***
После очищения города от титанов всё стало намного спокойнее, даже чересчур, словно затишье перед бурей. Но буря сейчас была бы совсем не кстати, слишком много погибших и раненых, особенно среди курсантов, даже не успевших выбрать войска. Успей они это сделать, возможно, были бы живы, никогда и не встретившись с титанами. Сейчас же, после встречи с глазу на глаз с этими чудовищами, желающих вступить в Разведкорпус заметно поубавилось. Но Валькори была уверена в своём решении как никогда. Убив несколько титанов, она прекрасно ощутила, что ей этого мало. Она уже не испытывала страха, глядя на них, лишь отвращение и всепоглощающую ненависть. Как только она увидела титанов, кровь в венах тут же закипела, напоминая о ярости, что она испытывала по отношению к этим тварям, и всё, не более. Но был в этом и минус. Змеёй, поселившейся в голове, стала мысль о том, что если бы она не испугалась тогда, пять лет назад, Мелисса бы была жива. Мысли о Брадберри и её смерти съедали Нору. Заживо. Постоянно это проклятое «если бы». И ничего с этим поделать Валькори не могла.***
Раздумья о том, что в будущем ей больше не позволят быть рядом с братьями Каррингтонами, не давали Норе покоя этим поздним вечером, потому, накинув кофту и выйдя из казармы, она направилась в сторону одного из тренировочных полигонов. — Вот уж не думала, что наш примерный Ник станет нарушать правила, — улыбаясь, сказала Нора, увидев там же своего друга. В это время и правда запрещено было выходить на прогулки. — Зато это вполне в твоём духе, — отвечал он со своей добродушной улыбкой, одновременно обхватывая девушку за плечо. — Просто захотелось немного пройтись. — Тебя что-то беспокоит? — посмотрев исподлобья, девушка уже знала ответ. На улице вечером было довольно прохладно, но его рука была невероятно теплой. Рядом с Ником она всегда чувствовала себя уютно. — Как будто тебя нет. Да и причина у нас одна и та же. Слушай, я сейчас кое-что скажу, а ты просто выслушай меня. Я не Мет, но я буду себя ненавидеть, если хотя бы раз не попытаюсь это сделать, — младший Каррингтон встал напротив Норы и посмотрел своим самым серьёзным взглядом прямо в глаза, параллельно слегка сжимая ладони, что держал на её плечах. — Хорошо… — Валькори немного замялась, совсем непривычно было видеть Ника таким, да и она совсем не любила серьёзные разговоры, хотя этот парень знал подход много лучше, чем Мет, рубивший с плеча, ещё и в приказном тоне. — Ты же понимаешь, что сейчас мы не сможем быть рядом, прийти друг другу на помощь. Если с тобой что-нибудь случится, я… Я себе этого не прощу. Поэтому сейчас я прошу тебя серьёзно подумать о том, в какие войска ты пойдёшь, — закончив, Ник поначалу отвернулся и, только сделав первый шаг, резко развернулся обратно, затем подойдя вплотную к Валькори. Он медлил, глядя прямо ей в глаза, но все же решился и, наклонившись к ней, коснулся своими губами её. Затем, отстранившись, он снова посмотрел на неё, совершенно не понимая, о чем она сейчас думает, и пытаясь это хоть как-то распознать. Некоторое время они оба молчали, но уходить младший Каррингтон почему-то не торопился. — Тебя Мет на эту тему достаёт, теперь ещё и я… Злишься, наверно, — на самом деле это молчание на него давило, и он просто хотел сказать хоть что-то. — Ты не прав. Ты знаешь меня много лучше. А он… Меня дико бесит, что он ведёт себя так! Всегда бесило! Он старше всего на один год, но ведёт себя так, как будто я ребенок, который без него и шагу ступить не может. — Но ведь ты ведёшь себя так же по отношению ко мне, — взгляд младшего Каррингтона изменился, кажется, его здорово задели её слова, что она так легко, не обратив на поцелуй никого внимания, начала говорить о Мете. — Не правда! — она начала было возмущаться. — Я люблю тебя, Нора… — Ник… Зачем все это? — Валькори, испугавшись, скинула с себя руки парня и отошла от него на несколько шагов. — Я просто не хочу быть тем, кто не успел признаться. Я знаю, что мои чувства не взаимны, я признался больше для себя. Считай это моим эгоизмом. Но я знаю, что у тебя нет ко мне чувств. Ты же любишь сильных парней, например, таких как Мет. — Вот только не надо про Мета! — Нора начинала злиться.То, что произошло, и этот разговор совсем ей не нравились. Ей казалось, что хотя бы Ник её понимает и всегда будет на её стороне, а тут такое. — Да ладно. Я не такой глупый. На самом деле, самым глупым в плане чувств оказался именно Мет. Не замечал ни чувств от Мелиссы, ни чувств от тебя. Остальные же всё прекрасно понимали, и у каждого были свои причины молчать. — Перестань, — у Норы на глазах выступили слёзы, Ник делал ей больно своими словами. Наверно, впервые в жизни. — Он мне не интересен! Я не любила Мета, как парня! Я восхищалась им! Тем, как он стойко переносит потерю и… — Не перестану. Конечно не интересен. Теперь, когда Мелисса умерла, ты не станешь ничего делать. С другой стороны, ты и правда сейчас думаешь лишь о титанах, — как же его понесло, как же он уже, стоя и говоря все это, жалел о каждом слове… И ничего не мог с собой поделать. Если Нору сжирало чувство вины за смерть Мелиссы, то Ника жрала его любовь к Норе. Если дело касалось её, он становился другим человеком. Иногда в лучшую сторону, а иногда, вот так вот, в худшую. Всё, что сейчас он ей говорил, было совсем ему не свойственно. Он мог бы никогда не сказать ей ничего подобного. Но всё же не выдержал. — Сейчас ты повел себя как самый настоящий ублюдок… — Нора опустила взгляд вниз, сжимая кулаки и губы, не в силах посмотреть ему сейчас в глаза. — Но ты тоже член моей семьи. И я всё равно тебя люблю. До завтра.***
На следующее утро о вечернем инциденте оба решили не вспоминать, но некая напряжённая атмосфера всё же присутствовала. Вздохнув, Нора нарушила тишину первой, параллельно отодвигая тарелку с едой, ведь есть совсем не хотелось: — Меня волнует, что нам запретили быть в одном отряде в будущем. — Мне тоже это не нравится, — поддержал Мет, что был необычайно тихим сегодня. — Вообще-то я с командиром кое в чём согласен. Мы все довольно сильны по отдельности, и, как бы пафосно это не звучало, мы все являемся слабостью друг для друга… Мне тоже не сильно нравится это решение, но, возможно, так будет лучше, — закончив свой монолог, Ник встал со стула и пошёл к выходу, он так же не притронулся к еде, как и Нора. — Что это с ним? — встревожился Мет, провожая взглядом младшего брата. — Мне кажется, он из-за всего происходящего переживает даже больше, чем мы… Просто он самый спокойный из нас, — задумчиво ответила Нора, вставая и уходя следом.***
Этим же вечером было распределение. Все трое об этом знали. Каждый был по своему напряжён. Нора всё ещё задумывалась о том, стоит ли так поступать, зная, что Мет и Ник пойдут за ней. Это бремя было слишком тяжёлым. Если один из них погибнет, она не переживёт. Будет винить себя, и не зря. И одновременно сама же себя оправдывала, думая, что силой их никто не тащит, это только их выбор. Каррингтоны думали примерно об одном и том же: как уговорить Валькори не идти в разведотряд, что будет равносильно смерти. А ни умирать самим, ни видеть смерти близких им не хотелось. Ни один из них Нору не понимал, это было одновременно в её стиле, и одновременно совсем нет. Всё больше в её поступках читались действия Мелиссы. Конечно, каждый мучился от мысли, что не смог её уберечь, но Нора заметно сильнее. Только к ней подруга детства приходила каждую ночь, отчего Валькори почти не спала. Стоило сомкнуть глаза, как Брадберри появлялась перед лицом.***
На церемонии вновь не обошлось без истерик Мета. Ник молчал — он всё сказал ещё вчера и теперь понимал, что если Нора не услышала его, то всё бесполезно. Старший же Каррингтон отказывался сдаваться, предприняв последнюю попытку, пытаясь чуть ли не силой утащить Валькори в Военную полицию. Присутствовали и крики, и рукоприкладство в виде прилетевшей Норе пощёчины от Мета. Но и это её не остановило, вновь повернувшись к другу, злобно сверкая карими глазами, она выплюнула в лицо Каррингтону каждое слово: — Это мой выбор. Вас здесь никто не держит. Ты можешь уйти прямо сейчас. А я остаюсь здесь, потому что я так хочу. И точка. На этом всё действительно закончилось. Все трое остались в Разведкорпусе. На следующий день всех немногочисленных желающих отвезли туда, где сейчас находились основные силы разведчиков. Как оказалось, обучение всё ещё не было закончено. Обучение верховой езде, более глубокое изучение использования УПМ и работы с клинками. Много физических упражнений да ещё и ночные дежурства, на которые отправляли даже новобранцев из-за нехватки людей. В одно из таких дежурств Валькори задремала. Сказывалась явная нехватка сна. Стоило погрузиться в сон чуть глубже, как вновь появилась сцена, которую Нора видела сотни раз… Улицы Шиганшины, порушенные и угрюмые, окровавленные и кишащие трупами. Титан — тот самый гребаный титан — всё так же медленно подносит Брадберри ко рту и прокусывает, снова и снова ломая ей кости. А смачный хруст, доносясь прямо до ушных перепонок Валькори, отдаётся эхом, всё так же, как и в тот раз, ввергая её в пучины ада. Её личного ада. Нора кричит что есть мочи, но не слышит собственного голоса. Никогда она его здесь не слышит. Зато отчаянные визги лучшей подруги слышит прекрасно. Когда титан наконец заканчивает трапезу, внезапно наступает кромешная тьма. Как будто кто-то гасит солнце, как обычно гасят свечи перед сном. А затем резко появляется верхняя половина тела Мелиссы, подползающая к сидящей на коленях Норе. Валькори пытается встать для того, чтобы убежать, но не может. Никогда она не может убежать. А когда Брадберри до неё доползает… Ее окровавленные руки накрывает лицо Норы, и, едва шевеля губами, Мелисса произносит самые страшные слова для Валькори: «Это ты виновата, Нора. Ты меня не спасла. Ты меня убила». Глаза Норы в ужасе расширяются и, крича и тяжело дыша, она просыпается. Снова и снова. Сколько раз это уже повторялось? Она и сама не знает. Услышав сзади топот торопливых шагов, Нора поворачивается на них, из глаз скатывается пара слёз, которые девушка незамедлительно стирает. А когда поднимает взгляд, сталкивается глазами с тем, кто однажды спас её. — Что случилось? — спросил он, оглядываясь по сторонам в поисках предположительной причины крика. — Я просто… Мне показалось, что я кого-то увидела, но это была всего лишь тень, — придумала на ходу оправдания Валькори. Не скажет же она, что уснула на посту, или что ей снятся кошмары. Хотя и то, что она сказала в итоге, оказалось не лучшим ответом. Убрав клинки на место, капрал одарил девушку раздражённым взглядом: — Хотел бы я знать, как ты тогда реагируешь, когда титанов видишь. Ты из вновь прибывших курсантов? Девушка молча кивнула. — Понаберут кого попало… Будь внимательнее в следующий раз и не ори так. Надо держать себя в руках, ты всё-таки воин. — А Вы совсем не изменились, капрал, всё такой же грубый, — отозвалась девушка, вновь возмущённая жесткостью этого человека. Смерив взглядом Валькори, Ривай всё же произнёс: — Видимо, мы знакомы. — Не совсем. И не удивительно, что Вы не помните. Вы спасли меня в Шиганшине пять лет назад… — А. Ты та эгоистичная суицидальная особа, — не меняя выражения лица, скорее утвердил он, нежели спросил, оглядев девушку с ног до головы, действительно её припоминая. Девушка была уже порядком раздражена, но вспомнив, зачем она его хотела встретить, всё же пересилила себя и произнесла: — Я хотела сказать Вам спасибо. Хотя вырубать меня не стоило. — Не вырубил бы, ты бы опять сглупила и наверняка подохла. Равнодушная физиономия и колкие фразы здорово бесили Валькори, но пока она сдерживала свои порывы нагрубить в ответ. — Что ты делаешь в разведке? — внезапно спросил он. — Всё хочется от руки титанов помереть? — Нет, — уверенность читалась даже в ее глазах. — Я здесь, чтобы бороться. — Хм, болтать вы все горазды. Покажешь на деле, на что способна, — одарив девушку оценивающим взглядом в последний раз, капрал удалился. — Вот же… — Норе хотелось назвать его каким-нибудь очень плохим словом, но почему-то язык не поворачивался, даже мысленно. От него исходила невероятная энергетика сильного человека. И как ни крути, Валькори всё равно им восхищалась. Сильнейший воин человечества оправдывал своё звание.