Судьба — это то, с чем придётся мириться, Ты знал, компромиссы с собой невозможны. Никто не поймёт, с кем сражается рыцарь, Никто не пойдёт под чужие знамёна. © Кошка Сашка «Созвездие белой волчицы»
POV Магнуса Должен признаться, приглашение Института застало меня врасплох, хотя я принял его не без удовольствия. Мысль о том, что я могу вновь увидеть Александра, несказанно радовала. Хоть этим утром красавчик не был любезен, это ничего не меняло для меня. Однако встретил меня не Алек, а его сестра, изложившая суть проблемы: в штаб-квартире оборотней, расположенной в китайском ресторане «Нефритовый волк», невесть что там позабывший Отречённый напал на главу нью-йоркской стаи. Я мысленно посочувствовал бедняге Люку — это уже вторая проблема на его многострадальную голову. Впрочем, насколько мне известно, на сей раз Греймарк отделался лёгким испугом. С нападавшим он справился, хотя и не без помощи своих ребят. А за трупом прибыли… мой сладенький Александр и эмиссар Идриса, некая Лидия Бранвелл. И, судя по рассказу юной Изабель, ушлая дамочка моментально сместила Мариз Лайтвуд с места главы Института. Последняя новость вызвала у меня двусмысленную реакцию: с одной стороны Мариз — мать того, кого я люблю и я представляю, как тяжело он переживает подобное происшествие. Бедный мой котик! Ничего, Магнус тебя утешит, особенно — если ты не будешь так шипеть, как этим утром. А с другой стороны, про такую тёщу, как Мариз, вполне можно сказать, что её эдомаи принесли. Итак, эмиссар поручила мне весьма ответственное задание — проверить, не был ли наш Отречённый создан с помощью магии. Чем ваш покорный слуга и занялся. — Долго ещё? — поинтересовалась Изабель, подойдя ко мне. — Терпение — добродетель, моя дорогая, — протянул я, продолжая исследовать тело. — Заканчивай, мне не терпится добраться до этой штуки, — заявила она. Ох уж эти Лайтвуды! Не скрою, я испытываю симпатию к сестре Александра — её хочется пригласить в гости, угостить коктейлем, поговорить о всяких штучках и, сделав друг другу причёски, расслабиться. И тогда я расскажу ей, какая прелесть её дорогой братец! Она явно видит во мне потенциальную подружку, а я, если честно, не против. Хоть кому-то можно признаться вслух:"Знаешь… я люблю этого упрямца!» Тем более, что я прекрасно вижу, что красотка не скрывает своих матримониальных планов и явно подталкивает меня и Алека друг к другу. Что, вообще-то, хорошо. Ты — хитрая сводница, Изабель Лайтвуд, но это мне в тебе тоже нравится. Я улыбнулся своим мыслям и сказал вслух: — Кстати, об этом… Как там Александр? Я надеялся, что он позвонит. Не ответив на мой вопрос, девушка принялась изучать мертвеца: — О нет… он разлагается. — Просто сложно сказать — заинтересован ли Александр вообще? — продолжал я. Не скорою, эта тема волновала меня куда больше, нежели труп Отречённого. — Хотя не могу придумать, почему нет. — Не знаю, — задумчиво отозвалась она, продолжая осмотр, — заметил ли ты, но мой брат — совсем не белый и пушистый. — Надо полагать, — невесело усмехнулся я. Особенно после сегодняшнего утра, когда меня едва ли не обвинили в сексуальных домогательствах. После этого я был уже готов посягнуть на его девичью честь — раз уж любовь всей моей жизни считает меня настолько беспринципной сволочью. Интересно… а кто это наговорил моему котику гадостей про меня? Роберт или же… Ходж Старквэйзер? Я никогда не вызывал симпатию у этих двоих. В принципе… Мариз тоже могла что-то ляпнуть. Единственное, что меня удерживает от опрометчивых поступков — нежелание его потерять. Я слишком долго жил без него, чтобы проиграть сражение за это сердце. — С появлением Клэри… — И возвращением Валентина, — добавила Изабель, продолжая изучать труп. — Ага, ещё и Институтом управлять, — поддержал её я. — С эмиссаром от Конклава, — в голосе девушки прозвучало явное недовольство. — Которая очень эффектна, как я слышал, — заметил я. Только пусть держится подальше от моего сладенького, а то я за себя не отвечаю! Минуточку! Я ревную? Да, и это тревожный знак — я даже Камиллу так не ревновал. Что говорит о том, что Алек Лайтвуд действительно моя пара. — Что забыли? Ах, да — нянчится с Джейсом. — Да, сладенький, он — твой парабатай, но если выяснится, что блондинка имеет на тебя виды… я его в лягушку превращу и пусть юная Клэри с ними разбирается! Ужас, какой я ревнивый! — И терпеть наших родителей, которые пытаются найти ему жену, — усмехнулась моя собеседница, препарируя труп. Так… а вот это мне совсем не нравится. Я сам на нём женюсь, а Мариз пусть катится в Эдом. Внезапно девушка оторвалась от своего занятия и, повернувшись ко мне, добавила: — Прости. Я невесело усмехнулся: — Полагаю, Алек послушно выполнит свой долг. — Вот только я не отступлю. Хватит с меня и того, что он уже дважды разбивал мне сердце — третьего раза не будет. — Не каждому доступна роскошь слушать своё сердце, — с сожалением в голосе заметила Изабель, которой всё это явно не нравилось. Я должен его увидеть. Я не сдамся. Я слишком люблю его, чтобы потерять. А для этого нужно… ну конечно же! — Я отнесу ему предварительные результаты, — вырвалось у меня. Решение внезапное, но оно поможет нам увидеться. Прошло не так много времени, Александр, но я уже скучаю без тебя. А моё внезапное решение — превосходный повод. К тому же, мне стало совершенно невыносимо в прозекторской, а свою миссию я уже выполнил. — Похоже, у тебя здесь всё под контролем, — проронил я, заметив энтузиазм Изабель. Может, это и непрофессионально, но живой любимый мне в разы интереснее возни с разлагающимся трупом. Я не некрофил и никогда им не был. Похоже, Иззи всерьёз поглощена своим занятием. Что ж, не стану ей мешать! Милый, я иду!***
Что мне ночь и свет, Что мне утра рать? Разменяли жизнь мою, Приравняли к нулю… Я живу теперь, чтоб потом сказать: Я люблю тебя, Я люблю тебя, Я люблю! © Скади
Я нашёл Алека в тренировочном зале, где он с увлечением молотил по боксёрской груше. У меня возникло ощущение, что юноша явно пытается избавиться от каких-то негативных эмоций. М-м-м… это эмиссар конклава на него так действует? Я решил не выдавать своего присутствия, издали наблюдая за своей любовью. Великие Боги! Этот обнажённый торс напомнил мне Давида Микеланджело. Впрочем, я заметил это удивительное сходство с первого момента нашей встречи. При этом, Александр даже не догадывается, насколько он красив. Я невольно залюбовался этим потрясающим торсом, испещрённым рунами. Юноша словно был создан из контрастов — тёмные волосы, синие глаза, бледная кожа… Мне захотелось рассмотреть его поближе, захотелось снова поговорить с ним. О Боги, Александр, что ты делаешь со мной? Впрочем, будь ты только красив — не удостоился бы такого внимания со стороны моей персоны. О нет, любовь моя, ты как и прежде — умный, интересный собеседник, благодарный слушатель… Прошлой ночью я обнаружил ещё и то, что с тобой, оказывается, весело. Да, так смеяться я могу только с тобой, милый. И это было всегда. А ещё — у тебя благородное сердце. Как там говорила твоя сестра? «Не белый и пушистый»? Ну, колючки у тебя точно есть, но какая же роза без шипов? Это всего лишь защитная реакция, сладкий мой, и я прекрасно это знаю. Если честно… мне захотелось завалить моё сокровище на пол и показать ему, что он теряет. Но умом я прекрасно понимал, что это прекрасное создание потребуется долго приручать. Впрочем, дело того стоит. Однако уже пришло время напомнить о своём существовании, что я и сделал, подойдя ближе. Заметив меня, юноша прервался, проронив: — Магнус? О, я же вижу, что ты рад меня видеть, котик! Такой лихорадочный блеск в глазах… Спорим, что не только тренировка тому причиной? А эта потрясающая улыбка… Ты просто чудо, милый. М-м-м… до чего же сладкий пирожочек! Так, Магнус, тебе стоит сдержаться. А то паренёк осознает, насколько ты рад вашей встрече. Я улыбнулся в ответ и, показав папку с отчётом, сказал: — Ну вот, я вернулся. Предмет моих переживаний и раздумий, тем временем, прошёл мимо меня по направлению к скамье, на которой лежала чёрная рубашка с длинными рукавами и уже приступил к облачению, явно намереваясь лишить мою персону столь соблазнительного зрелища. — О, не стоит одеваться ради меня! — игриво протянул я, любуясь этим роскошным телом. На мускулистой груди — не так много волос, впрочем, мне это понравилось… А этот роскошный пресс! Я невольно сглотнул. Чёрт побери, это просто преступление — быть таким красивым! И я должен за это наказать… долгими, жаркими ласками. Гладя и целуя это поистине совершенное тело. Эти бесстыжие синие глаза, тем временем, уставились на меня. Я мысленно порадовался тому, что решил надеть такой длинный пиджак, иначе бы моё возбуждение было бы слишком заметно. — Ладно! Но вид мне понравился, — приблизившись к нему, я протянул документы: — Я принёс предварительные результаты, — нет, решительно, Александр Лайтвуд заслуживает того, чтобы его привязали к кровати и… медленно и нежно изнасиловали! Я продолжал беззастенчиво пялиться на этот оживший шедевр искусства, благо, всё ещё незастёгнутая рубашка позволяла. Бросив взгляд на эту изумительную мускулистую грудь, я обратил внимание на розовые соски. М-м-м… Мне внезапно захотелось слегка покусать их, а потом поласкать языком. А ещё я подумал, что красавчик наверняка очень легко обгорает на жарком летнем солнце, что, впрочем, неудивительно для европейца. Если таковой, разумеется, не является уроженцем Юга. — Зачем ты отдаёшь их мне? — удивлённо спросил Александр, которого я, наверное, уже засмущал своими взглядами. Однако папку взял. — Их нужно передать главе Института, — с этими словами он положил документы на лавочку, где прежде лежала рубашка. — Это ты, — мягко улыбнулся в ответ я. — Нет, — возразил Алек и я заметил в синих глазах какую-то тревогу. — И никогда не буду. Магнус… словно… словно вся моя жизнь была ложью, — наши взгляды встретились, и я ощутил боль, исходящую от него. Внезапно мне захотелось обнять его, погладить по голове и сказать, что-то просто и кажущееся банальным, вроде: «Всё будет хорошо, я с тобой». Бедный мой мальчик! Я так хотел бы разделить твои страдания… защитить тебя от всех несправедливостей на свете. Я так тебя люблю… ты даже не представляешь, Александр. Никто не имеет права причинять тебе боль. Ты и представить не можешь, как сильно я хочу коснуться тебя… Погладить по лицу, прильнуть к этим соблазнительным губам… — Всё, что я когда-либо знал… — в его голосе звучала горечь. -… оказалось ложью, — мягко заметил я. — Я делал всё — для родителей, для Конклава и… — Александр тяжело дышал, он старался сдерживаться, но я чувствовал отчаяние, исходившее от него. — Я делал всё, о чём они просили. — Пора начать жить для себя, — успокаивающим тоном произнёс я. Мне больно было видеть его таким — обманутым, надломленным, запутавшимся… Я снова ощутил злость в адрес Мариз. Неужели эта женщина не умеет любить своего сына просто так? Неужели ей так нужно было самоутвердиться и сломать его? Лишить права на счастье? Веры в себя? Осознания того, что он заслуживает счастья? Поступить так с моей половиной — это ещё один способ настроить меня против своей персоны. Алек ей, что, игрушка? Он думает, что не имеет права на свои желания и готов что угодно сделать, чтобы быть не собой. — Делать то, что по сердцу, — произнёс я, всё ещё продолжая смотреть в глаза юноши. — Не верю, что говорю это… — с отчаянием в голосе произнёс он. — Но, думаю, ты прав. Я улыбнулся. Ты и не представляешь, как я хочу, чтобы ты перестал страдать, милый. Они того не стоят. Я восхищался силой характера Алека, но сейчас… мне было важно, что он выговаривается именно мне. Не Джейсу. Не сестре. Не Ходжу Старквэйзеру. Мне! Это означало то, что Александр мне доверяет. А это уже большой шаг вперёд. Я хочу забрать всю твою боль, единственный мой. Хочу, чтобы ты снова смеялся и радовался. А я… я буду рядом, Александр. Со мной ты можешь быть собой и не бояться. Потому что я люблю тебя. POV АлекаВидишь, сердце в ладони открытой горит, Чей-то крик рвёт на площадь горящий зенит. Ты зовёшь, но закроются двери за мной. Я учусь причинять тебе боль. © Джем
Беседа с Магнусом помогла мне успокоиться. Честно признаться, я был рад его приходу и… то, что мы были так близко, сводило меня с ума. И… я сам не знаю, почему захотел выговориться. Наверное, всё дело в том, что чем больше я узнавал мага, тем больше у меня возникало ощущение, что мы знали друг друга всегда. Этот разговор… я почувствовал себя сильнее, неизвестно откуда появилась уверенность в себе. И это чувство… надёжность всё усиливалось. Я и сам не знаю, откуда вдруг взялось столько нежности. Но меня всё сильнее тянуло к Бейну. Этот взгляд, полный понимания и такого тепла, что хотелось заключить это хрупкое тело в объятия, вдыхая запах сандала и запутав пальцы в уложенные в замысловатую причёску волосы. Этот голос — мягкий, обволакивающий, ласковый — хотелось слышать вечно. Это невероятное тепло внутри… я даже не знал, что так бывает. Действительно бывает. Когда кровь стучит в висках, сердце бьётся так, словно готово пробить грудную клетку и… это пресловутое ощущение, которое кто-то когда-то очень метко окрестил «бабочками в животе». Хотелось прижаться к Магнусу и… разреветься, как малолетка. Зная, что он не осудит и поймёт. Я наслаждался этими минутами, отчаянно боясь, что маг заметит. И этот взгляд… полный тепла, нежности, понимания. Эта потрясающая улыбка, в которой читалось «Я здесь, я рядом, я понимаю». Было ли так с Джейсом? Нет, не так. Совсем не так. Общение с Магнусом — это как… осознание того, что ты нашёл недостающую часть себя самого. Я и сам не понял, куда делись его заигрывания, от которых меня бросало то в жар, то в холод, и появилось… понимание? Сочувствие? Почему мне так хорошо с тобой, Магнус Бейн? И что мне с этим делать?