза, который с каждым часом успел обрастать твердой коркой, и внезапно для себя, вдохнул воздух от неожиданной боли, которая сразу прошлась молнией по всей руке.
— Подуй. Будет не так больно. — глядя на это зрелище, будто бы отречено посоветовал Рю.
— Еще чего. Я же мужчина, вытерплю. — обиженно надул щеки парень, продолжая медленно промакивать заживавшую рану.
Небо больше не поражало оттенками красного, потому что все затянулось темной мглой. Приглядевшись виднелись тусклые звезды, рассыпанные крупинками по всему небу. Стало заметно холоднее и даже такие дорогие одеяния война не давали не поежиться в подобную погоду.
Тишина.
Сухо лежал на постеленном, которое они как-то умудрились разделить на двоих, хоть и БанРю готовил это только для себя, закинув руки за голову и устало зевнул.
Пак услышал это, открыл глаза, прервав процесс медитации и повернулся на хварана рядом:
— Ты же понимаешь, что кому-то из нас придется сторожить другого и вещи? Либо меняться сменами? — сказал тот, держа привычный за долгие годы строгий взгляд.
— Э-э? Ох, черт, ты как всегда такой нудный. Ладно. Ну и кто первый, а? — похоже, ему было довольно весело.
— Что ты сказал? — огрызнулся тот, делая вид, что замахивается. — Я буду.
— С чего это ты? Решил выставить себя таким правильным? — приподнялся Сухо на локти, так же прожигая противника взглядом.
— Ты устал. Спи.
Придурок. — цокнул хваран и встал, чтобы пересесть на ближний камень, который давал обзор на всю территорию, что охватывают их вещи.
Тот сначала хотел кинуть вслед острое словцо или запульнуть палочкой, но передумал и обессиленно упал плашмя на спину и вздохнул.
С одной стороны они стали немного ближе, однако изнутри съедало что-то непонятное, вязкое, черное, жидкое. Будто, внутренний демон, или же наоборот ангел, который опасается подставы от такой личности, как Рю. Может быть, именно он тянет за язык, нарываясь на колкости, вместо слов благодарности или нормального общения.
Хотя, о чем вообще им общаться? Настолько разные
или нет?, что даже представить страшно. Сухо ведь всегда хотелось найти лазейку в его душу: сначала, чтобы там подгадить и насолить, но вот теперь… наверное, чтобы узнать побольше, либо помочь открыться.
Остаться навсегда победителем, либо же принять проигрыш и сдаться со счастливой душой.
Подумать только, хваран королевы и правда думает так о сыне Пака ЕнСиля? «Театр абсурда, никак иначе.» — сказал бы его отец. Да и он сам, в принципе. Хотя и является в нем актером, а может даже играет главную роль. Все хорошо, пока эта пьеса не стала нравиться,
ведь так?
С такими мыслями парень провалился в сон.
БанРю остался настороже. Они ведь толком не обговорили, как будут распределять эту обязанность на ближайшее время.
Все произошло так спонтанно, непонятно и вот хвараны уже тут — на первом шаге к выполнению какого-то ответственного задания. Сухо спит, подложив локоть вместо подушки, а Рю сидит тут. Холодный ветер немного развевает красивые темные волосы, его взгляд неподвижен — томно всматривается вдаль. Хочется спать, хоть на немного прилечь… «Пусть даже рядом с этим идиотом.» — вздыхает Пак и внезапно хватается за голову.
Она безумно раскалывается от входящих в нее мыслей: одна за другой, они сжирают БанРю изнутри, не давая сосредоточиться.
Не спать.
Всплывает в памяти:
« — Ты не должен подводить господина ЕнСиля, он — наше все. Не смей облажаться.» — слова, сказанные его отцом. То, что заставляет делать отчим каждый раз доставляет невыносимые душевные терзания.
Ради семьи. Ради отца. Ради него самого.
Разве после поступления в хваран они не должны стать свободными и выбирать, что им хочется, самим строить судьбу? Ха, конечно же нет, из-за него Рю теперь обыкновенная собачонка Королевы, как и десятки других. Парень ведь и сам срывался на СонУ всего-лишь за то, что тот — полукровка.
Внутри вертелся противный липкий ком, с каждым вздохом все больше и больше разъедая душу, вставая на ее место и заполняя все пространство. Безумно хотелось все это закончить, но ведь поклялся сам себе — пока он есть — будет делать все возможное, чтобы помогать отцу.
БанРю прикрыл глаза и постарался успокоиться, сквозь веки глядя на луну в медитации поглотить всю ее энергию.
***
Сколько уже прошло времени? Кажется, пора меняться. Нельзя давать этому Сухо спуск.
Тот спокойно лежал и размеренно дышал, хотя и видно было, что сон не чистый, а парень довольно напряжен. Персиковые губы были немного приоткрыты, а свет луны так красиво играл с оттенками кожи, что невольно хотелось прикоснуться.
Рю, на этот раз аккуратно, потрогал его за плечо, наблюдая за тем, как хваран нехотя просыпается и разлепляет сонные глаза.
— Твоя очередь. — с несвойственной мягкостью в тоне говорит парень. «Это точно из-за сонливости», в это время сам укладывается и старается найти удобную позу, чтобы поскорее заснуть.
И как только точно убеждается что Сухо занял пост, погружается в царство Морфея.
***
Яркий солнечный свет бьет в глаза и заставляет понемногу их открыть.
Рю чувствует у своей шеи чужое горячее дыхание и все, на что его пока хватает — это удивленно вытаращиться.
Да, они и правда находятся друг к другу непозволительно близко, но сейчас это не смущает.
Хваран лишь цокает, пытаясь подняться, но тепло в груди разливается так быстро и заставляет снова уйти в мир сновидений.
За много времени он все-таки почувствует, что выспался.
