***
Сухо чувствует, как что-то перехватывает дыхание, не давая воздуху войти или выйти из легких. Он пытается откашляться, но не выходит — кто-то сжимает его горло, а парень инстинктивно хватает обидчика за холодные запястья, пытаясь ослабить хватку. Он быстро приходит в себя и открывает глаза, которые тут же наполовину застилает белесая полоса и серии ярких вспышек, а дышать становится все труднее и труднее. БанРю. Неужели, и правда БанРю? — Ч-что ты делаешь? — хриплым голосом произносит хваран, пытаясь вырваться из-под цепких рук. Он дергается всем телом и прилагает максимально усилий, чтобы освободиться, но тот жмет все сильнее и сильнее, а на лице вырисовалась привычная отреченная гримаса — будто бы ему все равно на свои и чужие действия, лишь бы угодить своему чертовому папаше. Парень не смотря нащупывает хоть что-нибудь, даже самое малое, что поможет прекратиться этому безумию. Под руку попадается острый камень, который тот не раздумывая готовится воткнуть в руку обидчика. Внезапно эта страшная картина исчезает, а Ким инстинктивно поднимается и хватается за горло, старательно откашливаясь. Он грозно глядит на испуганного Рю, что сидит рядом на коленях и явно недоумевает с того, что происходит. Как и сам Сухо. Только через несколько секунд доходит — слава богам, это был всего-лишь сон. И хваран облегченно валится на спину, снизу вверх рассматривая парня напротив.***
Рю все еще вздыхает, то ли удовлетворенно, то ли разочарованно, даже сам не знает. Важно только одно — продолжать путь. Однако сначала нужно хоть немного поесть и подкрепиться. Хоть будет и поскромнее, даже чем они едят в Доме хваранов, но вполне хватит, чтобы набить живот. Парень даже почти смирился, что ему приходится делить одну постель и еду с этим идиотом Сухо. Нужно было бы, кстати, его разбудить, чтобы помог развести костер из веток, которые они по-быстрому натоскали вчера. Пак сел рядом на колено и наклонился, чтобы потрепать хварана и пробудить из глубокого сна. Но взгляд отвлекла на себя рука, откинутая, а точнее рана, заживавшая на ней и наверняка образующая вскоре шрам. Он взял чужую руку в свою и стал рассматривать: чистая матовая кожа молочного цвета, как у настоящего аристократа, красивая форма кисти и пальцев, что твердо сжимают меч, которым побеждается Рю и некрасивая рана посередине. БанРю вспомнил, как переживал и испугался, когда это произошло. Настолько, что отбросив гордость стал утирать алую кровь, пожертвовал репутацией и платьем хварана — все это чтобы помочь сопернику и исправить всю ситуацию. Или чтобы покрыть свою ошибку и провал? Не хотелось признавать, но может и да. Ведь парень бы не стал даже трогать прихвостня главного врага — Королевы, открыто, пусть и сам был виноват в ситуации. Хотя, черт подери, даже сейчас БанРю его трогает. Но главное ведь что об этом никто не узнает, так же? И как только Рю коснулся своими кончиками пальцев чужих, Сухо резко отдернул руку и встал, откашливаясь и часто вдыхая воздух. Что-то не так. Никто не решается сказать ни слова, когда грозный взгляд хварана королевы прожигает и не дает ни встать, ни предпринять хоть что-либо. Парень опомнился лишь тогда, когда тот резко упал на спину и как ни в чем не бывало вернул свой привычный взгляд. И немного подумав, все-таки решился спросить: — Что это сейчас было? — схватил Кима за шиворот и немного потянул на себя, приподнимая. — Успокойся. Сон плохой приснился, вот и все. — откинул чужую руку и оперся на колено, чтобы вставать. БанРю опередил его и, сжав руки в кулаки, сообщил то, что должен был сказать еще ранее: — Надо развести костер. — и бесцеремонно направился раскладывать палки и ветки. Сухо еще немного потер горло, дабы убедиться, что все хорошо и это не было реальностью. Почему такое вообще снилось? Не повод конечно из-за продукции мозга остерегаться человека, но зная Пака, уж этот способен выкинуть что-то подобное. Если, конечно, совсем растерял человечность. Парень вдохнул полной грудью и попытался принять привычный вид — улыбнулся и подмигнул себе самому в отражении катаны и направился помогать оппоненту. Лето выдалось ужасно жарким и солнце пекло сильнее, чем вчера, поэтому костер был разведен без труда, зато зной и пот съедали похуже, чем на тренировках. Да, определенно в Доме хваранов, вместе со всеми, с готовой едой и манекенами для отработки ударов, с веселыми ребятами и строгим учителем выживать намного легче, чем наедине со своим заклятым врагом. Им посчастливилось, что привезенных вещей Рю хватает и никто не нападал посреди ночи — иначе было бы худо. Но они ведь только на метры отъехали от столицы, а чем дальше — тем хуже. Так сейчас думали оба хварана, но никто не решался сказать ни слова вслух. Какая жалость. Определенно не хватает того, кто разбавил бы их ауру ловким словечком. Но как бы не было ненавистно или скучно находиться наедине, сами ведь устроили весь этот цирк. Самое забавное — ни один не помнил причины сейчас. Ненавистно. Черт возьми, ненавистно? БанРю мог бы в первую ночь выкинуть его со спального места, не делиться и не разговаривать. Пришлось бы возвращаться, а все бы смеялись. Улыбка, как всегда, скрывала стыд. Либо сразу поубивать друг друга, что еще хуже.***
Цокот копыт лошадей раздавался звонкой мелодией в дороге. Тут ужасно скучно и нет адекватных собеседников, лишь БанРю, который как всегда высокомерно откажется даже отвечать на вопрос. «А как ему что-то понадобилось, так заговорит, как миленький. Типичное хамло.» — подумал парень и цокнул громко, выбиваясь из такта лошадей. Рю это подметил: — Если хочешь сказать что-то, так говори. Я не собираюсь терпеть тут твои заскоки. — сказал, даже не смотря в его сторону. — Что? Страх потерял такое молоть, какие еще заскоки? Я к тебе не обращался, придурок! — удивленно вскрикнул парень. Видно, он разозлился совсем ни на шутку. Ожидать можно было чего угодно, но только не этого — очередная баталия, которая ничего не решит, но повеселит ни на шутку. Глаза загорелись азартным огоньком. — Ой, боюсь. И что ты мне сделаешь, выродок? — так же не замечая соперника, Пак глядел вдаль на дорогу. «Как же надоел этот высокомерный идиот. Как он смеет мне угрожать? Поверить не могу, что даже на секунду подумал, что он нормальный. Боже.» — закатывая глаза, удрученно, но не теряя гордости, а может даже и наигранно вздохнул БанРю. — Пустил стрелу, если бы она у меня была. Из всего делаешь проблему! Когда ты уже исчезнешь из моей жизни? — глаза Сухо расширились и сомкнулись в предвкушении настоящего боя за все эти пару дней. Легкие быстрым темпом набирали воздух. — Что ты не… — Рю почувствовал резкую, но быструю боль в боку. Инстинктивно хватаясь за пораженное место, он отпустил лошадь, которая тоже напугалась ни на шутку. Даже не заметил, как потерял равновесие и упал с кобылы, сильно съеживаясь от боли. Что? Что сейчас произошло? Не об этом мечтал Сухо. Лошадь Кима последовала за соратницей и понадобилось некоторое время, чтобы ее остановить. Сейчас следовало бы проверить, все ли нормально с Рю, но парень был так разозлен, чувствовал, что сейчас сможет отомстить за все обиды. Поэтому надменно и вальяжно сел сверху искалеченного соперника и с самого размаху ударил его кулаком в лицо. Раз. Еще раз. И еще. Пак уже почувствовал, как кровь заполняет весь рот и не смог больше проглатывать ее в лежачем положении. Кажется, Сухо ослаб, поэтому тот попытался скинуть его с себя. Но парень не давался и пришлось сделать еще попытку. Рю потянул его на себя и попытался произнести: «Прекрати», но лишь багровая жидкость потоком ливанула из-под распухшей губы и вот тогда-то к Киму вернулись обратно человеческие чувства. Он испуганно глядел на то, что натворил — опять дал волю самым худшим чувствам. Дико страшно и неловко. И только когда бережно подтащил парня к дереву, чтобы дать опору, приподнял за подбородок, понял, что его глаза закрыты, а приподнесенная ладонь не чувствует чужого дыхания.