dragonfly

Спустя пару недель я становлюсь похож на выжатый лимон, а все из-за многочисленных тренировок по футболу, которые у меня теперь каждый день. Сил нет ни на что, особенно на учебу. Из-за этого у меня накопилось уже немало долгов. Дилан обижается, все время зовёт меня прогуляться или затусить у него дома. Эмма звонит мне крайне редко, только когда как обычно поссориться со своим ухажером. Пару раз она приходила ко мне, жаловалась на то, что Дрейк не уделяет ей внимание, все время проводит с друзьями или на тренировках. Сдала билеты на самолёт и решила уехать позже, когда все станет нормальным. На днях она пришла ко мне в дерьмину, ну как пришла, ее притащила ко мне ее подруга с фразой: «парень, не доводилось так сильно свою девушку, она же тебя любит», а когда я ответил ей, что не являюсь ее бойфрендом, она сбежала как можно быстрее. Да, в ту ночь мы снова переспали, а потом угадайте что? Она извинилась за то, что приперлась ко мне ночью и сбежала к своему пареньку. Ничего не меняется. А Карли. Ну что может быть у нас с этой странной девчушкой? Нет, мы переписываемся. Стараемся общаться, но после той встречи во дворе университета мы не виделись. Я видел ее мельком в стенах вуза, но эти странные журналюги пропадают все время. У них есть более важные дела: встречаться с известными издательствами, посещение крупных мероприятий города и прочее. Мы так и не поговорили о том, что произошло. Хотя хотелось очень. Я так и не разобрался, что происходит между нами. Не думаю, что для нее это что-то значило. А для меня? Просто обычный поцелуй. Раньше я бы даже не задумывался об этом, но сейчас это не даёт мне покоя, не выходит из головы. Я каждый раз думаю об этом. Вспоминаю вкус ее губ, вспоминаю обжигающие дыхание на моей шее. Вспоминаю тонкие руки, притягивающие меня к себе все ближе и ближе.

***

— Какого черта, Ар. ты пришел сюда на балетный кружок? Какого черта ты так медленно бегаешь, тебя так моя бабушка обгонит, — тренер был сегодня просто главой ада, гонял всех как только мог. — Монтгомери, я тебя сейчас руки все переломаю, если ты не научишься бросать мяч. Как можно так передавать пас? А ты, Адамс, сядешь на скамью, если не будешь нормально принимать этот гребанный мяч, — но его понять можно — скоро игра, надо упорно готовиться, чтобы попасть в чемпионат среди лучших вузов. И стать лучшими из лучших. Нужно набрать как можно больше очков, делая тачдауны или забивать мяч в ворота с поля — филд-гол. Вот честно, раньше я не любил спорт, но мать настаивала на том, чтобы я участвовал в школьной, а далее и студенческой жизни. И я безумно благодарен ей за это. — Тренировка окончена, инвалиды, — да уж, явно тренер Джонсон ожидал от нас большего, но мне кажется, что сегодня он просто недооценивает нас. — Ар, подойди ко мне. — Тренер? — Что с тобой, парень? Что с тобой происходит, у тебя проблемы? — осенняя хандра. Поверит? — Все отлично. — Густав, — не нравится мне этот тон. — Я знаю тебя не первый день, как только ты получил студенческий ты перебежал ко мне, сказав: «Готов играть, сэр. Я Густав Ар и хочу играть». И я ни разу в жизни не пожалел о твоём решении. И сейчас, ты говоришь мне, что у тебя все в порядке. Раз уж у тебя все в порядке, то когда какого черта, ты бегаешь так будто тебя асфальтоукладчик переехал трижды? Я помню, как я предлагал стать тебе капитаном, но по непонятным мне причинам, ты отказался. Я и сейчас не против поставить тебя на место Дрейка, ты лучше, чем кто-либо. И когда ты покинул команду…это было тяжело для меня. Я волнуюсь за тебя, парень. Я помню, как он предложил мне это, я был счастлив в тот момент, но не мог разместить на своих плечах такую большую ответственность. Нужно приносить победы — для капитана это важно, а я играю для удовольствия, у меня есть и другие интересы. С капитаном отношения у меня так себе, но если вдруг что-то случится с ним, я уверен, что тренер поставит меня на его место и отказ от меня он не примет. — Вы хотите посадить меня на скамью? — надеюсь, что нет. — Ты хочешь сказать, что сдаешься? — Нет, — и так я давно не был уверен в своих словах. — Тогда возьми свою задницу в руки и покажи мне, что номер «8» — лучший. — Я обещаю, — из кожи вон вылезут, но докажу. — Я верю в тебя, сынок, — начинаю отходить с гордо поднятой головой, — Густав, я ваш тренер. и я в ответе за вас всех, ты можешь обращаться за советом в любое время. — Спасибо, тренер. Из зала я выхожу выжатым, но более уверенным. Я позволил себе расслабиться, чего делать точно нельзя. И теперь такого точно не повторится, ведь я пообещал тренеру, а свои обещания надо сдерживать. Быстро принимаю душ, переодеваюсь и выхожу из спортзала. — Эй, Гас, — окликают меня, разворачиваюсь и вижу худую фигуру в яркой кофте. — Привет, — так скучал по твоим ярким кофтам, которые больше тебя раза в три. Интересно, есть ли вещи, которые тебе как раз? — Привет, — я подхожу к тебе и обнимаю тебя, чувствую сладкий аромат духов, мне нравится. — ты чего тут так поздно? — Заносила доклад Залински, он докапывается до всего просто. Я конечно люблю литературу, но он слишком строго ко мне. — Он строго ко всем, Карли. — Кстати об этом. Не называй меня так. Я привыкла, что все зовут меня Кайли или же Кай, — опускаешь свои большие голубые глаза и нервно теребишь край толстовки. — Я понимаю, что это как-то странно, но все же. — У тебя красивое имя, Карли. Мне нравится оно, — приближаюсь к тебе и медленно наклоняюсь. Хочу поцеловать тебя. И думаю, что ты тоже, ибо смотришь ты в глаза, а потом переводишь взгляд на губы. Медленно отходишь назад пока не утыкаешься спиной в стену. Испугалась? — Можно? — почти шепотом спрашиваю я, а в ответ кивок. — Не знал, что два фрика нашли друг друга, — эхом раздался смех на пустой коридор. — Смотри: фрики сосутся. Я узнал этот голос, я узнал этот ненавистный мне смех. Разворачиваюсь и вижу лучшую подругу в обнимку с врагом: — Надо бы рассказать всем! Прислоняюсь лбом к белоснежному лбу Карли и тихо шепчу: «прости». — Урод, — кричу я в спину. — Что? Повтори. — Извиниться не хочешь? — я смотрю на него свысока, я был выше, чем он. — Извинись перед девушкой, придурок. — Густав, не надо, все нормально, — ну почему девушки так любят лезть в разговоры? — Извинись перед ней, мудила, — мне казалось, я не устану это повторять пока не добьюсь своего. — Пошел к черту, фрик. Я не выдержал и ударил его. А потом снова и снова. — Она сделала тебе что-то ужасное, чтобы ты ее так называл? — кричал я. Пинаю его по ребрам. — Густав, прекрати! — Эмма и Карли пытаются меня оттащить, но все тщетно. — Что прекратить, Эмма? Это ненормально. И ты прекрасно понимаешь это. Пока я говорил это, Дрейк развернул меня и ударил по лицу, а затем прошептал прямо на ухо: — Ты урод, Ар и всегда им будешь. И все кто окружают тебя такие же жалкие как и ты. А я улыбался как дебил и притянул его ещё ближе: — Зато знаешь, как твоя девушка стонет подо мной, как выкрикивает мое имя, когда ей хорошо? Знаешь? Я ударил его головой об голову. Мне больно, но на душе так хорошо. — Пошел ты, — Дрейк начал уходить, а Эмма побежала за ним, оставляя меня и Карли наедине.