***
— Нора! — выкрикнул Ник, но его уже не услышали, зато он услышал стук захлопнутой двери, в который было вложено сил больше, чем положено. — Совсем несдержанная. В этом году ты её, конечно, уговорил не поступать в войска, но на следующий уже не остановишь. — Знаю, — сказал Мет, захлопнув книгу и глубоко вздохнув, запрокидывая голову назад и собираясь с мыслями. Ему всё это уже чертовски надоело. 847 год. После падения стены Мария прошло 2 года. За это время ни колоссальный, ни бронированный титаны, как их прозвали, не появлялись. Почти все продолжили жить, как жили. Для людей, которые никогда и не видели титанов, мало что изменилось. Разве что ходили слухи о нападении в Шиганшине, пробежав волной приукрашенных фактов по всем городам, а затем затихнув. Жизнь простого рабочего народа продолжалась. Они продолжали работать, размеренно ведя свою внутристенную жизнь. Нора когда-то была одной из них, работая в магазине женщины, что шила для людей одежду. В те годы она никогда и не задумывалась о внешнем мире. О том, что там за стеной титаны. О том, что там разведчики отдают свои жизни за то, чтобы добывать новую информацию. О том, что там, далеко, огромный и неизведанный мир. А теперь жизнь изменилась настолько круто, что всё это стало вещами, о которых Валькори только и могла думать. Несмотря на мирную жизнь простого народа, те, кто пережил нападение, так спокойны не были. Увидев раз тех отвратительных тварей, уже никогда не сможешь жить спокойно. Каждый из них испытал это на своей шкуре. Событие в Шиганшине сильно повлияло на их судьбы. Жизнь больше не казалась им такой же радужной, как раньше. — Итак, мы здесь! — Валькори в этот день была крайне довольна, ведь они наконец-то поступили на обучение. Еще бы, как же давно она грезила об этом. Усаживаясь за стол на своё место к братьям, она тут же принялась за еду. — Что-то меня это радует не так сильно, как тебя. Слышали о десятке лучших? Только они смогут попасть в Военную Полицию. Может попытаешься, Нора? — спросил Мет, взглянув на подругу, параллельно жадно уплетая кашу. Кормили здесь очень даже неплохо, как они уже успели убедиться. Нора от своего обеда тут же отвлеклась, расположение духа её от его слов моментально изменилось. Она вообще в последнее время была крайне подвержена таким вот перепадам настроения. Тем не менее произнесла она довольно спокойно и монотонно: — Мет, я собираюсь в Разведкорпус. Мы же это уже обсуждали. Вот вы с Ником попытайтесь попасть в Военную Полицию. Мне бы очень хотелось, чтобы вы пошли именно туда. В разведку нужно идти по своему желанию, а не потому что просто не хотите отпускать меня одну. Я справлюсь, поверь. Каррингтон-младший после данного ответа здорово напрягся, уже ожидая очередного конфликта двух своих друзей. — Ты… — Мет замялся, он не был уверен в том, что стоит это говорить, но, с другой стороны, поведение Валькори его уже порядком выбешивало, и он всё же произнес эти слова, хотя и поймал на себе взгляд от младшего брата, говорящий о том, что лучше в данной ситуации смолчать. — Ты пытаешься быть Мелиссой, верно? Оставь эти глупости… Ты — это ты… Если ты пытаешься воплотить её мечты, чувствуя вину, то это полный бред. Я разочарован. Ох, не стоило ему вспоминать о Брадберри, эта тема вообще была словно табу, почти никогда не поднимаясь. И что не стоило делать ещё больше, так это говорить о чувстве вины. Для Норы это было подобно красной тряпки для быка. Да и прекрасно Каррингтон-старший понимал, что сколько бы не пытался отговорить девушку, она уже не отступит от своего решения. Реакция Валькори была ожидаемой. Грубо и резко брошенное «Да пошел ты» и демонстративный уход со столовой, даже не доев обеда. Столовые приборы, упавшие со стола и громко звякнувшие об пол, тем самым привлёкшие внимание большинства других находящихся там курсантов; любопытные взгляды, направленные на уходящую Валькори и оставшихся парней. Если честно, это была даже спокойная реакция. В дни наибольшей раздражительности всё могло бы закончиться куда плачевнее. А так Мет почти и не ощутил гнева девушки. Ник, по правде говоря, наблюдая за сей картиной, был не совсем на стороне старшего брата. Младший Каррингтон прекрасно понимал, что к Норе нужен совсем другой подход. А Мет же лишь подбрасывал дрова в огонь. Вот уже в очередной раз. Хотя и Валькори была не права, по его мнению, каждый раз провоцируя Мета. 850 год. В 104 корпусе в этом году кадеты заканчивают обучение. Десять лучших смогут пойти в Военную Полицию, остальные будут выбирать только между Разведкорпусом и Гарнизоном. Для начала для всех дублируется именно эта информация. Куда хотят попасть большинство было и так понятно. Собравшиеся на озвучивании десятки лучших кадеты выглядели крайне взволнованно. В конечном итоге, оборачиваясь назад, можно было сказать, что эти три года пролетели с невероятной быстротой. И это определенно точно были очень тяжёлые три года. Почти каждый кадет надеялся войти в эту чёртову десятку лучших, потому что никто не желал ни повторной, ни первичной встречи с титанами. Но только не одна девушка, стоящая где-то в толпе. Та, что ни на сантиметр не прибавила в росте с 14 лет, низкорослая, аккуратно сложенная, со слегка вздёрнутым маленьких носиком, шатенка с средней длинной волос и глубокими карими глазами, говорящими о пережитом горе, но ещё до конца не угасшими. Несмотря на рост, всё же можно было сказать, что Валькори повзрослела. По бокам от нее стояли Ник и Мет Каррингтоны, словно два столпа, охраняющих её, каждый из которых и правда желал её уберечь. Выросшие и заметно возмужавшие, но абсолютно ничем друг на друга не похожие. Младший был среднего для парня роста, имел светлые волосы и светлого оттенка карие глаза, черты лица, как он утверждал, у него были полностью от матери. Старший же Каррингтон был вылитый отец. Высокий, темноволосый, глаза тёмно-карие, почти что черные, довольно накаченного телосложения, в отличие от худощавого братца. Но при этом выражение лица даже слишком доброе. Долго стоять им не пришлось, через минуты две вышел Кис Шадис, Главный инструктор 104-го Кадетского корпуса, не щадящий их последние три года. Не желая тянуть, он тут же стал зачитывать список десятки лучших. Каждый, чьё имя называли, выходил в передний ряд, выстраиваясь друг за другом. — Кони Спрингер! Саша Браус! — называл он уже последних. — И Нора Валькори! — Что, блять? — выругалась шёпотом девушка от неожиданности, за что тут же получила локтем в бок от старшего Каррингтона. — Вам особое приглашение нужно, Валькори? — как обычно в своей манере проговорил Шадис. — Простите, — выговорила она, становясь в ряд десятой по счёту. — Вы вдесятером можете вступить в ряды Военной Полиции! Другие, думаю, и так всё знают. Остальное на распределении! Можете идти на ужин! Свободны! — оттарабанил он, крича во весь голос. Стоило главному инструктору сказать последнее слово, как все разошлись, кто куда: кто-то, прыгая от счастья; кто-то, не придав никакого значения сказанному; а кто-то расстроившийся, что не попал в десятку, а точнее — в безопасный внутренний город. — Нора, — начал Мет ожидаемый ею разговор, а та в свою очередь ускорила шаг, но Каррингтон её нагнал и продолжил. — Раз уж ты попала в десятку, может быть, всё же пойдёшь в Военную Полицию? Валькори, как и предполагалось, одарила Каррингтона многозначительным взглядом, но тот, не желая отступать, продолжил: — Хотя бы подумай об этом! Обещай, что подумаешь, — сказал он последние слова, уже хватая за руку и разворачивая Нору к себе лицом, по-другому с ней было никак, иногда приходилось быть и грубым, и чересчур настойчивым. — Хорошо, Мет, я подумаю, — сказала она язвительным голосом в её манере, при этом вырывая руку из цепких рук брюнета, затем как можно быстрее удаляясь от обоих братьев. Ей чертовски надоело слушать одно и то же из раза в раз. Мет в свою очередь остановился, дожидаясь отставшего младшего брата и одаряя его раздражённым взглядом. — Что? — спросил Ник, не выдержав, потому что Мет, кажется, так и собирался пилить его взглядом, ничего не произнося вслух. — Может, хоть раз тоже что-нибудь предпримешь? Неужели тебя не волнует, что она бежит на встречу смерти на всех парах? — Ты прекрасно знаешь мой ответ. Я дорожу ей куда больше, чем ты, уж поверь. Она упряма. И она будет стоять на своем до конца. То, что я ничего не делаю, не значит, что я ничего не хочу делать, просто я понимаю её больше, нежели ты, — Ник не часто злился, но сейчас тоже был раздражён, из-за упрямства Норы в первую очередь. Он так сильно любил её, но ничего не мог с ней поделать. Её невозможно было контролировать, и это злило. Мет тоже бесил со своими упрёками. Младшему Каррингтону было не сладко терпеть этих двоих, пытаясь поддерживать хоть какое-то подобие гармонии в их отношениях.***
— Наконец-то прогуляемся по улицам города, как же мне осточертело сидеть в казарме, вы даже не представляете, — радостно потягиваясь, тараторила Валькори, сегодня её настроение и правда было чудесным и совсем расслабленным. — Они здесь! Главные силы разведчиков! Командир Эрвин! Разорвите этих титанов! — послышались на соседней улице крики людей, привлекая внимание всей троицы. — Ооо, пошли, посмотрим, мне ведь со всеми ними служить! Может быть и того самого увидим! — восторженно закричав, Нора сразу ломанулась в ту сторону, даже не дождавшись ответа братьев. — Смотрите! А это капрал Ривай! Говорят, что он один стоит целой армии! — снова раздались крики гражданских. Взгляд Валькори при этих словах невольно скользнул на уже знакомое, но подзабытое лицо человека, которым все восхищались: — Это и правда он… Пять лет прошло, а он совсем не изменился. — У него, смотрю, толпа фанатов, — сказал Ник, подходя к девушке. — Ещё бы, если всё, что я о нём слышала, правда… То я тоже восхищаюсь им и хочу стать такой же… Знали бы вы, сколько он титанов перебил… Сегодня мы идём чистить пушки на стенах, верно? — резко перевела тему девушка. — Да, нам дали час для того, чтобы пройтись по городу, — зевая и потягиваясь, протянул Ник. — Всего лишь час! Надо успеть сделать хоть что-нибудь, давайте скорее! — давно они не видели Нору такой довольной. Было даже непривычно. — Ты сегодня чересчур активная, — не сдерживая улыбки, отвечал Мет. А сам думал о том, что хотел бы, чтобы она была такой всегда. Чтобы не было всех этих их ссор, склок и непонимания. Почему же так сложно донести друг до друга свои чувства?