dragonfly

Нравственность — моральное качество человека, некие правила, которыми руководствуется человек в своём выборе. Термин, чаще всего употребляющийся в речи и литературе как синоним морали, иногда — этики. Нравственность является предметом этики как учебной дисциплины, тем, что изучается этикой*, — небольшая пауза из-за покашливания профессора. — Все записывают? За окном университетского городка дождь. Студенты, как муравьи разбегаются, но только одна девушка стоит, как ни в чём не бывало и смотрит в серое небо. — Густав? Повторите мои последние слова! — скучный профессор в такую же скучную рубашку в горошек поднимает одного из своих студентов, чтобы доказать свой авторитет. — Все записывают, — парень в мятой желтой футболке с логотипом «Places + Faces» пытается не зевать в открытую и часто моргает в попытке не уснуть. — Простите, что? — профессор явно был возмущен его поведением. — «Все записывают» — ваши последние слова. По аудитории пошли тихие смешки. Такие диалоги обычно выливаются в целый скандал, но судя по вышеназванному Густаву, он слишком сонный, чтобы язвить. — Мистер Ар, вы в курсе, что у вас экзамен по моему предмету? — Более чем, профессор. Это бессмысленный разговор. Абсолютно бессмысленный. Грозить одному из лучших студентов курса экзаменом — это даже нелогично. Все в курсе, что здесь глупая личная неприязнь. И всё. Остаток пары сравним с вечностью, и раскатистый звук звонка буквально спасает от тоскливой смерти прямо в аудитории. Студенты кучками вываливаются из дверей, больше напоминая сонных панд, нежели активных подростков. — Веселиться всю ночь перед понедельником — глупо, — сказал длинноволосый Дилан — лучший друг Густава, который пытался сделать хвост, держа резинку в зубах, при этом старался не уронить свою сумку с ноутбуком. — Давай сюда, — Густав выхватил сумку Дилана из его рук прижимаясь к холодному окну. — Либо мы идем в кафетерий за кофе прямо сейчас, либо готовься заказывать гроб. — Пойдем. В кафетерии происходит полный хаус. Такое чувство, что весь университет был на тусовке в воскресенье. Густав пытается протиснуться в огромную очередь за кофе, чтобы выпить утреннюю порцию «эликсира». Первокурсник, которого Густав отодвигает от автомата, пытается возмущаться, но тут, как в танке — глухо. Протиснувшись вперед, Густав отодвигает двух девушек, которые стояли в очень коротеньких платьицах. — Эй, не дуй губки, тебе не идет, — шепнул Густав коротенькой юбочке на ухо. Та, в свою очередь залилась багровой краской. Получив порцию «эликсира» для себя и друга Дилана, Густав направился на выход из кафетерия, но тут же его ловит тренер по американскому футболу и предлагает Густаву вернуться в команду, на что Гас бросил короткое «спасибо, я подумаю». Встретившись с Диланом, Густав отдал ему кофе и они направились в аудиторию английского. Пережить бы последнюю пару, последние полтора часа. На паре они разбирают какой-то текст, якобы с содержанием необходимой профессиональной лексики, но кого это волнует? Двадцать первый век на дворе: они слышали всю эту лексику, как минимум, в трёх сериалах. — Чувак, этот день просто жуть. Никакого веселья, ты даже не поссорился с преподом по литературе. — Во-первых: я старался не уснуть. Во-вторых: мне надоело с ним спорить. Каждую гребанную пару одно и тоже. Второй год подряд одно и тоже. Вот что я ему сделал? — Ничего, Гас. Ты просто трахнулся переспал с его дочерью. И учитывая, как он тебя ненавидит, мучиться тебе — пока ты не выпустишься. Потерпи еще 3 года. — Переспал — не изнасиловал. Все было по согласию, — Густаву осточертела эта тема. — И бросил бедную девочку под утро. С испорченной честью, — Дилан пытается не ржать, но откровенно говоря, дерьмово он пытается. — В его понимании, ты совершил надругательство. — Я над тобой его сейчас совершу, если ты не отвяжешься. Там всё было нормально, пока он каким-то боком об этом не узнал, — серьёзно, задолбали. — Эй-эй. Ладно. Тихо. Не кипятись.

***

Дальше занятие проходит в тишине. После пар проходит мероприятие, на которую студенты тоже могут пойти, если захотят. Последнее уточняется больше для вида. Все понимают, что придут туда от силы человек десять со всего корпуса. Глоток свежего осеннего воздуха на фоне окончания учебного дня как-то пробуждает и внезапно придаёт сил. Если буквально двадцать минут назад Густав мечтал о своей постели и подушке, то сейчас не прочь и погулять где-нибудь. — Ты чем планируешь заняться? — он задаёт вопрос Дилану, закуривая сигарету, надеясь зависнуть где-нибудь вдвоём. — Я домой. Спать хочу так, что умереть готов. — Стареешь, бро, —Густав осуждающе-притворно качает головой, но отговаривать не спешит. Сонный Дилан ещё хуже, чем его отсутствие. Они прощаются у ворот университета, расходясь в разные стороны.